Дубликат атакует оригинал

Дубликат атакует оригинал

Ничто так не придает мифу правдоподобность, а значит гарантирует ему долгую жизнь, как реальные предметы и люди.

И хотя изначально для властей в таком обществе, как советское, и то и другое относилось примерно к одной и той же степени одушевленности, некоторые сложности возникли даже с предметами.

Довольно резво было запущенный в 3-й ударной армии процесс канонизации Знамени Военного совета с переводом войск на режим мирного времени стал как-то затихать. К тому же со временем хранившийся в штабной тиши оригинал стал все больше заслоняться развевающимся над Рейхстагом дубликатом. Чисто внешне последний от своего «старшего товарища» под номером пять отличался лишь тем, что серп и молот со звездочкой размещались на нем не на левой стороне вверху, возле древка, а в самом центре. По большому счету это, конечно, ничего не меняло, потому что, по сути, они оба были «дубликатами». Но, как мы уже видели, не для высших командиров 3-й ударной и, в частности, Переверткина, по распоряжению которого данная замена была произведена 9 мая. Как раз на следующий день появился приказ командования фронта о передислокации 3-й ударной армии в район Эберсвальде. В его исполнение почти сразу же командиры начали передачу своих участков в Берлине – в том числе и района Рейхстага – соединениям 5-й ударной армии. При передаче в акте было оговорено, что бесценная реликвия, естественно, «уходит» с 3-й ударной. А дубликат остается над Рейхстаговским куполом. В месте новой дислокации Знамя Победы было передано на хранение туда, где находилось еще до водружения, то есть в 756-й стрелковый полк. Но пока оригинал скромно стоял в штабе у Зинченко, гордо реющий дубликат со всех сторон снимали фоторепортеры, которые своими историческими снимками просто усеяли газетные полосы и журнальные страницы. В сознании масс – и соответственно его новых опекунов из 5-й ударной – Знамя Победы стало все больше отрываться от его конкретных водрузителей, на что командованию и политорганам 3-й ударной было, конечно же, больно смотреть.

Чашу терпения переполнила акция, в результате которой в конце мая 1945 г . дубликат, как «подлинную святыню», чуть не увезли в Москву. Произошло это тогда, когда подходили к концу переговоры с союзниками по вопросу раздела Большого Берлина на сектора. И стало окончательно ясно, что район Рейхстага отходит в английскую оккупационную зону. Оставлять англичанам украсившие Рейхстаговский фасад красные стяги никто, конечно, не собирался. Что уж говорить о знамени, которое в глазах не вдававшегося в детали большинства было водружено над Берлином.

Словом, было решено перевезти его в Москву «как боевой исторический документ отечественной военной славы».

20 мая 1945 г . у Рейхстага выстроились части Красной Армии – пехота, самоходные пушки, колесная артиллерия, военный оркестр. По обломкам бетона, глыбам камня, по металлическим фермам группа бойцов взобралась на купол, бережно сняла красное полотнище, заменив его новым (уже, по существу, вторым) дубликатом. Знамя было торжественно пронесено мимо бойцов, дравшихся за Берлин, и вручено коменданту Берлина генерал-полковнику Н. Берзарину. А тот передал его вооруженному почетному караулу во главе с офицером, который должен был доставить знамя в Москву. Корреспонденции об этом на следующий день уже появились в центральной прессе. А фото торжественной церемонии – уже в наши дни – я собственными глазами видел в семейном архиве дочерей генерал-полковника Берзарина.

Однако столь торжественно отправленное в Москву Знамя так до столицы и не долетело. После шума, поднятого командованием 3-й ударной армии, самолет со Знаменем на борту был по всем правилам военной науки перехвачен и посажен где-то в районе Киева. Дальнейшая его судьба неизвестна.

А с оригиналом началась работа, исключающая впредь повторения недоразумения с дубликатом. Тем более, что из штаба 1-го

Белорусского фронта по команде в 150-ю дивизию пришел приказ подготовить реликвию для транспортировки в столицу нашей Родины. Поэтому на полотнище оригинала, дабы закрепить свой приоритет, по приказу Шатилова и начальника политотдела дивизии Артюхова уже была нанесена надпись: «150 стр. ордена Кутузова 2-й ст. Идрицк. див.».