Куда ни кинь, везде политика
Куда ни кинь, везде политика
Более тридцати лет, начиная с аджубеевского периода, в «Известиях» велись стенограммы летучек. В наступившем 1993 году летучки назначались и стенографировались все реже. Интерес к ним продолжал падать, они изживали себя как форма внутриредакционной демократии. К концу года выпуски тоненьких брошюр, фиксирующих угасающие дискуссии в Круглом зале, совсем прекратились. Сейчас я об этом сожалею, так как лишаюсь возможности в дальнейших своих заметках точно воспроизводить чьи-то выступления, реплики. Ну а если приведу прямую речь, то лишь в случаях, когда не будет сомнений, что она запомнилась такой, как когда-то звучала.
В отличие от летучек с их стенограммами хорошо сохранялась другая давняя традиция: каждый год в первых январских номерах газеты обязательно должны заявить о себе какие-то новшества, касающиеся ее оформления, подачи материалов, содержания. Появились они и в начале 93-го. Так, в центре первой полосы было отведено место под крупные, по оперативным поводам, сюжетные карикатуры нашего художника Валентина Розанцева. Главным их персонажем чаще всего оказывался президент Ельцин, следом за ним по частоте публикаций шли его недруги — спикер Верховного Совета Хасбулатов, вице-президент Руцкой. Сразу под логотипом «Известий» представали перед читателями своими карикатурными физиономиями премьер Черномырдин, глава Конституционного суда миротворец Зорькин, отец российских реформ Гайдар, яростный лидер коммунистов Зюганов, другие легко узнаваемые деятели.
Как и в прежние годы, в этом январе дебютировали несколько рубрик, которые обозначали новые тематические направления, расширяли информационное разнообразие номеров. К каждой из них я имел прямое должностное отношение, выделяя им место на определенных страницах, отслеживая регулярность публикаций. Одним из заметных новшеств стала специальная полоса под названием «Анализ и прогноз».
Предыстория этой рубрики. В далеком ноябре 1976 года состоялся визит Брежнева в Югославию. Накануне наша пресса много писала об отношениях между СССР и СФРЮ, и во всех газетах выходили почти одинаковые тексты. Выделилась лишь одна статья — в «Известиях», автор Александр Бовин. В ней тоже мелькнули дежурные и обязательные формулировки, непохожим было другое — глубокий разбор этих отношений. Но что особенно произвело тогда сильное впечатление на журналистов, в том числе и на меня, так это сам факт присутствия в статье авторского прогноза, указавшего на те серьезные сложности в советско-югославских связях, которые останутся и после визита Брежнева. В подобном плане наши газеты не писали. Шли годы, эта публикация не забывалась. Почитывая в «Известиях», других изданиях аналитические материалы на различные темы, я часто неосознанно отмечал, присутствует ли в них этот элемент — прогноз? Автор осмыслил событие, факты, ситуацию — а что дальше, каким будет их развитие? Какую сыграют они роль? Чаще всего оказывалось, что прогноз или вовсе отсутствует, или он разработан слабо, тезисно, неинтересно. Это было свойственно подавляющей массе газетных статей, претендующих на аналитичность.
Когда в очередном декабре (1992) в редакции был брошен очередной клич подумать над новыми идеями, я написал несколько своих предложений, включая рубрику «Анализ и прогноз». И вместе с десятками других, собранных по всем отделам, вручил их главному редактору. После обсуждений к работе было принято штук пять. В первом новогоднем номере газеты от 4 января полоса «Анализ и прогноз» впервые увидела свет.
На следующей планерке было признано, что этот блин не вышел комом. Замысел рубрики раскрывался заголовком уже первой из восьми колонок: «От нового министра внешнеэкономических связей не стоит ждать сюрпризов». Речь шла о только что назначенном министре Сергее Глазьеве. Сообщив о его повышении (до этого был первым замом министра), автор колонки Бергер сразу взял аналитический тон письма, указав на основные плюсы и минусы работы Глазьева в прежней должности. А чего от него ждать в роли руководителя ведомства? Это же главное, что интересовало деловых людей внутри страны и за рубежом, немалую часть общественности в новости о смене министра. Куда и как пометет новая метла? Далее в колонке говорилось, что к законам и инструкциям, регулирующим внешнеэкономическую деятельность, есть немало претензий, однако никаких радикальных перемен, никаких революционных решений и сюрпризов здесь не предвидится. Смысл позиции Глазьева состоит в том, что внешнеэкономическая политика может и должна совершенствоваться, но стабильность правил игры — вещь не менее, а может быть, и более важная, чем их постоянное перекраивание в поисках совершенства.
Продолжая свой прогноз, Бергер далее писал, что поскольку
основные законы и правила уже разработаны, у нового министра будет больше времени заниматься поддержкой экспорта и поиском свободных ниш для отечественных товаропроизводителей на мировом рынке. Вероятно, Глазьев более основательно будет заниматься экономическими взаимоотношениями в рамках СНГ и всего ближнего зарубежья. Ему также предстоит подготовить вступление России в такую влиятельную организацию, как ГАТТ (Генеральное соглашение о тарифах и торговле).
Печатая эту колонку, газета не старалась угадывать будущее Сергея Глазьева. Сегодня оно нам известно — все последовавшие годы Глазьев оставался на виду: он — то в большой политике, то в науке, то снова в политике, в третий заход Путина в Кремль он уже рядом с Путиным. А министром не пробыл и восьми месяцев — сам подал в отставку, посчитав обвинения, связанные с задержкой выдачи пяти экспортных лицензий и высказанные в его адрес, несправедливыми.
Откликаясь на эту отставку, газеты писали, что при Глазьеве министерством были сделаны серьезные шаги по наведению порядка в области экспортно-импортной деятельности, по ужесточению контроля над выдачей лицензий на экспорт сырьевых ресурсов и сокращению списка предприятий и организаций, а также территорий, пользующихся льготами в области экспортно-импортных операций. Всего за это время выдано около 30 тысяч экспортных лицензий, сам экспорт более чем вдвое превысил импорт. Словом, появившиеся оценки 8-месячной деятельности Глазьева в роли министра показывали, что прогноз «Известий» на его счет не был ошибочным.
Более широкой аудитории адресовался другой материал с точным (учитывая, что было только начало месяца) именно для этой полосы заголовком: «Ваучер в январе». Несмотря на новогодние биржевые каникулы, по просьбе спецкора «Известий» Дмитрия Храповицкого ведущие биржевые аналитики спрогнозировали ситуацию на рынке ваучеров до конца января.
Это тоже не было гаданием. Сообщая, что, скорее всего, стоимость приватизационного чека до середины января будет колебаться от 5 до 5,5 тысяч рублей, газета на основе анализа ряда факторов пришла к выводу, что с середины месяца следует ожидать оживления торговли и роста курса. В Москве, Санкт-Петербурге и других крупных промышленных центрах цена ваучера в среднем может подняться до 8–8,5 тысяч рублей. При этом максимальные цены при продаже за наличные деньги не выйдут за номинал, а это 10 000 рублей. Излишне говорить, что данный прогноз был полезным для тех, кто раздумывал, когда выгоднее продавать свой ваучер, а желающих это сделать были миллионы.
Полоса «Анализ и прогноз» шла четвертой в номере и с первыми тремя ее роднила тесная привязка ко времени — к текущему времени. Если первые три страницы наполнялись новостями, событиями и комментариями к ним, то четвертая как бы замыкала собой оперативную часть газеты. И так же, как начальные полосы, охватывала не только российскую, но и международную тематику. В стартовом для нее номере за 4 января сразу три довольно объемистых материала были подготовлены в иностранном отделе — о позиции Ельцина в отношении США, о российско-американском Договоре СНВ-2 и о начавшейся в Литве кампании по выборам президента. В каждом из них присутствовал авторский взгляд на ближайшую и более отдаленную перспективу.
По подшивке «Известий» хорошо видно, что происходило и с этой полосой, и с газетой в целом, — все большая площадь отдавалась публикациям политического характера. А делалось это под давлением ситуации в стране, где рождественское затишье быстро сменилось острой политической борьбой, — она постоянно нарастала. Началом нового витка напряженности в отношениях между Белым домом и Кремлем, между законодательной и президентской властями стал открывшийся 10 марта VIII съезд народных депутатов РФ. Важнейшие его решения были направлены на реальное подчинение всех ветвей власти съезду и Верховному Совету. Парламент связывал президенту руки, взяв на себя право отменять его указы.
Кто жил в то время, наверное, не забыл, как тревожно развивались события дальше. «Известия» не только шли по их следам, но и старались смотреть вперед. Все на той же полосе «Анализ и прогноз» 18 марта публикуется беседа Сергея Чугаева с одним из лидеров движения «Демократический выбор», народным депутатом Сергеем Юшенковым. Разговор идет о том, что решения съезда поставили Ельцина в крайне сложное положение. Любой его шаг может быть блокирован Верховным Советом, действие любого указа — приостановлено, над ним постоянно висит угроза импичмента. Где выход из тяжелейшего кризиса? Из разных возможных вариантов действий президента Юшенков и газета выбирают тот, который выносится в заголовок: «Президент должен быть верным своей присяге и обратиться за поддержкой к народу».
Два дня спустя страна застыла у телевизоров. Известинский прогноз, убежденность газеты в необходимости его реализовывать, подтверждается: Ельцин выступает с обращением к народу, просит его поддержки. Обвинив съезд в попытке антиконституционного переворота, он объявляет о приостановке действия Конституции и введении «особого порядка управления». Через три дня Конституционный суд усматривает в решениях Ельцина наличие оснований для отрешения его от должности. Еще через три дня в Москве открывается IX, на этот раз Чрезвычайный съезд народных депутатов. После провала попытки импичмента Ельцину он назначает на 25 апреля Всероссийский референдум с четырьмя вопросами, звучавшими в эфире круглосуточно. Публикуют эти вопросы и «Известия»:
— Доверяете ли Вы Президенту Российской Федерации Б. Н. Ельцину?
— Одобряете ли Вы социально-экономическую политику, осуществляемую Президентом Российской Федерации и Правительством Российской Федерации с 1992 года?
— Считаете ли Вы необходимым проведение досрочных выборов Президента Российской Федерации?
— Считаете ли Вы необходимым проведение досрочных выборов народных депутатов Российской Федерации?
Все эти десять мартовских и последующие апрельские дни «Известия» уделяют большое внимание идеологическому сражению в верхах, от исхода которого зависит судьба реформ. При этом для позиции наших журналистов и газеты в целом свойственно то же противоречие, что и значительной части общества. С одной стороны, известинцы не в восторге от Ельцина, по отношению к нему уровень критичности у нас довольно высок. С другой — именно Борис Николаевич твердо отстаивает курс на им же начатое радикальное обновление России. Поэтому угроза для него воспринимается нами как опасность для всех граждан. Нашим ответом на эту опасность становились ежедневные репортажи, интервью, статьи с убедительными аргументами против действий Верховного Совета, которые вели к повороту государства в прошлое. Здесь вся журналистская часть редакции была солидарна, никто никому не командовал: пиши так, а не иначе.
Приступая к работе над каждым номером, мы часто говорили себе, что надо бы сегодня дать поменьше политики — ее слишком много в газете, люди уже очень от нее устали. Но дать меньше не получалось, весь 93-й год выдался в России чрезвычайно политизированным, как 91-й в СССР, что естественно. 1993 год продолжил незавершенное в 91-м новое устройство государства и всей общественной жизни. Продолжилась острейшая борьба между прошлым и будущим.
Вот дальнейшая, лишь короткая информационная канва событий, которым газета обязана была уделять много места, начиная с первой полосы. Кровь 1 мая на Калужской площади в Москве. Летняя война компроматов с одиннадцатью чемоданами вице-президента Руцкого. Сентябрь: характерный перед телекамерами щелчок Хасбулатова по горлу, означающий алкогольное пристрастие Ельцина. Через четыре дня указ № 1400 «О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации» как средство для преодоления паралича государственной власти. Белый Дом в осаде. Призыв Руцкого штурмом взять Кремль и заключить Ельцина в Матросскую тишину. Нападение на главный телецентр страны. Война в Москве. Расстрел здания Верховного Совета. Арест Хасбулатова и его сторонников. Выборы в первую Госдуму, новая Конституция. Победа на выборах ЛДПР Жириновского и прозвучавшая в телеэфире уже упоминавшаяся здесь историческая реплика Юрия Карякина: «Россия, ты одурела!». Окончательная ликвидация всех структур советской власти… И все это — на фоне финансового кризиса, продолжающегося ухудшения уровня жизни большинства населения.
Что ни тема тогда, то внутри ее — именно она, политика, если не на высшем, федеральном уровне, то на региональном или самом низком, местном, просто бытовом. Пишет, к примеру, наш замечательный собкор в Самаре Эдуард Кондратов о заботах крестьян в чудном районе Приволжья, но речь там не о видах на урожай, не о кормах для бычков и повышении надоев молока. Главная забота сотен людей — как выстоять в битве за свою землю с чиновничьей властью района, с хваткими благодетелями из «Газпрома», присмотревшими на этой живописнейшей земле места под пятьдесят коттеджей с видом на Волгу. Обманутые, униженные, местные жители невольно втягиваются в политику — избирают стачком, а самым надежным средством своей борьбы за землю, за волю, за лучшую долю считают всеобщую забастовку.
Или пишет, скажем, военный корреспондент Виктор Литовкин о том, что 93 подводных атомохода ждут в России утилизации, а ежегодно еще будет выводиться из боевого состава по шесть-восемь субмарин. Но это не только колоссальная экологическая проблема, но и большая политическая, если военный человек, начальник Главного управления эксплуатации и ремонта ВМФ вице-адмирал Топилин позволяет себе критиковать руководство страны. Он, адмирал, заявляет «Известиям», что Россия поступила очень недальновидно, не подписав Лондонскую и Парижскую конвенции по вопросам утилизации, от этого много потеряла. Англия и Франция по этой конвенции с соблюдением необходимых норм могут сливать жидкие радиоактивные отходы до 2018 года, а Россия — нет.
Будто бы, как писал наш собкор в Екатеринбурге Александр Пашков, только экономическими соображениями руководствовались власти Свердловской области, когда решили образовать Уральскую республику. Но сообщение об этом прогремело, как гром в безоблачную погоду, и сразу же нашло политическую поддержку в других районах России. Борис Резник передал, что во Владивостоке уже готовятся объявить свой край Приморской республикой. Виктор Филиппов из Вологды: «Вологодская область уже начала осуществлять свой новый статус государственно-территориального субъекта Российской Федерации, провозглашенный на сессии областного Совета. Это что-то среднее между суверенной державой и рядовой областью: собственных государственных атрибутов нет, но конституционные права — как у республик, входящих в состав РФ». Охвативший чуть ли не всю Россию парад суверенитетов стал опаснейшей для целостности государства политической проблемой, глубинные корни которой не устранены и сегодня.
В общем, куда ни посмотри, везде можно было видеть политику, она пронизывала всю общественную атмосферу страны и отгораживаться от нее мы не могли, этого не позволяло само назначение газеты, ее традиции именно как политического издания. С особенным вниманием мы отслеживали деятельность формально не зависящего от политики Конституционного суда — мы все ждали, когда же он примет решение по прошлогоднему иску в защиту «Известий» от притязаний Верховного Совета. Редакцию не покидало беспокойство, постоянно слышались разговоры о том, что будет, если суд выскажется не в нашу пользу. Вероятность этого просматривалась — председатель нашего главного суда Зорькин явно играл на стороне Хасбулатова. От одного такого чисто случайного разговора у меня остался малоприятный осадок.
Как-то моя знакомая, синхронная переводчица с английского попросила помочь организовать встречу ее шефа, крупного американского бизнесмена, с Голембиовским. Сказала, что шеф изучает возможности ведения бизнеса в России и ему интересно было бы поговорить на эту тему с главным редактором известной и в США газеты, выпускающей к тому же деловую вкладку с «Файнэншел таймс». Кроме того, у него может быть и коммерческое, кроме рекламы, предложение «Известиям». Игорь охотно согласился, он не упускал случая знакомиться с деловыми людьми с Запада, считая такие контакты полезными для газеты.
В назначенный вечерний час гости зашли сначала ко мне, я проводил их к Голембиовскому. Он и мне предложил — «если есть время» — посидеть у него за чаем. Время было, я остался. Опускаю довольно интересный разговор, большая часть которого касалась политики. Зашла речь и о конфликте газеты с Верховным Советом, о нашем ожидании вердикта Конституционного суда.
— Вы готовы и к плохому варианту? — спросил американец.
— Все надеются, что плохого не будет, — отвечал Игорь, — но я его не исключаю. А если газета окажется под парламентом, буду первым, кто отсюда уйдет. И к этому готов. Скажу больше. Есть люди в нашей большой политике и бизнесе, с которыми я уже обсуждал проект солидного журнала и его финансирование. Имеется в виду, что я могу его возглавить. На днях у меня с ними будет новая встреча.
Я был крайне удивлен и огорчен тем, что услышал. В ситуации, когда угроза от Верховного Совета продолжала висеть над многими людьми в редакции, наш лидер не должен был думать только о себе, скрывать личные намерения даже от ближайших сотрудников. Как мне показалось, Игорь пожалел о своих словах, тут же увел беседу в сторону, а я никогда ему о них не напоминал и никому другому об этом ничего не рассказывал. Я испытывал смешанное чувство обиды и разочарования от такого сепаратного поведения человека, с которым связано очень многое, гораздо большее, чем просто общая работа.
Только 19 мая все мы наконец-то смогли вздохнуть с полным облегчением — в этот день Конституционный суд вынес решение по делу о проверке конституционности постановления Верховного Совета РФ от 17 июля прошлого года «О газете “Известия”». Было признано, что это постановление не соответствует многим частям сразу десяти статей Конституции. Как написал в своем комментарии на первой полосе Юрий Феофанов, решение суда «ничего, кроме чувства глубокого удовлетворения, вызвать не может». Было отмечено чрезвычайно важное, касающееся всей прессы и общества в целом, значение того, что КС своим решением по одной газете подтвердил конституционную норму о свободе слова и печати во всей стране. Подтвердил естественное и незыблемое право демократического общества на независимость мыслей, суждений и мнений, разумеется, в рамках закона. Именно это право пытался нарушить Верховный Совет РФ, принимая постановление по «Известиям».
Данный текст является ознакомительным фрагментом.