Осенние праздники
Осенние праздники
На всю Англию прославился «танец с рогами», исполнявшийся в стаффордширском городке Эбботе Бромли в начале сентября. Одна из гипотез связывает его возникновение с указом Генриха Первого, даровавшего местным жителям близлежащие охотничьи угодья. По другой версии, танец развился из дохристианских ритуалов плодородия. В празднествах участвовали двенадцать танцоров. Шестеро из них несли рога, причем не обычные коровьи, а разветвленные рога северных оленей. Радиоуглеродный анализ, проведенный современными учеными, позволил датировать рога XI веком. Непонятно, откуда они взялись в Центральной Англии, учитывая, что северные олени там не водятся. Вероятнее всего, их привезли сюда из Скандинавии, но кто и зачем — остается загадкой. Рядом с шестерыми «рогоносцами» плясали еще шестеро переодетых танцоров: шут, мальчик, наряженный «девицей Мэриэн», лошадка хобби, лучник, танцор с треугольником и музыкант. Весь день танцоры разгуливали по приходу, передвигаясь то парами, то гуськом. Их визита ожидали с нетерпением, а тем кварталам, которые они обошли стороной, грозили беды. Праздник завершался танцем, после чего рога возвращали в церковь, где они хранились до следующего сентября.
Не все англичане с нетерпением ждали Дня Михаила Архангела (29 сентября). Наряду с Благовещеньем (25 марта), праздником Иоанна Крестителя (24 июня) и Рождеством (25 декабря) в Англии это был день квартальных платежей. Фермеры-арендаторы выплачивали ренту за пользование землей и обновляли договор с лендлордом. Поскольку в этот день считалось хорошей приметой зажарить гуся, благонамеренные селяне посылали еще одного гуся в подарок помещику. С одной стороны, они рассчитывали задобрить землевладельца, чтобы в будущем он не взвинчивал ренту и не выселял их с фермы. С другой — этот обычай, вероятно, является отголоском феодального оброка, который крестьяне выплачивали продуктами питания.
Хэллоуин, или канун Дня Всех Святых, отмечали 31 октября. Этот праздник совпадал с кельтским Самайном, знаменовавшим окончание лета. В наследство от кельтов англичанам достался обычай зажигать в эту ночь костры. Молодежь прыгала через пламя или пробегала по тлеющим углям. Валлийцы и шотландцы помечали белый камешек своими инициалами и бросали его в общий костер. Наутро камешек искали среди золы, и если он оставался целым, гадальщика ждал благополучный год, если же трескался, беднягу вскоре постигнет несчастье. В придачу к теплу, столь необходимому осенней ночью, костры даровали защиту от нечисти. В Шотландии их ассоциировали с сожжением ведьм. Во время правления королевы Виктории перед Бальморальским дворцом разжигали огромный костер, на котором под завывание волынок сжигали соломенное чучело ведьмы Шэнди Дэнн. Очевидцы воспоминали, что на этих торжествах порой присутствовала сама королева, обычно равнодушная к фольклору.
С защитой от нечистой силы связан и «светильник Джека» в виде гротескной головы, вырезанной из репы (в наши дни из тыквы) и с зажженной свечой внутри. Его возникновение связано с легендой о неком Джеке, обманом вынудившим дьявола дать клятву никогда не забирать его душу. Однако в рай грешника не приняли, так что после смерти он обречен был скитаться по свету с фонарем, в котором тлел уголек, прихваченный из адского пекла. Такие светильники оставляли на пороге, чтобы защитить жилище от разгула нечисти.
Традиционные забавы на Хэллоуин были связаны с яблоками — например, вылавливание яблок зубами из чана с водой. Яблоки иногда заменяли монетой, которую игроки тоже доставали со дна зубами. В другом варианте той же игры яблоко подвешивали на веревке и раскачивали, а игрок должен был схватить его зубами на лету. Шотландцы заменяли яблоко на липкую от патоки лепешку, отчего игра становилась веселее, а участники — грязнее. Кроме того, канун Дня Всех Святых — пора любовных гаданий.
В День Всех Святых (1 ноября) до Реформации служили вечерни. Колокола звонили до полуночи, и верующие стекались в церкви, освещая себе дорогу горящими факелами. С приходом нового порядка процессии попали под запрет, но искоренить их окончательно не удалось. В XVIII–XIX веках в некоторых селениях Дербишира и Ланкашира крестьяне зажигали ночью костры и, преклоняя колени, молились за своих усопших. В День всех душ, 2 ноября, дети и молодежь снова ходили по домам, выпрашивая «куличи для души» (soul cakes). В Йоркшире в эти пироги добавляли сухофрукты, в Нортгемптоншире их посыпали тмином. Вместо кулича как такового дети не прочь были получить и другие гостинцы, например яблоки, орехи или мелкие монеты. Песенка на День всех душ звучала так:
Душа, душа, душа для пирога всех душ!
Дай, добрая хозяйка, нам пирога всех душ!
Яблоко иль грушу, вишню или сливу,
Дай чего угодно, чтоб нам быть счастливым!
И Петру святому, и Павлу святому,
И три штуки для Того, кто Творец живому!
Еще одним любимым праздником детворы была Ночь Гая Фокса, или Ночь Порохового заговора, — 5 ноября. Поводом к этой оказии послужил арест Гая Фокса — главного обвиняемого в заговоре против короля Иакова Первого. Пятого ноября 1605 года король собирался произнести тронную речь в присутствии всех членов парламента. Группа католиков-заговорщиков решила взорвать здание парламента, спрятав в подвале 36 бочек с порохом. Но заговор раскрыли, а Гая Фокса, который должен был произвести взрыв, поймали с поличным в подвале возле бочек. Заговорщиков предали традиционной казни за государственную измену — «повешению, потрошению и четвертованию». Благодарный парламент постановил ежегодно отмечать 5 ноября народными гуляньями и торжественными церковными службами. Простой люд обрадовался еще одному празднику, так что новая традиция быстро прижилась.
Каждое 5 ноября лейб-гвардейцы в сопровождении нескольких высокопоставленных лиц спускались в подвалы Вестминстерского дворца и торжественно их обыскивали. Даже в эпоху электричества они освещали себе дорогу старомодными фонарями. Удостоверившись, что в подвалах все спокойно, дворцовые стражи отсылали депешу монарху. В остальной же Англии Ночь Гая Фокса отмечали с куда меньшей церемонностью, зато от души. Хотя Гаю Фоксу так и не удалось поджечь тот фитиль, по всей Англии вспыхивали костры. Развлечения в этот день были удалые, хотя и опасные. Взять хотя бы «огненные шары», т. е. просмоленные шары из ветоши, которые подвешивали между двумя жердями, поджигали и носили по улицам к вящему восторгу всех пироманов.
Чтобы костер не горел даром, на нем сжигали чучело, изображавшее Гая Фокса. Хворост для костра ходили собирать по домам. Обычно соседи делились своими дровами, а вот скрягам, не желавшим расстаться хотя бы с одним поленом, могли и забор разобрать. Ведь годилась любая древесина, не обязательно отданная добровольно.
Набитое соломой чучело несли по улицам на стуле или катили в телеге, в то время как носильщики клянчили у прохожих «пенни для Гая». Сожжение чучела сопровождалось бодрыми песенками:
Дайте нам медяк за Гая,
Мы его припоминаем:
У бедняги глаз подбит,
В башмаке — дыра сквозит,
Видно, пятым ноября
Он прославился не зря!
В других вариантах приводился более подробный список его злодеяний:
Добрые люди! В это же день
Старый Гай Фокс и паписты его
Парламент взорвать хотели!
Но к Старому Нику,
Все до одного,
На веревках пеньковых взлетели!
Их теперь поджарит ад,
Как на вертеле цыплят!
Взвейся выше, жар костра!
Ура! Ура! Ура!
А в Кембриджшире недобрым словом поминали папу римского, полагая, что это он научил Фокса всяким пакостям:
Для папы — обновку,
надежную веревку,
Головку сыра — помянуть,
Бочонок — пива отхлебнуть,
Огонь пожарче разведем —
Изжарим над огнем.
Нечистые на руку личности пользовались неразберихой, чтобы проворачивать свои делишки. Пятого ноября 1868 года мужчина в костюме клоуна вломился в табачную лавку в лондонском районе Бетнал Грин. Шутник начал кувыркаться и выделывать коленца. Пока табачник пытался выдворить шумного посетителя, его сообщник схватил упаковку сигар и бросился наутек. По схожему принципу работали карманники: в то время как один отвлекал прохожих виршами о Фоксе, второй выуживал их кошельки и часы.
Период сухой и теплой погоды в конце октября — начале ноября именовался в Англии «мартиновым летом», в честь святителя Мартина Турского. В его день, 11 ноября, в Шотландии истекал срок аренды и найма. Среди работников День святителя Мартина был известен как День сбора пожитков. Батраки, которых нанимали на полгода или год, собирали свой нехитрый скарб и уходили с одной фермы на другую. В это же время часто проводились статутные ярмарки.
Ко Дню святителя Мартина приурочивали ежегодный забой скотины, что объяснялось как экономическими, так и фольклорными причинами. Небогатые крестьяне не могли прокормить скотину в течение скудной зимы, так что поголовье скота приходилось урезать. Вместе с тем в Шотландии и Ирландии существовало поверье, что в День святителя Мартина, а также на Новый год должна пролиться кровь. Если этого не произойдет, семейство постигнет беда. Так что 11 ноября отец торжественно закалывал свинью или же резал домашнюю птицу и вся семья вкушала мясные блюда.
Раз в году английские ремесленники справляли свой профессиональный праздник. К примеру, 23 ноября кузнецы вспоминали своего покровителя, святого Клемента. Кузнецам особенно импонировало, что этого мученика привязали к якорю и утопили в море. Следовательно, он оказался очень тесно связан с металлами и металлургией. По случаю праздника закрывались все мастерские, а кузнецы шли в церковь за благословением. Излюбленная забава в этот день — поджог порох на наковальне, чтобы шум от взрывов отогнал всю окрестную нечисть.
В Сассексе традиционным угощением для кузнецов была запеченная свиная нога с шалфеем и луком и, само собой разумеется, вдоволь пива. В первой половине XIX века стали популярны парады, во время которых один из кузнецов изображал «старину Клема».
Два дня спустя отмечали День святой Екатерины Александрийской, покровительницы швей и прях, а также мельников, возчиков, каретников и всех, чей род деятельности так или иначе связан с колесами. Император Максимин, правивший в начале IV века н. э., приговорил христианку Екатерину к пытке на колесах, утыканных железными шипами. Благодаря Божественному вмешательству колеса раскололись, а шипы полетели в сторону зевак, собравшихся поглазеть на муки девы. Пришлось казнить святую отсечением головы, что было далеко не так зрелищно. Тем не менее именно колесо стало ее наиболее узнаваемым атрибутом.
С особым воодушевлением «День Кэттерн» праздновали в Хартфордшире — графстве, славившемся кружевницами. Поговаривали, что искусство плетения кружев появилось здесь благодаря тезке святой, королеве Катерине Арагонской, проведшей несколько лет в соседнем Бедфордшире. По легенде, королева была столь щедра, что однажды сожгла все свои кружева, чтобы обеспечить работой местных умелиц. По случаю праздника в Хартфордшире устраивали парад. Во главе торжественной процессии ехала украшенная лентами телега, в ней сидела девушка с прялкой и пела:
Королева Катерина, всех прекрасней, едет к нам.
В раззолоченной карете, за ней свита по пятам.
А мы пойдем прясть, прясть, прясть.
А мы пойдем прясть.
А уже через месяц вновь зазвучат рождественские песнопения.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.