Глава 44

Глава 44

Лучи солнца, притворяющиеся прожекторами. Когда лучше ходить к врачу. Хирурги и мобильные телефоны во время операции. Зачем сдавать анализы, если их все равно потеряют? Медицина для нелегальных иммигрантов. Рецепты на все случаи жизни

Небо здесь любит устраивать представления, это я поняла давно; и сегодня утром лучи солнца притворились прожекторами: выглядывали из-за туч и все время меняли направление. И это после полугода того, что небо целыми днями делало вид, что “никого нет дома” – пустая глубокая синева, и ничего больше…

Мы тут с Джеймсом обзавелись карточками для бесплатного медицинского обслуживания. На это пришлось потратить уйму времени и сил (сниматься с учета в Англии, писать кучу заявлений и т. д.), но сейчас не об этом. В первый раз, когда мы пришли в поликлинику, все здесь поначалу показалось очень здорово организованным: в регистратуре очередь по бумажным номеркам и большое электронное табло, где высвечивается текущий номер пациента. А если не можешь объясниться по-испански, тут же сидит дама-переводчица, которая все переведет на английский совершенно бесплатно (русским, правда, она пока не овладела). Меня умилило, что при всей скорости и слаженности работы регистратуры парочка пациентов все-таки пританцовывала от нетерпения и пыталась встрять без очереди, чтобы что-то спросить. И еще – что регистраторша начала уточнять, какого врача мы с Джеймсом хотели бы видеть своим участковым (будто мы со всеми с ними близко знакомы).

У кабинета врача все с нами поздоровались, хоть и видели впервые. Дело происходило утром, и врач принимала всех более или менее в назначенное время и каждому отводила минут по пять-десять. Когда подошла моя очередь, выяснилось, что она хотя явно и может объясняться по-английски, но упорно этого не делает, так что разговор пришлось вести по-испански. И еще на мой очередной вопрос она мило улыбнулась и говорит: “А об этом в следующий раз. Вам придется прийти на другой прием, потому что сегодня я не могу на вас тратить больше времени”. Я так открыла рот и даже засомневалась – нет ли в этой испанской врачихе немецкой крови?

Потом, в следующий прием, на который я пришла после обеда, выяснилось, что точно нет. Перед кабинетом было подозрительно пусто, и я обрадовалась, но напрасно: воровато выглянув в коридор, врачиха оценила обстановку и снова скрылась за дверью. А потом, сделав вид, что меня не существует, быстрым и деловым шагом промаршировала мимо, никак не отзываясь на мое: “Ола!” Через час ожидания я отправилась вместе с другими прибывшими после меня и тоже успевшими отчаяться пациентами в регистратуру узнавать, что происходит. На нас там посмотрели виновато и сказали: “Неотложка!” – и мы все тут же увидели нашу врачиху, выходящую из подсобки и небрежно стряхивающую с халата крошки.

Теперь я знаю, что к испанским врачам надо ходить по утрам, до обеда и до сиесты, пусть у них в это время и много народа…

А недавно наш приятель-англичанин неудачно свалился с табуретки: полез за чем-то на верхней полке в шкафу и сломал себе бедро. После бессонной ночи, которую он типично по-английски пропритворялся перед женой, будто ничего не происходит, он попал-таки в больницу, где пробыл несколько дней и перенес операцию. А потом, когда он оттуда вернулся, мы приехали к нему выпивать и слушать, как все было. Больше всего нас позабавило его описание самой операции. Во-первых, из-за того, что по-испански он не говорит, было непонятно, что ему будут делать – то ли все бедро менять, то ли штифты вставлять, то ли еще что. Потом выяснилось, что они и сами не знали и принимали решение по ходу дела. Во-вторых, врач поначалу хотел сделать ему местную анестезию, то есть уколоть в район позвоночника, чтобы только нижняя часть тела онемела во время операции. Но в самый решительный момент, когда нашего приятеля кое-как втроем приподняли, чтобы сделать этот укол (а он человек нехудой, да еще боли у него при этом были адские), то у врача, который был весь насквозь простерилизован, в маске и других причиндалах, вдруг в нагрудном кармане зазвонил мобильный. Он тут же маску снял, нашего приятеля бросил и принялся по этому мобильному болтать. Два его помощника вынуждены были снова уложить несчастного на спину, а потом уж ни у кого духу не хватило повторять всю процедуру сначала, поэтому они взяли да и сделали ему общий наркоз. А когда он пришел в себя, показали рентген его бедра, на котором были ясно видны два огромнейших шурупа, ввинченные в кости. Домой его отпустили после операции на третий день, а к тому моменту уже заставляли потихоньку сидеть и вставать.

У другой нашей приятельницы было подозрение на рак груди. Врачи направили ее в больницу на довольно неприятные процедуры типа маммографии и ждать их ей пришлось несколько месяцев. Зато результаты этих самых долгожданных анализов тут же благополучно потеряли. И на ее расстроенные вопросы врач сказала: “Если бы там было что-то серьезное, с вами бы связались, так что не беспокойтесь!”

Еще здесь государство пытается гарантировать всем без исключения основные права, такие как, например, право на учебу и медицинское обслуживание. И трогательно, что дети нелегальных иммигрантов наравне со всеми учатся в школе и есть нелегалы, которые совершенно официально ходят в поликлинику и получают там бесплатное медицинское обслуживание, просто проявив в свое время толику настойчивости.

А вчера у моей мамы заболело ухо, и она попросила Джеймса купить ей какие-нибудь капли. Было воскресенье, и он помчался разыскивать дежурную аптеку, но там ему их продавать наотрез отказались: для всего, что вы собираетесь закапывать в ухо, нужен рецепт. Джеймс тогда попросил продать ему антибиотики – та же история, без рецепта не дают. Зато, когда увидели, как он расстроился – тещу-то жалко, – ему там же, в аптеке, посоветовали: “А вы закапывайте ей в ухо теплое оливковое масло!” Вот и сходил в аптеку за лекарствами… А масло маме, кстати, помогло!