Оноре де Бальзак (1799–1850) «Гобсек» (1830,1835,1842)

Оноре де Бальзак

(1799–1850)

«Гобсек» (1830,1835,1842)

Данте в «Божественной комедии» поведал о возмездии, которое ожидает всех грешников после смерти, а французский писатель Оноре де Бальзак (1799–1850) в «Человеческой комедии» рассказал о том, почему оно их ожидает. Писатель показал ад самой жизни и раскрыл человечеству глаза на самое себя. За 20лет каторжного труда (ежедневно с полуночи до шести вечера) Бальзак создал грандиозный цикл из 98произведений, давших панораму целой эпохи, населенной бессмертными героями, одним из которых является ростовщик Гобсек. Э. Золя сравнивал «Человеческую комедию» Бальзака с Вавилонской башней, которую «архитектор не успел, да и не имел бы времени когда-либо окончить». «Gobseck» – «Гобсек» стал в нем фундаментальным основанием, золотым во всех смыслах хребтом, на котором потом наросла плоть последующих сочинений. Разные критики относят это произведение к разным жанрам: роману, повести, новелле, и это не суть важно, т. к. оно впитало в себя все жанры прозы. Именно это обстоятельство побудило нас отнести его к романам.

«Гобсек», вошедший в первую часть «Человеческой комедии» – «Сцены частной жизни», – был впервые издан в «физиологических очерках» в марте 1830 г. под названием «Ростовщик». Очерк не привлек широкого внимания. Через месяц Бальзак опубликовал повесть «Опасности беспутства», куда поместил этот очерк в качестве первой ее части. В переработанном виде это произведение вышло в 1835 г. под названием «Папаша Гобсек» (Гобсек в переводе с французского и бельгийского означает «Сухоглот», т. е. «Питающийся всухомятку», или «Живоглот»). В окончательной редакции 1842 г. оно стало называться «Гобсек».

Бальзак уловил основную мелодию июльской монархии – звон денег и разглядел главных «звонарей» послереволюционной эпохи – банкиров, ростовщиков, финансовую буржуазию вообще. Ростовщик – одна из первых профессий в истории человечества. Уже в Вавилоне ростовщики выделялись своим роскошеством среди городских жителей. О них писали Катон и Шекспир, десяткидругих прославленных писателей и историков. Со временем ростовщики впали в безумие накопительства, а значит, и в закономерную крайность – скаредность. Именно таким скрягой Бальзак и создал Гобсека, вложив ему в уста целую философию скопидомства. Примечательно признание ростовщика: «Из всех земных благ есть только одно, достаточно надежное, чтобы стоило человеку гнаться за ним. Это… золото. В золоте сосредоточены все силы человечества… В золоте все содержится в зародыше, и все оно дает в действительности… Золото – вот духовная ценность нынешнего общества… Что такоежизнь, как не машина, которую приводят в движение деньги?.. Везде идет борьба между бедными и богатыми, везде. И она неизбежна… Так лучше уж самому давить, чем позволять, чтобы другие тебя давили».

Иллюстрация к роману «Гобсек». Художник Э. Тудуз

Принято считать, что образ Антея стал великим после того, как очистился от всего земного (этот посыл относят вообще ко всему великому). Но удивительно другое: образ Гобсека велик именно в его земной грязи; он корнями как дуб врос в почву стяжательства, породившую его. Это воистину Наполеон наживы и скупости, победивший пространство и время, идеолог самой престижной ныне профессии – торгашества. Другого такого не знает мировая литература, даже в таких гениальных приближениях, как Скупой из одноименной комедии Мольера, Скупой рыцарь из «Маленьких трагедий» Пушкина и Плюшкин из «Мертвых душ» Гоголя. Этим персонажам, в сравнении с Гобсеком, увы, не хватает величия. И даже не просто человеческого – демонического. Ведь он не просто ростовщик, он жрец золотого тельца. «У меня взор, как у господа бога: я читаю в сердцах».

В основе сюжета лежит история любви дочери виконтессы де Гранлье – Камиллы и обедневшего аристократа Эрнеста де Ресто. По просьбе виконтессы стряпчий Дервиль рассказал ей о причинах разорения отца Эрнеста. Граф де Ресто женился в свое время на беспутной дочери папаши Горио (героя другого романа Бальзака «Отец Горио») – Анастази, пустившей по ветру его состояние ради альфонса Максима де Трай. Дервиль в начале своей адвокатской практики пытался сохранить часть имущества графа для его детей с помощью ростовщика Гобсека, с которым он познакомился, будучи студентом. Этого 76-летнего старика, безжалостно взыскивавшего с должников проценты, а за неимением оных присваивавшего их имущество и драгоценности, стряпчий называл не иначе как «человек-автомат», «человек-вексель», «золотой истукан». Гобсека нельзя было разжалобить: «иногда его жертвы громко кричат и выходят из себя, затем у него воцаряется глубокая тишина, как на кухне, где только что зарезали утку». В душе у ростовщика, похоже, был один только холодный слиток золота, но тому было оправдание – «ни одна душа человеческая не получила такой жестокой закалки в испытаниях, как он». Однако несмотря на нажитые им миллионы, Гобсек, дабы не афишировать свое богатство и платить за него «лишние» налоги, жил впроголодь, ходил пешком, ютился в двух снимаемых комнатенках, был одинок, нелюдим, и лишь проникшись доверием к Дервилю, ссудил ему однажды под «божеский» процент 150 000 франков для покупки патента, а также иногда, расчувствовавшись, по-отечески делился с ним своими циничными мыслями. По Гобсеку механизм власти над людьми был прост – миром правит тот, кто владеет золотом, а владеет им ростовщик. Особенно безжалостен Живоглот был к аристократам, когда те пресмыкались перед ним в надежде оттянуть время расплаты. Честный Дервиль по-молодости наивно восклицал: «Да неужели все сводится к деньгам!», пока сам не убедился в этом. Граф перед смертью успел по совету Дервиля передать все права на остатки имущества Гобсеку, которого стряпчий справедливо аттестовал как человека «самой щепетильной честности во всем Париже». После кончины графа Дервиль с Гобсеком явились к де Ресто и застали «распотрошенный» Анастази кабинет умершего мужа. В поисках завещания неутешная супруга даже столкнула труп с постели. «Труп графа лежал ничком, головой к стене, свесившись за кровать, презрительно отброшенный, как один из тех конвертов, которые валялись на полу, ибо и он теперь был лишь ненужной оболочкой». Заслышав шаги, она бросила в огонь бумаги, адресованные Дервилю, лишив тем самым себя имущества. Ростовщик, в котором, по словам Дервиля, жили два существа – подлое и возвышенное, так и не вернул ей имущество графа. Все свое добро он завещал внучатой племяннице – проститутке по прозвищу «Огонек», аДервилю – сгнившие и пропавшие продукты питания, которыми было забито его жилище – до последней минуты ростовщик не решался продать их, боясь продешевить. В последние свои мгновения Гобсек любовался грудой «золота» в камине. (Бальзак позднее в «Евгении Гранде» завершил обобщенный портрет ростовщика убийственным штрихом: умирая, старик Гранде судорожно вцепился в золотое распятие, поднесенное ему священником.) В конце рассказа Дервиль несколько утешил виконтессу, сообщив ей, что Эрнест де Ресто в скором времени обретет утраченное состояние.

«Гобсек», ставший одним из первых, если не первым социальным романом XIX в., по выходу в свет был встречен сдержанным гулом, в котором негодования было не меньше, чем восторгов. Да и критика особо не баловала роман, ставший биографией тех, от кого зависело ее собственное существование. В официальной России этот и последующие романы Бальзака были встречены без особого восторга. Позднее, когда писатель посетил нашу страну, за ним был учрежден негласный надзор полиции.

Вслед за Бальзаком, возвращавшимся к теме ростовщичества в «Евгении Гранде», «Истории величия и падения Цезаря Боррито», «Крестьянах», ее подхватили многие писатели: Н.В. Гоголь («Портрет», «Мертвые души»), Ф.М.Достоевский («Преступление и наказание»), В.В. Крестовский («Петербургские трущобы»), Ч. Диккенс («Рождественская история»), Т. Драйзер («Финансист», «Титан», «Стоик»), У. Фолкнер («Деревушка») и др.

В советское время было попрощались с образом Гобсека, уверовав в то, что «эпоха, описанная Бальзаком, давно отошла в прошлое». Однако Живоглот оказался на удивление живуч и сегодня вновь во весь голос заявил свои права на главное место под солнцем, отлитым из золота.

В СССР «Гобсек» впервыебылэкранизированрежиссеромК.В. Эггертом в 1937 г. Через 50 лет на киностудии «Молдова-филм» сняли одноименный советско-французский фильм (реж. А.С. Орлов).