ВОЙНЕ – КОНЕЦ?..

ВОЙНЕ – КОНЕЦ?..

Разные задачи приходилось выполнять бойцам отряда. Но случались и такие, которые ни в одном законе, ни в одном уставе и наставлении не значатся…

Полковник Владимир Иванов. В отряде – с момента его создания. С 1997 по 2002 год – командир «Руси».

Конец мая 1996 года. Отряд только что вернулся из утомительного рейда по Чечне, когда он в течение трех месяцев облазил всю юго-восточную часть республики в составе войсковой маневренной группы генерала Владимира Шаманова. А 28 мая 1996 года исполняющий обязанности командира отряда подполковник Виктор Иванов получил на КП неожиданную команду…

Солдаты и офицеры привычно грузились на броню. «Куда едем?» – этот вопрос не принято без нужды задавать в спецназе. Задачи ставятся порой и непосредственно перед самым выездом. Цель столь поспешной отправки знали только сам командир да заместитель командующего группировкой внутренних войск генерал-майор Зайцев, выехавший вместе с отрядом. Колонна из нескольких БТРов быстро шла на север. Уже несколько недель в Чечне соблюдалось относительное затишье. Ходили слухи об очередном перемирии.

Остановились на окраине какого-то села, недалеко от бурного и оттого мутного Терека. «Правобережное», – быстро сориентировался на местности и доложил старший лейтенант Сергей Бабоченко, и о. начальника разведки отряда. Начали налаживать взаимодействие. Командиру отряда представили офицера Службы безопасности президента (СБП), который довел в самых общих чертах оперативную информацию. Ожидается высокий гость. Из Москвы.

Вскоре на вертушке прилетел министр внутренних дел генерал Анатолий Куликов, сориентировал: «Ждите Верховного». Иванов едва успел собрать командиров групп, чтобы довести полученную задачу, как на бывшем колхозном поле стали садиться вертолеты. Один, второй, третий…

Из вертушек показались люди. Много людей. Сначала, как можно было и предположить, вышли ребята из СБП. Статные, рослые. Черные спецкостюмы, классное вооружение. Вокруг – ранее выставленное оцепление. Между тем из крайней вертушки показался высокий, седовласый, грузный человек. Окруженный плотной толпой людей, большинство из которых составляли штатские, он скорым шагом приближался к застывшей колонне.

– Не может быть, неужели и правда Ельцин! – ахнул кто-то из молодых бойцов.

Вместо ответа ему:

– Равня-а-йсь! Смир-р-рна! Равнение на средину! – Иванов четким строевым шагом, с автоматом за спиной, спешил навстречу прибывшему президенту:

– Товарищ Верховный главнокомандующий! Колонна совершает марш в пункт постоянной дислокации. Командир части подполковник Иванов.

Все согласно полученной от министра инструкции.

Редкое фото, сделанное с брони БТРа отряда «Русь». Президент России Борис Ельцин прилетел в Чечню, чтобы положить конец войне. Июнь 1996 года.

Президент Борис Ельцин, а это действительно был он, еще накануне провел встречу в Москве с лидером боевиков Яндарбиевым. И вдруг такой неожиданный маневр – так любимый президентом ассиметричный ответ.

– Куда направляется эта часть? – переспросил президент генерала Куликова, стоящего слева.

Тот обстоятельно объяснил, что эта часть выводится согласно принятому решению. Президент взял в руку протянутый микрофон – ведь и спецназовцы, и вся президентская рать мигом оказались в плотном кольце прилетевших с Ельциным журналистов. Начал спрашивать солдат, вытянувшихся по стойке «смирно». Никто из бойцов не растерялся, не стушевался. Такова спецназовская закалка – везде оставаться самим собой, сохранять спокойствие и уверенность. Президента, конечно, не приходилось встречать, но это дело поправимое. Сказался большой опыт бойцов отряда, многажды раз обеспечивавших безопасность важных персон на переговорах различных уровней.

Чувствуется, что Верховный доволен, его лицо добреет. Парни в стальных шлемах-»масках» и с «Мухами» за плечами производят на него выгодное впечатление. Он почти с отеческой теплотой спрашивает одного из них: «Сколько пробыл здесь?» Получив ответ, интересуется: «Вот мне говорят, что солдат здесь плохо кормят?» – «Неправда». Тут лицо Бориса Николаевича расплывается в улыбке. Он действительно доволен. Лицемерия между тем в ответе простого солдата нет ни капли, бойцы отряда всегда питались сытно и калорийно. Оживившись, президент всех обводит победным взглядом: «Где корреспонденты?». Появившемуся тут же из-за спин телохранителей представителю прессы, он предлагает побеседовать с бойцом. Журналист, в отличие от солдата, волнуясь, засыпает его градом вопросов: «Может быть, это вы перед президентом так говорите?», «А как ваша фамилия?», «Вы из какой части?», «Слово чести?». На помощь приходит генерал Куликов: «Вы на обед их пригласите».

Инициативой снова овладел Верховный: «Ну?» – смотрит он на притихшую журналистскую братию. Заметно, что ему приятно быть Верховным главнокомандующим этих вот орлов, действительно простых сибирских, вологодских, самарских парней, таких мужественных и по-военному красивых.

Войне – конец? Хотелось бы верить…

Следующий вопрос звучит резонно, поскольку действие происходит как-никак в Чечне:

– Много погибло товарищей?

– Прилично, – отвечает, помрачнев, солдат. Президент просит уточнить потери. На помощь приходит Иванов. Десять человек потерял отряд к тому времени в Чечне.

– Жалко, погибших товарищей, жалко… Они тоже и на совести президента. (Долгая пауза) Вспоминать надо их. – Чувствуется, что эти слова нелегко даются Верховному. В них действительно слышна человеческая боль и огромная ответственность. Он на несколько секунд скорбно склоняет седую голову.

– Это, товарищ Верховный, отряд специального назначения, который выполнял все самые сложные задачи, – тактично напоминает Куликов.

Обступившие президента Доку Завгаев, Николай Кошман, Александр Коржаков, Павел Грачев, Борис Немцов, Юрий Батурин, другие многочисленные госчиновники как бы по-новому пытались разглядеть в этих солдатах бравых спецназовцев, непобедимых солдат России.

– В общем, имейте в виду, – приободрившись, как бы искупая свою вину, специально для них говорит президент. – Все. Война закончилась. Вы разгромили, уничтожили банды. По мелочам они, конечно, еще бегают. Но вчера в Москве при мне Яндарбиев подписал документ о прекращении всяческих военных действий.

Ельцин доволен произведенным эффектом и уже победоносно глядит по сторонам, видимо, действительно свято веря в свои слова.

Как бы неожиданно возникает вопрос: «Сколько же служить этим вот парням? Когда им домой?». Называется срок – 18 месяцев для тех, кто прослужил в Чечне более полугода или получил ранение, контузию.

– Но это только проект закона, товарищ Верховный главнокомандующий, – вновь подсказывает Куликов. Но Ельцину, очевидно, хочется услышать ответ приглянувшегося ему командира отряда. Красивый, рослый, подтянутый подполковник с простой русской фамилией Иванов. И он тянет микрофон к нему.

– Как будет приказ, так будем увольнять, – лаконично докладывает командир.

– Чей приказ? – уточняет Ельцин. Далее следует, очевидно, хорошо отрепетированная в кремлевских кулуарах сценка с разыгрыванием по ролям мини-спектакля «Кто же виноват в том, что до сих пор не подписан указ президента?». В итоге помощник президента Юрий Батурин подает кожаную папку с проектом соответствующего указа. И Ельцин прямо на броне ближайшего БТРа его подписывает. Щелкают фотоаппараты. На лицах бойцов – открытые улыбки. Хорошие новости. Войне конец. Дом стал сразу на полгода ближе.

Но президент, как оказалось, еще не закончил раздачу подарков. Узнав, что подполковник Иванов, боевой, опытный, но скромный офицер, за два года войны так и не был удостоен правительственной награды, дает команду министру представить офицера к ордену Мужества. «Жалеть наград не надо», – комментирует он свое решение.

Президент улетел дальше в Ханкалу, где выступил уже перед военнослужащими 205-й бригады МО.

Горящие нефтяные скважины – привычная картина для Чечни периода 90-х годов.

Отряд, дождавшись команды, добросовестно вернулся в пункт временной дислокации продолжать войну, которая завершилась несколько позже, через два с небольшим месяца, августовской катастрофой и Хасавюртовским договором.

Иванов получил орден уже на следующий день после отлета президента в Москву.