«РУЖЬЯ-ПУЛЕМЕТЫ»

«РУЖЬЯ-ПУЛЕМЕТЫ»

Громоздкость первых пулеметов Максима, закупавшихся Россией, естественно, вызвала интерес военного руководства к «легким» пулеметам. В 1900 г. отставной ротмистр австрийской службы барон Адольф Одколек фон Аугезд представил русскому военному ведомству пулемет своей системы массой чуть более 10 кг под германский патрон. Пулемет имел автоматику с газовым двигателем, своеобразное ленточное питание (в качестве ленты использовался простой шнур, на котором патроны крепились узелками), плечевой упор и высокую сошку. Пулемет испытали на Главном Артиллерийском полигоне и в Офицерской стрелковой школе, после чего по приказу военного министра Куропаткина Одколеку предоставили возможность на казенные средства приспособить свою систему под русский патрон и доработать на Сестрорецком оружейном заводе. Потерпев неудачу, Одколек вернулся в Австро-Венгрию.

Вопрос о легком возимом пулемете остро поставила Русско-японская война. Он был нужен кавалерийским частям, действовавшим на театре военных действий. К 1904 г. практически единственным предлагавшимся на рынке образцом такого оружия был датский пулемет Мадсена. Им и заинтересовалось русское военное ведомство. В России, впрочем, «общество» предпочитало объяснять выбор датской модели влиянием вдовствующей императрицы Марии Федоровны — бывшей датской принцессы Дагмары. Ведь и в самой Дании пулемет Мадсена приняла тогда только морская пехота.

Демонстрация пулемета «Мадсен» на легком треножном станке

Первый серийный ручной пулемет, получивший в России название «ружье-пулемет» (также перевод французского названия «fusil-mitrailleur»), стал результатом работ офицера Мадсена и конструктора-оружейника Расмусена над «автоматической» винтовкой. В 1890 г. винтовку переработали при активном участии другого офицера датской армии, лейтенанта Й.Т. Скоуба (в нашей литературе для фамилии Schouboe используются также транскрипции Шубё и Шоубое, пулемет же часто именовался также «системой Скоуба»), превратив в конце концов в легкий пулемет с сошкой и возможностью установки на треножный станок. И с 1900 г. вновь созданный пулемет выпускался в Копенгагене «Данск Реккюлриффель Сюндикат». Ставший генералом, а в 1901 г. — и военным министром — Мадсен активно продвигал пулемет.

В сентябре 1904 г. на Главном артиллерийском полигоне и Ружейном полигоне Офицерской стрелковой школы испытали ружье-пулемет Мадсена, полученное через представителя Синдиката в Санкт-Петербурге А.И. Палтова. Начальник Офицерской стрелковой школы отметил, что «ружье-пулемет… обладая вполне хорошей меткостью, отличается легкостью, подвижностью, удобоприменяемостью к местности и вместе с тем представляет малую цель, почему несомненно принесет пользу армии». Инспектор кавалерии просил о безотлагательном заказе 200–250 ружей-пулеметов Мадсена. 15 сентября 1904 г. заключили первый контракт с Синдикатом на поставку 50 ружей-пулеметов под русский 7,62-мм винтовочный патрон, с прицелом, насеченным до 2400 шагов (1706 м). В соответствии с положением Военного совета от 5 февраля 1905 г. был заключен контракт еще на 200 ружей-пулеметов. Пулеметы закупались вместе с вьючными седлами, кобурами, парными седельными сумками и патронными вьюками. Поскольку Дания, как нейтральное государство, не могла поставлять оружие воюющей державе, поставки держались в секрете, а оружие в Русской армии получило обезличенное название «ружье-пулемет обр. 1902 г.». Поставки первых партий шли через Штеттин и русско-австрийскую границу, затем — через Ревельскую и Санкт-Петербургскую таможню как частный груз, в ящиках с надписью «Железные изделия». Часть пулеметов поставила лондонская компания «Рексер Армз Компани». Случались накладки. Так, 17 апреля 1905 г. Ревельская таможня, не получив вовремя соответствующих документов, вскрыла ящик Р 187/204 и обнаружила там «пулеметы ручные» (пожалуй, единственный в то время случай, когда был использован термин «ручной пулемет»). Возникло подозрение, что оружие может предназначаться для революционеров. Не так уж необоснованно — чуть позже революционеры наладили тайные каналы поставки оружия в Россию почти по тем же маршрутам. Эпизод с таможней ГАУ уладило.

Первые пришедшие из Дании пулеметы на месте переделывались заменой приклада и установкой новой планки прицела рабочими, командированными на Ружейный полигон Офицерской стрелковой школы с Сестрорецкого завода. Предназначалось оружие для конно-пулеметных команд по 6 ружей-пулеметов, формирование которых было проведено по Главному Штабу в ноябре 1904 г. Конно-пулеметные команды начали формироваться при гвардейской кавалерии и проходили обучение в Офицерской стрелковой школе. Командующий генерал Линевич 20 июня 1905 г. телеграфировал в ГАУ: «Пулеметные ружья… ни в каком случае не могут заменить пулеметы… Однако ввиду медленности посылки пулеметных рот, считаю весьма желательным посылку пулеметных ружей образца гвардейских команд по два ружья на батальон». В «Сводке тактических указаний, данных начальниками в войну 1904–1905 гг.» говорилось: «Ружья-пулеметы [датского образца], как не имеющие станка и холодильника, оказались малопригодными… При стрельбе они дают сильный удар в плечо, что при учащенной стрельбе заметно отражается на меткости стрельбы, утомляет стрелка и вместе с тем отзывается и на управлении огнем». Ружья-пулеметы рассматривались пока как замена «настоящих» пулеметов, а поскольку они не могли давать столь же интенсивного и меткого огня, то вызвали некоторое разочарование в войсках. Из доставленных 250 ружей-пулеметов к октябрю 1905 г. 210 были распределены по 35 конно-пулеметным командам, 40 оставлены в стрелковой школе (включая 12 в двух пеших пулеметных командах школы). 24 конно-пулеметные команды сформированы на Дальнем Востоке частями регулярной кавалерии и полками Кавказской сводной казачьей дивизии. В конце февраля 1906 г. их штатно включили в состав полков.

Кроме того, 14 апреля 1905 г. командир Отдельного корпуса Пограничной стражи подал запрос об условиях поставки «пулеметов т. н. Датской системы». Ввиду секретности дела все переговоры могли идти только через ГАУ, и 11 мая Штаб Отдельного корпуса обратился в ГАУ с просьбой «принять на себя труд заказать… для Заамурского округа 24 пулемета», потребных «для обороны мостов, тоннелей и других сооружений Восточно-Китайской железной дороги». 23 июня шеф Отдельного корпуса Пограничной стражи Коковцев получил «соизволение» на расход на это «30 000 рублей на счет Общества КВЖД». Заказ дали, ружья были поставлены в октябре.

Хотя никаких определенных данных о боевой эффективности ружей-пулеметов обр.1902 г. еще не было, 9 июля 1905 г. с Синдикатом был заключен третий контракт — на поставку 1000 ружей-пулеметов, 100 000 магазинов и 125 «снаряжателей». Но 23 августа был подписан Портсмутский договор, и эти 1000 ружей-пулеметов, оконченные поставкой — «по причинам беспорядков в наших прибалтийских губерниях» — только к концу 1906 года, «остались без назначения».

По окончании войны оружие чаще упоминалось в документах уже под «собственным» именем — «Мадсен». С развертыванием в стране революционных событий в 1905–1907 гг. этим пулеметам — как и «Максимам» — нашлось назначение на «внутреннем фронте». Ну и, разумеется, широко применяли. Военный совет 3 февраля 1906 г. решил «отпустить Донскому казачьему войску 60 пулеметов Мадсена … для самообороны станиц» — правительство постоянно кидало казаков на подавление революционных выступлений, так что нападений на станицы приходилось опасаться всерьез. Не меньшую тревогу испытывали и владельцы крупных имений. Предводитель московского дворянства князь Трубецкой даже закупил у Военного министерства «для охраны имения в Херсонской губернии» ружье-пулемет «Мадсен» с патронами.

В нашей литературе установилось утверждение, что ружья-пулеметы не были оценены по достоинству и после Русско-японской войны переданы в крепости. Но это не совсем так.

Действительно, в постановлении Совета Государственной обороны, «высочайше утвержденном» 10 июля 1905 г. (т. е. через день после последнего заказа ружей-пулеметов), признавалось необходимым «принять в кавалерии пулемет, одинаковой с пулеметом в пехоте системы Максима вьючный». Тем не менее в 1906 г. начали отпуск оставшихся ружей-пулеметов в кавалерийские и первоочередные казачьи части сначала Кавказского, а затем и других округов из расчета по 6 боевых и 1 учебное ружье-пулемет на полк. В 1908 г. «ввиду осложнений на Персидской границе» их отпустили и второочередным казачьим полкам Кавказского округа.

Ручной пулемет «Мадсен» без магазина и сошки. Дания. Пулеметы, заказанные Россией, получили обозначение «ружье-пулемет обр. 1902 г.»

Конно-пулеметные команды с ружьями-пулеметами приняли участие уже в первых пулеметных сборах осенью 1906 г. В 1907 г. на Ружейном полигоне прорабатывалась возможность установки «ружья-пулемета обр. 1902 г.» на испытывавшийся в России бронеавтомобиль фирмы «Шаррон, Жирардо и Вуа». «Мадсены» вызвали в целом не слишком хорошие отзывы. Кроме малой меткости (в сравнении, видимо, с «Максимом») указывались такие недостатки, как порча и заклинивание ствола при стрельбе, быстрый нагрев и невозможность быстрой смены ствола (которая требовалась после 400–500 выстрелов), невзаимозаменяемость запасных частей. Отзыв, данный по опыту применения «Мадсенов» частями 1-го Сибирского корпуса, гласил: «Ружья-пулеметы (датского образца), как не имеющие станка и холодильника, оказались малопригодными… При стрельбе они дают сильный удар в плечо, что при учащенной стрельбе заметно отражается на меткости стрельбы, утомляет стрелка и вместе с тем отзывается и на управлении огнем». К тому же сложная система с большим количеством мелких частей требовала продолжительного обучения пулеметчиков. Для обучения в 1909 г. разработали надульник для холостой стрельбы, но его применение увеличивало износ деталей пулемета. Ремонт ружей-пулеметов производил ИТОЗ, но запасных частей на нем не производили, и в 1910 г. пришлось специально заказывать их Синдикату. Из войск приходили запросы «не признается ли возможным заменить… пулеметные ружья пулеметами системы вьючных пулеметных рот» (т. е. — «Максимами» на треногах).

Вопрос о пулеметах для кавалерии был разрешен после принятия к пулемету Максима обр. 1910 г. станка Соколова, конструкция которого позволяла перевозить пулемет и станок во вьюках. Решено было заменить ружье-пулемет обр. 1902 г. в кавалерии пулеметом обр. 1910 г. 21 мая 1910 г. Главный Штаб разработал штаты конно-пулеметных команд (по 4 пулемета «Максим»), а оставшиеся команды с ружьями-пулеметами для отличия стали именовать «ружейно-пулеметными».

К 1 января 1911 г. в 137 кавалерийских, конных и казачьих полках и 4 казачьих дивизионах в различных округах оставалось на вооружении 874 ружья-пулемета. «В складах свободными от назначения» оставалось 156 ружей-пулеметов. Кроме того, было 143 учебных ружья-пулемета и 48 негодных и требующих исправления.

Генерал-инспектор кавалерии в своем отчете за 1910 г. требовал упразднить ружейно-пулеметные команды, на что получил «высочайшее» согласие. Но с началом изъятия ружей-пулеметов осенью 1911 года, естественно, встал вопрос об их назначении. Военный министр первоначально предполагал направить их «на усиление казачьих частей второй очереди», но там не оказалось «обученного состава» пулеметных расчетов. Интерес Морского ведомства к этому оружию оказался недолгим. Тогда-то и решили передать ружья-пулеметы в крепости «в смысле оружия капонирного назначения» для ближней обороны и отражения штурма. Приказ об этом последовал 25 июля 1912 г., и к 24 октября 1912 г. в различных крепостях числилось всего 1127 ружей-пулеметов, еще 18 в трех артиллерийских училищах, на складах Киевского округа — 58 (из них 13 учебных), в Читинском складе — 20, в Казанском — 45, в Хабаровском — 11, в Георгиевском — 21.

Таким образом, передача «Мадсенов» в крепости произошла только через 7 лет после Русско-японской войны — в это же время, кстати, в крепости передавали и «Максимы» обр. 1905 г. За эти годы войска получили опыт обращения с подобным оружием, причем не только кавалерия, но и пехота: ружья-пулеметы были в нескольких пехотных полках, включая 177-й Изборский, 189-й Измаильский, 196-й Ингарский, откуда попали на склады. В крепостях ружья-пулеметы дополняли пулеметы «Максим». Так, например, пехотные части крепости Осовец, выдержавшей во время Первой мировой войны более чем полугодовую осаду, к началу этой войны имели ружья-пулеметы «Мадсен», пулеметы «Максим» обр. 1905 и 1910 г., а также старые картечницы (всего — 200 разных пулеметов).

Ручной пулемет «Гочкис» с двуногой сошкой и задней опорой. Жесткой ленты (полосы) нет

Передача в крепости «Мадсенов» еще не означала отказа от «легких» пулеметов вообще. Напротив, их изучение продолжалось. Упомянутый выше Одколек успел продать права на свою систему французской компании «Гочкис э Компани», где инженеры Л. Бене и Х. Мерсье создали на ее основе станковый пулемет, а в 1909 г. «Гочкис» представила на рынок ручные пулеметы массой 7 и 10 кг, сразу же заинтересовавшие русских специалистов. Оружейный отдел Арткома ГАУ решил испытать в России «тяжелый образец» ручного пулемета с быстросменным стволом с радиатором. Хотя испытания на Ружейном полигоне прекратились в связи с поломкой ствольной коробки, Оружейный отдел, «принимая во внимание… распространение в иностранных армиях наряду с пулеметом также и ружей-пулеметов» (США, Япония), решил продолжить испытания, и через представителя фирмы инженера К.М. Соколовского был выдан заказ на 3 пулемета. В 1912 г. фирма представила «образец для воздушного флота» с пистолетной рукояткой вместо приклада, специальным прицелом и вертлюжной установкой (в России с 1912 г. изучалась возможность вооружения ружьями-пулеметами дирижаблей и аэропланов). 23 июля 1914 г. «Гочкис э Компани» непосредственно выслала 4 комплекта пулеметов в Офицерскую стрелковую школу.

В 1913 г. русских специалистов заинтересовал американский пулемет системы С. МакКлена и И.Н. Льюиса. Его производством уже занялось «Бельгийское общество автоматического оружия», и в начале июля 1913 г. представитель Общества Б.Г. Варбуртан доставил в Петербург образец пулемета с запасными частями и 250 магазинами. Его выдали было Офицерской воздухоплавательной школе, но Военный министр приказал передать пулемет в Офицерскую стрелковую школу. Прошедшие там испытания двух «Льюисов», согласно справке от 17 сентября 1913 г., выявили ряд недочетов. Главные нарекания вызвало охлаждение ствола, не позволявшее делать более 500–600 выстрелов (что считалось для пулемета мало). 9 июля ГАУ внесло в Военный Совет предложение закупить для испытаний в 1914 г. 10 ружей-пулеметов МакКлен-Льюиса, 3 — Гочкиса (для аэропланов), а также 2 легких пулемета Бертье (Бертье-Паши). 25 июля 1913 г. Военный совет утвердил закупку. С началом войны средства, ассигнованные на приобретение «Гочкис» и «Бертье», пустили «на усиление средств военного фонда», интерес же к «Льюису», видимо, сохранился. После испытаний 10 «Льюисов» доработанной системы в Офицерской стрелковой школе Начальник ГАУ распорядился передать их для обучения в Офицерскую кавалерийскую школу. Последняя от пулеметов отказалась, и распоряжением помощника военного министра пулеметы были переданы «на корпусной аэродром». Положительный отзыв Начальника ГАУ вдохновил Варбуртана предложить 8 августа — уже после начала войны — поставку 5000 ружей-пулеметов по 1500 рублей за комплект при уменьшении веса пулемета до 9,66 кг вместо 11,33 и с магазинами на 56 патронов. Однако выдавать новых заказов тогда не стали. Когда же потребность в таком оружии стала очевидна, пришлось ждать возможности заказа до конца 1915 года.

Вообще ружья-пулеметы в те годы, хотя и имелись в некоторых армиях, нигде не получили ясного места в системе вооружения, но нигде не ожидали существенной пользы для главного рода войск — пехоты. К тому же в ряде стран уже шли работы над «автоматической» (самозарядной, по современной классификации) винтовкой. Замена магазинной винтовки самозарядной хотя бы у лучшей, наиболее подготовленной части стрелков казалась куда более радикальным решением проблемы увеличения огневых возможностей пехоты. В России с 1908 по 1914 г. активно работала Комиссия по выработке образца автоматической винтовки. 2 апреля 1914 г. Комиссия сообщала: «В течение ближайшего будущего будет получено для полигонных испытаний три образца автоматической винтовки:

1) 12 экземпляров 3-х линейной винтовки подъесаула Токарева,

2) 10 экземпляров 6,5-мм винтовки полковника Федорова,

3) 10 экземпляров 3-х линейной винтовки г-на Браунинга.

…Так как во время произведенных Комиссией опытов ни одна из вышеперечисленных систем решительных преимуществ перед другими не обнаружила, по всей вероятности придется заказать каждого образца по 150 экземпляров».

Об этих работах еще придется вспомнить позже.