2 февраля 1944 года

2 февраля 1944 года

Одиннадцать лет гитлеровцы клялись своими предками, варварами в звериных шкурах, они воинственно рычали, цитировали вперемежку Ницше и Гитлера, Клаузевица и Шлиффена, имитировали силу и выдавали наглость за эрзац-мужество. Но вот они начинают блеять. Они становятся слезливыми. Они разучивают романс «Жалобы девы». Они прикидываются обиженными сиротами. Вот что пишет майор Виер в пропагандистском бюллетене германского генштаба: «Наши солдаты находятся в узкой щели, часто в открытом поле или в лесных болотах: над ними холодное мрачное небо; вокруг безграничная чужая страна; позади лишь немного солдат — немного по сравнению с теми огромными силами противника, которые наступают; рев, вой, грохот, свист снарядов и мин из тысячи большевистских пушек и минометов, мечущих смерть. Наши солдаты должны устоять, и только изредка наша артиллерия может ответить противнику. А затем, после того как этот ад царит три-четыре часа, выбегают колонны русских с отвратительным хриплым „ура“, идут их танки все в большем и большем количестве с гремящими гусеницами и скрипящими моторами. Бомбардировщики врага неистовствуют почти на высоте деревьев, сбрасывают бомбы, ведут огонь. Пять, восемь, двенадцать вражеских самолетов против одного нашего».

Вы видите, немецкий майор из генштаба разнервничался, как барышня. Я помню, с каким восхищением говорили о грохоте танков и реве самолетов не только немецкие майоры, но даже немецкие девчонки: тогда речь шла об их танках, об их самолетах…

Россия отмечает годовщину разгрома немцев под Сталинградом. Я убежден, что Сталинград был не только перевалом в войне, он был поворотом в истории. До Сталинграда весь мир толковал: «Куда пойдут немцы? О чем будет говорить Гитлер? Каковы цели и планы Германии?» Это началось не вчера. Это началось не с глупого Гитлера, а с умного Бисмарка…

Немецкий бюргер видел миссию своего народа в одном: подчинить мир Германии. Кто забыл постыдные годы 1936–1939, когда Гитлеру кланялись, Гитлера упрашивали, Гитлеру поклонялись, когда человечество сидело у радиоприемников, ожидая, вот-вот раздастся хриплый лай фюрера, когда логово бесноватого стало местом паломничества государственных деятелей Европы?

В Сталинграде погибла не одна армия Паулюса, в Сталинграде погибла мечта Германии о господстве над миром. Дело не только в том, что до Сталинграда немцы шли на восток, а после Сталинграда они знают одно направление: на запад. Дело в том, что после Сталинграда Германия предстала перед миром не как завоеватель, а как гангстер, защищающийся от судебных властей. Никого теперь не интересует лай фюрера. Никто не спрашивает в тревоге: что завтра выкинут немцы? Германия еще владеет десятью европейскими государствами, в ее руках еще несколько украинских и белорусских областей, советские республики Эстония, Латвия, Литва, но каждому ясно, что Германия уже не живет, а доживает. Внимание мира перешло к тем, кто в Сталинграде победил немцев: к Советской России.

Можно, конечно, напомнить о всех фазах сталинградского окружения, подчеркнуть превосходство советской стратегии, подчеркнуть выдержку, спокойствие, ясновзорость командования Красной Армии. Мне хочется сказать о другом: о душе сталинградской победы. Ведь у победы всегда бывает душа. Вальми непонятен без «Декларации прав человека и гражданина». Марна не существует вне культуры и народности Франции. Нельзя объяснить Седан, не разглядев склероза Второй империи. Душа сталинградской победы раскрылась в страшные дни сентября — октября, когда сибиряки или уральцы с левого берега Волги видели огонь смерти и все же шли в бой, защищая в огромной стране крохотную полоску земли, и умирали среди развалин города. В те дни было предрешено дальнейшее: не только гибель 6-й немецкой армии, но и разгром Германии. Я хотел бы, чтобы люди, в течение четверти века с подозрением следившие за жизнью моей страны, как за опытами алхимика или за приготовлением динамитчика, задумались бы: почему освобождение народов Европы от бездушного и дикого ига оплачивается щедрой кровью русских крестьян, пастухов, металлистов, студентов, агрономов и учителей? Народ, избравший как свою эмблему символы мирного труда, в суровые годы стал воином, и, спасая себя, он спас мир. В этом глубокая мораль истории, и мало объяснять сталинградскую победу военными обстоятельствами.

Теперь, сидя у радиоприемника, мы слышим: «Что предпримут русские? Каковы их цели? О чем они говорят?» Можно ответить просто: русские, в отличие от многих других, не столько говорят, сколько воюют. Можно напомнить о победах последних недель, о том, что на севере, у границ Эстонии, и на правом берегу Украины идут суровые бои. Но, конечно, мы о чем-то говорим и мечтаем…

Есть трупный яд, миазмы, которыми наполнен мир. Нельзя допустить, чтобы мертвец заразил хотя бы одну живую душу. Нельзя допустить, чтобы фашисты, спешно переодевшись, умывшись и научившись нескольким жалобным романсам, стали бы снова подготовлять очередное истребление человечества. Мы идем вперед не как завоеватели, но как защитники жизни, свободы, человеческого достоинства.

Кто поймет нас лучше, чем поруганная, но неукротимая Франция? Она знает, как страшны политически моральные пережитки фашизма. Она знает, что ее свобода и независимость связаны с великой очистительной грозой. Она знает, что у нее на востоке есть бескорыстные друзья: герои Сталинграда, освободители Украины, защитники Ленинграда, вся Красная Армия и весь советский народ.