ВИКТОР НИКОЛАЕВИЧ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

ВИКТОР НИКОЛАЕВИЧ

Тосковать о том, кого любишь, много легче, нежели жить с тем, кого ненавидишь.

Жан Лабрюйер

Параллельно со всем этим в моей семье происходили печальные события. Виктор Николаевич понимал, что мы не сможем быть вместе, однако своими действиями осложнял и без того непростую ситуацию. На горизонте маячил развод. Батурину очень хотелось сделать мне больно напоследок, в чем-то ущемить, унизить. Он не понимал, что мне несладко и без того. Ведь мы прожили с ним больше шести лет – и за этот срок даже самый далекий человек становится близким, не говоря уже об отношениях супругов. Несмотря на все наши разногласия, Виктор Николаевич был мне близким человеком, по сути моим родственником. И я тяжело переживала этот разрыв, с трудом представляя себе, как буду жить дальше, как изменится моя жизнь, жизнь моих ребятишек.

Тем не менее, Виктор Николаевич, пестуя в себе обиду, нагнетал обстановку. Видимо, он решил именно сейчас продемонстрировать мне все, что накопил за долгие годы совместной жизни. В бешенстве он угрожал:

– Я упеку тебя в психушку, потому что ты ненормальная. Дети с тобой жить не останутся! Я тебе такое устрою, что ты сдохнешь нищая на помойке!

Господи… От страха и унижения я плакала почти каждый день. Каждое утро я делала приветливое лицо и ехала в офис, изо всех сил изображая благополучие. О том, что творится в стенах моего дома и у меня в душе, знали только самые близкие люди. Знала мама, которая еще несколько лет назад, оставив работу, переехала ко мне – помогать по хозяйству, присматривать за детьми и заниматься их воспитанием. Знал Женя, однако даже ему я многого не рассказывала, стараясь быть сильной.

По возвращении из Америки меня переселили в комнату на чердаке площадью два на три метра и хорошо еще, что не как Гарри Поттера, под лестницу. Хотя мы с Виктором Николаевичем все еще числились одной семьей, но уже давно были не вместе. У каждого была своя жизнь, в том числе и личная, причем мой супруг это открыто демонстрировал, скрывая наш разрыв лишь от детей. Все остальные – от его родственников до телохранителей в нашем доме – прекрасно видели, что происходит. Надо мной стали откровенно насмехаться. Из хозяйки дома я мигом превратилась в человека второго сорта, которому не спешили помочь даже поднести тяжелые пакеты с продуктами, когда я приезжала из магазина. Не выдержав издевательств, я в один прекрасный день попросту съехала.

Хотя, если честно, в более мягком варианте так было почти весь период нашей совместной с Виктором Николаевичем жизни. У Батурина – увы, до конца я осознала это лишь спустя годы – я числилась на положении провинциальной Золушки, которую доставили в Москву и облагодетельствовали сожительством. В расчет не принималось даже то, что к моменту нашего с Виктором Николаевичем знакомства я была уже вполне состоявшимся человеком, имея и профессию, и собственное дело, и приличный доход. Я пользовалась уважением коллег – и, наверное, моя работа была единственным местом, где я чувствовала себя по-настоящему нужной и востребованной. И я не думаю, что этот человек хоть когда-нибудь любил меня. Более того – сейчас я в этом уверена.

* * *

С Виктором Николаевичем мы познакомились в Сочи, на футбольном матче. Почему именно на футбольном? О, это целая история!

В то время в Сочи мною были открыты два огромнейших косметических салона, которым я дала название «Французская студия красоты». В связи с этим я пользовалась большой популярностью. Во-первых, я хороший косметолог. Во-вторых, не сочтите за бахвальство, но клиенты говорят, что у меня волшебные руки, которые творят с лицами и фигурами моих клиентов настоящие чудеса. За этими самыми чудесами ко мне ходила половина Сочи, кое-кто приезжал из крупных городов, в том числе из Москвы. Приходилось работать по пятнадцать-шестнадцать часов в сутки, поскольку девяносто процентов клиентов хотели обслуживаться только у меня – ко мне записывались чуть ли не за два месяца. Среди моих клиентов были также и футболисты из сочинской команды «Жемчужина».

Они-то и пригласили меня на матч «Спартак– Жемчужина», прислав билеты на VIP-места. В назначенный день я явилась на трибуну, где сидели также мэр и губернатор – стройная как газель, загорелая как мулатка, с прической из африканских косичек и с лучезарной улыбкой на лице. Там же находился и Виктор Николаевич, которого тоже пригласили в этот день организаторы футбольного матча, поскольку Батурин был спонсором сочинской футбольной команды. Меня представили Виктору Николаевичу и он половину матча с интересом меня разглядывал. После чего вежливо поинтересовался, может ли он прийти ко мне на процедуры в мой салон. Оказалось, что ему про меня уже в подробностях рассказали, а он, оказалось, очень неплохо разбирается в косметической индустрии – по крайней мере, слова коллаген, рестилайн и перлайн ему отлично знакомы. Конечно же, я с радостью пригласила его в салон – мне нужны были клиенты такого уровня.

Правда, потом выяснилась одна интересная деталь. Оплачивать процедуры Виктор Николаевич как-то не спешил. А мне было неловко на этом настаивать. Видите ли, тут довольно тонкая политика – никогда не знаешь, где и как может пригодиться подобное знакомство. Но я даже подумать не могла, что эти отношения позднее перерастут в сугубо личные. Поскольку жених у меня был – в то время я встречалась с одним довольно известным человеком, который уже сделал мне предложение и с которым мы вовсю строили совместные планы. А в отношении Виктора Николаевича я решила, что пусть эти процедуры будут неким дружеским жестом с моей стороны.

В целом Батурин произвел на меня благоприятное впечатление. Он был немногословен, солиден, к тому же в его глазах постоянно читалась какая-то затаенная печаль. Я смотрела на него и силилась разгадать, что же с ним такое творится. Мне он казался человеком утонченным и немного не от мира сего. В то время я думала, что его сдержанность – это ни что иное, как внешняя оболочка, за которой скрывается огромный внутренний мир, куда он каждого встречного и поперечного не пускает. Мне так хотелось попасть в этот самый мир, узнать, чем он живет, что скрывает. Скажу сразу – я ошибалась. Никаких сюрпризов в нем не было и загадок тоже. Он был именно таким, каким был.

Прошло почти три года с момента нашей встречи, и однажды Виктор Николаевич позвонил мне, сообщив с грустью, что развелся со своей очередной женой.

– Очень жаль, Виктор Николаевич, – посочувствовала ему я головой. – Но это жизнь…

– Яна, а могу я приехать к тебе на процедуры в эти выходные? – спросил Виктор Николаевич.

– Ой, я прошу прощения, Виктор Николаевич, но в эти выходные никак не смогу – улетаю на Бали со своим женихом, – искренне извинилась я.

– У тебя есть жених? – удивился Батурин. – Кто такой, почему не знаю?

Я засмеялась. Забавно, как он может знать обо мне такие вещи?

– Это… – Я назвала имя своего друга. – Мы едем в предсвадебное путешествие.

– Да ты что! – тут же взвился Виктор Николаевич. От его хваленой сдержанности не осталось и следа. – Ни в коем случае не выходи за него! Он же жулик! Самый настоящий мошенник! Ты не будешь с ним счастлива, поверь мне!

– Откуда у вас такая информация, Виктор Николаевич? – Я слегка оторопела от такого напора. Но он на этот вопрос отвечать не стал, продолжая свой монолог.

– А почему ты не сказала, что хочешь выйти замуж? – обезоружил он меня очередным вопросом. – Я бы на тебе женился…

Мне стало смешно. К тому же, скажу откровенно, заявить человеку, от которого только что ушла жена, что вроде как люблю другого, я просто не могла. Поэтому я дипломатично заметила:

– Виктор Николаевич, но прежде чем делать предложение, может быть, вы бы поухаживали за мной для начала?

– Поухаживать… – Виктор Николаевич был расстроен. – Как я могу за тобой поухаживать, если ты уезжаешь и бросаешь меня? А я-то думал…

Мне стало слегка стыдно. Человек, оказывается, питает ко мне серьезные чувства, я знать не знаю об этом, да еще рассказываю о своем личном счастье тому, кто переживает очередной крах этого самого счастья у меня на глазах.

– Ну что вы, Виктор Николаевич, – ласково успокаивала я его. – Не переживайте, пожалуйста, вы ведь сильный человек, серьезный. Все наладится. Все обязательно будет хорошо.

Нет, мне решительно не было дела в тот момент до чужих страданий – до того я была счастлива и беззаботна. Сами посудите, с чего мне переживать? Я вела бизнес в самых престижных районах Сочи, у меня была комфортабельная квартира, новенькая «БМВ» 5-й серии, лучшие наряды от лучших кутюрье мира, среди поклонников значились очень известные люди. Я собиралась замуж. К тому же у меня не было абсолютно никаких комплексов. После разговора с Виктором Николаевичем в глубине моей души закопошилось непонятное чувство вины – уж больно контрастировала моя радостная улыбка с его печальным обликом.

Через некоторое время, выбросив из головы этот разговор, я уехала со своим женихом в отпуск. Мы чудно провели время. Вернулась я еще более загорелой, чем была, и еще более счастливой. Тут-то меня и настиг очередной звонок Виктора Николаевича. Он приглашал меня к себе в Москву серьезно поговорить.

– Может быть, я как-то неправильно живу, – печально посетовал Виктор Николаевич, и в этот момент я почувствовала, что у него на глазах выступили слезы.

Предложение приехать само по себе было провокационным, если учесть факт наличия у меня жениха. Но в тот момент мне стало жалко Виктора Николаевича и неудобно ему отказать – в конце-то концов, могу я просто приехать и поговорить? Ему будет приятно. Поэтому, немного поразмыслив, я нашла компромисс – совместила поездку к Виктору Николаевичу с покупкой новой машины, о которой уже давно подумывала. Захотелось мне, наконец, приобрести «мерседес» взамен «БМВ».

В аэропорту Виктор Николаевич встретил меня с пятью розами. Я запомнила, что их было пять, потому что это не был букет – это было именно пять роз. Меня это растрогало. Было в этих цветах что-то очень домашнее, что ли. Как бы это объяснить. Представьте себе огромный букет в упаковке, украшенный ленточками, а рядом просто один цветок. Как контраст между пышным фасадом и истинной человеческой сутью.

В общем, я снова поразилась глубине его души, купившись и на это. Мы, женщины, обожаем додумывать то, чего нет.

Виктор Николаевич пригласил меня в ресторан, где мы, не торопясь, пообедали, мирно беседуя о том о сем. Затем поехали к нему в гости – в то время он жил в Крылатском, в трехкомнатной квартире. Меня потрясло то, что Виктор Николаевич, будучи человеком весьма состоятельным, летающим на частных самолетах – я об этом знала в тот момент – жил в квартире, обставленной мебелью из магазина ИКЕА. Слишком уж практичной и скромной показалась мне обстановка. Но опять же я отнесла это на счет его жизненной философии. В тот момент я впервые почувствовала к нему интерес как к мужчине. Во мне боролись два чувства – жалость и нежность. Что ни говори, но он в своей печали выглядел прямо как «крошка-енот», которого ужасно хотелось прижать к груди и погладить.

Виктор Николаевич уговаривал меня остаться у него ночевать, но я забронировала номер в гостинице, поэтому попрощавшись, отправилась отдыхать и готовиться к завтрашнему автошопингу.

Предварительно я обзвонила несколько крупных салонов Москвы – мне хотелось посмотреть весь модельный ряд «мерседесов», не везде были все машины. Наконец, я остановилась на «Панавто», о чем и известила Виктора Николаевича, который позвонил мне уточнить, куда я направляюсь.

Я прогуливалась по «Панавто» среди блестящих иномарок – обожаю хорошие машины! – расточая восторги. Для себя я облюбовала красавицу SLK. Просто загляденье, а не машина. Правда, цена кусается – пятьдесят пять тысяч долларов. Не то, чтобы у меня совсем не было таких денег. Но для меня это было все-таки дороговато. Походила я вокруг да около, поохала, повосторгалась да остановилась в конечном итоге на другой модели, попроще – CLK за тридцать пять тысяч долларов. Побеседовав с генеральным директором и оставив залог, я отправилась обратно в Сочи.

Через три дня – звонок из «Панавто»:

– Здравствуйте, Яна Александровна! – с чувством произнес мне менеджер автосалона. – Вы знаете, а мы вашу машину продали…

– Как это продали? Вы не имеете права! – Я была вне себя. – Я за нее залог оставила! Что у вас за отношение к клиентам!

Менеджер абсолютно спокойно продолжал:

– Яна Александровна, а вы где сейчас находитесь? – Он как будто и не понял меня.

– Как где? – недоуменно спросила я. – На работе, конечно. В Сочи. У себя в кабинете.

– Не могли бы вы выйти на балкон? – многозначительно попросил он меня.

Я вышла на балкон и ахнула. Что бы вы подумали? Прямо под моими окнами, прямо в городе Сочи, стоит «мерседес» SLK ослепительного лимонного цвета, с трогательным бантиком на капоте – та самая машина, которая произвела на меня неизгладимое впечатление, но оказалась мне не по карману.

– Как это понимать? – воскликнула я.

– Это подарок Виктора Николаевича, – почтительно пояснил менеджер.

– Подарок?

Я задумалась. Подарки я люблю. Но, во-первых, это был слишком дорогой и слишком обязывающий подарок. Во-вторых, я собиралась приобрести эту машину себе сама. На свои деньги и в свое пользование. И теперь, кроме всего прочего, меня беспокоил факт собственности.

– Не хочу показаться невежливой, а на чье имя оформлена эта машина? – уточнила я.

– На ваше, – последовал краткий ответ.

– А откуда вы взяли паспортные данные?

– Не могу вам ответить на этот вопрос, – постарался свернуть разговор менеджер. – Но не беспокойтесь, мы все оформили, машина застрахована. Счастливого вам пути! – После чего быстренько положил трубку.

Я сразу же позвонила Виктору Николаевичу:

– Виктор Николаевич, ну зачем же вы так! – стала я его укорять. – Не стоило так делать, это неправильно. Это же очень обязывает, мне это совершенно не нужно…

– Ну что ты такое говоришь, Яночка! – успокаивал меня Виктор Николаевич. – Ты зря это расцениваешь как излишнюю щедрость. Ведь ты столько хорошего для меня сделала, мы с тобой не один год знакомы. Разве я не могу отблагодарить тебя за твою доброту и трудолюбие?

Я растаяла.

С этого и начался наш с Виктором Николаевичем роман. Он стал частым гостем у меня в Сочи, и не только в Сочи – он присутствовал на открытии моего нового салона в Волгограде. Довольно скоро он захотел представить меня своим родственникам и знакомым, для чего снова пригласил в Москву. Перед тем, как познакомить меня со своей семьей, он сказал:

– Яночка, запомни. В нашей семье не любят две вещи: слишком красивых женщин и слишком красивую одежду.

Увы, я недооценила тогда эти слова. А зря – ведь к тому времени я уже создала свою фэшн-марку под названием «La Scala», открыв в Сочи первый бутик. И естественно, как у лица фэшн-бизнеса, у меня должны были быть хорошая одежда, стиль, ухоженная внешность. Я не понимала – как это можно взять и запретить человеку красиво одеваться, развиваться как личность, стремиться к успеху? Мне показалось это чем-то вроде шутки. Впрочем, в тот момент я учла все пожелания Виктора Николаевича и постаралась соответствовать заявленной им манере.

Вскоре после знакомства с семьей мы с Виктором Николаевичем сыграли свадьбу. Свадьба – это условно говоря. Пышного торжества не было – мы просто расписались, а потом отметили это событие небольшим банкетом. Причем отказалась от пафосной церемонии именно я, так как Виктор Николаевич недавно развелся, и я с трудом представляла себя в белом платье да с куклами на капоте автомобиля. В качестве свадебного наряда я выбрала строгий черный костюм и белую блузку. Смотрелась я, скорей, не как невеста, а как деловой партнер.

Да, я не обмолвилась, сказав – как деловой партнер, дорогие друзья. И хотя мы не вели с Виктором Николаевичем никакого совместного бизнеса, однако с самого начала и до самого конца в наших отношениях был какой-то незримый барьер, который мне так и не удалось преодолеть. Я так и продолжала всю совместную жизнь называть своего мужа преимущественно Виктор Николаевич – по имени и отчеству. Я не могла представить себе, как можно иначе! Рядом с ним я чувствовала себя в роли секретарши строгого босса, а он всячески поддерживал этот имидж, тщательно отгораживаясь от любого проявления душевной близости, теплых чувств.

Все время, пока мы находились рядом, он никогда меня не хвалил. Зато любая моя оплошность, равно как и любой мой успех, становились предметом жесткой критики с его стороны – вплоть до уничижительных определений типа «что ты о себе возомнила?» или «ну да, ты, конечно, далеко не фотомодель», или даже хлесткое «дура!». Мой модный бизнес, который подразумевал обязанность всегда быть в тренде, он также жестко критиковал, обвиняя меня в излишнем пристрастии к дорогой одежде: «Что ты помешалась на этих шмотках? У тебя что, комплексы, в детстве мама платьев не покупала?» Причем, такие вещи он мог говорить мне даже при посторонних. Не знаю, как в других семьях, но сейчас, спустя годы, у меня есть четкое понимание, что такие отношения между мужем и женой, между близкими людьми – недопустимы. Тогда же я была просто слишком молода и, пожалуй, довольно наивна – несмотря на свою деловую хватку.

После свадьбы жить мы переехали из Крылатского в центр – на Тверскую улицу. Вместо просторной трехкомнатной квартиры у нас теперь была небольшая двухкомнатная студия (одна из перегородок между комнатой и кухней была снесена). Там мы прожили вплоть до рождения сына Коленьки. Жизнь мы вели более, чем спокойную – Виктор Николаевич не слишком любил куда-то выходить и меня не отпускал; также не слишком любил гостей, ведя замкнутый образ жизни. Бывали мы максимум на двух-трех мероприятиях в год.

После появления сынишки Виктор Николаевич приобрел у Ралифа Сафина – отца Алсу – симпатичный домик в поселке Жуковка: не очень большой и обставленный мебелью из магазина ИКЕА. Видимо, Виктор Николаевич имел большое пристрастие к этой марке (я даже не удивлюсь, если у него были договоренности с владельцами этой сети). Опять же, довольно скромная обстановка для человека, чей капитал на тот момент составлял несколько сотен миллионов долларов. Водителя и помощницы по хозяйству у нас не было – я сама ездила за продуктами. Дважды в неделю к нам приходила домработница прибрать в доме. Готовила же моя мама, которая оставила работу заведующей неврологическим отделением и перебралась к нам – с рождением сына я перестала справляться с домашним хозяйством. Загородный дом, пусть и не самый огромный – это не квартира, скажу я вам. Тем более для молодой неопытной мамочки. В общем, королевой и женой миллиардера я себя точно не чувствовала.

Стычки на почве моей «никчемности» в нашем доме случались постоянно. Я говорю «стычки», потому что никогда не скандалила и не спорила со своим супругом, по-настоящему его побаиваясь. Его авторитет в нашей семье был непререкаем. Помните, я сравнила его с боссом, а себя с секретаршей? Вот-вот, именно такой запуганно-затравленный вид у меня был всегда, когда я пыталась спрятать от строгих мужниных глаз очередную пару сапог, которую готовила для участия в презентации новой коллекции «La Scala»:

– Зачем тебе еще одни сапоги?! У тебя же есть! – грозно восклицал он.

– Ну, как же, другие же черные. А эти – белые, под цвет костюма, – заискивающе оправдывалась я.

Смешно. Это лепетала директор сети эксклюзивных салонов красоты, владелица бутиков, преуспевающая дама. И мучительно кусала губы, понимая, что если он сейчас эти сапоги у меня отнимет, то я буду нелепо выглядеть в глазах своих бизнес-партнеров. Эх, видели бы меня мои коллеги в тот момент…

Батурин почему-то всегда был уверен, что он неотразим для женщин, поскольку у него «очень много денег» – так он утверждал.

– Я только пальцем щелкну, сразу же выстроится очередь из невест…

А мне это, честно говоря, больше смешно, чем грустно. Когда мы уже расстались, однажды я вдруг вспылила:

– Послушай, если ты такой состоятельный, очаровательный, щедрый, то почему я не ощущаю всего этого богатства на себе? Мы жили в доме с мебелью ИКЕА, мы никуда не ездили, ты был постоянно занят, дети ходили со мной без охранника в игровой центр, хотя мы известные люди и могло случиться все, что угодно!

– Ну ты же работаешь! – парировал Батурин. – Вот и найми себе охрану, если тебе так надо! И, кстати, могла бы подкинуть деньжат в семейный бюджет…

Когда Виктор Николаевич начал демонстративно покупать своей новой избраннице дорогие колье, машины и прочие блага, показывая широту своей души, я искренне изумлялась. Зная прижимистую натуру своего бывшего супруга, я понимала: все это только для того, чтобы показать лично мне, как много я потеряла и как сильно я теперь наказана.

Я знаю, что этот человек прекрасно помнит: когда я находилась рядом, то ничего подобного для себя не требовала. Мало того, однажды в сложный момент его жизни – и он также наверняка помнит об этом – я его выручила. А именно, оплатила все его расходы и полностью содержала семью, когда его банковские счета из-за начала судебных процессов по делу «ИНТЕКО-Агро» были временно арестованы, и он остался без гроша. Эти деньги я заработала в своих салонах красоты и бутиках, за которые он всегда меня высмеивал. И если вдуматься – я единственная женщина в его жизни, кто дал ему по-настоящему серьезный отпор. По иронии судьбы я также чуть ли не единственная женщина (за исключением его первого брака), которая была с ним искренней.

Иногда мне кажется, что я по-прежнему хорошо отношусь к этому человеку. Хотя, пожалуй, это громко сказано. Нельзя любить кого-то из жалости. Потому что любовь – это совершенно другое полноводное чувство, именно такое, какое я сейчас испытываю к Жене. Но на меня нет-нет да нахлынет чувство ностальгии и воспоминания о тех немногих хороших минутах нашей совместной с Виктором Николаевичем жизни. И я твердо знаю, что, несмотря на все, что между нами произошло, окажись он в сложных обстоятельствах – я буду помогать ему.

В народе говорят – все, что ни делается, к лучшему. Недавно я вдруг сделала для себя еще одно удивительное открытие. Если бы не «школа выживания имени Виктора Николаевича» и ни те бесчисленные унижения, к которым я привыкла в его доме – я бы не смогла прорваться с Димой в шоу-бизнес. Была бы я так называемой птичкой в золотой клетке, домашней кошечкой, которую балуют, осыпают подарками и выводят в свет – я бы не выдержала и действительно испугалась той травли и недоверия, которые на нас с Димой свалились поначалу. А так, получается, у меня были выработаны иммунитет и железная хватка. Спасибо вам, Виктор Николаевич, за эти уроки. За это – спасибо. А в остальном – Бог вам судья…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.