ГОРЫ БОНДО. КАКИЕ БЫВАЮТ ТИГРЫ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

ГОРЫ БОНДО. КАКИЕ БЫВАЮТ ТИГРЫ

От Биссемкатака до Корапута —100 миль

От Корапута до Джейпура — 14 миль

От Джейпура до гор Бонда — 52 мили

От границы гор до Мудулипады — 10 миль

Узкая лента дороги то карабкается по горной крутизне, то спускается на равнину. А джунгли все тянутся сплошной зеленой стеной. Когда между ними образуется просвет, можно увидеть вершины гор. Солнечный свет клубится над ними золотой дымкой. Их тени ложатся причудливыми очертаниями на узкие, похожие на ущелья долины. Здесь можно ехать очень долго и не встретить ни одного человека. Не увидеть ни одного дома или деревни. А только горы и джунгли, джунгли и горы. Полей и плантаций тоже нет. Джунгли стоят не тронутые рукой человека, как стояли они сотни, а может быть, и тысячи лет назад. И где-то под их прикрытием на крутых склонах гор, в тесных ложбинах притаилась древняя жизнь, временами дающая знать о себе дымом костров и боем барабанов. Странная, непохожая на нашу жизнь. Там свои законы, свои обычаи, свои боги и духи. Люди из той жизни, скрытой тысячелетними джунглями, ведут свой счет времени. Их время движется медленно, очень медленно. Оно не соответствует нашему. Их настоящее — наше прошлое. Наше настоящее — их будущее. Для того чтобы увидеть прошлое, оказывается, не нужна машина времени. Достаточно джипа и иногда собственных ног.

В джипе нас трое: шофер, мистер Сераф из коллекторского оффиса Корапута и я. Мы едем в племя бондо.

Джунгли по-прежнему безлюдны. Колеса джипа грохочут по бревнам, вернее, по бамбуковым стволам. Внизу среди нагромождений гранитных камней течет горная река. Она уходит вдаль к зарослям бамбука и папоротника. Вдоль реки, маня тенью и прохладой, стоят заросли манговых деревьев. Наконец джунгли заметно редеют, и сквозь деревья проглядывают клочки рисовых полей. Между полями и джунглями примостилось несколько десятков домиков. Это деревня Говиндапалли. Мы останавливаемся у деревенской придорожной харчевни. В харчевне несколько молодых парней пьют крепкий, похожий на кофе чай.

— А, Сераф! — кричит кто-то из них, завидя наш джип. — Куда путь держите?

— К бондо. Знакомьтесь, пожалуйста, — поворачивается ко мне Сераф. — Это парни из местного Блока по развитию племен.

— Очень приятно. Что вы знаете о бондо? Парни из Блока замялись.

— Видите ли, наш Блок только что создан, и мы сделали еще мало. Не успели. И до бондо — вы ведь спрашиваете о горных бондо? — еще не добрались. Но если вы едете туда, то увидите много интересного. Только будьте осторожнее.

— А что такое?

— Очень агрессивное племя. В общем, сами увидите. — А карта этого района у вас есть?

— Кажется, была.

Через несколько минут мне приносят карту.

— Это карта нашего панчаята. Вот Говиндапалли. Здесь горы Бондо.

На карте тщательно очерчена граница территории бондо. А сама территория — большое «белое пятно», на котором стоит ободряющая надпись: «Район топографически не обследован». И только небольшой кружочек Мудулипады сиротливо чернеет на этом пятне.

«Ну, что ж, — подумала я, — на земле еще много „белых пятен“, и в самых неожиданных местах. Не я первая, не я последняя…»

От Говиндапалли мы свернули на грунтовую дорогу. У ее начала стояла табличка с надписью «Дорога к горам Бондо». А горы высились прямо перед нами. Они были покрыты густыми джунглями, и их зелено-синие вершины громоздились одна над другой. Мы миновали несколько деревень так называемых нижних бондо. И нижние бондо, и верхние, или горные, бондо — это одно племя. Но район нижних бондо оказался легкодоступным, и поэтому под влиянием культуры других народов они утратили значительную часть своей самобытности. Одежда нижних бондо иная, чем у горных. Мужчины нередко носят дхоти, а женщины — короткий саронг (кусок ткани, прикрывающий тело от плечей до колен); такой саронг можно видеть на крестьянках ория.

Мили через три кончилась грунтовая дорога, и джип пошел по широкой тропе, резко поднимающейся в гору. Тропа с одной стороны прижималась к крутому склону, с другой — обрывалась круто вниз. Там, внизу, среди бамбуковых зарослей, шумела горная река. Джип в буквальном смысле слова карабкался вверх. Его скорость приближалась к нулю. Если бы мы пошли пешком, то, очевидно, были бы на месте гораздо скорее. Тропа изобиловала крутыми поворотами, и временами задние колеса машины повисали над обрывом. Поваленные ураганами деревья преграждали путь. Нам приходилось выходить из машины и с помощью ломика и топора расчищать путь. Тропа становилась все круче, ущелье внизу — глубже. Иногда нос машины задирался вверх, мотор глухо урчал, и джип предательски оседал на задние колеса. На крутых подъемах мотор глох, и мы втроем толкали джип через колдобины и замысловатые сплетения гигантских корней, загромождавших тропу. Наконец мотор заводился, и мы ехали следующие двести метров. Потом снова выходили и снова толкали. В некоторых местах джип с трудом протискивался между стволами деревьев. Ветви хлестали по кузову и по лицу. Пока машина шла своим ходом, мы отдыхали. Спины наши взмокли, глаза заливал пот. Передышки были короткими, а потом все опять начиналось сначала.

Стая обезьян, проносясь по деревьям, заметила нас и ради любопытства спустилась вниз. Обезьяны расселись на тропе, показывали на нас пальцами, прищелкивая и о чем-то переговариваясь, и временами издавали пронзительные, визжащие звуки. Видимо, они смеялись. Но нам было не до смеха. Наконец мы одолели очередную вершину. Оттуда открылся неожиданно широкий вид на всю горную страну. Был конец дня, и косые лучи солнца освещали бесконечную гряду гор, темно-синие массивы джунглей и нашу тропу-дорогу, которая снова уходила куда-то в заросли.

— Еще один перевал, — сказал Сераф, — и мы у бондо. Из зарослей на тропу выпорхнуло несколько павлинов.

Они остановились, распустив свои сине-зеленые с золотистым оттенком хвосты, и проводили нас удивленными взглядами.

Джип начинал свое последнее восхождение. Наступали сумерки. Мы миновали очередной крутой поворот, и вдруг Сераф спокойно и просто сказал:

— Тигр.

Впереди на тропе, шагах в пятнадцати от нас, стоял крупный матерый тигр. Мы остановились. Тигр был превосходен. Широкие мощные лапы, длинное мускулистое тело. Увидев, что мы остановились, он уселся на задние лапы и стал нас бесцеремонно разглядывать.

— А я, как назло, даже ружья не взял, — пожалел Сераф. — Говорил мне коллектор: не езди без ружья к бондо. А я забыл. Вот теперь и выпутывайся.

Моя рука автоматически потянулась к фотоаппарату. Такой кадр я была не в силах пропустить. Я сидела с краю, а джип был открыт. Только верх кузова прикрывал брезент. Поэтому снять тигра было не трудно. Мои манипуляции с фотоаппаратом не произвели никакого впечатления на тигра, он продолжал по-хозяйски сидеть на тропе. Шофер посигналил, а потом включил фары. Но тигр упрямо мотнул головой. И это могло означать только одно: «Не старайтесь, все равно не уйду». Поразмыслив немного, тигр решил разглядеть нас поближе. Он лениво, как бы нехотя поднялся и медленно направился к нам.

— Решайте быстро, — зашептал шофер. — Дать задний ход я не могу, уже плохо видно. Или я сдвинусь, и мы свалимся в ущелье, или я останусь на месте, и тигр нас съест. Выбирайте, что лучше.

Выбор был крайне беден. Но мы решили, и джип остался на месте. Наше положение было смешным и трагическим. Три взрослых человека, совершенно беспомощные, сидят и ждут, когда тигру заблагорассудится их съесть. А тигр медленно, шаг за шагом приближается к машине. Мы впиваемся в него глазами и начинаем его гипнотизировать:

— Довольно, довольно. Остановись. Ни шагу дальше. Стоп, стоп.

Пройдя пять шагов, тигр снова садится и таращится на нас. Мы — на него.

Шофер опять сигналит, опять включает фары. Но тигр только щурится от яркого света и не двигается.

— Давайте его напугаем, — говорит Сераф.

— Как?

— Будем кричать.

И мы в три здоровые глотки завопили — больше, как я теперь подозреваю, от отчаяния:

— Уу-го-го! И-го-го! Гав-гав-гав! Ух-ух! Трюх-трюх!

И еще что-то в этом роде. Горное эхо подхватывало наши дикие крики и разносило по джунглям. Прислушиваясь к собственным крикам, я подумала, что, если сейчас перед нами только один тигр, возможно, через несколько минут их будет десять. И еще придут львы и дикие слоны. И уж тогда они нам покажут…

Тигр с удивлением слушал этот своеобразный концерт. Видимо, это начинало ему надоедать. Он открыл пасть, вооруженную острыми клыками, и рявкнул. Мощное «р-р-р-р-ы» прокатилось по джунглям. И это явно означало: «Заткнитесь!» Мы «заткнулись». Потом тигр поднялся. На его морде было презрительное выражение. Если бы он умел говорить, то мы бы услышали такие слова: «Можете кричать сколько хотите. Плевать мне на вас. Я пошел». Он медленно двинулся вдоль тропы, изредка бросая на нас пренебрежительные взгляды. Мы поехали за ним. Через сотню-другую шагов он снова сел, а мы остановились и стали кричать. Тигр, подрагивая ушами, встал и опять нехотя двинулся вперед. И снова сел.

Все это длилось на протяжении целой мили, не менее сорока минут. Тигр шел, мы ехали, он садился, мы останавливались и кричали. Потом неожиданно он исчез за поворотом. Стало совсем темно, и пришлось включить фары. Теперь мы продвигались по обрывистой тропе совсем медленно, каждую минуту ожидая нападения из окутанных ночным мраком зарослей. Но тигр перестал нами интересоваться. Уже в полной темноте мы преодолели последний перевал. Тропа пошла под гору. Внизу угадывалась обширная долина. Где-то впереди вдруг замелькал и задвигался огонек. Он приближался и рос, и наконец, мы увидели человека, который держал в руке керосиновый фонарь.

— Это Мисра, — сказал Сераф. — Учитель из школы бондо. Он вам поможет познакомиться с племенем.

Мисра поднял фонарь на уровень головы, и я увидела тонкое и нервное, почти мальчишеское лицо.

— Я не ожидал вас так поздно, — сказал он, застенчиво улыбаясь.

— Нас задержал тигр, — ответил Сераф.

— Тигр?

— Да, именно.

— А далеко отсюда? — обеспокоился Мисра.

— Нет, не очень. Правда, сейчас трудно сказать, где это произошло.

— Эй, Сома! — крикнул Мисра.

Откуда-то из темноты вынырнул мальчик лет десяти.

— Поднимись в деревню, скажи, что тигр близко.

Мальчик исчез, и через несколько минут где-то чуть повыше раздались тревожные крики. Вдруг совсем рядом поднялся язык пламени. Он осветил несколько деревьев, хижины под ними и метавшиеся фигурки людей.

— А, зажгли костер, — сказал Мисра. — Бондо всегда так делают. Тигры боятся огня.

И оттого, что мы уже доехали и рядом были люди, много людей и этот симпатичный Мисра, а тигр остался где-то позади и теперь не был опасен, мне стало весело. Так весело, что я не могла сдержаться и засмеялась. Серафу и шоферу тоже почему-то стало весело, и они тоже засмеялись. Мисра, глядя на нас, тоже засмеялся. Но нам троим становилось все смешнее и смешнее, и мы при упоминании о тигре стали буквально корчиться от смеха. Мисра перестал смеяться и удивленно смотрел на нас. А мы не могли остановиться. Удивление на лице Мисры сменилось растерянностью, и он по очереди пристально смотрел на каждого из нас. А мы все смеялись и смеялись. Наконец Мисра не выдержал.

— Что с вами случилось? — спросил он с ужасом. Его испуг подействовал на нас отрезвляюще.

— Простите, это нервное, — ответила я.

— Я понимаю, — сказал Мисра, — вы переволновались. Встретить тигра не шутка. Но почему такая странная реакция?

— Каждый делает, что может, — хихикнул в последний раз Сераф. — А вы ведь знаете, — начал он уже серьезно, — три дня назад в том же месте убили тигра-людоеда. Он задрал восемьдесят человек. Коллектор назначил за его голову шестьсот рупий. Ну, вот один охотник его выследил. Две недели шел за ним и наконец убил.

— Я слышал что-то об этом, — подтвердил Мисра.

Потом я шла по узенькой тропинке за Мисрой. Керосиновый фонарь освещал небольшой тусклый круг у нас под ногами. Мы дошли до пустого заброшенного домишки, который я не разглядела в темноте.

— Вот здесь будете жить, — сказал Мисра.

— А Мудулипада, где она? — спросила я.

— Это и есть Мудулипада. А бондо ваши ближайшие соседи. Завтра вы их увидите.

На полу лежало несколько одеял. Поистине королевское ложе. Я опустилась на них и ощутила, как тяжелая, давящая усталость навалилась на меня. Я закрыла глаза и увидела: сильный матерый тигр идет по тропе прямо на меня…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.