ГЛАВА 14 ИМЯ НА КАМНЕ
ГЛАВА 14
ИМЯ НА КАМНЕ
Вы говорите, что стремитесь к Граалю. Ваши неразумные слова повергают меня в глубокую печаль. Потому что ни один человек не обретет Грааль, если это не угодно Небесам и если именно ему не суждено его обрести.
Множество достойных людей живет там [в замке Мунсальвеш[22]], и я расскажу вам, что придает им силы. Это драгоценный камень чистой воды. Если вы о нем не знаете, я вам его назову. Это Lapsit Exillis…[23] Силою этого камня феникс сгорает, но восстает из пепла живым. При этом он утрачивает свое оперение, но обретает новое, столь же яркое и прекрасное, как прежнее… Такую же силу камень дает человеку, и его кости и мышцы снова делаются такими же, какими они были в молодости. Этот камень еще называют Граалем.
Слушайте же, кого призывает к себе Грааль. На камне, у его граней, появляются буквы, а из них складываются имена и родословные тех, мужей или
дам, кому предстоит совершить это священное путешествие. Стирать эти буквы не следует, потому что они сами исчезнут, едва человек прочитает сложенное из них имя.
Вольфрам фон Эшенбах. Парсифаль
ДУХОВНАЯ РОДОСЛОВНАЯ РЕИНКАРНАЦИИ
Вальтер Штайн отправился на фронт с котомкой, полной книг. Он вступил в австрийскую армию как простой артиллерист, а закончил службу в звании капитана. Уходил из дома долговязым юнцом, который только-только увлекся Граалем, а вернулся с войны адептом, прочитавшим свое имя на грани волшебного камня.
Несмотря на то что он участвовал в жестоких сражениях с наседавшими русскими войсками и был в конце войны награжден за храбрость, он находил свободное время заняться своей докторской диссертацией. В основе ее лежала мысль о человеческом теле как потенциальном вместилище девяти высших измерений трансцендентного сознания.
В 1914 году, на фронте, он еще не знал способа обрести высшее сознание. Он сталкивался с теми же проблемами, что и большинство оккультистов, делающих свои первые шаги: как пробудить скрытые силы души, чтобы прийти к чистому духовному видению. Штайн был уверен, что такого видения можно достичь лишь посредством медитации. Но что это за медитация? Как найти для нее время в условиях войны?
Штайн пришел к заключению, что, раз он хочет достичь образа мышления, независимого от работы мозга, содержание его медитаций тоже не должно носить чувственного характера. И он выбрал древнюю розенкрейцеровскую медитацию Черного Креста и Семи Красных Роз. Целью ее является пробуждение оккультной силы крови, что совпадает с поисками Грааля.
В результате упорных медитаций Штайн научился пробуждать в глубинах своей души новые силы, которых не было во время повседневного мышления. Мало-помалу во время таких медитаций он стал осознавать, что его душа освобождается от тела примерно так же, как происходит во сне. Но вместо перехода в бессознательное состояние он пробуждался и воспарял к новым высотам сознания и существованию другого уровня.
Через год первые ростки чистейшего видения духовного мира превратились в способность, которую оккультисты называют познанием через воображение.
Именно на этой стадии своего развития он получил из дома печальное известие о гибели старшего брата и ненадолго приехал домой, чтобы хоть слегка утешить мать.
Во время своего короткого отпуска Вальтер решил посетить Хофбург, чтобы еще раз постоять перед Копьем Лонгина. Именно тогда он осознал, какая раздвоенность ему свойственна: два совершенно противоположных взгляда на мир, и ни от одного из них он не в силах отказаться.
С одной стороны, Штайн доверял современной физике и ее теориям, согласно которым все состоит из атомов, и новым научным методикам, которые говорили о человеке терминами физического мира, где он и жил. В университете его научили, что мир свободен от духа, это мир без Бога, а значение отдельного человека в нем ничтожно мало, сама же Земля не что иное, как сгусток космической пыли в умирающей галактике. С другой стороны, новые способности пробудили его для духовного существования, где доводам обычного разума места не остается. Сам себя Штайн считал «наполовину скептиком, наполовину провидцем».
Он был убежден, что во Вселенной надо всем властвует нравственный закон, согласно ему выносится приговор всем деяниям, определяются ход истории и судьба каждого отдельного человека. Потери на фронте росли, гибли его друзья-студенты, но сам Штайн отчего-то все сильнее верил, что выживет, чтобы исполнить свою духовную миссию.
Все эти мысли проносились у него в голове, пока он стоял перед священной реликвией. «Неужели именно этим копьем римский центурион из сострадания пронзил тело Христа? — спрашивал он себя. — Или величайших деятелей истории ввели в заблуждение?»
Штайн не сомневался, что этот талисман, орошенный кровью Христа, благотворно повлиял на его ясновидческие способности. И вдруг он ощутил скрытую силу Копья. От него словно исходила некая вибрация, пробуждающая воображение. Штайна словно подхватило мощной волной, и она вынесла его за пределы пространства и времени, в мгновение ока подняв до высшего уровня сознания. Стены зала будто растаяли, а он летел сквозь время в неведомую даль, словно на ковре-самолете. Духовно прозревший, он стал свидетелем вселенской войны между духами света и тьмы.
Высоко над ним парил предводитель сонма ангелов в сияющих одеждах — олицетворение совершенной чистоты помыслов. Штайн вдруг понял, что перед ним архангел Грааля, Дух Времени. Его шлем сиял и пылал священным огнем выплавленного в космической кузнице металла. В правой руке архангел сжимал светоносный меч, которым разил полчища злых духов, стремившихся проникнуть обратно на небеса, откуда они были до того изгнаны.
Эта битва походила на страшную космическую бурю, и Вальтер Штайн чувствовал, что тоже встал в ряды тех, кого защищает волшебный меч, отбрасывающий злых духов во всепожирающее пламя. Штайн решил предать себя очистительному свету меча, и тут его объяла нестерпимая боль. Он потерял сознание.
Так же мгновенно, как трансцендентное видение захватило его, он вдруг снова оказался в стенах сокровищницы. Контраст между тихими музейными залами и клокочущей энергией Войны Миров был такой, что Штайн оказался почти на грани безумия.
Выйдя на площадь, он вдруг вспомнил, что сегодня — День святого Михаила. И тут же на память пришли слова Михаила из «Пролога на небесах» к «Фаусту» Гёте:
Грозя земле, волнуя воды,
Бушуют бури и шумят,
И грозной цепью сил природы
Весь мир таинственно объят.
Сверкает пламень истребленья,
Грохочет гром по небесам,
Но вечным светом примиренья
Творец небес сияет нам[24].
Пережитое Штайном видение было сродни тому, что описано в Откровении Иоанна Богослова (12, 7–8): «И произошла на небе война: Михаил и Ангелы его воевали против дракона, и дракон и ангелы его воевали [против них], но не устояли, и не нашлось уже для них места на небе».
Вальтер Штайн знал, что все виденные им существа, добрые или злые, были реальными в полном смысле слова, даже более реальными, чем тротуар у него под ногами. Он чувствовал, что уже служил архангелу Грааля. Более того, теперь он осознал, что вся его жизнь отныне будет посвящена этому служению.
Постепенно, шаг за шагом, Вальтер Штайн обрел дар усилием воли очищать свое сознание, чтобы входить в запредельный мир, из которого существа-созидатели управляли миром чувственным.
Во время первых робких путешествий по макрокосму полупосвященный Грааля должен был научиться сам ориентироваться в новом для него мире, а также знать ступени иерархии небесных духов. Ему надлежало не только постичь природу и узнать возможности каждой ступени, но и различать бесчисленные пути, через которые они управляют трехмерным миром.
Видение небесных иерархий будит в человеке неодолимую потребность подняться над открывшейся ему суетностью мира. Вальтер Штайн искал теперь связи с теми высшими духами, которые служат Святой Троице.
Когда достигнуто познание посредством воображения через освобождение от мышления, привязанного к чувствам, для интуитивной идентификации сверхчувственных духов необходимо усиление нравственной силы воли. На этом пути к полному пониманию Грааля человек осознает истинную природу своего индивидуального духа. Он обнаруживает, что его земное эго, которое прежде казалось ему стержнем его существования, только отблеск неизмеримо превосходящего его вечного Я.
Вальтер Штайн уже готовился прочитать свое имя на грани камня, который также называют Граалем. Потому что индивидуальный дух стоит на страже высшей памяти всех жизней, которые прожила на земле душа. И родословные, о которых говорил Вольфрам фон Эшенбах, вовсе не обычные древа, описывающие кровных предков человека. Это цепочки земных инкарнаций, память о которых хранит Духовное Эго, пока душа не созреет настолько, чтобы воспринять это знание.
Символом Святого Грааля является голубка, летящая от Солнца к невидимому диску, заключенному между рогами полумесяца. Голубка олицетворяет чистые чувства сердца (Солнце), которые, возвысившись, должны пропитать холодный разум мозга (Луна), высвободив его тем самым из тенет бездушной трехмерной Вселенной. Этот процесс, который оккультисты называют эфиризацией крови, на ясновидческом уровне воспринимается как зыбкий розовый свет, излучаемый кровью человеческого сердца и пробуждающий алхимические процессы в мозгу, особенно в шишковидной железе, которая становится органом высшей памяти — «третьим глазом». Именно с его помощью душа видит свое имя на камне.
Каждая отдельная буква на грани камня означает бывшую земную жизнь. А все вместе эти буквы описывают биографию души в ее устремлении от жизни к жизни вместе с эволюцией сознания в ходе исторического процесса. Духовная биография вечного Я внутренне осознается после прочтения имени на грани камня.
Теперь Вальтер Иоганнес понял, почему персонам вроде Адольфа Гитлера, равнодушным к страданиям других людей, обычным образом Грааля не достичь. Только полная сострадания, любимая Богом душа способна его постигнуть силой своего индивидуального духа, без черной магии. И только так можно интерпретировать девиз рыцарей Грааля: «К знанию через сострадание».
На грани камня Вальтер Иоганнес увидел свою духовную биографию протяженностью в пять тысяч лет. Лица — мужчины и женщины — являлись ему один за другим из истории Древнего мира, эпохи Римской империи, Каролингов, из средневековой Англии, периода Великих географических открытий, времен Французской революции и Наполеоновских войн. И каждый человек был основой судьбы своей будущей инкарнации на земле.
Это было актом благодати, первым и единственным, которому не суждено повториться. Едва возникнув, каждая фигура тотчас же таяла. Как и сказал Вольфрам фон Эшенбах: «Стирать эти буквы не следует, потому что они сами исчезнут, едва человек прочитает сложенное из них имя».
Все эти лица, увиденные Штайном, казались ему его собственными. Это были его улыбки и гримасы, радость и страдания, любовь и ненависть, честолюбие и напор, его успехи и неудачи.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.