ЖИЗНЬ В ДРУГОМ ТЕЛЕ. ОДЕРЖИМОСТЬ

ЖИЗНЬ В ДРУГОМ ТЕЛЕ. ОДЕРЖИМОСТЬ

Все дело в том, что привидений слишком мало. Если бы наша жизнь действительно продолжалась после смерти, то можно было бы ожидать, что привидений будет гораздо больше. Но, может быть, мы просто не способны видеть их в обычных условиях. Пока еще никто не изобрел «некроскопа», через который можно наблюдать и изучать умерших, и нам ничего не известно о необходимых для этого длине волны или уровне энергии. Но если следы умерших и впрямь как-то связаны с теми, кто жив, тогда в изготовлении подобного инструмента нет нужды, потому что у нас их миллионы. Возможно, проще всего обнаружить бестелесных мертвецов через тела живых.

В этой связи интересно вспомнить о том, что собака дог, присутствовавшая при первых экспериментах Раудива в Англии, по-видимому, могла слышать записанные на пленку голоса задолго до того, как кто-нибудь из людей убеждался в их существовании. Согласно сообщению владельца дога Питера Бандера, тот «вдруг начинал лаять на «незваного гостя», ощетинивался и издавал звуки, которыми он обычно встречал появление чужого в доме. Человек воспринимает звуки в диапазоне от шестнадцати до двадцати тысяч колебаний в секунду, но порог восприятия высоких частот у собак значительно выше, и им не трудно услышать записанные на пленку голоса, обычно звучащие близко к нашему верхнему пределу.

Возможно, благодаря иному уровню восприятия животным легче обнаружить привидения. Недавно моя приятельница рассказала мне, что во сне она видела, как выходит из спальни, проходит через все комнаты, в одной из которых сидит ее муж и читает, а затем возвращается в постель. Когда она проснулась, три ее кошки сидели на полу у кровати, глядя на нее с беспокойством, а муж сказал, что они только что обошли весь дом, повторив приснившийся ей путь, как будто шли за ней по пятам. Эта обостренная чувствительность представителей других видов была положена в основу опыта, целью которого было найти экспериментальный подход к проблеме продолжения жизни после смерти.

Роберт Моррис из университета Дюка начал свои исследования в охотничьем домике, в котором, по слухам, обитали привидения, используя в своей работе такие живые детекторы, как собаку, кошку, крысу и гремучую змею. Каждое из животных помещалось вместе со своим хозяином в комнату, в которой произошло убийство. Едва войдя в комнату, собака вдруг зарычала на хозяина и выскочила за дверь. «Никакие уговоры не могли заставить собаку вернуться в комнату». Кошку хозяин внес на руках; как только они приблизились к месту, откуда убежала собака, она вскочила ему на плечи, выпустив когти, затем, спрыгнув на пол, она направилась к пустому стулу. «В течение нескольких минут она свирепо шипела, глядя на пустой стул в углу комнаты, пока ее не унесли». Крыса не проявила никакой реакции, а гремучая змея «сразу же встала в боевую позу, угрожая тому же стулу». Никто из животных не совершал подобных действий в другой комнате того же дома.

Тот факт, что ведьмы используют кошек в качестве «домашних духов», антенн или усилителей собственных органов чувств, возможно, объясняется остротой их восприятия. Мы используем гончих как медиумов при интерпретации следов запаха, недоступных нашему восприятию. О мире запахов мы не знаем почти ничего, но кое-что может укрыться и от нашего главного чувства – зрения, которое также действует в ограниченной области. Наша неспособность видеть короткие волны цветового спектра объясняется желтоватой окраской хрусталика нашего глаза, не пропускающего ультрафиолетовые лучи. Для наших глаз зеленая ночная бабочка Actias luna совершенно сливается с зеленой поверхностью листа, на котором сидит, однако для насекомых, видящих ультрафиолетовые волны, она кажется яркой цветной точкой на сероватом фоне. Для нас самки и самцы ночной бабочки не отличимы друг от друга, для насекомых же самка выглядит ярче, а самец – темнее. Возможно, люди, которых мы называем медиумами, знающие о невидимых или неслышимых для нас вещах, – это просто те, кому от природы или в результате обучения свойственна особая острота восприятия.

Я уверен, что нам мешают стать экстрасенсами не органы чувств, а компьютер нашего мозга, который интерпретирует поступающую из этих систем информацию. Эжен Марэ, работая по обыкновению в одиночку, впервые провел исследование области, которая ныне известна как гипнотическая гиперестезия. Он обнаружил, что, находясь под гипнозом, молодая девушка могла распознавать присутствие хинина в растворе с концентрацией одна полумиллионная процента, тогда как в обычном состоянии ей нужен был раствор в четыре раза крепче. После того как двенадцать человек, по очереди подержав небольшой предмет в руках, помещали его в сосуд, она, обнюхав предмет и руки людей, могла вернуть каждый предмет тому, кто первым до него дотронулся. Марэ обнаружил, что под гипнозом девушка способна слышать звук, напоминающий шипение змеи, на расстоянии двухсот метров, тогда как в обычных условиях оно не превышало тридцати метров. Даже особо чувствительный к присутствию змеи бабуин способен уловить шипение змеи на расстоянии не более шестидесяти метров. По-видимому, на бессознательном уровне мы получаем больше информации, чем нам требуется, и она пропускается через фильтры нашего ментального компьютера, запрограммированного на более узкий диапазон сигналов. Используя биотехнику обратной связи, можно научить человека осознавать обычно бессознательные процессы, например контролировать изменение кровяного давления. Теперь, когда мы убедились в возможности мысленного воздействия на человека даже на расстоянии, обучение восприятию телепатической информации представляется вполне реальным. Я убежден, что все сенситивы окажутся восприимчивыми к подобному обучению и в недалеком времени в научных лабораториях появятся талантливые ученые-медиумы.

А пока многое можно узнать от тех, кто является «сенситивом» от природы. Немало людей устно или письменно передавали информацию, которую нельзя получить с помощью обычных органов чувств. Большинство этих так называемых ментальных медиумов действуют в состоянии некоторой диссоциации. Они сознательно вызывают состояние транса различной глубины. Порой он принимает форму отрешенности, не более глубокой, чем тогда, когда мы предаемся мечтам, – любопытно, что многие из нас в подобном состоянии испытывали внезапное озарение. Наверняка творческие решения, которые принимаются в это время, приходят с постоянно действующего подсознательного уровня. Информация, которую сообщают медиумы, часто бывает отрывочной и бессвязной, напоминая сны, а это наводит на мысль, что ее источник хотя бы частично лежит в подсознании.

Руководитель психиатрического отделения в лондонском госпитале св. Варфоломея однажды, находясь в состоянии транса, написал странный текст. Он был написан вверх ногами по-немецки, и в нем утверждалось, что это послание от мало известного доктору человека, который давно умер. После сеанса он отыскал имя этого человека в энциклопедии и обнаружил, что написал почти дословную копию содержащейся там статьи. Как известно, подсознание почти ничего не забывает, и одного случайного взгляда на страницу достаточно для того, чтобы текст навечно запечатлелся в памяти. Профессор Станли Холл с помощью известного и уважаемого медиума получил ряд сообщений от девочки по имени Бесси Билз, которая была его целиком вымышленной мертвой племянницей, изобретенной в целях эксперимента. Не вызывает сомнений, что часто информация, полученная в состоянии диссоциации, имеет источником или сознание гипнотизера, или сознание гипнотизируемого, но этого недостаточно, чтобы исключить из рассмотрения все подобные явления.

Фрейд был уверен, что в основе личности лежат две противоположные силы – сознательное «Я» и подсознательное «Оно» и что неврозы возникают в результате конфликта между ними. Его система психоанализа в действительности была обучением биологической обратной связи, так как он пытался примирить противоположные интересы, открывая подсознание сознанию, нередко через скрытые в сновидениях символы. Рональд Лейнг, сделав шаг вперед, предполагает, что эти две силы можно разделить и изолировать. Он указывает, что большинство людей временами чувствуют диссоциацию в результате стресса или шока, испытывая некоторую отделенность от своего тела. Он полагает, что некоторые имеют к этому большую склонность и «идут по жизни не поглощенные собственным телом, а скорее чувствуют себя такими, какими были всегда, несколько отстраненными от тела». Согласно этой точке зрения, всем нам знаком феномен пребывания вне тела, но тем не менее те, кто отождествляет себя исключительно со своей бестелесной частью, считаются больными шизофренией.

Стен Гуч уверен, что «Я» и «Оно» имеют физическую реальность и существуют как независимые, наделенные самосознанием сущности в разных частях нервной системы. В головном мозгу расположены все сенсорные области, которые мы связываем с обычным бодрствующим сознанием, но многие из них дублируются в среднем мозгу и мозжечке. У более примитивных позвоночных основные зрительные и слуховые центры были расположены в задних областях мозга и только позднее переместились в передний мозг, «как будто природа начала превращать мозжечок в главный центр нервной системы, но передумала и вместо этого усовершенствовала сам головной мозг». Вполне возможно, что в более старом мозжечке расположено «Оно», или подсознание.

Помимо снов существуют другие пути, которыми подсознание проникает в сознание. Это проникновение бывает вовсе не таким приятным, как при озарении или неожиданных догадках. То, что в средние века называлось «вызывать дьявола» или в черной магии – «общаться с духами», возможно, является техникой намеренного введения подсознания в сознание, утрата же разумом контроля над этим процессом описывалась как одержимость.

Во все времена против магии, колдовских обрядов, наркотиков и состояний транса принимались суровые меры предосторожности из-за опасности, которую якобы представляет собой общение с тем, что может вертеть столы и выходить из-под контроля присутствующих. Эта опасность признается даже юридически в понятии «облегчение вины», требующем снисхождения к людям, действующим под влиянием более могущественных сил.

Барьер между двумя частями мозга, по-видимому, прочен и необходим. Когда он преодолевается трансцендентным опытом религиозного обращения, то обращенный может установить связь с духом бога, однако посещение дьявола не менее вероятно. Химические мосты, ведущие через барьер, могут окончиться приятным и неприятным путешествием. Нередко медиумы общаются с духами, которые на первый взгляд имеют только добрые намерения, однако они постоянно следят за тем, чтобы злой дух не мог в них вселиться. Нельзя отрицать, что наша личность естественно и неизбежно разделена как нашей анатомией, так и нашим опытом. Не исключено, что медиумы – это люди, у которых барьеры между двумя частями их сознания легче преодолеть. Опытный медиум умеет сознательно контролировать эти пропускные ворота, однако есть много людей, которые, не имея власти над входом и выходом, напоминают шизофреников.

Мы, высшие приматы, вероятно, в силу эволюционной случайности обладаем бодрствующим сознанием, и наш взгляд на мир определяют хорошо развитые мозговые полушария. Тех же, чье восприятие мира не так твердо опирается на эту область мозга, мы для удобства называем сумасшедшими. Дельфины и птицы имеют относительно развитые области мозжечка, и, если их чувства так же хорошо организованы в этом заднем мозге, как и в головном, у них должно быть совершенно иное восприятие реальности, пожалуй, не слишком отличное от того, которым наслаждаются мистики, по-иному соединяющее обе части своего мозга. Не в этом ли смысл исследований, которые Джон Лилли проводит с дельфинами, а Карлос Кастанеда – с соколом-альбиносом?

Помимо двух противоборствующих сил, «Я» и «Оно», Фрейд также предполагает существование третьей сущности, «сверх-Я». Если «Оно», или подсознание, может, поднявшись, выходить у одержимого из-под контроля сознания, тогда на это время «Я» перемещается в другую область нервной системы. Определяя место этого явления, Гуч предполагает, что взаимодействие между двумя старыми системами возникло относительно недавно и третья система должна находиться в той области мозга, которая в ходе эволюции развилась последней, то есть в лобных долях.

Используя это понятие третьего уровня, мы можем предположить, что одержимость означает господство над неподвижным сознанием, а трансценденция – движение сознания к высшему уровню в результате сотрудничества двух в прошлом враждебных сил. Все мистические традиции и большинство новых идей о развитии разума отсылают к более высоким состояниям сознания, а техника достижения этого состояния всегда сводится к следующему. Во-первых, это умение отыскать отверстие в барьере между уровнями сознания и подсознания и открывать эту дверь по своему желанию. Второй, более трудный шаг состоит в том, чтобы примирить противоположные интересы и способности двух систем и выковать их согласие, позволяющее установить между ними некоторое сотрудничество.

Эта модель, конечно, сильно упрощена. Огромное разнообразие типов личности (а также легионы демонов в анналах оккультных наук) наводит на мысль о том, что между сознанием и подсознанием есть, вероятно, много тоннелей. Если в одном и том же человеке существуют две явно независимые модели личности, тогда раскол неизбежен. Бывают множественные личности. «Три лица Евы» и шестнадцать сторон «Сибиллы» – хорошо документированные истории болезни, рассказывающие о подобных возможностях. В этих отчетах нет ничего возбуждающего подозрение в действиях какой-либо внешней силы, вызывающей одержимость. Гуч удачно сравнивает подобные случаи с комнатой, имеющей несколько видов освещения: люстру, настольную лампу и скрытый стенной свет. Можно осветить комнату любым из этих источников, и каждый «придаст ей иной характер и будет соответствовать определенным случаям. Мы знаем по опыту, что освещение может скрывать или создавать тени или же подчеркивать одни предметы обстановки за счет других. Тем не менее это всегда одна и та же комната».

Я думаю, многое из того, что происходит с медиумами в состоянии одержимости, является результатом вторжений их собственного подсознания в сознание. Мы знаем, что телепатия также действует на этом уровне, поэтому нет ничего удивительного, что одержимые могут получать информацию из внешних источников, но иногда она так насыщенна и подробна, что телепатическое объяснение представляется несколько натянутым.

Мэри Рофф умерла 5 июля 1865 г. в возрасте восемнадцати лет. По всем отзывам это была странная девочка, подверженная эпилептическим припадкам и головным болям, которые она облегчала кровопусканием. Говорят, она обладала слепым зрением: читала книги с завязанными глазами и письма, не вынутые из конвертов. 16 апреля 1864 г., за четырнадцать месяцев до того, как Мэри скончалась в судорогах, в том же городе родилась другая девочка. Все первые тринадцать лет своей жизни Люранси Веннум ничем не отличалась от сверстников, но когда она достигла зрелости, с ней начали происходить странные вещи. Сначала она погрузилась в каталептическое состояние, продолжавшееся пять лет, затем она время от времени стала впадать в трансы, во время которых видела «ангелов» и «духов». Ее сочли безумной и передали под наблюдение психиатра. Он обнаружил, что она была одержима двумя разными личностями: старой, злобной колдуньей и юношей-самоубийцей. Под гипнозом удалось восстановить собственную личность Люранси, объяснившую, что есть только один способ избавиться от двух злых духов: позволить вселиться ангелу, стремящемуся ей помочь. На вопрос, знает ли она, кто это, она ответила: «Ее зовут Мэри Рофф».

Люранси словно превратилась в Мэри, и ей разрешили жить с семьей Рофф. Она была совершенно счастлива, знала всех и вся, что знала Мэри, узнавала друзей и знакомых, называя их по именам, вспоминала тысячи подробностей из жизни Мэри: значительные, вроде поездки в Техас, и мелкие, вроде пришивания воротничка. Она находила вещи, спрятанные Мэри, о которых семья Рофф ничего не знала. Эта одержимость продолжалась три месяца и десять дней, внезапно Люранси очнулась и вернулась в свою семью, которую снова узнала.

Известно много случаев чередования личностей, но здесь личность, заместившая личность Люранси, согласно всем проведенным проверкам, полностью была личностью Мэри Рофф, со всеми ее воспоминаниями восемнадцатилетней девушки, умершей, когда Люранси был всего год. Семьи Рофф и Веннум не были знакомы, и Люранси не могла обычным путем узнать такое множество мелких подробностей о жизни Мэри. Вновь обретя собственную личность, она ничего не помнила о прошедших ста днях и более никогда не сталкивалась с подобными проблемами.

Само существование фрагментарного или полного замещения личности для психологии не является проблемой, однако вероятность вторжения извне можно оценить, лишь обратившись к биологическим прецедентам. Одной из наиболее привлекательных тем научной фантастики для биолога является тема, так талантливо разработанная Теодором Стардженом. Он рассказывает историю о нескладном молодом человеке огромной силы, но небольшого ума, который, привлекая других людей, создает основу для составного организма. К своему «телу» он добавляет «голову» девушки, обладающей сенситивными и телепатическими способностями, «руки» близнецов, владеющих психокинезом, «разум» монгольского ребенка со способностями компьютера и «энергию» юного преступника-психопата. Все это сборище разномастных частей обладает огромной, неуправляемой силой, которая вот-вот разрушит и себя и все вокруг, но этого не происходит, так как организм обретает цельность, присоединив «душу» молодого поэта.

Возможно, таким путем и должна пойти эволюция человека. Изменения окружающей среды сегодня происходят так быстро, что времени для обычных неторопливых модификаций физической эволюции уже не остается.

Илайес Канетти считает толпу самостоятельным организмом. Он проводит различие между группами людей, случайно оказавшихся одновременно в некотором месте, и настоящей толпой, которая образуется вокруг центральной точки, названной кристаллом толпы. Формирование и рост толпы – универсальное и таинственное явление. Она может возникнуть везде. Сначала она состоит из отдельных индивидов, но вдруг переходит к согласованным действиям, когда движение одних частей организма словно само передается всем остальным, напоминая волны нервного разряда у медузы. Люди, из которых состоит толпа, часто не знают, что, собственно, произошло, и, если их спросить об этом, не смогут ответить, но тем не менее они спешат к их общей невидимой цели. В таком состоянии толпа представляет собой неопределенную сущность, всасывающую людей. В начальной фазе ее ведет один инстинкт, жажда роста. Она стремится захватить каждого встречного, не зная границ, но даже в этот организационный период она не теряет восприимчивости. По словам Канетти, «в толпе постоянно живет предчувствие грозящего ей распада. С помощью быстрого роста она всеми силами стремится избежать его; она поглощает всех и именно потому неминуемо должна распасться».

Организм толпы существует до тех пор, пока не достигнет цели. Цель может быть краткосрочной, как, например, убийство или разрушение здания, и долгосрочной, как, например, мечта о земле обетованной, где соберутся все дети Израиля. Виды толпы можно классифицировать в соответствии с ее целями, но все они имеют общие свойства. Внутри толпы отдельные люди теряют свои личные качества, свои имена, экономический и социальный статус, превращаясь в равные части нового существа. Это настолько могучее чувство, что все призывы к справедливости и все теории равенства, возможно, основаны на том ощущении братства, которое знакомо каждому, побывавшему в толпе. В ее непривычной плотности рушатся все представления о личном пространстве, и в новой общности исчезает страх прикосновения и контакта. В танцующей толпе люди слиты в единое многоголовое, многорукое и многоногое существо. Некоторым видам толпы, порожденных войной или религией, можно предписать определенные действия или ритуалы. Но это касается только организмов, существующих гораздо дольше обычного и потому ослабленных, однако самой могучей толпой является спонтанная толпа, сплотившаяся для немедленного удовлетворения своих целей. Достигнув их, она в момент разрядки, означающей конец ее существованию, нередко разражается криком. Голос толпы можно услышать, когда палач поднимает вверх отрубленную голову жертвы. Этот особый крик, зов организма, свидетельствует о единстве толпы красноречивее любого действия. Это живая демонстрация того, что общество качественно отличается от простой суммы его частей.

Сила, соединяющая отдельных людей в толпу, столь же таинственна, как сила, соединяющая отдельные клетки в функциональное целое. Возможно, эта же сила питает нашего эфирного двойника и действует на уровне подсознания, обусловливая внутреннее организующее влияние иглоукалывания и внешние проявления психокинеза и всего того, что связывают с призраками.

Лучшим биологическим примером того, как индивиды образуют совершенно новый организм, являются лишайники. Эти растения покрывают цветной корой или облиственными купами стволы деревьев и выступы скал в суровых климатических зонах высокогорья и тундры. Они имеют самые разнообразные формы, и их можно классифицировать в зависимости от цвета и конфигурации. Но дело в том, что каждый лишайник в отдельности состоит из двух самостоятельных видов, принадлежащих к разным ботаническим классам: зеленой или голубовато-зеленой водоросли и гриба аскомицета, по отдельности довольно слабых, но вместе образующих симбиоз, способный осваивать территории, где немногие способны выжить. Водоросль может существовать самостоятельно, а грибок – только там, где его споры найдут способного к фотосинтезу партнера-водоросль. Мне кажется, личности, вселяющиеся в одержимого, своим поведением напоминают грибковый компонент лишайника, и, если умершие вообще способны продолжать существование, они должны иметь те же паразитические отношения с живыми.

Таким образом, мы установили следующие факты:

Каждый живой организм создает вокруг себя жизненное поле. Этот электрический феномен существует на обычном физическом уровне тела и может быть измерен стандартным лабораторным оборудованием. Он исчезает в момент клинической смерти.

Каждое тело имеет биоплазменного двойника, который существует на менее физическом уровне, принимает приблизительно те же формы, что и тело, и имеет некоторое отношение к контролю и организации жизненных функций. Его нелегко измерить, но его существование вытекает из практики иглоукалывания и может обнаруживаться с помощью специальной техники, состоящей из высокочастотной аппаратуры. Он не исчезает в момент клинической смерти.

Все последующие утверждения носят спекулятивный характер, однако я думаю, что мы с полным основанием можем предположить следующее:

Явления тех, кто жив, вызываются обособленным биоплазменным, или эфирным, телом, которое сенситивы могут видеть постоянно, а остальные – в особых условиях.

Явления тех, кто мертв, можно толковать в том же ключе в течение незначительного периода после клинической смерти, но и само биоплазменное тело со временем подвергается разрушению. Поэтому, если эти явления продолжаются еще долго после смерти, остается предположить, что биоплазма каким-то образом вновь обрела энергию, скорее всего в результате контакта с другим живым телом.

Мы уже видели, что происходит с живой клеткой, взятой из привычного окружения в теле. Если за ней соответствующим образом ухаживать, она продолжает расти и делиться, но в какой-то момент достигает предела Хейфлика, полностью теряет свою индивидуальность и затем погибает. Эту деградацию можно предотвратить двумя путями. Во-первых, вернув клетку в ее родное тело. В идеале следует восстановить ее связь с собственной тканью, но создается впечатление, что утраченная клетка способна восстановить свою идентичность и силу, даже лишившись химического контакта с себе подобными. По-видимому, ей только нужно «напомнить, кем она была», передав соответствующий вид энергии. Все специалисты по выращиванию изолированной ткани знают, что легче всего культивировать клетки собственного тела, последние имеют тенденцию лучше размножаться, если им уделять личное внимание. Это одно из вечных лабораторных суеверий, которое, возможно, основано на фактах, как и бытующее среди садовников понятие «зеленые пальцы».

Второй путь – дать изолированной клетке второй срок жизни: произвести генетическое изменение. Если клетки в тканевой культуре продолжают жить после предела Хейфлика, то можно быть почти уверенным, что они мутировали и стали канцерогенными. Конечно, мутация может произойти и с клетками тела, являющимися частью организма, однако обычно мутации подвергаются только половые клетки, являющиеся единственными живыми единицами, тщательно изолированными от тела. Клетки человеческой спермы даже при оптимальных условиях могут прожить в матке не более двух суток, но клетка, оплодотворившая яйцо и претерпевшая тем самым генетическое изменение, может положить начало культуре, которая может существовать сто лет. Оба вида половых клеток, сперматозоид и яйцо, имеют половину от обычного числа хромосом, и можно было бы предположить, что это ограничивает их способность к выживанию; тогда почему оплодотворенное яйцо способно жить и делиться достаточно долго, чтобы произвести совершенно нового индивида, когда любая другая изолированная клетка тела не может перейти предела Хейфлика? Обе клетки обычно имеют по сорок шесть хромосом и доступ ко всем источникам питания, но создается впечатление, что яйцо приобрело определенное репродуктивное преимущество, просто смешав свои гены с генами другой клетки. Это превосходство останется у него на всю жизнь, оно известно в биологии под именем генерозиса, или гибридной силы, увеличения размеров или плодовитости в результате скрещивания двух генетически различных линий. Это огромнейшее преимущество, вероятно, сыграло значительную роль в эволюции полового размножения, однако его невозможно объяснить только смешением разного генетического материала. Должно существовать более глубокое объяснение, однако природа этой удивительной добавки, придающей оплодотворенному яйцу неограниченный потенциал, все еще остается тайной.

Мистики не находят в этом явлении ничего загадочного. Они просто считают, что душа, лишившись тела, поселяется в яйце и перевоплощается. Учение о перевоплощении весьма заманчиво, так как предусматривает готовые решения для многих философских проблем и биологических аномалий, но, как ученый, я не могу с ним согласиться просто потому, что мне оно напоминает уловку. Мне нужно найти подтверждение не только для моей интуиции, но и для разума. Мистикам кажется пустой затеей искать доказательства тому, что представляется очевидным, но я считаю, что само исследование, даже не увенчавшееся успехом, приносит понимание, которое не приобрести никаким другим путем.

Психиатр Ян Стивенсон из Виргинского университета один из немногих ученых, исследующих перевоплощение научными средствами. Первой его работой в этой области стало блестящее эссе «Доказательство продолжения жизни на материале воспоминаний о прошлых воплощениях», представленное на конкурс, посвященный памяти психолога-первооткрывателя Уильяма Джеймса. В нем он обрушился на все предшествующие представления о перевоплощении, используя новый экспериментальный подход. Он заявил: «Полученные от медиумов сообщения ставят проблему доказательства того, что некто явно мертвый еще живет. При оценке воспоминаний о прошлых воплощениях проблема состоит в том, чтобы решить, умирал ли когда-нибудь некто явно живой. Это может оказаться более легкой задачей».

Стивенсон приступил к решению этой задачи и провел очень тщательный анализ почти тысячи случаев предполагаемого воплощения, а из них отобрал двадцать, заслуживающих, по его мнению, дальнейшего рассмотрения. Он лично присутствовал при семи случаях в Индии, трех на Цейлоне, двух в Бразилии, семи на Аляске и одном в Ливане. Наиболее интересным мне представляется случай с ливанским мальчиком, тем более что Стивенсон сам его обнаружил и смог сопровождать ребенка в деревню, в которой он, вероятно, провел предшествующую жизнь.

Лишь только научившись говорить, Имад Элавар, казалось, знал вещи, которым его никто никогда не учил. Он упоминал имена друзей, неизвестных его родителям, а те считали это фантазиями, пока однажды ребенок не бросился с объятьями к незнакомцу на улице их деревни Корнайел. Тот удивленно спросил: «Ты знаешь меня?» Имад ответил: «Да, ты был моим соседом». Тот человек жил в пятнадцати милях за горами, в деревне Крибу. С того дня родители Имада начали относиться к сыну серьезно, и, когда Стивенсон приехал в Корнайел, чтобы заодно исследовать другой случай, они пришли к выводу, что Имад некогда был Махмудом Бухамзи, женатым на Джамиле, однажды он попал под грузовик, ему отдавило обе ноги, и вскоре он умер в больнице. Стивенсон записал все, о чем сообщили ему родители Имада, и попытался по возможности отделить эти сведения от того, что действительно говорил мальчик. Затем он и пятилетний ребенок вместе отправились в Крибу.

Между двумя деревнями почти не было связи, и, только прибыв в Крибу, Стивенсон узнал, что Махмуд Бухамзи действительно здесь жил, но что он жив здоров. Но тем не менее он выяснил, что некий Саид Бухамзи действительно умер так, как описывал мальчик, и что его ближайшим другом был его родственник Ибрагим Бухамзи, тяжело переживавший смерть друга и сам позднее умерший от туберкулеза. Ибрагим никогда не был женат, но у него была любовница по имени Джамиле, и именно он был соседом того человека, которого Имад узнал в Корнайеле. Стивенсон осмотрел дом, в котором жил Ибрагим, и обнаружил шестнадцать вещей, подтверждавших рассказы мальчика. Например, маленькую желтую машину, два сарая, служивших гаражами, и необычную масляную лампу.

Из заметок, сделанных Стивенсоном, следовало, что Имад в действительности не говорил, что попал под грузовик, а просто живо вспоминал аварию. Он горячо говорил о Джамиле, даже отдавал ей преимущество перед матерью, но никогда не утверждал, что был на ней женат. Ошибочные выводы родителей Имада подтверждали их честность и почти исключали возможность намеренного обмана или того, что они невольно служили Имаду источниками информации о Крибу. На основании этих фактов можно сделать предположение, что воспоминания Имада имеют отношение к событиям жизни Ибрагима и не объясняются случайностью, обманом или обычной памятью.

Стивенсон замечает: «В качестве серьезных вариантов объяснения мы оставили либо экстрасенсорное восприятие плюс персонация (так как информация, полученная сверхчувственным путем, принимала личную драматическую форму), либо одержимость (духом, предположительно Ибрагима), либо перевоплощение».

Проводимое Стивенсоном различие между одержимостью духом умершего и перевоплощением представляется мне несущественным. Перевоплощение фактически является постоянной одержимостью, и, если возможны множественность личности и одержимость несколькими духами, тогда я не вижу логического основания, исключающего воплощение в одно и то же тело одновременно нескольких душ. Тогда остается две возможности: либо телепатия Имада, либо перевоплощение Ибрагима. Согласно результатам контролируемых экспериментов, которые проводились с людьми, способными поддерживать друг с другом связь на расстоянии, телепатия действует на подсознательном уровне. Одним из лучших способов установить контакт с этой областью и получить оттуда информацию является гипноз. Денис Килси рассказывает о гипнозе девочки-подростка в ходе курса психотерапии, который понадобился из-за ее сложных отношений с родителями. «Просто для того, чтобы как-то начать сеанс, я спросил, как называется ее любимая мелодия. Она ответила, что не знает ни одной. Это удивило меня, так как ее мать жаловалась, что дочь тратит слишком много денег на пластинки. Я спросил ее, сколько ей лет. «Пять», – ответила она и расплакалась». Девочка спонтанно вернулась в тот момент своего детства, когда произошло событие, ставшее причиной ее теперешних разногласий с родителями. Это не совсем обычный случай, но во время гипноза врач нередко осторожно побуждает пациента вернуться в прошлое.

Многие при этом ясно вспоминают ранние события своей жизни, как бы переживая их вновь. По-видимому, время, в которое способен вернуться пациент, биологически не ограничено. Многие припоминают ощущения и чувства до самого момента рождения, а некоторые – даже внутриутробный опыт. Порой эти проявления выглядят не очень убедительно, однако, если предложить субъектам, находящимся в состоянии регрессии, стандартные тесты на проверку умственных способностей, они отвечают в точном соответствии с тем возрастом, в котором находятся под гипнозом, а это очень трудно симулировать.

Какой бы ни была природа этого явления, с помощью этой техники, несомненно, можно восстановить подавленную память и даже обнаружить неожиданные таланты. Московский психиатр Владимир Райков с ее помощью пробуждал у студентов творческие способности в изобразительном искусстве и музыке. Знаменитый второй концерт для фортепьяно Рахманинов написал после подобного сеанса и посвятил гипнотизеру. С Райковым сотрудничает физик Виктор Адаменко, который изобрел инструмент для измерения интенсивности биоплазменной энергии тела через стратегическую комбинацию точек акупунктуры. Они обнаружили, что показания прибора, полученные во время обычного гипноза, отличаются от показаний при регрессии. В период регрессии происходят заметные физиологические изменения, весьма напоминающие те, что происходят при получении субъектом телепатической информации. Представляется, что и регрессия, и телепатия осуществляются в биоплазменном теле.

В некоторых случаях гипнотизеры ухитряются вернуть пациентов во время, предшествующее моменту зачатия, в мир воспоминаний, относящихся, по-видимому, к прежней жизни. В настоящее время Килси использует эту технику как стандартную форму психотерапии, когда в памяти пациента нельзя обнаружить ни одного эпизода его жизни, способного вызвать стресс или фобию. Один из этих случаев мне представляется особенно интересным, так как пациент, лечившийся от алкоголизма, был умным и скептически относящимся к перевоплощению человеком (между этими двумя чертами нет обязательной связи). Находясь под гипнозом, он стал погружаться в прошлое и вдруг у него возник спазм, во время которого он, раскинув руки, казалось, пытался освободиться от оков, задыхаясь и хрипя: «Они вырезают мне язык!» Вернуть его в нормальное состояние оказалось нелегко, но как только спазм прошел, он закричал, чтобы ему дали воды, еще воды, и, только окончательно вернувшись в настоящее, он смог утолить жажду. Килси считает, что пристрастие этого пациента к выпивке уходит корнями в прошлую жизнь, быть может, в гражданскую войну в Испании, где его пытали и бросили умирать от боли и жажды. Диагноз был сообщен пациенту, и, хотя он по-прежнему не верит в перевоплощение, он избавился от непреодолимой тяги к выпивке и стал трезвенником.

Стивенсон говорит о гипнотической регрессии как методе исследования перевоплощения: «Люди, вызванные с помощью гипнотической регрессии к «прежней жизни», совмещают в себе свою настоящую личность, свои ожидания по поводу того, что хочет гипнотизер, фантазии о том, какой должна быть их предшествующая жизнь, с элементами, полученными, вероятно, паранормальным путем». Я не сомневаюсь, что сознание с помощью скрытых в подсознании талантов может убедительно разыграть что угодно, но я подозреваю, что по меньшей мере некоторые из паранормальных элементов получены с помощью телепатии; однако при этом остаются факты, говорящие в пользу одержимости. Субъекты почти всех исследований перевоплощения помимо черт характера и воспоминаний других, уже умерших людей обладали и своими собственными. Мне кажется, что дилемма Стивенсона в случае с юным Имадом Элаваром – телепатия или перевоплощение – правильнее всего решается с помощью ответа: и то и другое.

Как считает современная психология, источники мудрости скрыты в глубинах человеческой души. Юнг был уверен, что «перевоплощение – одно из первоначальных утверждений человечества, с которым следует считаться», и что «в основе этих утверждений должны лежать психические факты». В одном из диалогов Платона Сократ замечает, что обучение состоит не в том, чтобы поместить нечто в другого человека, а чтобы извлечь уже имеющееся. Он хотел извлечь не те пустяки, имена и даты, которые мы выуживаем во время гипноза, а «следы знания, сохраненного душой в ее вечных странствиях». Идея перевоплощения присутствует в индуизме, джайнизме, верованиях сикхов, буддизме, даосизме, конфуцианстве, зороастризме, культах Митры, манихействе, анимизме, иудаизме, христианстве, мусульманстве, масонстве и теософии. Только в западной философии она пробивается в трудах Юма, Канта и Шопенгауэра как палингенез, метемпсихоз и трансмиграция. Ни одно другое понятие не получало такого широкого культурного признания. Можно возразить, что именно поэтому лишенное смысла понятие сохранилось так долго, однако все эти взгляды имеют настолько разное происхождение и принадлежат таким разным культурам, что я не могу поверить в его биологическую необоснованность. Проблема в том, чтобы найти доказательства.

Если бы нам удалось доказать, что живой человек обладает тем же сознанием, что и человек, чье тело уже умерло, то это было бы лучшим подтверждением перевоплощения. Философ Курт Дюкасс указывает, что тело старика может быть совершенно непохожим на его же тело в молодости и что отождествить их можно, только показав, что молодое тело стало старым. Аналогичный подход применим и к сознанию: «существующее в настоящее время сознание является «тем же самым сознанием», что и предшествующее, если и только если рассматриваемое нами предшествующее сознание впоследствии стало теперешним сознанием». Доказать это положение можно, лишь продемонстрировав, что теперешнее сознание содержит те же воспоминания о субъективном опыте, что и прежнее сознание. Многие якобы перевоплотившиеся сознания, исследуемые Стивенсоном, содержат подобную информацию, но так как она относится к субъективному опыту, который в силу своей природы не мог быть зафиксирован в прошлом, их невозможно подтвердить. Таким образом, лучшее возможное доказательство перевоплощения оказывается невозможным, тогда мы переходим к следующему лучшему.

Я готов признать такое доказательство посмертного существования, которое исключило бы возможность телепатии или подсознательной памяти. Если можно убедительно доказать, что живущий в настоящее время человек обладает информацией или умением, которые относятся к прошлому и которыми не обладает никто из его современников, тогда следует заключить, что они получены от пережившего то время существа. Конечно, подобный факт мог бы служить доказательством перевоплощения или одержимости, но сейчас это различие несущественно.

В 1927 г. Фредерик Вуд, психиатр из Блэкпула, заинтересовался местной девочкой, которая начала употреблять слова на иностранном языке. Девочка, которую звали Розмари, утверждала, что получает сообщения от женщины, жившей в Египте в эпоху фараона Аменхотепа III (ок. 1405-1367 гг. до н.э.). Дух назвался Телика-Вентиу, вавилонской женой фараона, и сообщил, что может говорить с Розмари на древнем языке, потому что сама Розмари раньше была молодой сирийской рабыней, храмовой танцовщицей, которую царица взяла себе в прислужницы, затем они обе утонули в Ниле, спасаясь бегством от гнева жрецов. Мелодраматические истории такого рода нередко встречаются в литературе о перевоплощении и сами по себе заслуживают внимания. Если перевоплощение и в самом деле случается, то трудно понять, почему большинство перевоплотившихся должны быть древними египтянами или могущественными индейскими вождями, однако в данном случае это не имеет никакого значения, потому что Розмари действительно говорила на древнеегипетском языке.

Вуд фонетически записал пять тысяч фраз и коротких предложений и затем послал их для перевода египтологу Говарду Халму. Кроме изображения звука «и» иероглифы обозначают только согласные звуки. Ни один живой человек не знает, как говорили древние египтяне, потому что гласные нужно угадывать, сравнивая их с отдаленно родственными коптскими формами и произношением. Некоторые египтологи пришли к единому мнению относительно числа и расположения букв в иероглифическом алфавите, но все допускают, что отсутствующие гласные могут менять значение слов. Когда из слов Розмари были удалены гласные звуки, Халм без труда разобрал оставшееся. Он говорит: «Это трудно объяснить… я имею в виду чисто технические и наиболее убедительные признаки: язык, характерный для того периода, архаизмы, грамматическую правильность, особые народные словечки, обычные элизии и фигуры речи… все это очевидно». Он был убежден.

Были проведены консультации с другими известными специалистами по египетской грамматике и синтаксису, все они пришли к заключению, что сообщения составлены на мертвом языке иероглифов и содержат неизвестные им дополнения, поскольку они знакомы лишь с его письменной формой. Был поднят вопрос о том, не могла ли Розмари выучить иероглифы и изобрести собственные гласные, но скорость, с которой Розмари давала явно осмысленные ответы на неожиданные вопросы, заставила отказаться от этого предположения. Ни один из живущих ныне людей не может говорить по-древнеегипетски, и даже специалисты не могут свободно читать на этом языке, потому что им приходится с трудом расшифровывать каждое слово методом проб и ошибок. И тем не менее Розмари сумела всего лишь за полтора часа произнести на этом языке шестьдесят шесть правильных фраз в ответ на двенадцать вопросов, на подготовку которых Халм затратил двадцать часов.

Вопрос о реальности сирийской рабыни и вавилонской принцессы остается открытым. В папирусах времен Аменхотепа III о них нет никаких упоминаний, у нас же нет иной возможности доказать, что «некто, несомненно, живой однажды умер». Но, в сущности, это не имеет значения, ибо в данном случае мы, вероятно, имеем дело с фактом продолжения существования, независимо от того, какой механизм здесь присутствовал. Он удовлетворяет моему требованию, чтобы тот, кто живет сейчас, продемонстрировал какое-либо древнее умение, неизвестное никому из его современников.

Английская писательница Джоан Грант – автор нескольких ярких исторических романов – способна сознательно погружаться в транс, который называет своей «далекой памятью», считая, что в этом состоянии она воскрешает в памяти события своих прежних воплощений. Ее видения содержат так много подробностей, что составили содержание нескольких многосюжетных книг, в которых действуют такие разные персонажи, как римская матрона, покончившая с собой в мраморном саркофаге, средневековая девушка, сожженная на костре, как ведьма, и менестрель, игравший в XVI в. на лютне в Италии. Диктуя очередной эпизод из своей прошлой жизни, Джоан Грант не могла удержаться от рвоты, объясняя ее ужасным смрадом, исходящим от женщины, больной оспой. Ее лечащий врач, хорошо знакомый с этим заболеванием, утверждал, что она ошиблась, так как при оспе не бывает дурного запаха, но через некоторое время он прислал ей статью о редкой разновидности оспы, появившейся на Среднем Востоке и отличавшейся «специфическим зловонием, которое невозможно спутать ни с чем другим».

Грант верит, что «тело каждого человека состоит из физического и сверхфизического компонентов; когда энергетический обмен между этими двумя компонентами прекращается, физическое тело погибает. Но сверхфизическое тело не умирает». Здесь она очень близка к понятию биоплазмы, но, по ее мнению, сверхфизическое тело не может умереть, ибо оно состоит из материи, не подверженной тому процессу, который мы называем «смертью», процессу, в ходе которого физические частицы, соединенные энергетическим полем, распадаются из-за того, что энергетическое поле теряет активность». Выживание представляется ей пребыванием во власти так называемого «интеграла», который представляет собой общую сумму всей мудрости, накопленной в целой серии воплощений: он решает, какое именно из множества прежних сверхфизических тел должно занять только что оплодотворенное яйцо. Пол, способности и некоторые из иррациональных симпатий и антипатий непосредственно обусловлены действием этого организующего сверхфизического тела на генетическое сырье, содержащееся в яйце.