Илья Олейников, Юрий Стоянов

Илья Олейников, Юрий Стоянов

И. Олейников (настоящая фамилия Клявер) родился в 1947 году в Кишиневе. Он жил на окраине города, в районе, который называется Магала. По его же словам, это было ужасное местечко. Одноэтажные покосившиеся хибарки, узкие кривые улочки. Одним словом, замечательная среда для воспитания хулиганов. Однако Илья, как ни бился, в хулиганы так и не выбился: как говорится, ни ростом, ни лицом не вышел. А был он в пору своего юношества довольно слабеньким пацаном и постоять за себя мог от силы секунды две-три, после чего либо валился на землю от удара своего же сверстника, либо «делал ноги». Скажем прямо, подобное положение вещей его сильно угнетало, и в старших классах он особенно стал этим тяготиться. Еще бы: столько лет слыть среди дворовых пацанов и одноклассников самым слабым. И вот однажды Илья доказал всем, что и он кое-чего стоит.

Вспоминает И. Олейников: «Был такой Ленчик: самый крепкий мальчик, который верховодил. Я ему тоже завидовал. И мне хотелось его ударить. И даже не просто ударить, а подраться и, конечно же, выиграть. Мне же надо было как-то самоутверждаться. В классе-то я был никто. Я купил гантели и месяца три качался. И когда понял, что созрел для драки с Ленькой, когда почувствовал, что мускулы начали наливаться (причем это было абсолютно субъективное ощущение, как потом выяснилось), я выхожу на улицу, жду, когда появится Ленька. Появляется Ленька. В кепке. Я вдруг ни с того ни с сего сбиваю кепку с его башки. «Ты что, офонарел, что ли?» Тут я ему дал поджопник, чем окончательно поставил в неловкое положение. Он стоит совершенно остолбеневший, никак не ожидал от меня такого гнусного поступка. И тут я ему въехал в челюсть. Это был мой первый и последний удар. Потом Ленька начал меня избивать. Я падал, вставал. Вставал, падал. Мне никак не хотелось сказать: «Ну хватит». Я обливался кровью. Собралась толпа пацанов. И я все ждал, когда кто-нибудь из них прекратит это избиение. И когда кто-то сказал: «Хватит», я был счастлив. Зубы остались на месте, но синяков… было ощущение, что у меня не два глаза, а восемь. Но тем не менее мне было очень важно, что я все-таки заставил себя подраться. Начало воспитания характера – так это можно было назвать…»

Окончив школу в 1964 году, Олейников вскоре отправился в Москву – учиться на артиста. Из всех вузов ему более всего приглянулось эстрадно-цирковое училище, куда он и подал документы. Желание во что бы то ни стало поступить сидело в нем настолько сильно, что он готов был на все. Даже на нехорошие поступки. Один из них он тогда и совершил. Вместе с ним в одном потоке поступал парень с Украины по фамилии Нелипович. Судя по всему, был он очень талантливым, и Олейников сразу почувствовал в нем главного конкурента. Вот он и решил: таких людей надо срочно устранять, иначе сам не поступишь. Но как это сделать? Подсказка пришла неожиданно. Однажды перед экзаменом Нелипович возьми да и спроси у Олейникова совета, что ему читать перед комиссией. И тот ему посоветовал прочитать что-нибудь лирическое, например, Есенина. А в парне явно проглядывал талант отменного юмориста. Короче, прочел он с пафосом гениального русского поэта и в институт не поступил. А Олейников, наоборот, отчебучил что-то веселое и был принят (он учился с Аллой Пугачевой и Геннадием Хазановым). Правда, до сих пор у него в сердце глубоко сидит заноза из-за того, что он когда-то сотворил с Нелиповичем.

В конце 60-х (точнее, в 1968 году) Олейников дебютировал в большом кинематографе: в комедии «Трембита» он сыграл небольшую роль – закарпатского юношу. Тогда же он вплотную соприкоснулся и с телевидением. Выпускающим педагогом у него был ныне всем известный Александр Ширвиндт. В самом конце 60-х он задумал делать на телевидении свою собственную юмористическую передачу «Теремок», в которой собрал многих популярных артистов: Андрея Миронова, Татьяну Пельтцер, Рудольфа Рудина, Бориса Владимирова, Вадима Тонкова и др. К этому кругу избранных Ширвиндт чуть позже прибавил и своего ученика Илью Олейникова, к которому хорошо относился.

Дебют передачи состоялся в январе 1970 года. Однако она просуществовала на ТВ всего два года, после чего закрылась. Но Олейников выпал из проекта гораздо раньше – в начале 70-х его призвали в армию. Правда, он и там любимого дела не забросил и активно участвовал во всех конкурсах художественной самодеятельности – хохмил так, что даже солидные генералы умирали от приступов гомерического хохота.

Отслужив, Олейников вернулся в родной Кишинев. Но через два года рванул делать карьеру в Ленинград. Там же он, кстати, и женился. Хотя с Ириной Олейниковой – своей будущей женой-ленинградкой – познакомился на Украине во время гастролей. Олейников, тогда он был еще Клявером, гастролировал с концертами в городе Славянске, а Ирина была там в командировке и имела счастье купить билет на его концерт, да еще в первый ряд. Увидев красивую женщину, Олейников прямо со сцены стал нагло строить ей глазки, а когда концерт закончился, бросился знакомиться. Однако эта акция едва не сорвалась благодаря стараниям коллег Олейникова. Увидев, как он «клеится» к зрительнице, кто-то из них, проходя мимо, как бы ненароком бросил: «Илюша, как тебе не стыдно? У тебя же в Кишиневе жена и двое детей!» Олейников бросился доказывать Ирине обратное и весьма в этом преуспел: что-что, а язык у него всегда был хорошо подвешен. Короче, он одолжил у Ирины три рубля и пригласил ее же на них в ресторан. В 1973 году они поженились. Сами они вспоминают об этом так.

Ирина: «Свадьба была очень грустная, наверное, поэтому и жизнь счастливая, – ненастный день, папа мой был очень болен, финансовые трудности…»

Илья: «Да, свадьба была больше на похороны похожа. Зал в ресторане темный, кухня ужасная, в общем, витал призрак страшного несчастья».

Ирина: «А мое свадебное платье Илья на следующий год после свадьбы сдал за рулон туалетной бумаги. Собрал все вещи, которые якобы были не нужны, загрузил коробку в машину к товарищу, и они ездили по городу в поисках открытого пункта приема утильсырья, так что товарищ истратил бензина больше, чем Илья заработал на этих вещах».

Илья: «Но сначала она покрасила платье в зеленый цвет и встречала в нем Новый год… Я сдал 8 килограммов шмоток – получил кусок мыла, туалетную бумагу и средство от пота, которым я ни разу не воспользовался, потому что, по-моему, это было средство не от пота, а для выделения оного: когда ты им начинал мазаться, от тебя пахло в четыре раза сильнее, чем до того…»

Женившись на Ирине, Илья вскоре взял себе ее фамилию. Почему? Вот как он рассказывает об этом сам: «Я начинал карьеру в застойные годы, и мне тогда очень деликатно намекнули, что с фамилией Клявер и жить-то неприлично, не то что на сцене выступать: «Поменяй, дружок, фамилию, и мы будем тебя показывать по телевизору». Я пошел на этот страшный шаг и стал Олейниковым. Когда об этом узнал мой папа, он очень расстроился: «Зачем? Ведь у тебя такая красивая фамилия!» Но вот как-то папа приезжает ко мне в Москву, где я в то время работал с Винокуром, и мы встречаем Аркадия Хайта. Хайт протягивает ему руку: «Хайт» – папа неожиданно отвечает: «Олейников». Тут я чуть с ума не сошел…»

Между тем жить молодые стали у родителей жены, что было делом нелегким, особенно для зятя – Олейникова. Теща его не сильно любила, хотя и давала ему каждый день по рублю на «Беломор». Но потом случился скандал. Однажды Ирина уехала в очередную служебную командировку (она работала старшим научным сотрудником в химическом институте), и Илья остался с ее родителями. Работы у него тогда было не так много, поэтому большую часть времени он проводил дома. И вот как-то, мучаясь бездельем, он покусился на семейное пианино, стоявшее в квартире аж с 56-го года (папа Ирины специально приехал из Куйбышева в Москву в 25-градусный мороз и за 50 рублей купил очередь, чтобы достать этот музыкальный инструмент). Что же сделал Олейников? По его же словам, он вставил в пианино кнопки, чтобы оно звучало как клавесин. Однако вместо этого в доме во всю мощь зазвучал голос тещи, которая, вернувшись с работы, не узнала своего любимого инструмента. Окончательно тещу с зятем примирило рождение внука Дениса, который появился на свет в середине 70-х.

Между тем настоящая популярность пришла к Олейникову в середине 80-х, когда благодаря телевидению люди смогли лицезреть его дуэт с Романом Козаковым. Они тогда вместе запустили фразу, которая мгновенно стала популярной: «Вопрос, конечно, интересный». Однако в тот момент, когда к ним пришла известность, дуэт распался – из жизни ушел Роман Козаков. После этого Олейников в течение нескольких лет метался в поисках партнера. С каждым новым партнером он мог играть только в определенной тональности, ему же хотелось многообразия. Наконец в самом начале 90-х на его пути возник Юрий Стоянов.

Ю. Стоянов родился 10 июля 1957 года в Одессе. Все свое детство, а также юность он провел в этом «городе смеха» и, естественно, впитал в себя все его «соки». Вопроса «кем быть?» для Стоянова практически не существовало – он мечтал о карьере артиста. Хотя его дед всегда предупреждал: «Нельзя тебе в артисты! Убогости в тебе нет. Чтобы раз посмотрел – и сразу запомнил». Однако, несмотря на этот совет, Стоянов все равно сделал по-своему – после школы уехал в Москву и поступил на актерский факультет ГИТИСа. Учился неплохо, хотя лучше всего у него получалось тогда другое – он неотразимо действовал на девушек. Говорят, он был красив до неприличия: с волосами до плеч, светлый, голубоглазый, стройный. Романы у него в ту пору происходили один за другим, одно время он даже «крутил любовь» с Татьяной Догилевой. Но об этом лучше послушать саму Догилеву: «В институте у меня был роман со Стояновым. Он был высоким, красивым, искусно фехтовал, хорошо одевался. На первом курсе мы вместе репетировали, и на почве этих репетиций у меня приключился роман. Мы делали какие-то идиотские этюды в духе нынешних латиноамериканских сериалов, а педагоги даже не стали их разбирать и оценивать – видно, слишком уж все виделось муторным. И я бросила Стоянова, потому что решила, что наш всамделишный роман мешает учебе. Что, кстати, так и было. Он долго-долго страдал, а потом женился…»

К концу учебы Стоянов действительно женился, и у него один за другим родились два сына (один родился в 78-м, другой – два года спустя).

Окончив ГИТИС, Стоянов попал в Ленинградский Большой драматический театр к Георгию Товстоногову. Однако долгое время его актерская судьба там не складывалась – он играл преимущественно эпизодические роли: то камзол Сальери на сцену вынесет, то секретаря Ленина изобразит. И только значительно позже он сыграл Амадеуса в одноименном спектакле, поставленном на сцене БДТ (это случилось в конце 80-х, когда первый исполнитель роли Амадеуса Юрий Демич ушел из театра).

Между тем в БДТ в начале 80-х Стоянов нашел свою новую любовь, которая предстала в образе помощника завлита Марины Венской. По ее словам: «Ставили «Розу и крест», Юрка был занят, но спектакль был очень слабый. Стоянов единственный органично читал стихи, и я на него обратила внимание. Спросила Товстоногова. Гога сказал: московский актер, закончил ГИТИС. Потом то ли я к нему подошла, то ли он – разговорились… Стал встречать, провожать, я очень поздно заканчивала работу, а он приезжал вечером, ему нужно было проводить меня домой и вернуться к себе. Ну а кого может ждать артист Стоянов, стоя у театра в 12 часов ночи, когда уже больше некого ждать? Мне-то скрывать это было не нужно – девушка незамужняя, хотя мне было лет 25–26. По старым русским традициям это называется перестарок. То есть девушка, которая долго замуж не выходит…

Что в ту пору представлял из себя Стоянов? В 25 лет папа двоих детей, 120 рублей оклад, ни кола ни двора, артист совершенно бесперспективный. Но интеллигентен, язык подвешен, наблюдательность фантастическая, очень добрый. Мою маму моментально подкупил – общался с ней весело, по-доброму. Он был пижон, Стоянов: наше первое свидание – а состоялось оно зимой – он, одессит, промерз в стильных ботиночках на тоненькой подошве. И на все мои уговоры зайти домой погреться отвечал гордыми отказами. Курил «Мальборо», причем тут же предложил сигареты моей маме – курильщице. Он понял, что начать с мамы будет нелишне, а для меня наличие двоих детей означало, что это может быть только роман…»

Однако Марина ошиблась: вскоре Стоянов оформил официальный развод, и последнее препятствие на пути к тому, чтобы им быть вместе, было ликвидировано. В 1981 году они поженились. В свадебное путешествие отправились в Одессу, к родственникам мужа. Поскольку обе жены Стоянова были небольшого роста, соседи так и не поняли, кто к ним приехал на этот раз: первая жена или какая-то другая женщина. Чтобы не давать им повода для пересудов, родители отправили молодых на дачу (двухкомнатная, на 13-й станции Большого Фонтана, где в свое время любили отдыхать Бунин, Паустовский, Бабель, Катаев и другие классики. – Ф. Р.).

После смерти Г. Товстоногова в мае 1989 года Стоянов начал тяготиться своим пребыванием в БДТ и стал подумывать об уходе. Но куда податься, он пока еще не знал. Ответ на этот вопрос пришел в 91-м, когда судьба свела его с Ильей Олейниковым.

Вспоминает И. Олейников: «Мы встречали с Юрой Новый год. Естественно, пили. С собой у нас была видеокамера. И вот когда мы дошли до определенного состояния, решили «это» увековечить. Включили камеру и стали изображать что-то «интенсивное». Утром, просмотрев на трезвую голову, мы решили, что пора работать вместе. С этой идеей мы пришли на Петербургское телевидение в передачу Кирилла Набутова «Адамово яблоко». Он нам почему-то сразу отдал страничку анекдотов. Спустя два года мы почувствовали, что можем сделать что-то свое. Взяв энное количество того, без чего ни одна идея на самом деле не может родиться, мы уехали за город, в Комарово. Там стали придумывать передачу. Вернувшись в Питер, написали первый вариант «Городка». Получилось так, что мы подкинули РТР кота в мешке, а оно его с благодарностью приняло.

Первые шесть месяцев нас бросали на «кронштадтский лед»: затыкали «Городком» дырки в эфире, и мы ни разу не вышли в свое законное время. Но однажды на Российском телевидении был собран худсовет всех программ. Руководство, которое до сих пор было уверено, что «Городок» – это публицистическая передача о судьбах провинции, впервые посмотрело программу. Может быть, сыграл роль эффект неожиданности, но передачу хорошо приняли и даже аплодировали, как нам потом доложили друзья-предатели…»

Программа «Городок» довольно быстро сумела стать одной из любимых передач российского зрителя. С 93-го года, с момента ее появления на голубых экранах, каких только юмористических передач не появлялось на нашем ТВ, однако большая их часть так и канула в небытие. А «Городок» до сих пор живет и не только не утратил своего качества, но даже стал лучше. Особенно на фоне того убожества, которое заполонило экраны российского ТВ. Впрочем, что удивляться: все-таки «Городок» делают два профессионала, не один десяток лет посвятивших себя сцене. В 1998 году передача была удостоена премии «ТЭФИ».

Из интервью И. Олейникова конца 90-х: «Морду друг другу мы не бьем, но ссоримся часто. Отношения выясняем шумно, бурно. И очень много употребляем мата. Коллеги просто тихо уходят из студии и появляются минут через двадцать: проверить, не закончили ли мы свою продуктивную творческую перепалку. Вообще у нас прекрасный коллектив. Мы работаем в частной структуре (студия «Позитив-ТВ». – Ф. Р.), которую создал наш друг, а теперь еще и хозяин Женя Харкевич. Он по образованию театровед, но по призванию художник, делает графику нашей передачи…»

Из интервью Ю. Стоянова: «Когда мы заканчиваем съемки, первым делом все показываем женам. Я приезжаю поздно, часа в три ночи, бужу вторую половину и демонстрирую все наше безобразие. Она зевает, говорит, что ничего не поняла, я начинаю орать, она соглашается посмотреть во второй раз. И наконец врубается…»

Из интервью М. Венской (тогдашней жены Стоянова): «Мой муж совершенно не выносит критики. Натворят они чего-то на студии, и он, гордый, приносит кассету домой: посмотри, мол. А я по образованию, между прочим, театральный критик и все их «ляпы» вижу за километр. Стоянов на замечания обижается, начинает кричать. Я – тоже. Таким вот образом мы довольно часто разыгрываем итальянскую семью. Особенно в моменты кипения страстей пугается собака: носится между нами как ошпаренная, пытаясь примирить…

Стоянов очень ревнив, это ему положено по национальности (в нем течет болгарская кровь. – Ф. Р.). Особенно если я кому-то понравилась – тут Стоянов найдет массу способов убедить меня в том, что он, конечно, замечательный человек, но как мужчина…»

Между тем в новом тысячелетии брак Стоянова и Венской распался. В роли разлучницы выступила женщина по имени Елена, с которой он познакомился во время съемок одного из фильмов. В 2003 году на свет появилась дочь Катя. А за год до этого Стоянов и Олейников были удостоены званий народных артистов России.

Кстати, Олейников, в отличие от Стоянова, остается при своей прежней жене, с которой они вместе уже более 35 лет. Правда, в большом кино его практически не снимают, приглашая разве что в телемюзиклы (вроде «12 стульев» в 2003-м, где он сыграл Кису Воробьянинова). Как с горечью отметил в интервью «Московскому комсомольцу» (номер от 18 января 2007-го) Ю. Стоянов: «За Илюшу мне обидно. Почему его не снимают? Ведь он – предельно, невероятно органичный человек с такой характерной, точной внешностью. Ладно там – я, артист неопределенной внешности: кем загримируешь, тем и буду…»

Однако именно Стоянова как раз в большое кино сниматься приглашают, причем на серьезные роли и в заметные проекты. Так, в том же 2007-м он снялся у самого Никиты Михалкова в картине «Двенадцать». И даже был удостоен за свою роль премии «Золотой орел» (как и все остальные участники фильма).

В 2008 году к списку новых ролей актера прибавилась комедийная: он сыграл… главаря нацистского рейха Бормана в фильме «Гитлер капут». Натурные съемки проходили во Львове. Без курьезов, как водится, не обошлось. Вот как описывает один из них в «Комсомольской правде» (номер от 22 августа) М. Бахтиярова: «В один из съемочных дней Гальцев (тезка Стоянова играл шефа гестапо Мюллера. – Ф. Р.) и Стоянов, устав от стандартного меню на съемочной площадке, решили пообедать в японском суши-баре. На переодевание времени не было, поэтому в львовское кафе юмористы заявились в фашистской форме. Появление гитлеровцев парализовало не только работу официантов и кухни.

– Что, война началась?! Откуда здесь немцы? – в панике ужасались горожане.

Но как только признали во фрицах любимых звезд телеэкрана, тут же выстроились в очередь за автографами».

Что касается программы «Городок», то она по-прежнему выходит на канале «Россиия» и по-прежнему является одной из лучших юмористических передач на российском телевидении.