Тяжесть короны
Тяжесть короны
Все также знают, что королева не любит, когда нарушают ее уединение во время прогулок. Даже принц Чарльз, гостя в Сандрингхэме, перед выходом в сад справляется у пажа о местонахождении матушки.
Со звонка пажам начинаются все контакты между королевой и остальными обитателями дворца. Последним хочется узнать не только о свободном времени Елизаветы, но и о ее настроении. Но это самые невинные вопросы. Неофициальные факты из жизни двора интересуют всех, и охотники за информацией часто подкупают лакеев. Рабочие-то оклады у дворцовой прислуги мизерные (по британским меркам). Когда обозревателя одного таблоида спросили, нет ли у него осведомителей во дворце, он ответил: «Целых одиннадцать».
Поэтому недавно были подготовлены новые типы трудовых контрактов со слугами. От персонала теперь требуется безоговорочная преданность именно королеве, а не конкретному работодателю, как было прежде. Слуге, нажившемуся на продаже конфиденциальной информации, придется отдать деньги на благотворительность.
Но привыкшие к нехватке личного пространства Виндзоры давно научились компенсировать ее с помощью маленьких ухищрений. Например, беседуя в присутствии слуг, вдруг могут перейти на французский.
В отличие от покойной Дианы, королева никогда не сокращала дистанцию между собой и обслуживающим персоналом. Исключением являлась вынянчившая ее Бобо, которая находилась в курсе личных дел Елизаветы и советовала ей, какое платье надеть. Но влиятельная нянька — гроза остальной челяди — давно умерла.
По слухам, ее место постепенно занимает бывшая военнослужащая Анжела Келли — грубоватая и даже драчливая уроженка Ливерпуля. Она работала служанкой, костюмершей, и вот стала личным помощником Елизаветы. В чем секрет карьерного взлета пятидесятичетырехлетней мисс Келли? — «Она умеет развеселить королеву, когда той одиноко, и разрешить ее любую, даже самую щекотливую, проблему».
Остальные слуги утверждают, что их устраивает ровное отстраненное отношение. Тот же Брайан Хои разговорил нескольких придворных старожилов, и они признались ему, что сложнее было подладиться под быструю смену настроений принцессы Уэльской: вчера она казалась твоим лучшим другом, а на следующий день могла быть холодна и высокомерна. Но даже принцесса Диана, что бы ни происходило в ее короткой знаменитой жизни, никогда не отзывалась неуважительно о своей коронованной свекрови.
Мятежной Дианы больше нет ни во дворце, ни в жизни — не каждому по силам вынести принадлежность к королевскому клану. И на сцене по-прежнему прочно стоит, с профессиональным спокойствием и сияющей монаршей улыбкой, Елизавета. В руках — пустая сумочка: ни кошелек, ни ключи, ни удостоверения личности королеве не нужны. Говорят, портные на всякий случай вшивают в подолы ее праздничных платьев маленькие грузы. Шляпка как влитая сидит на ее голове — ветер не сдует. Что за характер скрывается за обликом этого неколебимого сфинкса? Хочется верить, хотя бы муж и дети знают.
Внуки Уильям и Гарри научились кланяться бабушке, когда только начали ходить, и она с особенной любовью и интересом следит за взрослением Уильяма, который однажды должен стать королем. Елизавета II следит за тем, чтобы ее внуки были одеты идеально и соответственно случаю. Сама она всю жизнь придерживалась заветов королевы Виктории, которая любила подчеркивать, что правильная одежда крайне важна — по ней люди составляют первое и часто решающее мнение о внутреннем мире человека, а уж на особу королевских кровей взгляды обращены постоянно.
Уильям восхищается дипломатичностью бабушки и ее твердостью в высказывании собственных взглядов. Он считает ее манеру правления примером, которому надо следовать. Но, в отличие от своего отца, да и покойной матери, Уильям не любит наряжаться и избегает строгого дресс-кода, чем порой вызывает недовольство Елизаветы.
Вместе с разумной и скромной Кейт они составляют образцовую пару. Во времена, когда не верят в монархию, но верят в личность, олицетворяющую сам институт монархии, люди надеются, что внук унаследует не только корону и титулы, но и самоотверженность, и даже стоицизм, Елизаветы…
Она часто выглядит суровой на публике, и газетчики обычно представляют королеву «разъяренной» по самым различным поводам. Причин для раздражения у нее достаточно.
Нельзя сказать, что Елизавета с удовольствием встречает публикации о себе и членах семьи. Сама постоянная читательница колонок со сплетнями, она не хочет видеть в них свое имя. С неугодившими ей фотографами связывается королевский пресс-секретарь. Her, не женское тщеславие — беспокойство об имидже монархии руководит королевой!
Зато она любит карикатуры, на которых ее часто изображают рядом с мужем, в окружении любимых коротконогих собачек корги. Ценя остроумие карикатуристов, Елизавета прощает им насмешки.
Королева очень разная на своих 139 официальных портретах Один художник изобразил величественную и недоступную даму, другой — общительную тетушку. Каждый домыслил ее скрытный характер по-своему.
Ричард Стон рисовал многих членов королевской фамилии и всегда пытался разговорить их перед позированием, чтобы лучше узнать манеру человека. Когда пришла очередь королевы, она, по словам придворного портретиста, не захотела тратить времени на болтовню, прямо спросив: «Что я должна делать?»
Их двухчасовые сеансы были пунктуально расписаны на полгода вперед, и королева опоздала лишь однажды, на четыре минуты. Она появилась без мантии, с короной, болтавшейся на руке. «Невозможно было бежать с этим на голове», — извинилась она.
В рассказах о Елизавете II лишь однажды встретилось описание ее большого волнения. Ответственный за скачки менеджер вспоминал, как она до белизны стискивала ладони, когда наблюдала за бегом своих лошадей, потом пыталась и не могла разнять руки, сама того не осознавая…
Говорят, что Елизавета изменилась после смерти королевы-матери. Все чаще можно увидеть ее без шляпы или тиары на тщательно уложенных седых волосах. Она не так строго скрывает свои чувства, позволяя фотографам ловить и ее «домашнюю» улыбку, и преданный взгляд на мужа.
Возможно, почувствовав себя матриархом, эта обычно сдержанная и скрытная женщина раскрепостилась, захотела насладиться привилегиями возраста, которыми пользуются все старые леди, независимо от их социального статуса. Только обретенной свободой самовыражения можно объяснить радикальный наряд королевы во время ее юбилейного тура — она неожиданно надела ярко-красную шляпу в дополнение к фиолетовому платью.
Внешность королевы известна всем. Трудно представить, что она пройдет неузнанной по улице — как ее шведская коллега, которая в одиночку гуляла по Лондону с запиской в сумочке — «Я — королева Швеции».
Подданные видят лицо Елизаветы II каждый день — на банкнотах и почтовых марках. Но, несмотря на растиражированность монаршего облика, они признаются, что не знают свою королеву. В отличие от более молодых членов семьи Елизавета не пускает посторонних в свою личную жизнь и не стремится показываться на телеэкране.
Ее традиционные выступления ограничиваются открытием парламента и рождественскими поздравлениями по радио и телевидению. Она не дает интервью и крайне осторожна в разговорах с толпой. Она никогда не комментировала упорные слухи о неверности Филиппа и его сорокалетней давности романах.
Когда новая невестка, Софи, попала впросак, наговорив лишнего про Виндзоров переодетому под шейха журналисту, все подумали, что история про очередную неудавшуюся принцессу пошла по третьему кругу. К счастью, Софи быстро остепенилась, занялась благотворительностью, родила наследников — стала надежным членом семейного клана.
Самым больным вопросом королевской семьи долго оставалась возлюбленная Чарльза, Камилла. Скорее всего, ненавидя принимать решения, принц Уэльский так бы и жил с ней вне брака, если бы в дело не вмешалась венценосная матушка. Разговор шел не о внутрисемейных делах, а о репутации и судьбе монархии.
Задача Елизаветы — сохранить эту монархию и для Великобритании, и для своих детей. Она предложила легализовать союз и поместить Камиллу в четкие титульные рамки, чтобы не создавать повода для конституционного кризиса в будущем. Состоявшееся бракосочетание пары положило конец самому скандальному — после отречения Эдуарда VIII — периоду в жизни Виндзоров.
Популярность Чарльза тем не менее потускнела, хотя он и считается одним из самых активно работающих на общественном поприще принцев Уэльса, по крайней мере с конца XVII века. Но уже разгорается звезда молодого Уильяма, сына Чарльза и Дианы. Скромный, с хорошими манерами, пропагандирующий здоровый образ жизни, Уильям имеет безупречную репутацию. Говорят, что у него очень близкие и доверительные отношения с бабушкой. Многие видят в нем идеального будущего короля.
Самым тяжелым в личном плане для королевы был 1992 год. Тогда развалились браки троих ее детей: Чарльза — с Дианой, Эндрю — с Сарой и Анны — с Марком Филлипсом. К несчастьям прибавились ряд публикаций и программ с подробностями частной жизни ее семьи и страшный пожар, уничтоживший девять помещений в любимом Виндзорском замке. Королева назвала этот год «Annus Horribilis».
Это было самое большое публичное признание, когда-либо слетавшее с ее плотно сжатых губ. Не в правилах Елизаветы искать сочувствия. Королевские принципы — не извиняться, не объясняться и не выворачивать душу наизнанку — остались незыблемыми.
Во время похорон Дианы подданные короны с таким латиноамериканским исступлением рыдали и требовали от королевской семьи покаяния, что возникал вопрос — куда подевалась их известная английская сдержанность? Елизавета тогда впервые стала крайне непопулярной, но ее стойкость была вознаграждена восторгами той же толпы на праздновании золотого юбилея в 2002 году. Даже после обнародован и я внутрисемейных скандалов ей удалось сохранить веру британцев в особое предназначение монархической фамилии.
Потому что народ прощает монарху что угодно, кроме слабости. Королева это знает.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.