2.1.3. Уточнение стратегии биологической войны

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

2.1.3. Уточнение стратегии биологической войны

С середины 1960-х годов в связи с успехами в области ядерного и ракетного оружия в руководстве страны возникли определенные сомнения в целесообразности дальнейших разработок биологического оружия. Помимо избыточности этого вида вооружения в общей системе вооружений страны, был и такой мотив, как возможность «обратного эффекта» («палки о двух концах», обсуждавшейся в Советском Союзе еще в 1920-1930-х годах (75,85)), то есть возврата эпидемий к тем, кто их наслал на врага. Указывалось, что из-за этого будто бы в стране произошло некоторое торможение соответствующих работ (6).

Фактически серьезного торможения все же не случилось. Просто в 1960-х годах ВБК несколько изменил стратегию развития, придав ей существенную индустриальную составляющую.

С точки зрения промышленности в Советском Союзе произошел не известный обществу принципиальный поворот — начала активно создаваться специализированная микробиологическая промышленность «двойного назначения», которая в любой момент могла быть преобразована в индустрию биологической войны. Деятелям ВБК не составило труда убедить Н.С.Хрущева в том, что все это происходит в рамках индустриализации сельского хозяйства, что белки надобно выращивать не на полях и фермах, а в цехах передовых социалистических предприятий.

Помогло. В 1966 году все ранее заложенные предприятия биотехнологического профиля были объединены в одну систему — Главное управление микробиологической промышленности при СМ СССР, которое известно обществу как Гламикробиопром. Именно тогда началось, например, строительство ряда заводов белково-витаминных концентратов, которыми общественность страны активно интересовалась в конце 1980-х годов. Среди прочего, в 1960-х годах новым ведомством была построена базовая часть Пензенского завода «Биосинтез», в которой было заранее предусмотрено приспособление в любой момент к выпуску средств ведения биологической войны.

Ну а в научном плане бактериальные аэрозоли (средство ведения биологической войны) тоже продолжили активно изучать, только стали их исследовать будто бы с точки зрения применения «в мирных целях». В результате на свет стали появляться соответствующие «мирные» работы биологического генералитета — Н.И.Александрова, В.А.Лебединского, В.И.Огаркова, К.Г.Гапочко (6,203).

Кстати, напоминание об «обратном эффекте» не было лишним — биологический генералитет стал более серьезно выбирать средства ведения биологической войны. Теперь вроде бы не стали зацикливаться только лишь на заразных возбудителях — холере, чуме, оспе, но также ориентироваться и на инфекции, не передающиеся от человека к человеку — сибирскую язву, туляремию.

Следует подчеркнуть, что на рубеже 1960-1970-х годов в мире случился перелом в отношении к биологическому оружию как к средству ведения войны. При этом наиболее мощные в военном отношении страны — США и СССР — повели себя прямо противоположным образом.

Известно, что 25 ноября 1969 года, в разгар неправедной войны во Вьетнаме, президент США Р.Никсон подписал документ о прекращении работ по созданию наступательного биологического оружия (то есть работ по созданию боевых штаммов смертельных микроорганизмов и соответствующих боеприпасов для их боевого применения). 14 февраля 1970 года им же было объявлено об уничтожении запасов токсинного оружия США (4).

Причина этих решений для нормального демократического государства была вполне банальна — отрицательное общественное мнение, сложившееся после гибели стада овец в штате Юта в 1968 году.

«Независимый журналист» называет даже численность погибших овец (56).

Как кончаются войны:

«Весной 1968 г. в американском штате Юта… неподалеку от военного центра испытаний химического и бактериологического оружия Дагуэй, внезапно сдохло шесть тысяч четыреста овец.

Военные чины с невинным видом в течение восьми месяцев отрицали свою причастность к этому происшествию. Однако под давлением улик они вынуждены были признать «небольшую ошибку», допущенную при испытании нового вида оружия. «Неожиданно изменилось направление ветра», — сказал армейский представитель, поясняя, как овцы попали в смертоносное облако.

«А если бы оно было отнесено ветром в другую сторону? — спросил корреспондент. — Ведь там мог быть город!»

Генри Саттон, США, «Наш современник», 1977 г.

Подчеркнем, что решение Р.Никсона не было односторонним биологическим разоружением, поскольку были сохранены все необходимые оборонительные работы в области биологического оружия, такие, например, как иммунизация и проблемы биологической безопасности. Однако, часть зданий головного военного научно-исследовательского центра Форт-Детрик (Camp Detrick, г. Фредерик, штат Мэриленд), ставших в связи с решением президента ненужными, была передана Национальному институту рака. Группа зданий в г. Пайн-Блафф (штат Арканзас), где в 1953–1969 годах осуществлялся выпуск биологических боеприпасов, также были за ненадобностью переданы гражданскому ведомству (4).

С учетом указанных фактов совсем иначе смотрится заключение в 1972 году Конвенции о биологическом оружии (72). Оказывается, именно США были реальным мотором при организации мирового сообщества на этот принципиальный шаг. Что касается Советского Союза с его пресловутым «планом мира», то реально им была осуществлена совсем иная программа — агрессивная. Такое и только такое заключение может быть сделано после анализа мероприятий, фактических осуществленных в Советском Союза после 1972 года. И существовавшее в те годы состояние холодной войны не может что-либо изменить, потому что уровень засекреченности работ в области биологического оружия указывает, что готовились к реальному, боевому применению этих варварских средств.

Ныне все эти факты широко известны всему миру, за исключением разве что Советского Союза, где они были сознательно скрыты от общества с помощью общедоступных книг, издававшихся «для простого народа» (см., например, (76)).

Почему? Потому что у властей Советского Союза были противоположные планы. И они продолжали действовать так, как если бы у них в мире был реальный враг, собиравшийся нападать на Страну Советов с помощью таких видов варварского оружия, как биологическое и химическое.

Так, 9 апреля 1970 года родилось целое постановление СМ СССР, в котором Минздрав, Минсельхоз, Гидрометслужба, Штаб гражданской обороны и его «патрон» минобороны СССР обязывались организовать не позднее 1970 года повседневный контроль за загрязнением нашей окружающей среды ОВ «вероятного противника». Аналогичные решения касались и биологического оружия. Денег выели эти ведомства немало, однако ни биологического, ни химического контроля в серьезной форме нет и в XXI веке. И не будет.

Впрочем, собирались не только и не столько обороняться, сколько нападать.

Новый мощный толчок развитию индустрии «двойного назначения» был задан постановлением ЦК КПСС и СМ СССР от 8 августа 1970 года «О мерах по ускорению развития микробиологической промышленности». В соответствии с ним, было начато возведение нескольких новых промышленных баз, в том числе завода «Прогресс» в Степногорске (Казахстан) — будущего флагмана биологической войны.