Политэкономия приватизации

Политэкономия приватизации

Все экономические ресурсы СССР номинально, юридически и политически были превращены в товары «инвестиционные», которые должны были быть – и были – оценены и проданы по бросовой цене.

Во-первых, потому что должны были образовать основу состояния новых богатых. Этот процесс прямо обратный капитализации. Ведь те, кто получил эти «инвестиционные товары» в подарок от новой власти, уже обогатились за одно историческое мгновение так же, как капиталист за всю свою жизнь, целиком посвященную борьбе за самовозрастание стоимости. Зачем же приватизатору становиться капиталистом? Он уже все получил.

Во-вторых, чтобы обналичить захваченное – советское промышленное и территориальное имущество, нужно было продать его иностранному владению для использования или ликвидации. Вместо обещанной сверхкапитализации была проведена декапитализация, обесценивание советского имущества через включение в неравновесную систему оценки. Ведь это имущество было ранее исключено из товарного оборота. Значит, такой оборот должен был стартовать с нуля. Основанием для приобретения заводов стал не опыт промышленного бизнеса, а создание кооперативного кафе, присвоение партийных и комсомольских денег, торговля импортным ширпотребом.

В плановом хозяйстве инвестором было государство. Приватизация не создала новых инвесторов. Основная деятельность новых богатых свелась к прямо обратному – к спекуляции свалившимися на них богатствами, к обналичиванию и обеспечению ренты. С падением СССР рост хозяйственной деятельности сменился стремительным свертыванием и сокращением, деградацией ее элементов, включая людей.

Сделать свои богатства легитимными и окончательно легальными новые богатые могут только за пределами русского суверенитета, поэтому работают на его разрушение. Легальность и легитимность новых частных богатств можно найти только в новом глобальном порядке, где все суверенитеты эффективно ограничены в отношении богатых, а сами богатства освобождены от истории происхождения. Этот порядок обещан со стороны США и является главным геополитическим обещанием уходящего мирового гегемона.

Политэкономия приватизации осталась ведущей и после того, как закрома готовых в прошлом народных имуществ сильно опустели. Партия новых богатых никуда не делась после ухода Ельцина. Она и сегодня в значительной степени контролирует правительство. Выдвигаются все новые предложения по продолжению приватизации оставшегося государственного имущества.

Но приватизация как политэкономическая действительность гораздо шире юридических рамок законной (и не очень) продажи госсобственности. Политэкономия приватизации есть легитимная для новых богатых, хотя и в том числе полу– и вовсе не легальная экономическая практика частного обогащения за счет всех экономических возможностей государства – госрасходов всех видов, монопольных преимуществ и приоритетов, выбора партнеров в частно-государственном партнерстве и т. д. То, что неловко и смущенно называют в правящей партии коррупцией, в действительности есть политэкономическая основа действующего политэкономического порядка, политэкономия приватизации.

В своем деятельностном содержании это ликвидационная, а не инвестиционная программа. А нам нужны новые города, новые отрасли промышленности, новые транспортные магистрали, новые источники энергии, новые системы связи. Однако политэкономический механизм, работающий сегодня, обеспечить этого не сможет в принципе, поскольку работает в противоположном направлении. Приватизаторы откупаются от избирателей социальными расходами, которые сегодня тоже не имеют инвестиционного характера, а являются частью экономики потребления. При этом работать, как китайцы, мы не хотим, почему-то наивно считая, что чисто экономическое принуждение к труду более «гуманно», чем «неэкономическое» в плановой экономике.

То капитальное имущество, которое все-таки остается формально государственным, также «обезжиривается» приватизаторами, но, несмотря на это, все-таки частично обеспечивает общенациональные экономические интересы. Без этого сектора экономики мы бы уже занимались сейчас тем, чем увлеченно занимаются Египет, Ливия, Сирия и другие. Правда, все еще, может быть, впереди.

Приватизацию пока не удалось натянуть на все хозяйство. К государственному сектору экономики нужно отнести также и те в основном технологические корпорации, которые хоть и перешли в частные руки, но деятельность которых сегодня по-прежнему (или снова) осуществляется в координации с государством. Эти промышленные капиталы все основаны на исторической преемственности с советской научной и промышленной компетентностью. Этот сектор по-прежнему обеспечивает целостность русского народного хозяйства, его частичное воспроизводство.

Правда, при низком качестве государства, понимаемом как формальное, механистическое отправление административных функций, у государственного сектора экономики соответствующее низкое качество. Поэтому любое развитие государственной проектной экономики предполагает и развитие, принципиальное изменение качества государства. Это неизбежно государство, контролирующее капитал, а не наоборот. Сторонники приватизации стремятся ухудшать государство для продолжения приватизации.