Первый американский флаг на Луне мог быть поднят шимпанзе

Первый американский флаг на Луне мог быть поднят шимпанзе

Между маем 1962 и ноябрем 1963 года опытный репортер «Ассошиэйтед Пресс» Гарольд Р. Уильямс написал четыре очерка о своих визитах в новое здание для шимпанзе, построенное при исследовательской аэромедицинской лаборатории базы Холлоуман. «Школа шимпанзе», как Уильямс называл это учреждение, состояла из множества безобразных на вид корпусов, где жили и тренировались для программы «Меркурий» Хэм, Энос и другие шимпанзе. Двадцать шесть сотрудников в белых халатах работали в здании с кухней и новым спальным корпусом, куда выходили двери всех клеток. Обучение же в «школе» проходило по «новой, сложной и секретной» программе. Очерки Уильямса печатались не в одном десятке американских газет и под разными названиями, которые по-своему освещали возможный исход программы: «Первые американцы на Луне. Шимпанавты[50] усердно готовятся к секретной космической операции»; «Обезьяны с базы Холлоуман могут стать первыми землянами на Луне»; «Выпускники школы для шимпанзе побывают на Луне».

Уильям писал об «отличнике» школы, шимпанзе Бобби Джо, о том, как он сидел за макетом панели управления и без усилий двигал джойстиком, направляя крестик внутрь круга. «Мы вполне уверены, что Бобби действительно мог бы полететь в космос и посадить корабль обратно на Землю», – говорил гид Уильямса майор Герберт Рейнолдс, который впоследствии возглавил Медицинский колледж Бэйлора. В следующий свой визит Уильямс познакомился с шимпанзе по имени Гленда, которая провела в макете космического корабля уже три дня и все это время выполняла все те действия, которые должен делать астронавт во время полета. Гленде оставалось провести взаперти еще два дня.

А ведь именно пять дней понадобилось астронавтам, чтобы добраться до Луны и водрузить на ней американский флаг. Так неужели это правда? Неужели НАСА и ВВС действительно планировали обойти советских ученых, отправив на Луну шимпанзе? О том, что животные могли бы вернуться назад, не было и речи. Оторваться от Луны и состыковаться с орбитальным модулем стало бы запредельным требованием для любой обезьяны. А вот направить ракету прямо на Луну и совершить посадку корабля можно было, и управляя прямо с Земли, точно так же, как это делают сегодня с беспилотными вездеходами. Самая сложная задача во всем этом плане возлагалась на отдел связей с общественностью, которым пришлось бы найти способ оправдать НАСА в глазах публики за смерть героя-шимпанзе.

В ноябре 1957 года милая и спокойная дворняжка[51] по кличке Лайка стала первым живым существом, вышедшим на орбиту вокруг планеты. К сожалению, ученые не могли обеспечить ей безопасное приземление. Около недели советские власти не сообщали о том, жива ли Лайка вовсе. Они игнорировали все запросы, поступающие от СМИ и групп по защите прав животных, пока всеобщее возмущение и негодование полностью не свели на нет славу от научного достижения. Так что через девять дней после запуска ракеты радио Москвы все же подтвердило слухи о смерти собаки. Никаких подробностей за этим, однако, не последовало. Только в 1993 году Олег Газенко, руководивший экспериментом с Лайкой, рассказал одному из авторов книги «Животные в космосе» о том, что собака погибла из-за перегрева капсулы буквально через четыре часа после запуска ракеты.

Возможно, если бы вместо собаки на борту находился человек-доброволец, история получилась бы менее скандальной. В 1962 году – в том самом, когда Уильямс писал свои очерки о школе для шимпанзе, – в воскресном приложении одной газеты под названием «На неделе» появилось предположение, что Советский Союз рассматривает возможность высадки на Луне космонавта, который заранее будет знать, что это дорога в один конец. В тот же год, как отмечал историк Дейв Дулинг, в изданиях «Ракеты», «Неделя авиации и Космические технологии» и «Аэрокосмическая инженерия» появились детальные описания подобного проекта, который мог бы быть осуществлен НАСА. Как оказалось, идея лунной экспедиции с одним человеком на борту и с билетом в одну сторону в руках исходила от двух инженеров компании «Белл Аэросистемс» Джона М. Корда и Леонарда М. Сила. «Это был бы более дешевый, более быстрый и, возможно, вообще единственный способ обойти русских», – говорил Корд. Как отмечал Дулинг, имевшиеся на тот момент данные действительно свидетельствовали о том, что советские ученые готовы были произвести высадку на Луне уже в 1965 году. (Американцам удалось это сделать только в 1969-м.)

В действительности же ни у Советского Союза, ни у Соединенных Штатов не было плана оставить бедного и несчастного астронавта умирать на Луне. Его непременно бы забрали оттуда, через год или три – так скоро, как только ученым бы удалось придумать, как это сделать, и было бы построено необходимое оборудование. За астронавтом отправили бы еще девять ракет с жилым модулем, модулем связи, всевозможным снаряжением, в том числе и тем, что могло быть использовано для постройки нового модуля. Плюс ко всему у астронавта было бы 4,5 тонны еды и достаточное количество воды и воздуха, которых бы ему хватило на все это время.

Спрашиваете, кто бы на это согласился? «Мы искренне верим, – писали Корд и Сил, – что найдутся смелые и подходящие нам люди, которые добровольно согласятся принять участие в программе, даже если будут знать, что шансов на возвращение почти нет». И я им верю. Даже сегодня есть астронавты, которые с радостью согласятся полететь на Марс без малейшей надежды на возможность вернуться домой. Ведь пока такой и не предвидится. Предполагается, что члены экипажа до конца своих дней будут жить за счет доставки дополнительных запасов на автопилотируемых ракетах. «Всю свою жизнь я готовилась к полетам в космос, – сказала астронавт Бонни Данбар журналисту «Нью-Йоркер» Джероми Групман. – И если дорога на Марс станет последним событием в моей жизни, думаю, это будет не худшим ее завершением». В 2007 году Валентина Терешкова, первая женщина-космонавт, рассказала в интервью, что полет на Марс был мечтой всех первых космонавтов и даже сейчас в свои 72 она мечтает о ее осуществлении: «Я готова полететь, даже зная, что никогда не вернусь назад». И все же годы доставок дополнительных запасов обойдутся, скорее всего, не дешевле, чем разработка двигателя взлетной ступени для Марса. Ну, или в крайнем случае на тех же ракетах дополнительных доставок можно привезти, например, топливо и оборудование, необходимые для обратной дороги, а не только продукты для выживания.

Однако Дулинг сомневается, что НАСА могло всерьез заняться подготовкой плана Корда и Сила. Хотя он считает вполне вероятным, что аэрокосмические сообщества, пусть и ненадолго, но все же задумывались над возможностью осуществления данного проекта с помощью шимпанзе.

Я решила еще раз перечитать статьи Уильямса. Кроме заголовков, в них практически не было и слова о высадке на Луну. Так неужели редакторы газет[52] просто привлекали такими провокационными заголовками интерес публики? Мне нужен был другой источник информации. Майор Рейнолдс умер, а Джерри Файнег покинул базу Холлоуман уже в 1962 году. Ни он, ни Бритц не припоминают ничего подобного, хотя Бритц и упомянул, что на базе «Брукс», расположенной недалеко от Сан-Франциско, действительно учили какого-то макак-резуса управлять джойстиком. «Это была попытка проверить, могут ли обезьяны в принципе летать, – отвечал мне Бритц в письме. – А справлялись они действительно хорошо». Но какова была конечная цель проекта, Бритц тоже не знает. Я тоже слышала о том, что на базе «Брукс» дрессировали обезьян году этак в 1964. Однажды мне попалась газета, в которой говорилось о шимпанзе, который поранился там в симуляторе космического корабля, когда из-за неисправности педаль для ног «не сильно, но неприятно» ударила его электрическим током.

Затем я узнала о другом историке, Руди Пьюрификато, который работает сейчас над историей авиабазы Райт-Паттерсон, другого центра развития аэрокосмической медицины шестидесятых. Я решила связаться и с ним. «Они действительно могли планировать полет шимпанзе на Луну», – написал он мне в ответ. И добавил, что большинство исследований, касавшихся приматов, до сих пор считаются строго секретными, и именно поэтому ни Файнег, ни Бритц (ни даже Пьюрификато) не могут говорить о том, что именно им известно. Так как же тогда репортеру «Ассошиэйтед Пресс» удалось получить информацию? Пьюрификато считает, что кто-то просто сболтнул лишнего во время интервью.

Авиабаза Холлоуман находится в десяти минутах езды от Музея истории освоения космоса штата Нью-Мексико, и я понадеялась, что найду ответы на свои вопросы в ее архиве. Смотритель музея Джордж Хаус даже дал мне какой-то номер телефона – вдруг что и получится. Однако все оказалось гораздо сложнее. Служащие как могли обходили щекотливую тему, пока наконец-то кто-то не отправил меня к представителю авиабазы по связям с прессой. Представитель заявил, что отдел с архивами документов закрыт, а ключ есть только у хранителя, но в данный момент на базе Холлоуман должность смотрителя, к сожалению, свободна (кто бы в этом сомневался, ведь новый смотритель должен будет открыть архивы). Так что теперь я была твердо уверена, что все документы по подготовке высадки шимпанзе на Луне заперты именно здесь, так же как и пленки с играми Эноса и фотографии полковника Стэппа в балетной пачке. Здесь, в Аламогордо, где состоялись первые испытания атомной бомбы, недалеко от Розуэлла и Зоны 51, секретной авиабазы, где был создан центр межгалактических контактов, паранойя стала просто стилем жизни. Хаус сказал мне, что все электронные письма, в которых хотя бы раз встречается слово «примат», в том числе и мое, непонятным образом исчезают, так и не доходя до его компьютера. И все же Хаус думал, что причиной тому являются не сами документы о секретном задании, а файлы с исками от организаций, выступающих за этическое обращение с животными. И хотя иски были поданы не на руководство авиабазы, по контракту они все же обязаны проявлять тактичность (по-моему, слово «тактичность» здесь не совсем уместно) относительно существовавшей здесь в 70-х годах колонии шимпанзе. Вот и все.

Так что я вернулась опять в садик с ракетами и решила еще раз пересмотреть фотокопии имеющихся у меня документов. И вдруг я заметила нечто, на что не обращала внимания раньше. В одной статье говорилось, что, прежде чем выйти из капсулы, шимпанзе Глена «должна была испытать сильные вибрации, вызываемые при входе в земную атмосферу». Это значит, что «полет» Глены проходил в обе стороны, а не в одну.

Сейчас мне кажется, что Глена была как бы условным астронавтом «Джемини». (Космическая программа «Джемини» 1965–1966 годов предшествовала программе «Аполлон» и высадке на Луне.) И очень даже возможно, что с 1964 до начала 1966 года «школа для шимпанзе» была призвана давать ответы на вопросы вроде того, «что произойдет с астронавтом, если его скафандр порвется в открытом космосе». Как рассказывает репортер «Ассошиэйтед Пресс», который наблюдал за этим экспериментом, ранее ученые полагали, что в случае разгерметизации скафандра в открытом космосе наступит неминуемая смерть астронавта. Причиной тому будет закипание крови и отсутствие атмосферного давления, которое, возможно, приведет к тому, что тело начнет раздуваться и в итоге просто лопнет[53]. Однако по каким-то причинам архивы Холлоуман по-прежнему находятся под замком.

Так что идея запуска на Луну шимпанзе была вовсе не шуткой, и это только в очередной раз говорит о том, насколько политизированной являлась программа «Аполлон». Цель? Очень просто: быть на Луне первыми, пусть и с помощью обезьян. Наука здесь была чем-то второстепенным. «Захвати пару камешков перед отлетом, хорошо?» – говорили астронавту перед отправлением. А первый геолог ступил на Луну только с «Аполлоном-17», то есть только через шесть других экспедиций.

Холодная война закончилась, намеченные цели покорения космического пространства вроде как достигнуты. Те, кто утверждал, что будущее (в том числе и денежное) за наукой, принялись разрабатывать модули, управляемые роботами. Так что теперь единственной главной причиной того, что космические агентства по-прежнему нанимают астронавтов, является поддержание общественного интереса и, естественно, финансирования. Как говорится, «никаких баксов без Бака Роджера».

Но не все с этим согласны. «Если нужно ответить на вопросы о специфике камней на Марсе, робот с этим превосходно справится. Но если вопрос будет сложнее, относительно, к примеру, истории планеты, здесь уже и сотня роботов не справится, – говорит геолог Ральф Харви, который участвовал некогда в разработке лунной экспедиции. – А вот человек или два смогут, потому что у людей есть та удивительная способность, которую мы называем интуицией. С помощью ее мы уже создали немало картин жизни и истории и всегда готовы сотворить еще одну. Дайте нам одну минуту, чтобы вглядеться в происходящее на Марсе или месте преступления, и мы уже можем рассказать вам, что здесь было ранее».

На протяжении вот уже двадцати трех лет Харви курирует поиски метеоритов в Антарктиде, так что он как никто другой знает, что значит проводить геологические исследования в экстремальных условиях. Когда мы встретились, Харви только возвращался из Центра космических полетов Годдарда, где он участвовал в разработке нового полета на Луну, который должен состояться примерно в 2025[54] году.

Почему нужно целых пятнадцать лет на подготовку очередной высадки на Луне? Сейчас узнаете.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.