Что с воза упало, то пропало

Все случившееся дальше продолжило убедительно его опровергать. «У нас незаменимых нет!» – любил повторять Вождь, в стране, где уже давно под совершенно незаменимым подразумевался лишь один человек – он сам. Но хочешь не хочешь, а те чудовищные пробоины, которые проделали репрессии в кадровом составе армии, требовалось срочно заделывать. В армии шло создание новых частей, поступала новая техника, обстановка требовала срочного принятия мобилизационного плана. Катастрофическую ситуацию в высшем комсоставе Сталин принялся решать еще в процессе репрессий. Посты убиенных по его указке где только возможно занимали все те же командные кадры из

Первой Конной армии, которым Вождь доверял больше других. Остальные вакансии принялись судорожно заполнять людьми, большинство из которых почти не имели опыта штабной работы и никогда не командовали более или менее крупными соединениями. Попадались и просто малообразованные в военном отношении.

Впрочем, что удивляться, если таковым был сам нарком обороны К. Ворошилов, который сначала попортил много крови Тухачевскому и другим военным реформаторам, а затем лично приложил руку к расправе над ними. Вновь назначенные заместители наркома – И. Проскуров и П. Рычагов, мало чем могли подкрепить его профессионально. Еще в 1937 г . оба были лейтенантами. А уже через два года, то есть буквально накануне нападения фашистской Германии, обоих спешно сделали генерал-лейтенантами и «правой – левой рукой» министра обороны.

Подобным же образом формировались «полководцы» на уровне родов войск.

В июне 1937 г . из Испании срочно отозвали комбригов Я. Смушкевича, Н. Воронова и Д. Павлова. Их быстренько, через очередную ступень, повысили в звании. И назначили: первого – заместителем начальника ВВС, второго – начальником артиллерии РККА, третьего – заместителем начальника Бронетанкового управления.

Не вина, а беда этих лично храбрых и отнюдь не бесталанных в военном деле людей заключалась в том, что они еще были слабо подготовлены к вынужденно занятым ими высоким постам, что с трагичной очевидностью обнаружилось в первые же дни войны. Тот же Д. Павлов, головокружительно проскочивший за три предвоенных года путь от комбрига до генерала армии и ставший в 1941 г . командующим Западным Особым военным округом, в ходе первых же боестолкновений с вермахтом оказался совершенно не в состоянии предпринять какие-либо действенные контрмеры. Он полностью потерял управление войсками. В результате вверенные ему соединения и части Западного округа оказались обреченными почти на полное уничтожение, а самого командующего, объявив изменником Родины, расстреляли.

На тех же основаниях и мотивах всех остальных вышеупомянутых (кроме Воронова), кого в 1940-м, а кого – в 1941 г . – также назначили «козлами отпущения» и поставили к стенке.

Как и в 1937 г ., перед самой войной и в ее начале Красная Армия продолжала нести потери отнюдь не от вражеских пуль.

В своей книге «Спецоперации» один из руководителей разведки советских органов безопасности, генерал-лейтенант Павел Судоплатов вспоминает довольно любопытный эпизод:

«В мае 1941 года немецкий „Юнкерс-52“ вторгся в советское воздушное пространство и, незамеченный, благополучно приземлился на центральном аэродроме в Москве возле стадиона „Динамо“. Это вызвало переполох в Кремле и привело к волне репрессий в среде военного командования: началось с увольнений, затем последовали аресты и расстрел высшего командования ВВС. Это феерическое приземление в центре Москвы показало Гитлеру, насколько слаба боеготовность советских вооруженных сил» [7].

Данный текст является ознакомительным фрагментом.