Алхимики

Алхимики

Мистическая астрономия древних народов произвела судебную Астрологию. Она была главной наукой в средние века, и Рим так сильно сопротивлялся ей, может быть, потому, что это была не только ересь, а обширная реакция против римской церкви. Особенно занимались этой наукой евреи, которым покровительствовали государи, противившиеся первенству папы. Церковь не довольствовалась тем, что сжигала книги, но сжигала и писателей, и астрологи, проводившие свою жизнь в созерцании небес, по большей части погибли на костре.

Часто случается, что последние ученики привязываются к букве, буквально понимая то, что сначала было только вымыслом, принимая маску за настоящее лицо. Так и мы можем предположить, что Астрология пришла в упадок и сделалась ложной и ребяческой наукой. Гермес, египетский бог, творение жреческой касты и её образования, который служил предметом учения самофракийских таинств и часто был представляем рядом с Овеном — созвездием, давшим начало новому течению равноденствия солнца, победителя темноты, — ожил в Астрологии. Большое число астрологических сочинений, творения христианских гностиков и неоплатоников, приписывалось ему, и его считали отцом знания, по его имени названного Герметическим, обнимающего астрологию и алхимию, первоначальные усилия обеих наук, которые сначала устрашали невежественных обманом, но, трудясь несколько столетий во мраке, завоевали себе великолепные престолы в человеческих познаниях.

Хотя Алхимия уже не считается настоящей наукой, она не лишается своей силы возбуждать любопытство и прельщать воображение. Вид чудесного, принимаемый её учением, странная знаменитость её приверженцев, смесь действительности и иллюзии, истин и химер, представляемая ею, всегда будут производить могущественное обаяние на многие умы.

Каждая обманчивая мечта, имевшая обширное и продолжительное влияние, должна была основываться не на лжи, но на дурно истолкованной истине. Этот афоризм особенно применим к Алхимии, которая в своём происхождении и даже названии тождественна с химией: слогал — только определённый член в арабском языке.

Изыскания алхимиков для открытия способов, по которым можно было производить превращения, естественно брались из простых опытов в металлургии и в амальгамации металлов. Весьма вероятно, что первый человек, добывший медь, думал, что произвёл несовершенное золото.

Три великие цели, к которым стремились алхимики, были: превращение низких металлов в золото посредством философского камня; открытие панацеи, или всеобщего лекарства, эликсира жизни, и всеобщего раствора, который, будучи применён ко всякому семени, должен увеличить его плодовитость. Все эти цели были достижимы посредством тинктуры — жизненной силы, тело которой есть электричество, посредством которого две последние цели были в некоторой степени достигнуты, потому что электричесво и излечивает болезни, и способствует растительности.

Алхимия находилась тогда в начале поисков способа возвратить вещество к тому первобытному превосходству, которое оно будто бы утратило. Золото считалось относительно вещества тем, что эфир восьмого неба относительно душ, и семь металлов, из которых каждый был назван именем семи планет, так как знание семи свойств, подразумеваемых под ними, было потеряно, — Солнце — золото, Луна — серебро, Сатурн — свинец, Венера — олово, Меркурий — железо, Марс — смешанный металл, Юпитер — медь — составляли восходящую лестницу очищения, соответствующую испытаниям семи пещер или ступеней.

Алхимия, таким образом, была или телесным посвящением, или посвящением в таинства, духовной алхимией, одна составляла покрывало для другой, отчего часто случалось, что в мастерских, где, как народ думал, адепты занимались специальными занятиями и не искали ничего, кроме металлов золотого века, в действительности искали только тот филофский камень, который составлял кубический камень философского храма, наконец, ничего не очищалось, кроме страстей. Люди, а не металлы, проходили сквозь тигель.

Бёме, величайший из мистиков, много писал о совершенной аналогии между философским трудом и духовным возрождением.

Алхимия процветала в Египте с самых ранних времён, и говорят, что Соломон занимался ею. Её золотой век начался с завоеваний арабов в Азии и Африке, около времени уничтожения Александрийской библиотеки. Легковерные сарацины, знакомые с баснями о талисманах и небесных влияниях, горячо верили чудесам Алхимии. При великолепных дворах Альманзора и Гарун-аль-Рашида профессора герметической науки нашли покровительство, учеников и вознаграждение.

Всё-таки от вышеназванного периода до одиннадцатого столетия единственный известный алхимик — аравиец Гебер, собственное имя которого Абу-Муза-Джафар, прозванный эль-Софи. Его попытки превратить неблагородные металлы в золото повели к разным открытиям в химии и медицине. Он был также знаменитым астрономом, но — так проходит слава мира! — дошёл до наших времён как основатель языка, известного под названием тарабарщины.

Крестоносцы привезли эту алхимию в Европу, и около XIII столетия Альберт Великий, Роджер Бэкон и Реймонд Люлли возобновили её. Генрих VI, король английский, приглашал лордов, дворян, докторов, профессоров и священников заниматься изысканием философского камня.

Следующий замечательный человек, уверявший, будто владел филофоским камнем, был Парацельс, которого звали собственно Филипп Ореолл Теофраст Парацельсус Бомбаст из Гогенгейма и которого последователи называли князем врачей, философом огня, швейцарским трисмегистом, преобразователем алхимической философии, верным секретарём природы, обладателем жизненного эликсира и философского камня, великим монархом химических тайн. Он ввёл выражение alcahest (вероятно, извращение немецких слов all geist, «вседух») для выражения всеобщего раствора.

Розенкрейцеры, предвозвестником которых был доктор Ди, первые предъявили права на обладание алхимическими тайнами и действительно были потомками алхимиков.

Последним английским алхимиком был Келлерман, который в 1828 году жил в Лилле, деревне между Лютином и Гичоном. Без сомнения, и в настоящее время есть люди, занимающиеся поиском философского камня.

После Парацельса алхимики разделились на два класса: одни занимались полезным изучением, другие принялись за мечтательную, фантастическую сторону алхимии, писали книги о мистическом вздоре, приписывая его Гермесу, Аристотелю, Альберту Великому и другим. Язык их теперь непонятен.

Достаточно одного краткого образчика. Силу превращения, называемую Зелёным Львом, можно было получить следующим образом: «На ложе Зелёного Льва родилось солнце и луна, они сочетались браком и родили короля, король питается кровью льва, который королю отец и мать и в то же время его брат и сестра. Я опасаюсь, что обнаруживаю тайну, которую обещал моему господину скрыть в тёмных речах от всякого, кто не знает, как управлять философским огнём». Наши предки должны были иметь большое дарование для разрешения загадок, если могли разобрать смысл этих таинственных указаний, но этот язык понимали, и он предназначался только для них.

Многие выражения математических формул должны были показаться чистою тарабарщиной не посвящённым в высшую науку, всё-таки эти выражения обнаруживают истины, хорошо понимаемые математиками. Таким образом, представил! один пример: когда Гермес Трисмегист в одном из трактатов, приписываемых ему, приказывает адепту поймать летящую птичку и утопить её, так чтобы она не могла летать более, под этим подразумевается сгущение ртути посредством смешения с золотом.

Алхимики, хотя химия очень обязана им и хотя в своих опытах они наткнулись на много драгоценных открытий, вели печальную и неприятную жизнь, а многие из них умирали в совершенной бедности, если не подверглись худшей участи. Таким образом, один из самых знаменитых алхимиков, Брагадино, живший в последней четверти шестнадцатого столетия, получив большие денежные суммы за свою мнимую тайну от германского императора, венецианского дожа и других государей, хваставшийся, что сатана его раб — две свирепые чёрные собаки, всегда сопровождавшие его, слыли демонами, — был наконец повешен в Мюнхене, когда открыли обман, посредством которого он производил мнимое превращение. Обе собаки были застрелены под виселицей.