22. БЕССТРАШИЕ
22. БЕССТРАШИЕ
Наука, если она хочет быть обновленной, должна быть, прежде всего, неограниченной и тем самым — бесстрашной. Всякое условное ограничение уже будет свидетельством убожества, а тем самым станет непреоборимым препятствием на пути достижения.
Вспоминаю один разговор с ученым, который настолько хотел быть защитником новой науки, что даже старался унизить значение всех древних накоплений. Между тем именно каждый молодой представитель новой науки должен быть, прежде всего, открыт ко всему полезному и тем более к тому, что уже засвидетельствовано веками. Всякое отрицание уже противоположно творчеству. Истинный творец прежде всего не понижается до отрицания в своем светлом, постоянном поступательном движении. Творец и не имеет даже времени на осуждение и отрицание. Процесс творчества совершается в неудержимой прогрессии. Потому-то так больно видеть, когда, в силу каких-го предвзятостей и суеверий человек запутывает сам себя призраками. Лишь бы не подумали, что ученый становится старообразным, — боязливый человек готов предать анафеме или забытию самые поучительные накопления древнего опыта.
Именно свободная, неограниченная наука опять открывает человечеству многие, давно забытые полезные находки. Фольклор снова идет рука об руку с нахождениями археологии. Песня и предание подкрепляют пути истории. Фармакопеи древних народов опять оживают в руках пытливого молодого ученого. Никто не скажет, что вся такая древняя фармакопея может быть дословно применена. Ведь многие иероглифы написаний условно символичны. Само значение многих выражений затерялось и изменилось в веках. Но опытность тысячелетий, тем не менее, дает неограниченное поле для полезных изысканий. Так, многое забытое должно быть вновь открыто и благожелательно истолковано языком современности.
Обращаясь к археологии, мы видим, что многие раскопки последних лет изумляли нас изысканностью смысла и форм многих, даже частичных остатков. Эта изысканность, утонченное изящество давних веков еще раз напоминает, с каким заботливым, почтительным вниманием мы должны прикасаться к этим заветам древности. Мы мечтаем о забытых лаках, об утраченной технике обделки камней, о неясных для нас способах сохранения веществ. Наконец, мы не можем не прислушаться ко многим старинным способам излечения таких бичей человечества, которые именно устрашают и посейчас. Когда мы слышим и убеждаемся в том, что старинные методы благотворно применяются в лечении некоторых форм рака, или туберкулеза, или астмы, или сердечного заболевания, то разве не долг наш оказать полное доброжелательное внимание этим отзвукам стародавней накопленной мудрости?
Ограниченный нигилизм не должен иметь места в кругозоре молодых ученых. Лишь убогое мышление могло бы отрезать и загромождать поступательные пути. Решительно все, что может облегчать эволюцию, должно быть приветствовано и сердечно осознано. Все, что может служить на пользу развития человеческого мышления. — все должно быть и выслушано, и принято. Безразлично, в какой одежде или в каком иероглифе принесется осколок знания. Благие знания во всех краях мира будет иметь почетное место. В нем нет ни старого, ни молодого, ни древнего, ни нового. В нем совершается великая неограниченная эволюция. Каждый, затрудняющий ее, будет исчадием тьмы. Каждый, посильно содействующий ей,
22 декабря 1934 г. Пекин
Многие из существующих в мире проблем продолжают существовать из-за того, что системы образования ошибочно полагают, будто критического мышления вполне достаточно.
Слово «критический» происходит от греческого слова kritikos, что означает «судить». Мышление, основанное на суждении, имеет свое место и ценность, но ему не хватает созидательного, творческого аспектов. Абсолютизированное критическое мышление порождает негативный настрой и отрицание. Великолепно обученные критические мыслители, сидящие за одним столом, не смогут сдвинуться с места до тех пор, пока кто-нибудь не выдвинет конструктивного предложения. Критиковать его смогут все. Но критическое разрушение одной гипотезы никогда не создаст лучшей гипотезы. К получению лучшей идеи приводит именно творчество.
Пора осознать, что наш успех в науке происходит не от критического мышления, а от системы возможностей. Непредубежденный исследователь должен быть в состоянии сказать: «Мне не нравится ваша идея, но у нее есть ряд интересных аспектов…» Опыт показывает, что такой подход к развитию мышления редко практикуется не только в школе, но и в вузе.