Голь на выдумки хитра!
Голь на выдумки хитра!
Но зрело это решение долгими годами. Наукой, а в особенности экспериментом, Олег увлёкся довольно рано. В его псковской квартире, где жила их семья, — отец- писарь, мать- медсестра — он провёл первый электротехнический эксперимент в четыре года. С помощью табуретки и куска проволоки Олег устроил короткое замыкание в розетке, от чего сгорела проволока, но дом и он сам уцелели.
Со временем разрушительные опыты сменились созидательными. В то время любителям негде было купить подручные материалы и приборы, да что там говорить — простых зубных щёток не найти было подолгу в продаже. Социализм ухитрялся всё сделать дефицитным, поэтому любителям приходилось самим придумывать, изобретать, делать мудрёные приспособления «на коленке». Даже учёные, работавшие над созданием атомной бомбы, многое покупали на барахолке, чтобы из этого смастерить уникальные приборы.
Не потому ли «российская голь» так хитра на выдумку, так изобретательна?
И школьник в провинциальном городе Пскове, задумавший сделать микроскоп, остроумно использует в качестве объектива каплю воды, а для вольтовой дуги сподобился приспособить карандаш, точнее, его грифель.
Надо сказать, Олегу очень повезло со школой, — бывшее псковское реальное училище в значительной мере сохранило свой старый состав. Несмотря на призывы гуманиста Ульянова: «Расстреливать, расстреливать и ещё раз расстреливать!», несмотря на его мудрое изречение: «Интеллигенция, батенька, — это говно!», несмотря на геноцид целой нации, наступивший в ночь с 1937 на 1953 год, чекисты ещё не успели вывести под корень всю псковскую интеллигенцию.
Добрые и глубоко знающие своё дело учителя искренне помогали любознательному пареньку познавать окружающий мир. «Сам директор школы, — рассказывает Лаврентьев, — вёл математику и подбрасывал мне задачи позаковырестее. Физичка доверяла проводить в школьном кабинете любые опыты».
Развивался Олег разносторонне, — он довольно быстро освоил кинопроекционную аппаратуру и стал в школе показывать учебные фильмы. А на первенстве Пскова по шахматам регулярно занимает 2–3 места среди взрослых.
В те предвоенные годы очень много писали о молодой, стремительно развивающейся науке — ядерной физике. Когда же было открыто деление, стали всерьёз рассуждать о ядерной энергии, в том числе, и для военных целей.
Один американский фантаст даже описал создание в США атомного оружия и последующее испытание его при бомбардировке двух японских городов. За что потом его пытались привлечь к ответственности, — писателю-фантасту инкриминировали разглашение тайны того, чего еще не было на свете.
Такой ажиотаж привлёк бы внимание и менее темпераментного человека, чем псковский школьник Лаврентьев. Он же так увлёкся ядерной физикой, что профессиональное занятие ею посчитал мечтою всей жизни. Для начала проштудировал только что появившуюся книгу «Введение в ядерную физику», разобрался с урановыми цепными реакциями и разделением изотопов. После он прочтёт «Атомное ядро» Корсунского, «Радиоактивность» Бреслера и самую интересную и важную — «Физику ядра» Ханса Бете, будущего нобелевского лауреата, основателя и теоретика термоядерных циклов в недрах звёзд.
Книги подвинут Олега на размышления о тайнах и важности ядерного мира, о том, что может дать человечеству, его стране умение владеть этими тайнами.
Но как у прирождённого экспериментатора у него чесались руки в предвкушении опытов, которые дадут осязаемые результаты. Где-то на улицах Пскова он нашёл кусок руды, обронённой при перевозках, и почему-то, вероятно, из-за тяжести, заподозрил, что это уран, Немедленно начались попытки обнаружить радиоактивность руды, но наступившая вскоре война прервала не только первые опыты, но и учёбу в школе.
После окончания семилетки Олег оказался в оккупации. Нужно было думать о том, как выжить, где найти мёрзлой картошки, чтобы спастись от голода и как спастись от угрозы угона в Германию.
Но даже в тяжких условиях оккупации он не переставал думать о загадках ядерного мира. А тут в русской газете Олег прочитал маленькую заметку о том, что один японский учёный предложил новое разрушающее вещество невиданной мощи — уран. Для усиления взрыва предлагалось добавить лёгкие элементы, чтобы наряду с процессом деления шёл и синтез.
«Я воспринял эту заметку, — говорит Лаврентьев, — как намёк на то, что в Германии ведутся аналогичные работы». И был, конечно, прав — интуиция и тут не подвела его.
Он, вероятно, не думал, хотя и мог догадываться, что ещё в одной стране уже делаются расчёты, прикидки нового, более страшного и умопомрачающего оружия, чем бомба атомная, — термоядерная бомба.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.