<12 июня 1944>

<12 июня 1944>

Дорогие Лиля и Зина!

Пишу, сидя в штабе. В комнате соседней слышны звуки патефона, передающие какую-то унылую песню, вернее, заунывную. Сейчас прошел дождь, теперь — бледное солнце. Вчера я был на стрельбище, которое расположено в удивительно красивой местности, около разрушенной мельницы, на берегу прозрачной речки. Луга, луга и поляны… Мне эта зеленая и неприхотливая природа почему-то пришлась очень по душе; в ней нет ничего резкого и кричащего, и когда терпимая погода, то здешние места — замечательны для прогулки. Другое дело то, что сейчас не до прогулок. Но просто-напросто идти по здешним полям доставляет удовольствие.

Часто думаю о Москве, об Институте, который мне понравился,[29] а еще чаще все думы сливаются в одно безразличное впитывание всех извне идущих звуков, запахов и впечатлений (это — в свободное время).

На столе — истрепанная книга Стивенсона «О<стро>в сокровищ», которой увлекаются телефонистки и ординарцы.

Кстати, я подметил одну национальную особенность нашего веселья: оно не веселое в подлинном смысле этого слова. Элемент тоски и грусти присущ нашим песням, что не мешает общей бодрости нашего народа, а как-то своеобразно дополняет ее.

Писать свое хочется ужасно, но нет времени, нет бумаги… Успеется. Как только я начинаю остро ощущать недостаток в чем-либо, то я думаю о том, что придет время, когда мечты осуществятся, и они перестанут быть мечтами, станут в обыденную колею явлений, потеряют тем самым свой шарм и скоро начнут надоедать. И это-то и является несколько обескураживающим. Надо ведь мечтать о чем-то, а когда заранее предвидишь, что мечты превратятся в действительность, а последняя — в рутину, то становится не по себе.

Хотелось бы мне написать Вам детально о своих приключениях (всё это очень интересно!), но это еще успеется. Одно совершенно ясно теперь: всё идет к лучшему, война скоро кончится и немцы будут разбиты. Это знают все, весь мир желает этого, добивается этого, — и добьется.

Итак, пока, каков итог, каков баланс? Я всегда чувствовал потребность иногда подводить итоги — и особенно в критические моменты моей жизни. 3 месяца запасного полка, 2 недели фронта (…ну и 19 лет жизни!) Что дальше? Всегда все спрашивают «что дальше» и, конечно, никто не может ответить!

Сейчас пишу в лесу, сидя на гнилом пне. Лес — моя стихия, меня хлебом не корми, только бы в лес ходить. Хорошо в лесу, только опять-таки комары надоедают.

Скоро предстоят решающие бои и штурмы; пожелайте мне добрых успехов для участия в них.

Привет Алёше. Обнимаю.

Ваш Мур.