«О родные края! Вы уже за холмом…»
«О родные края! Вы уже за холмом…»
К концу ноября 1944 г ., когда войска 3-й ударной вместе с другими соединениями крепко-накрепко зажали остатки прибалтийской группировки противника в Курляндском котле, майор Иванов чуть-чуть не встретился со своими «крестниками» из дивизиона артиллерийской разведки. После долгой и трудной поправки его направили совсем в другую часть. В ее составе он победоносно вступил в Латвию – туда же, где начал воевать в первые дни войны и где теперь, где-то совсем неподалеку, двигались на Запад и его «крестники». В боях с Курляндской группировкой они еще больше приблизились друг к другу. Казалось, еще немного – и встреча обязательно состоится… Но жизнь распорядилась по-иному. Иванов так и закончил войну там, где начал, – в Прибалтике. Здесь 8 мая 1945 г . встретил капитуляцию фашистской Германии. А потом несколько дней перемещался в самой гуще выкинувших белый флаг немецких войск: изучал и принимал из рук вчерашнего противника трофеи. Так что полностью вернул должок тем, кто в 1941 г . пытался неоднократно его «окружить», «рассеять», «пленить». Вот только одно омрачало душу: из тех в дивизионе, с кем он продолжил после ранения войну и дошел до победной точки, в строю остались (считая и его)… всего трое.
Ну, а его «крестникам» до победы предстояло проделать несколько иной, более прихотливый маршрут. В самом конце ноября 1944 г . 3-я ударная армия получила указание Ставки сдать свою полосу обороны 10-й гвардейской и сосредоточиться в районе Елгавы для погрузки в эшелоны. Куда, на какой фронт будут направлены войска, сначала в армии ведал, наверное, только ее командующий – гвардии генерал-лейтенант Н. Симоняк. С командующим 3-й ударной, конечно же, повезло. Герой Советского Союза Н. Симоняк хоть и был твердого, волевого характера человеком, но бездумных, авантюрных решений не любил. С первых месяцев войны он на удивление продуманно и эффективно командовал стрелковой бригадой, оборонявшей полуостров Ханко, а до вступления в командование 3-й ударной армией воевал на Ленинградском фронте в должности командира дивизии, а затем гвардейского корпуса. Такой стремительный рост, пожалуй, лучше всего свидетельствовал о его незаурядных способностях военачальника.
Известие о передислокации на 1-й Белорусский фронт генерал Симоняк воспринял со смешанным чувством. Причина этой двойственности прояснится позже, когда армия окажется на старой германо-польской границе у реки Одер.
А вот офицеры и солдаты армии, разведав, куда их перебрасывают, встретили эту весть однозначно положительно.
Границу пересекли без пересадки: транспортники за чрезвычайно короткий срок ухитрились перешить колею для пропуска наших поездов. Без этого в осеннюю распутицу пришлось бы идти до места сосредоточения пешим маршем.
А так разом перемахнули черту, которая в биографии наших героев отделяла родные края от чужих земель. Позади остались отступления, окружения, контрнаступление 1941-го. И 800-километровый путь на Запад в 1942—1944 гг., когда с боями по крохам и пядям пришлось возвращать то, что так быстро было утрачено в самом начале войны. Цена возврата тянулась за спиной бесконечной цепочкой братских могил однополчан…
И вот новый поворот судьбы, все ближе и ближе подводящей героев нашей истории друг к другу. Теперь в разных литерных эшелонах, но в одном направлении двигались в разболтанных, всепогодных теплушках и доблестные воины шатиловской дивизии, и отважные артиллерийские разведчики из дивизиона, когда-то так рачительно, с «бора по сосенке» собранного, а потом вынужденно оставленного неугомонным лейтенантом Ивановым.
Теперь уже всем стало ясно, что их перебрасывают к Варшаве. А за ней уже шел прямой путь туда, откуда война пришла, – в фашистскую Германию.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.