24. Поход глазами туристов. Коммуникативные отношения в группе Игоря Дятлова на основании анализа походных фотоснимков. Доказательство наличия у членов группы большего числа фотоаппаратов, нежели зафиксировано материалами уголовного дела
24. Поход глазами туристов. Коммуникативные отношения в группе Игоря Дятлова на основании анализа походных фотоснимков. Доказательство наличия у членов группы большего числа фотоаппаратов, нежели зафиксировано материалами уголовного дела
Уже после завершения публикации первого варианта этого очерка в январе 2011 г. Алексей Владимирович Коськин, екатеринбургский исследователь трагедии группы Дятлова, разместил в открытом доступе фотографии, сделанные участниками похода. Речь идёт о фотоплёнках найденных в фотоаппаратах Кривонищенко, Дятлова, Золотарёва и Слободина, а также отдельных плёнках, обнаруженных среди вещей погибших туристов в палатке. Всё это фотонаследство после закрытия уголовного дела очутилось на руках следователя Иванова и уже после смерти последнего было передано его вдовой «Фонду памяти группы Дятлова». Алексей Владимирович Коськин сделал огромное дело, предоставив нам удивительную возможность взглянуть на поход группы Игоря Дятлова глазами его непосредственных участников.
Вот ссылка на страницу «fotki.yandex.ru», которая принадлежит Коськину (точный адрес: http://fotki.yandex.ru/users/aleksej-koskin/album/159799/). Любой желающий может пройти туда и рассмотреть фотографии — они того стоят.
Представленный материал необыкновенно познавателен не только с точки зрения обывательского любопытства, он также весьма информативен с точки зрения криминалистического исследования, поскольку несёт в себе большой объём невербальной информации, проливающей свет как на истинные условия, в которых проходил поход, так и отношения внутри группы.
О чём идёт речь?
Криминальными психологами давно замечено, что большой объём значимой для следствия информации может быть получен невербально, т. е. без словесного контакта с источником информации. Человек подчас очень многое сообщает о себе, своём настроении и самочувствии языком поз, телодвижений, моторикой неконтролируемых движений и т. п. Теория построения допроса прямо предписывает обращать внимание на т. н. «невербальные источники информации» («неосознаваемые сигналы»), которые эта прикладная дисциплина тщательно описывает, классифицирует и изучает.
Фотография хотя и несёт лишь статическое изображение, т. е. не позволяет судить о динамике движений зафиксированного объекта, может, тем не менее, служить источником информации, весьма значимой с точки зрения ведения оперативно-розыскной и следственной работы. Фотограф, делая снимок, фактически фиксирует два информационных пласта, которые можно разделить по степени их осознанности (т. е. осознаваемый в момент фотографирования и неосознаваемый). К осознаваемой части относится всё, что связано с рассудочной деятельностью фотографа — это выбор объекта фотографирования, «постановка» кадра (т. е. выбор оптимального ракурса, позы, замечания по внешнему виду объекта съёмки, если таковые делались, и т. п.), выбор заднего плана, умышленная вовлечённость других лиц, если это имело место. Также к пласту «осознанно заложенной» в фотоснимке информации следует отнести общую «сюжетность» кадра, т. е. ту идею, или тот замысел, который фотограф хочет донести зрителю.
Однако помимо этого, фотография несёт в себе информацию, которую фотограф либо не успевает осознать в момент производства снимка, либо не принимает в расчёт, считая несущественной, либо вообще не подозревает о её существовании. За очень редким исключением любительская фотография несёт в себе сведения о подсознательных предпочтениях (симпатиях) фотографа. Давно замечено, что люди избегают делать и хранить фотографии неприятных им людей, событий или объектов. Если всё же такие фотографии делаются, то как правило на заказ (для родственников, друзей, работодателя и пр.), но никак не для себя. Групповой фотоснимок довольно точно характеризует межличностные отношения, сложившиеся как между фотографируемыми лицами, так и между ними и самим фотографом. Т. е. последний также оказывается вовлечённым в передачу информации не только об окружающих, но и о себе самом, даже не подозревая этого. Не будет ошибкой сказать, что любительская фотография в значительной степени выражает индивидуальные черты личности не только фотографируемого человека, но и фотографирующего.
Особый интерес с точки зрения психологического анализа представляют «непостановочные» групповые фотоснимки, т. е. фотографии, сделанные без предварительного их обсуждения с объектами съёмки. Такие снимки делаются в мгновения, которые в силу неких причин кажутся фотографирующему значимыми, интересными или забавными. Не всегда можно понять в чём особенность таких мгновений (если только сам фотограф не дал разъяснений на этот счёт), но по общей композиции таких кадров порой можно сказать многое. Прежде всего «непостановочные» групповые снимки выражают своего рода «рейтинг предпочтений» (или «рейтинг симпатий») фотографирующего. Поскольку тот, исходя из своих подсознательных установок, не поместит в центр кадра человека ему неприятного, враждебного или даже просто безразличного. Почти всегда на таких фотографиях центр кадра занимает человек, вызывающий наибольшую симпатию фотографа, лица, находящиеся в глубине композиции, ему менее интересны. Те же, кто попал «под срез» кадра в лучшем случае безразличны, либо даже прямо ему антагонистичны (автор фотоснимка рад бы их не видеть, но они «влезают» в кадр и он вынужден их безжалостно «обрезать», даже поступившись смысловой целостностью фотоснимка).
То, что психологические установки и предпочтения фотографа (как осознанные, так и неосознанные) прямо влияют на то, что и как он фотографирует, является в настоящее время неопровержимым фактом. Раздел криминальной психологии, изучающий этот любопытный феномен человеческой психики, ныне активно развивается на Западе, как одно из вспомогательных, но весьма перспективных, прикладных направлений, потенциально способных снабдить представителей правоохранительных органов при проведении расследований дополнительной ценной информацией. Разумеется, как и любые экспертные психологические оценки, такого рода заключения имеют характер условный и некоторые выводы могут быть оспорены. Однако психологическая оценка фото- и видеоматериалов — это не блеф и не выдумка, она способна дать порой весьма существенную информацию.
Классическим примером важности и точности такого рода оценок может являться случай с захватом чеченскими террористами заложников во время представления мюзикла «Норд-Ост» 23 октября 2002 г. в Москве. Террористы, как известно, дали тогда интервью телеканалу НТВ, очевидно, рассчитывая усилить произведённый захватом психологический эффект. Упиваясь собою, группа боевиков во главе с Мовсаром Бараевым чванливо расположилась перед видео- и фотокамерами журналистов, предоставив тем возможность бесконтрольно снимать самих себя со всех ракурсов. Дитя гор Мовсар Бараев не знал, что внимательное изучение добытых журналистами изображений позволит психологам, консультирующим спецслужбы России, сделать несколько выводов исключительной ценности. В частности, консультанты вполне уверенно заявили, что взрывные устройства террористов находятся в небоевом состоянии и боевики в случае стремительного штурма просто не успеют их взорвать. Кроме того, был сделан вывод о неготовности «бараевцев» к самоубийственной борьбе — они явно рассчитывали уйти живыми и лишь играют в смертников-«шахидов» для нарочитой демонстрации своей решимости добиться победы. Выводы психологов имели исключительное значение как для принятия принципиального решения о проведении штурма отечественным спецназом, так и для выработки плана этой операции и использования некоторых тактических приёмов.
Попробуем и мы, применяя представления необихевиаристики, изучающей как осознаваемые, так и неосознаваемые поведенческие акты, проанализировать фотоснимки из последнего похода Игоря Дятлова и его товарищей.
Начнём с обзора и выясним, чем мы располагаем для такого анализа?
Из материалов уголовного дела нам известно, что фотоаппараты имелись у четырёх членов группы: Дятлова, Золотарёва, Кривонищенко и Слободина. Все эти фотоаппараты были найдены в палатке в феврале-марте 1959 г. В фотоаппарате № 488747 с разбитым светофильтром, принадлежавшим Кривонищенко, оказалась плёнка с 34 отснятыми кадрами. Этой плёнке однозначно соответствует «фотоплёнка № 1», представленная Алексеем Коськиным.
В фотоаппаратах Золотарёва (заводской № 55149239) и Слободина (заводской № 486963) оказались плёнки с одинаковым числом отснятых кадров — по 27. В фотоархиве Алексея Владимировича мы видим две таких фотоплёнки — под номерами 2 и 4. Кому из двух возможных претендентов они принадлежат мы постараемся разобраться позже, пока же только отметим, что здесь мы также видим полное совпадение с материалами следствия.
Нет информации о том, сколько кадров было отснято на плёнке, найденной в фотоаппарате Дятлова (заводской № 55242643). С этим фотоаппаратом вообще есть некоторая неопределённость, связанная с тем, что он появился в описи вещей группы только в конце марта 1959 г. В первоначальной описи, составленной прокурором Темпаловым 27–28 февраля 1959 г. упоминаются только 3 фотоаппарата. Нельзя исключить того, что фотоаппарат Дятлова был изъят из палатки кем-то из студентов-поисковиков сразу по её обнаружении, т. е. до того момента, когда прокурор принялся составлять опись. Этот неизвестный поисковик проявил плёнку, отснятую Игорем Дятловым, скорее всего, рассчитывая самостоятельно разобраться в причинах постигшей группу трагедии. Поскольку втайне эти действия сохранить не удалось, находчивому студенту-поисковику рекомендовали сдать следствию фотоаппарат и плёнку, что тот, разумеется, и сделал. Так к концу марта появился четвёртый фотоаппарат и, возможно, фотоплёнка из него без должного фиксирования отснятых кадров.
С некоторой долей уверенности мы можем предположить, что ни одна из представленных Алексеем Владимировичем Коськиным фотоплёнок не происходит из этого фотоаппарата. Данное предположение будет обосновано ниже.
Поскольку фотоаппаратов у туристов было всего 4, а плёнок оказалось найдено, как minimum, 6, мы можем обоснованно предположить, что кто-то из фотографов отснял больше одной плёнки. В роли таковых «бесхозных» фотоплёнок у нас оказываются плёнка № 3 из коллекции Алексея Коськина с 17 отснятыми кадрами и плёнка № 6 с 28-ю кадрами.
Вполне определённо можно считать, что упомянутая плёнка № 6 была отснята Георгием Кривонищенко на начальном этапе похода — до выхода группы из посёлка «Северный-2». А при выходе из посёлка он заменил плёнку на новую, которая и оставалась в фотоаппарате вплоть до момента гибели группы. Дело в том, что последний кадр «фотоплёнки № 6» почти идентичен первому кадру «фотоплёнки № 1». Трудно отделаться от ощущения, что фотограф, убедившись, что плёнка в его фотоаппарате заканчивается, перезарядил его, дабы лимит оставшихся кадров не позволил ему пропустить что-то интересное. Что касается плёнки № 3, то она остаётся в каком-то смысле «бесхозной», мы докажем, что её не могли «отщёлкать» ни одним из известных следствию фотоаппаратов. То же самое можно сказать и фотоплёнке № 5. Это подталкивает нас к фундаментальному выводу, что число фотоаппаратов, имевшихся у членов группы превышало 4. Более того, рассмотрев содержимое плёнок, с определённой долей уверенности можно предположить, кто именно являлся владельцем исчезнувших фотоаппаратов.
Итак, у нас получается следующая сводная ведомость по фотоплёнкам и отснятым кадрам (особо уточним, что для удобства читателей будем придерживаться нумерации плёнок и последовательности кадров в них тому, как они представлены в фотоархиве Алексея Владимировича Коськина):
— Фотоплёнка № 1 — 33 отснятых кадров, ещё один кадр в середине плёнки испорчен, т. е. считается, что плёнка содержит всего 34 кадра; плёнка принадлежит Георгию Кривонищенко;
— Фотоплёнка № 2 — 27 отснятых кадров, эта плёнка принадлежит Семёну Золотарёву (потому, что другая плёнка с 27 отснятыми кадрами — Слободину, что и будет доказано в своём месте);
— Фотоплёнка № 3 — 17 отснятых кадров, принадлежность неизвестна (скорее всего, Тибо-Бриньоль);
— Фотоплёнка № 4 — 27 отснятых кадров, принадлежит Рустему Слободину;
— Фотоплёнка № 5 — 24 отснятых кадра, неизвестной принадлежности (как и плёнка № 3);
— Фотоплёнка № 6 — 36 довольно качественных фотоснимков, из которых 28 связаны с участниками похода и самим походом. Уверенно можно полагать, что эта плёнка отснята Георгием Кривонищенко и она хронологически предшествует «фотоплёнке № 1» (если быть совсем точными, её следовало бы обозначить № 0, поскольку она заканчивается там, где начинается «фотоплёнка № 1»).
— Фотографии россыпью — 8 отдельных фотоснимков, явно связанных с походом группы Игоря Дятлова, но не связанных с предыдущими плёнками. Это кадры понятного происхождения и непонятной принадлежности.
Теперь перейдём к предметному анализу.
И начнём его именно с 6-ой фотоплёнки (по нумерации А. Коськина), за которой логически последует «фотоплёнка № 1».
Ф о т о п л ё н к а № 6 (отсняты 36 кадров, из них 28 связаны с членами группы Дятлова и походом).
Первые 8 фотографий не имеют отношения к походу и, судя по всему, представляют собой какие-то малозначительные бытовые зарисовки. В 9-ом кадре появляется Георгий Кривонищенко, сидящий за столом с какой-то компанией. Он знает, что его фотографируют, снимок явно «постановочный», Георгий позирует, откинувшись на спинку стула так, чтобы его не загораживали стоящие на столе бутылки. В том, что Кривонищенко появился на собственной же фотоплёнке нет ничего удивительного — просто передал фотоаппарат другу, дабы тот щёлкнул.
Походные фотоснимки начинаются с десятого по счёту кадра. И на нём нас ждёт первое открытие — мы видим Семёна Золотарёва с рюкзаком и мешком какой-то поклажи на плече. Фактически это фотопортрет, Золотарёв знает, что его «снимают», идёт прямо на фотографирующего, он в кадре один. Это воистину «говорящий» кадр — первым из всех членов группы Кривонищенко сфотографировал Золотарёва! Совершенно необъяснимый выбор объекта съёмки, если только не признать, что они были знакомы ранее и притом знакомы очень хорошо. Запомним этот момент…
Фотоплёнка № 6, кадр № 10. Первый участник похода, запечатлённый Георгием Кривонищенко. Очерёдность этой фотографии, как и последующие снимки Семёна Золотарёва, на корню разрушают все домыслы о том, что этот человек мог служить причиной конфликта внутри группы. Изображение кликабельно, его можно рассмотреть с бОльшим разрешением.
Одиннадцатый фотоснимок также очень интересен, причём не только с психологической, но и художественной точки зрения — это портрет Зины Колмогоровой, сделанный навскидку, неожиданно для неё. Хозяин аппарата, видимо, попросил Зину обернуться и что называется «поймал момент». Девушка на нём очень мила, такие фотопортреты иногда называют «характерными», потому что они отлично передают настроение персонажа в момент фотосъёмки. Симпатия фотографа к объекту съёмки совершенно очевидна, он словно говорит зрителю: посмотри-ка, перед тобой хорошая фотография хорошего человека!
Двенадцатый фотоснимок тоже по-своему интересен и информативен, только его надо правильно «прочитать». На нём мы видим Игоря Дятлова и Николая Тибо-Бриньоля в узнаваемой шляпе, беседующими в какой-то комнате вроде общежития. Видны рюкзаки членов группы, на стене над головой Игоря Дятлова висит мандолина. Особое внимание привлекает третий персонаж, попавший под самый срез кадра — это Людмила Дубинина. Фотографу ничего не стоило довернуть объектив чуть-чуть вправо и поместить девушку в кадр, но он это не сделал. Умышленно или неумышленно, но он пожелал исключить Людмилу из кадра, тем самым вполне определённо сообщив нам о своём отношении к ней.
Фотоплёнка № 6, кадр № 12. Очень любопытный снимок, потому и приведён здесь. Обращает на себя внимание характерное лицо Игоря Дятлова. Общим сюжетом фотография напоминает бытовую картину в стиле «старых фламандских мастеров». Обратите внимание, как Кривонищенко «исключил из кадра» Людмилу Дубинину, не может быть сомнений в том, что сделано это было умышленно и результат оказался весьма красноречив. Фотография кликабельна, её можно рассмотреть с бОльшим разрешением.
На кадрах №№ 13–14 мы видим группу в кузове грузовика и можем точно их датировать. Такая поездка из Ивделя в посёлок 41-го квартала на попутной машине состоялась во второй половине дня 26 января 1959 г. Эти снимки можно считать формальными — просто надо было сфотографировать всю группу, Георгий и сфотографировал, композиции — никакой толком никакой нет, кадры не «выстроены», некоторых членов группы нельзя толком рассмотреть (Юдина, Колеватова, Слободина). Для нас эти кадры интересны, пожалуй, лишь тем, что на них мы можем видеть Людмилу Дубинину и Юрия Дорошенко, которых Георгий Кривонищенко почти не фотографировал.
Следующим снимком, который привлекает к себе внимание, будет пятнадцатый от начала. На нём мы видим Колеватова, пробегающего мимо фотографа. Снимок не постановочный, сделан на ходу, словно бы навскидку. Это один из немногих фотоснимков с Александром Колеватовым и, пожалуй, единственный, на котором он оказался в одиночку. Колеватов явно избегал фотографироваться — изучение этой и всех остальных фотоплёнок однозначно наводят на эту мысль.
Снимок № 16 групповой, постановочный, участники похода сфотографировались со своими новыми знакомыми из посёлка 41-го квартала (какие-то военнослужащие, женщина в очках и пр.). Привлекает внимание распределение наших героев в группе — Дорошенко рядом с Дубининой и самим Кривонищенко (владельцем фотоаппарата), а Дятлов — в противоположной стороне от Колмогоровой. Игорь, возможно, не хотел фотографироваться и подошёл к группе в самый последний момент после настойчивых просьб. Как старший похода, он мог выбрать любое место и Георгий Кривонищенко, его друг, разумеется, подождал бы, пока Игорь Дятлов станет где захочет. Ан нет! Игорь выбрал место с краю и притом сохранил некоторый зазор с ближайшими к нему членами группы. Примечательно, что хотя на улице явно комфортная температура и нет ветра (об этом можно судить по расстёгнутым воротникам женщин) Александр Колеватов оставался в наглухо застёгнутой штормовке и наброшенном капюшоне. Почти на всех фотографиях, где можно видеть Колеватова, он предстаёт именно в таком виде.
Фотоплёнка № 6, кадр № 16. Фотография кликабельна, её можно рассмотреть с бОльшим разрешением.
Фотографии №№ 17–18 неинформативны. На одной из них мы видим выгрузку лыж из кузова автомашины, на другой — собаку.
На снимке № 19 запечатлена Зина Колмогорова с фотоаппаратом. Ещё один персональный фотоснимок Зины и ещё одно яркое подтверждение тому, что Кривонищенко очень хорошо относился к Зине.
Кадры под №№ 20–23 интересующей нас информации не содержат. Георгий фотографировал местных жителей, лишь на снимке № 20 можно видеть трёх участников похода, занятых подгонкой лыж и не обращающих внимание на фотографа.
Снимок № 24 — видовой, на нём вообще нет людей.
Снимки № 25–26 запечатлели, судя по всему, момент расставания группы с поселковыми рабочими. Туристы встают на лыжи и выдвигаются в Северный-2. Фотографии сделаны почти одновременно, с интервалом в несколько секунд. Эта пара фотографий интересна нам тем, что на втором снимке появился Николай Тибо-Бриньоль, отсутствовавший на первом. Именно чтобы запечатлеть его и была сделана вторая фотография — Георгий, не меняя точку съёмки, «довернул» фотоаппарат на несколько десятков градусов и «поймал в кадр» Николая. Но при этом «исключил» из кадра Александра Колеватова (на первом из двух фотоснимков тот стоит спиной к фотографу). Это стремление запечатлеть Николая Тибо-Бриньоля, находящегося рядом с объектом съёмки, но не попадающим в кадр, Кривонищенко продемонстрирует и в дальнейшем. На фотоплёнке № 1 тоже будут двойные кадры с подобным «доворотом» фотоаппарата. Это совершенно недвусмысленно свидетельствует об особом отношении Кривонищенко и Тибо-Бриньолю. Георгия явно выделял Николая и очень хорошо к нему относился. Тем любопытнее для нас разделение группы у кедра (теоретически, Кривонищенко должен был остаться с Золотарёвым и Тибо, а не с Дорошенко). Но об этом нам придётся порассуждать особо.
Фотоплёнка № 6, кадры № 25–26. Снимки сделаны перед самым выходом группы из посёлка 41-го квартала, где жили лесоразработчики. Время, разделяющее кадры, исчисляется секундами, видно, что стоящие на крыльце люди даже не изменили поз. Появление второй фотографии — почти во всём идентичной первой — может быть объяснено желанием сфотографировать Никоаля Тибо-Бриньоля, не попавшего в первый кадр. Это явственно свидетельствует об искреннем очень хорошем отношении фотографа к Николаю. Снимки кликабельны, их можно рассмотреть с бОльшим разрешением.
Снимок № 27 — видовой фотоснимок, информации для нас не несущий.
Снимок № 28 — Дубинина, Золотарёв и Колмогорова расселись на крестообразных приспособлениях для сушки рыбы. Фотографа, очевидно, привлекла аллегоричность сцены, понятная любому христианину. Принимая во внимание то, как через несколько дней погибнут сфотографированные, невольно ощущаешь мистичность этой фотографии. Каждый из троих словно бы выбирал в ту минуту свой крест… Снимок не постановочный и тем интереснее, что рядом с Зиной Колмогоровой оказался Семён Золотарёв. Кстати, на многих фотографиях они запечатлены рядом (либо разговаривающими, либо просто неподалёку друг от друга). Это наводит на мысль, что во время похода Семён и Зина общались довольно много и общение это было вполне дружественным. И это наблюдение становится тем более интересным, едва мы вспомним о том, как разделилась группа у кедра — Зина не осталась ни с Кривонищенко, ни с Золотарёвым.
Фотография № 28 из фотоплёнки № 6. Изображение кликабельно, его можно рассмотреть с бОльшим разрешением.
Снимок № 29 — общий вид заброшенного посёлка Северный-2. Для нашего анализа фотография интереса не представляет.
Снимок № 30 — Юрий Юдин с геологическим керном. По общему замыслу фотографии — это фотопортрет, Юрий знает, что его фотографируют и «работает» на объектив. Но в целом фотография неудачна — Юдин запечталён на ней с закрытыми глазами, моргнул в момент срабатывания затвора. Теоретически, Кривонищенко должен был переснять кадр, но он этого делать не стал. Как кажется потому, что на самом деле героем фотоснимка является вовсе не Юдин, а геологический керн. Юрий Юдин определённо не входил в «область психологического комфорта» Кривонищенко.
Снимки № 31–32 — снова веселящийся Тибо. Похоже, он опрокинул козлы и упал, кто-то из членов группы подошёл, поднял козлы (на втором фотоснимке они уже стоят) и стал помогать Николаю подняться. Эти два фотоснимка интересны тем, что на них за плечами Николая можно видеть те самые валенки, уложенные «по-походному», в которых Тибо 1 февраля уйдёт вниз по склону. Отсюда мы можем уверенно заключить, что валенки являлись «домашней обувью» Николая и драматические события возле палатки стали развиваться тогда, когда тот уже успел переобуться.
Фотоплёнка № 6, кадр № 32. Фотография кликабельна, её можно рассмотреть с бОльшим разрешением.
Снимки № 33–35 — расставание с Юрием Юдиным девушек — Зины Колмогоровой и Люды Дубининой. Очень трогательные, добрые и тёплые фотографии.
Наконец, последний 36-ой кадр сделан по выходу группы из заброшенного посёлка, это своего рода прощальный взгляд через плечо. Снимок не запечатлел членов группы — лишь заснеженные дома, частью уже без крыш, да мрачный склон. Очень безрадостный снимок, оставляющий тягостное впечатление. Тем примечательнее, что он продублирован первым снимком «фотоплёнки № 1». Видимо, в те минуты, когда группа уходила из Северного-2, на душе у Георгия скребли кошки и чувствовал он себя подавленно.
Ф о т о п л ё н к а № 1 (остняты 33 кадра, плюс ещё один бракованный).
Все фотоснимки связаны с походом группы Игоря Дятлова. Первый фотоснимок сделан на выходе из посёлка Северный-2, он практически идентичен последнему кадру плёнки № 6. Второй снимок — пейзажный, интересующей нас информации не несёт.
Слева последний кадр фотоплёнки № 6, справа — первый фотоплёнки № 1. Фотографии сделаны Георгием Кривонищенко при выходе группы из заброшенного посёлка 2-й Северный.
Снимок № 3 — группа на привале. Участники похода равномерно распределены, нет деления на группки «по предпочтениям», нет ощущения напряжения или угрозы (в этом случае люди на фотографии были бы развёрнуты лицом друг к другу и делились бы на пары, либо образовали круг). Очень мирный фотоснимок.
Снимок № 4 — Георгий Кривонищенко передал кому-то свой фотоаппарат и оказался запечатлён на собственной же плёнке. Своеобразный «автопортрет». Почти на всех фотоснимках Кривонищенко можно видеть его финский нож в ножнах, Георгий его вообще не скрывал. В этой как мы мимолётной (а по сути нарочитой) демонстрации оружия чувствуется стремление хозяина ножа «добрать солидности» в глазах окружающих и, пусть это не покажется удивительным, подсознательное ощущение незащищённости. У Колеватова, как известно, тоже был фиский нож, только мы его нигде не увидим. Надо ли удивляться тому, что во время конфликта 1 февраля Кривонищенко своего ножа лишился, а вот Колеватов сохранил? Кстати, этот маленкий нюанс (нож, бывший на виду, оказался брошен возле палатки, а скрытый под одеждой — благополучно унесён вниз по склону) служит ещё одним штришочком, подтверждающим насильственный характер раздевания группы у палатки.
Фотоснимки 5,6 и 7 — хорошо известные кадры, на которых можно видеть смеющихся туристов на фоне крутого берега Лозьвы. В эти кадры попали Слободин, Тибо, Кривонищенко, Золотарёв и обе девушки. Эта же сценка присутствует и на других фотоплёнках («№ 4» и «№ 5»). Видимо, члены группы пребывали в отличном настроении и веселились. Нельзя исключить того, что хорошему настроению помог добрый глоток спирта или даже не один. Больше подобных снимков в походе не будет.
Снимок № 8 — Семён Золотарёв о чём-то беседует с Зиной Колмогоровой. Снимок не постановочный, запечатлённые в кадре люди не знают, что их фотографируют. По правому срезу кадра — Николай Тибо, видна часть его ноги. Словно устыдившись того, что Тибо в кадр не вошёл, Георгий тут же сфотографировал его отдельно.
Фотоплёнка № 1, снимки №№ 8–9. Снимки кликабельны, их можно рассмотреть с бОльшим разрешением.
Снимок № 9 — Николай Тибо-Бриньоль с лыжей в руках на привале. Фактически это продолжение предыдущего снимка, кадр сделан через несколько секунд с поворотом камеры на несколько десятков градусов. Фотоснимки №№ 8–9 прекрасно демонстрируют ту самую подсознательную потребность фотографировать людей, внушающих симпатию, о которой было написано выше. Георгий Кривонищенко специально сделал отдельный фотоснимок Тибо, пожалев, что тот «не вошёл» в предыдущий кадр.
Далее следуют 8 видовых фотоснимков, не представляющие для нас особого интереса с точки зрения анализа коммуникативных взаимодействий внутри группы. Хотя они некоторым образом могут передать психологическое состояние самого фотографа.
Наконец, снимок № 18 — постановочная фотография Игоря Дятлова. Его бы можно было назвать фотопортретом, если бы не общая несуразность получившейся фотографии. Трудно отделать от ощущения, что Игорь не желал позировать, либо находился в дурном расположении духа. Его небрежная поза словно бы передаёт немой вопрос: «Ну, что ты ко мне пристал?»
Снимок № 19 — на нём мы опять видим Семёна Золотарёва. Снимок, опять-таки, сделан навскидку, Золотарёв не знает, что его фотографируют: лицо опущено, он явно находится в движении по лыжне и не думает позировать.
Снимок № 20 — Зина Колмогорова что-то записывает в дневник и на заднем плане опять мы видим Золотарёва. Этот кадр тоже не постановочный. И глядя на него, мы можем не сомневаться, что Георгий Кривонищенко очень хорошо относился к Зине. Даже лучше, чем было принято до сих.
Снимок № 21 — очень удачный кадр, если можно так выразиться, «говорящий». Опять мы видим Золотарёва с опущенным вниз лицом и Слободина позади него с поднятой к небу головой. Контраст поразительный! Золотарёв совершенно явно уходит от попыток сфотографировать его — это, кстати, подтвердит рассмотрение и прочих плёнок. А потому открытость Рустема Слободина на его фоне выглядит такой явной и непосредственной. На заднем плане можно рассмотреть Колеватова. У Александра, на тех редких снимках, что запечатлели его в походе, очень узнаваемый стиль поведения — он смотрит в объектив, понимает, что его фотографируют, но остаётся статичен, равнодушен к происходящему. Ни улыбки, ни приветственного жеста рукой (вроде бы, логичного в такой ситуации) — никакого естественного проявления эмоций. Это, разумеется, неслучайно. Такое «замороженное» поведение перед фотообъективом вполне определённо свидетельствует о присущих этому человеку чертах личности: сдержанности, склонности к самоконтролю, скрытности, нелюбви и неспособности к экспромтам. Он склонен планировать свои действия и педантичен в реализации намеченного. С одной стороны, такой человек труден для расшифровки, но с другой — можно быть уверенным в том, что есть вещи, которые он точно не сделает, т. е. в каком-то смысле он предсказуем (иными словами, его «закрытость» довольно условна, опытный психолог может «просчитать» его реакции без особых затруднений). Сразу надо подчеркнуть, что согласно нашему анализу речь вовсе не идёт о том, будто Александр Колеватов был интравертом, тугодумом и занудой — вовсе нет! Он вполне мог обладать отличным чувством юмора и быть в компании «номером первым». Речь совсем о другом — юмор и занудство напрямую относятся к вербальной области человеческих коммуникаций, в то время, как наш анализ касается поведенческих схем, не связанных с речевым взаимодействием с окружающими. Надо ясно сознавать, что скрытность и нелюбовь к экспромтам вовсе не отменяют способности отлично шутить и понимать юмор.
Далее, фотоснимки №№ 22–25 изображают объекты природы и окружающей обстановки. Георгий умышленно не фотографировал людей.
Снимок № 26. Этот и последующие фотографии явно относятся к событиям 31 января — 1 февраля 1959 г., т. е. последнего дня жизни членов группы (усматривается чёткая корреляция с дневниковыми записями Игоря Дятлова). На 26-ом кадре запечталён Дятлов, видимо, во время восхождения на перевал, уже явно выше границы леса. Члены группы в наброшенных на головы и затянутых капюшонах штормовок — ветер в лицо.
Снимок № 27 — исключительно интересный кадр. Судя по всему, он сделан в момент, когда группа, уже фактически взойдя на перевал, была готова покинуть долину реки Ауспия и перевалить в долину реки Лозьва (и тем самым, уйти от горы Холат-Сяхыл уже 31 января 1959 г.). Если бы группа продолжила своё движение, то 1 февраля палатка не оказалась бы на склоне Холат-Сяхыл и вполне возможно, трагедии не произошло бы. Но события стали развиваться по другому сценарию. Из последней записи в дневнике Дятлова нам известно, что поднявшись выше границы леса, группа неожиданно возвратилась назад и разбила лагерь в долине Ауспии. Логического объяснения этому возвращению нет и быть не может, ведь на следующий день подъём пришлось повторять!
На фотографии, видимо, запечатлён момент принятия решения о дальнейшем движении группы — вперёд или назад. Весьма красноречиво распределение людей на снимке: лицом к Дятлову обращены Золотарёв, Колеватов и Кривонищенко (последний фотографирует). Остальные пятеро членов группы стоят обособленно и в разговоре с Дятловым участия не принимают, они даже не смотрят в его сторону. Они словно бы самоустранились от неприятного разговора, возможно потому, что сознавали свою неспособность повлиять на принятие решения. А то, что разговор был неприятен, можно заключить из поз его участников. Золотарёв частично развёрнут к Дятлову боком, его голова немного наклонена вперёд («голова быка»), а обе руки выдвинуты впереди живота (опытный рукопашник так обычно маскирует намерение нанести внезапный, без видимой подготовки удар). Золотарёв напряжён, его поза выражает скрытую угрозу, она идеальна для внезапной атаки. Расстояние между Дятловым и Золотарёвым примерно 1,5 м — это больше той дистанции, на которой ведётся комфортный, дружелюбный разговор (сравните с расстояниями между пятью другими участниками похода, стоящими отдельным кружком — они ведут вполне дружелюбную беседу, можно не сомневаться). Дятлов на этой фотографии выглядит растерянным — руки опущены вдоль туловища, голова держится прямо. Это поза застигнутого врасплох человека. Видимо он не готов был услышать то, говорит ему в момент фотосъёмки Золотарёв.
Фотография № 27 из фотоплёнки № 1. Тот самый принципиальный разговор между Дятловым и Золотарёвым… Обратите внимание на взаимное расположение участников — Дятлов в одиночестве, его как бы «окружают» Колеватов, Золотарёв и Кривонищенко. Изображение кликабельно, его можно рассмотреть в бОльшем разрешении.
Об этом разговоре нет упоминаний в дневнике Дятлова. С одной стороны это может означать, что такового разговора не было вообще, а с другой, что разговор всё же состоялся, но окончился он психологическим поражением Дятлова. Признать подобное, тем более в собственном дневнике, он никак не мог, поэтому записи на эту тему не оставил. Верно, скорее, второе предположение, иначе поведение группы (возвращение со склона обратно в лес в долине Ауспии) не имеет никакого логического объяснения. Между тем, некие аргументы заставили группу повернуть и на следующий день совершить очень небольшой переход. Это странное на первый взгляд поведение группы в последние сутки (и без того отстававшей от намеченного графика!) является сильным доводом в пользу того, что внутри группы существовал некий «тормоз», умышленно удерживавший её в этом районе, словно бы дожидаясь неких событий, запланированных на 1 февраля. И если таковым событием должна была стать встреча, предполагаемая в рамках версии «контролируемой поставки», то группе Игоря Дятлова нельзя было миновать район перевала раньше намеченного срока. Впрочем, в очерке этот тезис обоснован достаточно развёрнуто.
Снимок № 28 — на нём мы видим лагерь, разбитый группой Игоря Дятлова в лесу у истока Ауспии. Колеватов и Тибо на фоне палатки. Они смеются, что-то живо обсуждают. Снимок не постановочный, попавшие в кадр явно не знают, что их фотографируют. Снимок свидетельствует, что между Александром и Николаем были хорошие и вполне доброжелательные отношения. Снимок этот интересен ещё и тем, что из него можно составить впечатление о разнице погоды на перевале и внизу, в границах леса. Если наверху сильный ветер и позёмка, то внизу — тишина, деревья стоят все в снегу. Полнейший контраст! Это наблюдение с полным правом можно отнести и к событиям 1 февраля — группа уходила с продуваемого всеми ветрами склона в зону леса, чтобы найти там защиту от ветрового воздействия. Район кедра также был продуваем, потому что находился недалеко от границы леса и притом на возвышенном месте. Именно поэтому и появился настил в овраге: сооружённый ниже уровня земли, он создавал локальный «карман», участок ветровой тени. Для уменьшения потерь тепла это было куда важнее, чем костёр, и сооружение настила свидетельствует о том, что члены группы это прекрасно сознавали.
Снимки № 29–30 — два постановочных кадра, на которых Рустем Слободин позирует в прожжённом ватнике. Вполне возможно, что фотоснимки сделаны уже утром 1 февраля 1959 г. У Рустема отличное настроение, он бодр и, несомненно, чувствует себя прекрасно. Его поза выражает спокойствие, уверенность в своих силах, некоторую толику самоиронии. Отличные фотографии, одни из самых удачных на этой плёнке.
На последних фотоснимках под №№ 31–32 мы видим группу, поднимающуюся на склон Холат-Сяхыл. Снимки сделаны выше границы леса на совершенно голом склоне, метёт позёмка, сильный ветер, плохая освещённость. Тот факт, что палатка за спиной одного из туристов не сложена должным образом (а лежит широким рулоном), явственно указывает на то, что переход 1 февраля изначально планировался в безлесной зоне, если говорить совсем точно — выше границы леса.
Наконец, снимок № 33, изображающий тот самый «светящийся объект», вокруг которого ненормальные «дятлофаги» в меру тяжести персональных диагнозов понастроили массу всевозможных домыслов. Шаловливые ручонки одних «исследователей» игрались с «фотошопом» и находили в световом блике черты человеческого лица, фантазии других без всякого «фотошопа» позволяли рассмотреть на снимке те самые «светящиеся шары», которые ничего не доказывают и ничего не объясняют, но почему-то считаются виновниками гибели группы. Особо продвинутые «построители гипотез» даже придумали сценарий, объясняющий появление снимка, чьей-то враждебной попыткой заглянуть в палатку (Кривонищенко, дескать, схватил фотоаппарат и сфотографировал лицо «заглядывающего». На самом деле, Кривонищенко в подобной ситуации, скорее, схватился бы за свой финский нож, но эта мысль недоступна пониманию «опытных туристов с практикой зимних ночёвок»). Но — увы! — происхождение этого кадра настолько обыденно, настолько прозаично, что делается даже несколько неловко за болванов, не потрудившихся за многие годы своих нелепых «мозговых штурмов» просто-напросто проконсультироваться с фотографом из любой криминалистической лаборатории. Поскольку любой фотограф-криминалист объяснит происхождение данного фотоснимка без малейших затруднений.
Дело в том, что фотограф криминалистической лаборатории, получивший в своё распоряжение фотоаппарат, снаряженный плёнкой, должен извлечь эту плёнку, предварительно перемотав её обратно в кассету, из которой она «вытягивалась» кадр за кадром в процессе фотографирования. Кассета эта находится внутри корпуса фотоаппарата. Однако, «замотать» плёнку обратно в кассету нельзя при взведённом затворе. У фотоаппаратов «Зоркий», выпускавшихся в 50-е гг. прошлого столетия состояние затвора проверялось очень просто — нажатием кнопки спуска. Никаких особых указателей (поворотных флажков, рисок, шайб), сигнализирующих о взведении затвора, эти фотоаппараты не имели. Если затвор был взведён, то он срабатывал и делал ещё один кадр, если нет, то соответственно, не срабатывал: кнопка спуска нажималась и ничего не происходило. Вот и всё! После этого производилась перемотка плёнки с ролика обратно в кассету (внутри корпуса фотоаппарата).
Что же произошло в данном случае? Прокурор Иванов передал в криминалистическую лабораторию фотоаппараты, найденные в палатке исчезнувших туристов, с поручением извлечь фотоплёнки, обработать их и полученные фотографии вернуть ему, следователю, для приобщения к делу (либо неприобщения — это он должен был решить после оценки важности запечатлённой фотоснимками информации). Его поручение было выполнено. Проверяя каждый из фотоаппаратов, сотрудник лаборатории нажимал на кнопку спуска перед тем, как приступить к перемотке плёнки. Затвор фотоаппарата Георгия Кривонищенко был взведён, благодаря чему сработал и на плёнке появился тот самый снимок № 33, который 10 последних лет выжигал мозги «упоротых дятловедов» и заставлял их верить в присутствие инопланетян. Затворы других фотоаппаратов не были взведены, поэтому на других плёнках мы подобных кадров не видим. Но если бы они также остались взведены, мы получили бы целую коллекцию «огненных шаров» и версию массированного инопланетного вторжения, не иначе.
Т. о. пресловутый «33-ий кадр» — это не снимок НЛО, не лицо человека, заглядывающего в палатку, не фотография «огненного шара» или работающего двигателя падающей ракеты — вовсе нет! Этот кадр можно назвать «технологическим», своим появлением он обязан обработке плёнки в фотолаборатории. Нет никакой загадки! Её нет вообще, не существовало изначально. Любому криминалисту, которому доводилось работать с чужими фотоаппаратами и проявлять чужие фотоплёнки, приходилось десятки раз видеть подобные «огненные шары» и «работающие двигатели падающих ракет». Своим рождением эти феномены обязаны бликам в оконных стёклах, настольным лампам и даже папиросам сидящих напротив коллег. В общем, что попало в поле видимости объектива при нажатии спуска, то и оказалось запечатлено. Именно поэтому следователь Иванов не придал последнему кадру ни малейшего значения — он просто знал его происхождение и понимал, что говорить тут решительно не о чем.
Та самая фотография № 33 из фотоплёнки № 1, что на протяжении десятилетия иссушала мозги самым впечатлительным «исследователям». Это даже не брак криминалиста — это просто следствие его работы с фотоплёнкой, в силу небрежности или забывчивости, попавшее вместо мусорного ведра в руки следователя. Изображение кликабельно, его можно рассмотреть с бОльшим разрешением.
Итак, заканчивая анализ фотоплёнок, отснятых Георгием Кривонищенко, подведём краткий итог:
— Прежде всего, необходимо отметить, что в «диапазон психологического комфорта» фотографа входили не все члены туристической группы. Безусловный интерес и симпатию Георгия вызывали Семён Золотарёв, Николай Тибо-Бриньоль, Зина Колмогорова, Игорь Дятлов и Рустем Слободин (поименованные лица перечислены в порядке уменьшения степени симпатии). Это очень интересное открытие, которое отныне можно считать доказанным математически: группа отнюдь не была монолитна, а делилась на подгруппы;
— Кривонищенко игнорировал Юрия Дорошенко и Люду Дубинину. Следует особо подчеркнуть, что речь не идёт об антагонизме или проявлениях враждебности, правильнее сказать — Георгий не имел с ними точек соприкосновения, возможно, они ему чем-то не нравились. Причиной подобного отношения могли быть обстоятельства нам неизвестные, а также разница в возрасте и интересах, степени общего развития, а также обоюдная психологическая некомплиментарность («не-взаимодополняемость») с указанными лицами. Ничего фатального в этом нет, в любом рабочем коллективе всякий нормальный человек имеет коллег, попадающих в его персональную «зону игнорирования» (и сам при этом попадает в подобные «зоны игнорирования», существующие у других людей);
— Судя по фотографиям, несколько особняком внутри группы держал себя Александр Колеватов. Он явно уклонялся от фотографирования, возможно, копируя манеру Семёна Золотарёва, который также не лез в кадр. На всех, за редким исключением, фотографиях, где присутствует Колеватов, мы видим его без демонстрации каких-либо эмоций, в наброшенном капюшоне (лишь на одном фотоснимке он виден со снятым головным убором и капюшоном), что можно расценивать как свидетельство «закрытости» этого человека перед посторонними. Поведение Александра можно охарактеризовать как отстранённость от окружающих и происходящего вокруг, Колеватов, видимо, не отождествял себя с группой и участниками похода;
— На очень многих фотографиях мы видим Золотарёва с опущенной головою, хотя он явно догадывается, что его фотографируют. Это наводит на мысль, что Семён не любил фотографироваться, либо не желал, чтобы его снимки попадали в чужие руки. Единственные постановочные фотоснимки с участием Золотарёва, где мы видим его явно подыгрывающим фотографу, были сделаны в самом начале похода на реке Лозьве. Глядя на веселье участников фотосессии трудно удержаться от предположения, что тогда они позволили себе немного спиртного «для тонуса». Возможно, этим и объясняется подобное, явно нехарактерное для Семёна, отношение к фотосъёмке;
— Значительное количество фотоснимков с видами природы или неодушевлёнными объектами (44 % от общего количества кадров на фотоплёнке № 1) является сигналом возросшего к 1 февраля 1959 г. внутреннего напряжения фотографа. Для обычного фотографа-любителя число снимков без людей как правило колеблется в районе 20 %. Объяснение, будто Георгий ощущал себя фотохудожником и практиковался в художественной фотографии следует расценивать как формальную отговорку, ничего не объясняющую. На фотоплёнке, зафиксировавшей начало похода (под № 6), «неодушевлённых» фотоснимков совсем немного, в пределах нормы (если быть совсем точным, то из 28 снимков, связанных с походом, не содержат изображений людей 5, т. е. 18 %). Трудно предположить, что выйдя из Северного-2 Георгий Кривонищенко резко увлёкся художественной пейзажной фотографией. Резкое увеличение фотоснимков неживых объектов предполагает рост внутреннего напряжения, чувства беспокойства, вины, неопределённости. Иногда подобное может указывать на заболевание фотографа, но к данному случаю это вряд ли относится. Указанное чувство внутреннего дискомфорта стало нарастать именно после выхода группы из посёлка Северный-2, т. е. с началом полностью автономного движения. Если допустить, что Георгий Кривонищенко знал о цели похода больше других его участников и предполагал возможное негативное развитие событий, такое внутреннее напряжение получает вполне достоверное и логичное объяснение;