Глава 6. Ночное приключение

Глава 6. Ночное приключение

Никита стоял в конце длинной очереди в офицерском кафе, нервно постукивая носком ботинка об пол. Настроение паршивое. В кармане последний рубль, на завтрак и обед хватит. Но на ужин уже нет. Острый сексуально-финансовый кризис. То есть? А то и есть! Заглядываешь в кошелек, а там – хрен! Вернее – шиш.

Во всём виноват гад Мурыгин – уговорил купить большущий раскладной диван. Ему, видите ли, мягкого уголка не хватает в квартире для уюта. Диван подарили на свадьбу родственники жены, а кресел к нему нет. Он и надумал прикупить подходящие кресла, благо в магазин привезли гарнитур с точно такой же расцветкой ткани. Но кресла отдельно от дивана не продавались, а второй «сексодром» на кой?

Вовка долго искал, кому же этот диванище навязать.

Ахмедка подвергся долгой обработке, но устоял. Зачем он ему? Спать на кровати туркмена в училище научили, до того обходился стопкой матрасов и одеял. Диван в будущей семейной жизни – лишняя роскошью. Родственникам привезешь – не поймут, не так поймут.

Шмер – холостяк, в общаге эту громадину не поставишь.

Шкребус в долгах после приобретения мотоцикла.

«Самоделкин» Неслышащих и шкаф, и диван, и вообще всю обиходную мебель сам себе мастерил.

А вот у Никиты… как назло, в этот момент имелось шестьдесят рублей.

– Целых шестьдесят!

– Всего шестьдесят, – поправлял Никита.

– Всего целых шестьдесят! – настаивал Мурыгин.

– Что ты ко мне пристал, Мурыгин! Я приволок две армейские панцирные койки, меня они вполне устраивают.

– А ты провел их по службе КЭС? Это имущество роты! Завтра вдруг ревизия – и бегом принесешь их обратно. А сам ляжешь на голый пол, да? А если завтра жена приедет, где ей?.. На пыльных некрашеных досках?

– У меня пол хороший, свежевыкрашенный. Ахмедка четыре банки подарил. Всю мансарду перекрасил.

– На полу всёе равно жёстко. Даже на свежевыкрашенном. Нет, ну пошли в магазин, Ромашкин! Увидишь – не устоишь. Обивка – гобелен зелёного, даже изумрудного оттенка. Если я сегодня кресла не куплю, то завтра кто-нибудь точно уведет.

– Покупай. Я-то при чем? Сходи в другую роту. Гуляцкий твой друг, пусть войдет в долю.

– Гуляцкий?! У него в руках больше трёшки не бывает, тем более после недавнего рождения наследника: жена всё до копейки отбирает, чтоб не пропил. Сам не пойму, на что парень пьянствует? Окончательный выбор пал на тебя, ты моя жертва. Пойдем в военторг!

З-зануда! Проще согласиться, чем объяснить, почему не согласен!

– Девчата, привел клиента! Будем брать вещь, – войдя в торговый зал, с порога объявил Мурыгин.

Никита спасовал, достал полтинник и оформил кредит. Кабала на шесть месяцев! Сотню послать жене на учебу, пятьдесят рублей в военторг, квартплата, партвзносы. Выпить не на что! Не то что в кафе питаться!

Глаза Мурыгина светились счастьем. Задача выполнена. Лиля будет довольна!

«Мягкий гроб» оказался совершенно неподъёмным. Двух солдат для переноса оказалось мало. Четверо бойцов с трудом доволокли диванище до дверей ромашкинской квартиры. Эх, не было печали! А сам виноват…

И теперь он перебивался с хлеба на воду. Трехразовое питание – три раза в неделю. Обычно завтракал свежим воздухом по пути на службу, обедал не всегда, а ужинал, если повезет, закуской к коньяку или водке. В общем, чем Бог пошлет. Бог был переменчив – то благосклонен, то суров.

Сегодня с утра желудок протестовал против голода особо бурно, и лейтенант решил его слегка задобрить.

В кафе ворвался жизнерадостный гигант-борец Лебедь, гулко хлопнул по спине:

– Чего грустный, Никита? Гляди веселей! Жизнь прекрасна и удивительна! Я, по крайней мере, каждый день ей удивляюсь. Иди займи столик, я сейчас сделаю заказ. Угощаю! Не могу с кем-нибудь не поделиться.

Ну, если «угощаю»…

Лебедь-Белый принес один за другим три подноса с тарелками и стаканами. Салат с капустой и салат из помидор, запеканка, блинчики, яичница из двух яиц, котлета и картофельное пюре, жареная колбаса, кефир, молоко, какао. Крупный организм требует усиленного питания…

– Игорь, я пас! У меня нет ничего, кроме рубля.

– Ай отстань! Сказал – угощаю! Ешь и слушай, что расскажу. Только не перебивай.

– Молчу и жую! – Собственно, что и подразумевалось. Когда я ем, я глух и нем. А жрать хоте-елось! Потому – нем. Ну ладно, не глух. Всё-таки благодетель Лебедь угощает – в благодарность надлежит хотя бы послушать.

– Ты, Никит, знаешь, как я люблю женщин.

Никита преувеличенно кивнул – с набитым. Кто ж не знает, как записной ловелас Лебедь любит женщин. А уж как они его!.. Лебедь-Белый был холост, но больше суток для него без женщин жить на свете невозможно, нет. Однако! Ни разведёнок, ни холостячек в гарнизоне днем с огнем не сыщешь, только жены военных. И пока они, алкаши (то бишь военные, а не их жены), водку трескают и в карты режутся, Лебедь-Белый повадился их обслуживать и обхаживать (то бишь не военных, а их жен). Старался «наших» не трогать, только пехотиночек – контингент, периодически обновляемый по мере убытия в другие гарнизоны и прибытия новых заслуживающих внимание экземпляров. Причем сам он никого не соблазнял – барышни первыми начинали зондировать, в гости приглашают, заигрывают. Не виноват Лебедь, что уродился таким крупным, габаритным, энергичным и любвеобильным.

– Короче, тут пригласила меня в гости дамочка… Ну, скажем, Оля, для простоты… Но не Оля. Но не буду её компрометировать, то есть не Олю. Поймала у КПП и говорит, мол, сегодня одна, муж на плановых занятиях в Келите, мол, приходи… Ты, Никита, в Келите был?

– Еще не доводилось.

– Это в горах за Ашхабадом. Обычно батальоны отправляются туда на две недели, не меньше. Тётки, как тёлки, начинают скучать. А я тут как тут!.. Вот и с Олей. Квартира отдельная, никто не помешает, торопиться никуда не нужно, без суеты, с чувством, с толком. Неделю я так с ней ночами поразвлекался – вчера иду протоптанным маршрутом. Меня ждут, любят – один раз, другой, третий, четвертый. И я проваливаюсь в глубокий здоровый сон… Сквозь дрёму слышу звонок в дверь, громкий стук, переходящий в сильные удары. Оля накинула прозрачный халатик, побрела в прихожую. Я сквозь сон прислушался: чмоки, радостные вскрики! Та-ак! Муж с полигона внезапно вернулся на побывку! Соскучился, черт бы его побрал!!! Заявился среди ночи. Там поезд… Ну, из Келита приходит к нам глубокой ночью. И он цельный час от станции пёхом топал. Охота пуще неволи!.. Ну, не хочешь скандала в семье – предупреждай о прибытии заранее! А мне что делать?.. Я всегда, когда иду на свидание, одеваюсь в спортивную форму (лёгкая пробежка вечером, бег трусцой ранним утром – полезно). Костюм спортивный вешаю на стул, кроссовки ставлю у кровати. Ритуал выработал издавна, с курсантской поры, интуитивно. А теперь курсантская привычка пригодилась. Короче, хватаю вещи в руки и – на балкон. Ситуация! Пятый этаж! Водосточной трубы или пожарной лестницы нет. Даже дерева нет!

– А к соседям перелезть? – прожевал, проглотил и сделал передышку Никита, поддержал сочувственной репликой.

– Никак! Балкон угловой! Присел на пол, чтобы из комнаты не засветиться силуэтом. Думаю, пусть заснет, а я и выскользну. Можно, конечно, нагло обратно в комнату войти и дать мужу в «репу», если он очень удивится и начнет выступать. Но не хочется хорошую женщину подводить. Слышу с балкона – в комнате вздохи, кровать скрипит. Оля изображает страстную любовь. А муж, действительно, застоялся – энергия через край, не угомонится. Раз, другой, третий… Нет, вот на третьем не сдюжил, обмяк, уснул. Я за это время замерз! Хоть и осень, но на ветру-то холодно! Начал греться – руками машу, наклоны, приседания. Уже плевать, что из комнаты могут заметить. Да им не до меня! Десять минут зарядку делаю, двадцать минут, полчаса, час… Гляжу, народ на службу подался, в доме напротив мужики на балконах курят, на меня с недоумением смотрят, что за кретин полтора часа руками размахивает.

– Ты же сказал – час!

– Да к тому времени уже все полтора. И даже два, прикинь! В начале третьего часа моей физзарядки, я осторожно заглянул в комнату. Ну, сил нет, ну! Она мне знаки подает – мол, уснул, половой гигант! Я – кроссовки в руки и на цыпочках к выходу. Она меня на прощанье чмокнула в щеку и так, жестом, показала: уедет – снова приходи. Это сколько в женщине жизненных сил! Я её – четыре раза, потом муженёк – дважды, почти трижды! А она: уедет – снова приходи!.. И ведь приду, Никита, приду. Вот только сил поднакоплю, восстановлюсь. Ух, целого кабана бы съел! Давай, Никита, наваливайся ещё! Кушай! Угощаю!

Ой, нет. На халяву, конечно, и уксус сладкий, но… Портупея давила на разбухший живот и угрожающе поскрипывала. Жаль, впрок нельзя!

– Спасибо, брат! Но – нет.

Никита, переваливаясь с ноги на ногу, отправился на построение батальона. Лыбидь же, что характерно, пошел к кассе у стойки и, что характерно, с места в карьер принялся рискованно шутить с буфетчицами. Неугомонный!

* * *

– Ну-у-у, – протянул начитанный Димка-художник, – еще Шекспир говорил.

– И чего?

– «О женщины!» – говорил. И был, конечно, прав! Тут такое ведь дело, парни, – подмена понятий.

– Чего-чего?

– А как же! Вот считается, что женщина – дает, а мужчина – берёт. Но ведь всё с точностью до наоборот. Если вдуматься! В суть обоюдного физиологического процесса вы вдумайтесь!

Компания вдумалась. В суть обоюдного физиологического процесса.

– Вообще-то да-а…

– И в частности, и в частности! Отдавать всегда трудней, чем получать. Сколько ни получи – всё мало. А отдать можно только столько, сколько есть. А?

– Только-столько-сколько… – задумчиво повторил питерский Витя Дибаша. – Почти стихи.

– Стоп! – озадачился граф, он же князь Серж. – А почему всё-таки дерево гинекологическое?

– Потому что, блин, его там не оказалось – рядом с балконом! А то бы – прыг на ветку и вниз!

– Гинекология-то при чем?

– Гинекология, Серж, совсем не то, что ты подумал, – просветил начитанный питерский Дибаша. – В переводе с греческого это просто – наука о женщине. И его пример, то есть Лебедя, – другим наука.

– Всё-то вы, питерские, знаете! На всё у вас ответ готов! – крякнул Кирпич.

– Так ведь, культурная столица, мать-перемать! – вставил веское слово разведчик Виталик.

– Да что мы всё о женщинах и о женщинах! – поморщился Ромашкин.

– Мы?! О женщинах?! Да ты, Никита, сам – всё о них и о них! Будто других тем нет! – поморщился Котиков.

– Почему нет? Есть!

– Например? – поправил Котиков на переносице большие очки и приблизил подслеповатые глаза к глазам рассказчика.

– Например…