Не чудо, а чудище…

Не чудо, а чудище…

Президент АН СССР А.П. Александров взял меня на борт самолета, на котором он летел с Байконура. Анатолий Петрович впервые видел, как стартует ракета (на орбитальную станцию «Салют-6» ушел на работу интернациональный экипаж), и это зрелище произвело на него большое впечатление.

Во время интервью я задал, оказывается, бестактный вопрос:

— Неужели старт ракеты поражает больше, чем ядерный взрыв?

— Яне был на испытаниях оружия, — ответил ученый.

— Не может быть?! — не удержался я.

— Почему же? — теперь пришла очередь удивляться академику. — Мы были воспитаны так, что не следует лезть не в свое дело. А конструкция оружия, его испытания — не мое дело, это ведь не реакторы. Хотя, не буду скрывать, хотелось посмотреть своими глазами и на это чудище…

— Вы имеете в виду, что старт ракеты и ядерный взрыв — это не чудо, а чудище?

— А разве кто-то думает иначе?! — парировал Александров.

Тогда мне показалось, что Анатолий Петрович что-то не договаривает. Секретность по-прежнему была тотальной, а потому ни рассказывать об оружии, ни интересоваться им было нельзя.

^{Взрыв водородной бомбы}

И лишь спустя много лет, в самый разгар «гласности», некоторые страницы истории «Атомного проекта» удалось прочесть. Одна из них поразила меня: я узнал о реакции И.В. Курчатова на испытания водородной бомбы. Один из участников работ рассказал, что «Борода» был весь день «какой-то странный», и он неожиданно заявил: «теперь на каждой бомбе можно рисовать голубь мира».

Именно в эти дни И.В. Курчатов понял, что главное направление развития атомной науки и техники — мирное. На испытания оружия он больше не ездил.