Человек, который не пьет одеколон

Человек, который не пьет одеколон

Я стояла на коленях. Ален Делон смотрел на меня сверху вниз и оттого казался еще более надменным.

– Почему вы это сказали? – спросила я.

– Потому что я не мог по-другому, дорогая, – ответил он и отвернулся.

Повисла пауза. Я не знала, что делать. Милый, только не молчи, думала я. Скажи еще хоть слово, пожалуйста!

– И все-таки почему??

В моем голосе было, должно быть, столько мольбы, что он не выдержал, повернулся и почти выкрикнул:

– Потому что я должен был это сделать! Я не мог иначе, я любил ее! Это был мой долг! Разве непонятно?!

В этот момент подошла Джейн Фонда. Серебристое вечернее платье, высокий воротник, рукава фонариком. Она была безупречна и холодна, как Снежная Королева. И какая стать! Боже, сколько девушек в 20 лет мечтают о такой талии, как у нее в 70! И все морщинки на месте, и это не убавляет ей красоты. Она смерила меня ледяным взглядом и сказала на чистом французском:

– Это становится невыносимым!

Делон согласно кивнул. Двери лифта наконец открылись, и оба исчезли в его чреве.

Я по-прежнему стояла на коленях. Сзади напирали. Десятки микрофонов колыхались, как кобры. Журналисты толпились за ограждением перед небольшим холлом, через который кинозвезды проходили из главного зала Каннского Дворца фестивалей к выходу. Это было единственное место, где можно было рассчитывать на короткое интервью. Мой микрофон тянулся дальше всех (потому что я стояла на коленях в первом ряду), но дело было сделано. Можно было складывать удочки и бежать наперегон. Ален Делон произнес, наконец, фразу длиной более 10 секунд и рядом с его постаревшим, обрюзгшим, но все еще узнаваемым лицом виднелся микрофон Первого канала. Синхрон есть!

20 лет нога Алена Делона не ступала на красную дорожку Каннского кинофестиваля. Он давно чурался прессы, жил нелюдимом. Почти не снимался, время от времени брюжжал об уровне современного кинематографа, был постоянно в депрессии и даже как-то заявил, что все чаще думает о смерти.

И вдруг он согласился приехать в Канны!

На церемонии открытия он появился в сопровождении молодой неизвестной особы. Циничные папарацци заметили, что стройные ноги молодой особы зверски искусаны комарами.

На церемонию закрытия Делон пришел со своей дочерью Анушкой (Анушка – это не уменьшительно-ласкательное имя, а полное имя его дочери). Вручая приз лучшей актрисе, он произнес вдохновенную речь о Роми Шнайдер (в эти дни как раз отмечали 25-летнюю годовщину ее смерти). Когда-то их бурный роман обсуждала вся Европа и даже за океаном. Их называли самой красивой парой. Она мечтала выйти за него замуж, а он считал брак замшелой буржуазной традицией. Она жертвовала для него почти всем, но он бросил ее и… тут же женился на другой.

Его слова «любил» и «не мог иначе», произнесенные в холле перед лифтом в ответ на мой дурацкий вопрос, звучали пафосно и запоздало. Хотя их процитируют многие телеканалы.

Пару лет спустя мы снова столкнемся с Аленом Делоном. Он решит продать с молотка часть своей огромной коллекции современной живописи. В аукционном доме на авеню Монтень будут развешивать полотна, и он заглянет, чтобы удостовериться, что все висит как надо. Он не только откажет нам в интервью, но даже не позволит снять его дражайшее тело, перемещающееся по залам. Сердитый человек Ален Делон.