СМОЛЕНЩИНА. Подготовил к печати Илья Эренбург.

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

СМОЛЕНЩИНА.

Подготовил к печати Илья Эренбург.

1. Шамово

Это было в местечке Шамово, Рославльского района. Смоленской области. 2 февраля 1942 года комендант Мстиславля лейтенант Краузе объявил полицейским: все евреи, проживающие в Шамове, должны быть уничтожены. Обреченных согнали на площадь перед церковью. Их было около 500 человек: старики, старухи, женщины с детьми. Несколько девушек пыталось убежать, но полицейские их застрелили.

На кладбище отводили по десять человек. Там расстреливали. Среди обреченных были две сестры Симкины. Младшую, Раису, студентку Ленинградского пединститута, убили одной из первых. Старшая, Фаня — учительница, оставшаяся в живых, рассказывает:

— Это было под вечер 1 февраля. Мы с сестрой поцеловались, простились — мы знали, что идем на смерть. У меня был сын, Валерий, ему было 9 месяцев. Я его хотела оставить дома, авось, кто-нибудь возьмет и вырастит, но сестра сказала: ”Не нужно. Все равно он погибнет. Пусть хоть с тобой умрет”. Я его завернула в одеяло. Ему было тепло. Сестру повели первой. Мы слышали крики, выстрелы. Затем все стихло. Во второй партии повели нас. Привели на кладбище. Детей подымали за волосы или за воротник, как котят, и стреляли им в голову. Все кладбище кричало. У меня вырвали из рук моего мальчика. Он выкатился на снег. Ему было холодно и больно, он кричал. Затем я упала от удара. Начали стрелять. Я слышала стоны, проклятия, выстрелы, и я поняла, что они били каждый труп, проверяли, кто еще жив. Меня два раза очень крепко ударили, я молчала. Начали снимать вещи с убитых. На мне была плохонькая юбка, они ее сорвали. Краузе подозвал полицейского, что-то сказал. Все ушли. Я потянулась к Валерику. Он был совсем холодный. Я поцеловала его, попрощалась. Некоторые еще стонали, хрипели, но что я могла сделать? Я пошла. Я думала, что меня убьют. Зачем мне жить? Я одна. Правда, у меня муж на фронте. Но кто знает, жив ли он... Я шла всю ночь. Отморозила руки. У меня нет пальцев, но я дошла до партизан”.

Утром лейтенант Краузе снова послал полицейских на кладбище добить раненых.

Два дня спустя в полицейское управление пришли четыре старых еврея. Они пробовали уйти от смерти, но не нашли пристанища. Шмуйло, 70 лет от роду, сказал: ”Можете нас убить”. Стариков отвели в сарай, их били железной палкой, а когда они лишались сознания, оттирали снегом. Потом к правой ноге каждого привязали веревку, перебросили через балку. По команде полицейские поднимали стариков на два метра над землей и сбрасывали вниз. Наконец, стариков застрелили.