Предварительное решение
Предварительное решение
Ох и обидно было бы второй раз подряд терять за рубежом немалые средства. Слабое успокоение можно, конечно, найти в том, что на рынке ценных бумаг, во-первых, прогорают многие, я не первый и не последний. Во-вторых, в том, что в эти рискованные комбинации вложена всё же разумная часть валютного резерва, то есть процентов 15–20, не более, и, наконец, что в обоих случаях всё же сохраняется немалый шанс вернуть деньги.
Некоторым успокоением для нас, русских, а может быть, и для всех национальностей, является и то, что у соседа дела порой обстоят ещё хуже.
Кризис четырнадцатого года опять острой косой прошёлся по российскому бизнесу. Основательно «поддержало» его и правительство с Центробанком, повысив кредитные ставки с терпимых 10–12 до 20 и более процентов годовых.
Особенно в безрадостной ситуации оказались те представители среднего бизнеса, кто, не ожидая кризиса, осмелился на крупные инвестиции. Так, одна из преуспевающих торговых компаний Иркутска в 2013 году отважилась вложить огромные средства в самый, пожалуй, грандиозный для нашего города торгово-развлекательный центр площадью более ста тысяч квадратных метров. Обычно такие проекты осуществлялись у нас с участием всемогущих московских структур. Если первоначальная стоимость центра составляла около трёх с половиной миллиардов рублей, то после кризиса и всех уточнений сметная стоимость выросла практически до неподъёмных шести миллиардов рублей. Причём если на начальном, докризисном этапе на большую часть площадей были арендаторы и даже некоторые предварительные взносы, то к 2015 году их круг резко поредел. На какое время замороженными оказались и собственные, и кредитные средства с невыносимыми процентами – неведомо никому. До разорения в такой ситуации, как говорится, рукой подать. У многих и многих строителей ситуация ненамного слаще.
Известны и трагические примеры попыток сбережения средств. Далеко не все бизнесмены по той или иной причине хотят класть свои свободные деньги в банки, прозрачные для силовиков, а иногда и для бандитов. Тем более надёжные источники утверждают, что списки тех, кто официально перегоняет средства за границу, гуляют по всем властным кабинетам и как бы копятся до поры до времени в многочисленных досье.
Часть людей банкам попросту не доверяет, особенно если вклад выше гарантированных государством сумм (1,4 миллиона рублей). Поэтому бывает немало случаев, когда бизнесмены, как правило, солидного возраста, думающие больше о наследниках, чем о развитии бизнеса, хранят средства, например, в тайных сейфах у себя дома. С одной стороны, это более надёжный способ, но беда в том, что круг лиц, знающих секреты тайников, у нас, увы, немал.
Не в пример нам, в капиталистических странах тайники перешли наследникам вместе с вековыми домами и замками от богатых дедов, а иногда и более далёких предков. У нас же большинство коттеджей – собственность стареющих богачей в первом поколении. Хотя по своим размерам и пышности они и готовы соперничать со старинными особняками и замками, но являются новостройками – со всеми вытекающими отсюда проблемами. У строителей, водителей и охранников, которые перетаскивали тяжеленные несгораемые сейфы и устанавливали их, всегда можно выпытать места хранения. А интересны они могут быть как для бандитов, так и для судебных приставов и кредиторов. Тем более что сегодня не счесть предпринимателей, имеющих не отданные банкам и партнёрам долги, которые недосягаемы для судебных решений.
Способов одурачивания кредиторов, к сожалению, много, но самый распространённый – примитивное выведение с фирмы всех оборотных средств. Имущество же у большинства прозорливых хозяев держится, как правило, на других подконтрольных им фирмах, которые не занимаются напрямую рискованной хозяйственной деятельностью, а всего лишь сдают имущество в аренду своим же предприятиям. С предприятия, оставшегося без средств, как говорится, взятки гладки. Кто– то работает более основательно и уходит от долгов, совершая ложное банкротство, а кто-то нагло отказывается от своих подписей на всевозможных документах, даже и на банковских поручительствах. Результаты длительных графологических, как, собственно, и многих других, экспертиз нередко покупаются и не дают правдивого ответа.
Прятать денежки некоторым богачам приходится ещё и потому, что они не подтверждаются налоговыми декларациями, которые нередко требуют банки, особенно при переводе денег за границу. Правда, у банков пока, очевидно, нет единой информационной сети и одна и та же декларация может путешествовать по кругу многократно, увеличивая сумму якобы законного дохода, полученного, например, при продаже недвижимости.
В общем, соображений, по которым нужно прятать деньги, не прибегая к услугам банков и даже к банковским ячейкам, в нашей стране, не самой благочестивой и законопослушной, не так уж и мало.
Особенно остро вопрос сохранности наличных средств встаёт при длительном отъезде хозяев в отпуск или на лечение. Мне известен случай, и думаю, что он не единичен, когда на время отъезда сейф перекочевал к самому надёжному из небогатых друзей хозяина. Вскоре сейф из квартиры друзей исчез в результате ограбления, как позже выяснилось, мнимого. Бывший друг семьи, уличённый в хищении и, очевидно, испытавший на себе жёсткий прессинг, вернул лишь небольшую часть денег, которая, к слову сказать, сразу же попала в лапы к «посредникам по переговорам», первым делом обеспечившим свой 25-процентный интерес. Далее цепочка платежей прервалась на веки вечные. Должник покончил жизнь самоубийством. О мотивах столь странного поступка можно только догадываться. То ли он хорошо скрывал ненависть к богатым друзьям, то ли он деньгами, превращёнными, например, в несколько квартир, осчастливил кого-то из любимых людей и не хотел раскрывать тайну подаренного им счастья.
Так что сберечь наличные деньги в России ещё сложнее, чем вкладывать в рискованные операции за рубежом.
Можно, конечно же, и просто держать средства в западном банке на нерискованном срочном вкладе. Но в таком случае начисляется всего 0,2–0,4 % годовых, что, как правило, много меньше инфляции. А кроме того, отдыхать и худеть деньгам мешает беспокойный характер каждого предпринимателя, даже если он и не игрок по натуре. В общем, как и в бизнесе, потери в сбережении уже имеющегося капитала, по– моему, неизбежны и подчас существенно выше. Единственное универсальное правило – никогда не рисковать всем капиталом и относиться к неминуемым потерям по-философски, а главное – прагматично, стремясь, когда это возможно, отыграть потери. Что мы и пытаемся делать по горячим английским следам.
Примерно через месяц после телефонного оповещения состоялась долгожданная встреча с Егором, наконец-то приехавшим в Иркутск. Дата приезда несколько раз переносилась, и к этому времени чаша весов недоверия уже склонилась к его бывшему директору. В ходе обмена письмами американец однозначно обвинял Егора в мошенничестве и заявлял об открытии против него в Америке уголовного дела. При этом он прямо не отрицал наличие своей подписи на договоре и то, что деньги пришли в одну из его фирм. Более того, он пообещал выслать взамен прежнего новый договор с выплатой процентов в конце года. Мы, в свою очередь, запросили реквизиты уголовного дела, но не получили ни того, ни другого. Вместо ответа последние несколько недель было тревожное молчание.
Но такая ситуация не снимает ответственности с Егора. Привлекая деньги друзей, он должен был серьёзно оценивать личность директора, быть уверенным, что полностью как финансист контролирует ситуацию.
На встрече, которая, как и раньше, проходила за дружеским обедом в вип-зальчике нашего ресторана, приступив к чаю, мы начали спокойно обсуждать сложившуюся ситуацию. На мой вопрос: чем можно объяснить поведение его бывшего шефа – Егор рассказал, что менее чем год назад у директора был нелёгкий инсульт с угрозой для жизни. Но затем он вроде бы полностью восстановился. «В этом, возможно, и корень проблемы», – заметил я. Выяснилось также, что после выздоровления шеф приезжал в Лондон, и Егор общался с ним не только по телефону и электронной почте, при этом никакой нелогичности и непонимания не возникало. Я поинтересовался, встречался ли кто-нибудь из кредиторов с директором после болезни в Лондоне или у него в техасской усадьбе. Выяснилось, что одна, но очень продолжительная встреча была только в Лондоне.
Мне пришлось напомнить Егору, что он исказил некоторые немаловажные детали, когда принималось решение о заключении договора. Как я уже отмечал, выяснилось, что Роман не вкладывал миллион, не было у нас информации о серьёзной болезни шефа, а кроме того, приукрашивая ситуацию, Егор рассказывал, что главный кредитор жил несколько дней у директора в Техасе, имел с ним беседы и остался очень доволен. Более того, Егор утверждал, невольно убаюкивая бдительность, что техасец ждёт с удовольствием и нас. И наконец, вина Егора ещё и в том, что договор при условии исправной выплаты процентов невозможно расторгнуть, а за время его действия можно, например, провести банкротство.
В мягкой форме я напомнил лондонцу, что эти четыре сомнительных обстоятельства его не красят. Учитывая, что у Егора есть немалые бизнес-интересы с моими иркутскими приятелями, в том числе с проживающими в Лондоне, моя оценка порядочности их нового партнёра чрезвычайно важна. А я пока не могу сказать ничего определённого. Беря в расчёт все эти нюансы, я предложил, чтобы Егор всё же подписал личное поручительство на всю сумму застрявших в его бывшей фирме средств за исключением процентов. Последние должны быть выплачены после того, как удастся получить все средства с горе-дебитора, а если не удастся, то из собственного кармана лондонского горе-финансиста. Егор быстро обдумал ситуацию, согласился, и с большим облегчением мы пожали друг другу руки. Понимая непростую ситуацию, не стал я требовать скорейшего погашения и согласился ждать полтора года.
Но вскоре, увы, нотариус напомнила, что для такого обязательства, при котором гарант отвечает всем личным имуществом, необходимо ещё и согласие жены. Очень жаль, что у лондонца его с собой не оказалось. Ведь разговор о поручительстве был и в Англии. В кратчайшие сроки Егор пообещал выслать данный документ. Дай-то Бог ему прочного благосостояния и здоровья не только как хорошему человеку и отцу семейства, но и как гаранту моих бизнес-интересов, отложенных на полтора года.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.