Доброкачественная опухоль средостения со сдавлением сердца

Доброкачественная опухоль средостения со сдавлением сердца

Настоящие больные всегда сидят в тени

В 1979-м году в пульмонологическое отделение терапевтической клиники 8-ой больницы г. Саратова поступила больная П-ва, 38 лет, с жалобами на удушье, одышку и тяжесть в области сердца. Удушьем страдала уже несколько лет, но к врачам не обращалась. Уже в ближайшую неделю обследование не подтвердило направительного диагноза поликлиники «бронхиальная астма». Удушье не имело выраженного экспираторного характера, развивалось преимущественно в положении больной на спине и уменьшалось в вертикальном положении или наклоне туловища вперед, то есть носило позиционный характер. Так, в частности, бывает при экссудативном перикардите. Таким больным становится легче дышать, когда они ложатся грудью на спинку кровати и свешивают голову. Признаков стридора не было. Кашель не имел продуктивного характера. Явных признаков эмфиземы легких не определялось, в том числе рентгенологически. Бронхоскопия не выявляла обструкции или опухоли. Исследование ФВД определяло лишь умеренное снижение ЖЕЛ. Все это исключало патологию легких как причину заболевания (врач – зав. отделением Н.И.Коптилова).

Привлекали внимание не только позиционный характер удушья, но и изменения со стороны сердца. Определялась выраженная тахикардия (до 110 уд. в мин). Перкуторно размеры сердца были несколько увеличены, на верхушке в положении лежа выслушивались систолический и диастолический шумы, а также акцент 2-го тона на легочной артерии. Первый тон сердца был приглушен. В вертикальном положении сердечные шумы исчезали. АД составляло 130 на 85 мм рт. ст. ЭКГ выявляла снижение вольтажа и выраженную тахикардию. Аритмии не было. Рентгенологически размеры переднего средостения и, в частности, сердца были равномерно увеличены.

Печень пальпировалась по краю реберной дуги, отеков не было.

При исследовании периферической крови был выявлен лейкоцитоз до 9 тыс. в куб. мм и эозинофилия (3–4%). СОЭ достигала 20–25 мм в ч.

Несмотря на указанную аускультативную картину представление о ревматическом пороке сердца (митральный стеноз) не складывалось, тем более что ревматический анамнез отсутствовал. Исследование сердца с контрастированием пищевода явной заинтересованности левого предсердия сердца также не выявляло.

В те годы в нашей больнице еще не было возможности ультразвукового исследования и компьютерной томографии сердца, хотя потребность в этом в нашем случае была очевидной.

Шло время, а диагноз заболевания и представление о природе одышки и удушья отсутствовали. Постельный режим, оксигенотерапия несколько улучшали состояние больной, но ее жалобы сохранялись. Больная предпочитала сидеть в постели. Она избегала волнений и физических напряжений. Она даже говорила тихо. Ей казалось, что таким образом она бережет свое сердце.

Отсутствие диагноза не позволяло обоснованно назначить лечение. Все это рождало у врачей мучительное ощущение диагностического и терапевтического бессилия и заставляло проводить консультации опытных специалистов и консилиумы с участием профессоров медицинского института. В них принимали участие профессора: Л.М.Клячкин (зав. нашей клиники), Н.А.Ардаматский, Н.А.Чербова и другие. Высказывались предположения об опухоли сердца, нарушающей его пропульсивную способность, о системной красной волчанке или миокардите иного генеза (с учетом изменений крови). От предложений об оперативной ревизии переднего средостения больная отказалась, считая, что она не перенесет полостной операции.

По просьбе больной она была выписана из нашей клиники, но уже спустя две недели в связи с утяжелением удушья она по скорой помощи была госпитализирована в дежурную в тот день клинику факультетской терапии (проф. Н.А.Ардаматский). В ходе обследования на фоне усилившейся сердечной недостаточности была выявлена почечная недостаточность. Это послужило основанием врачам поставить предположительный диагноз системной красной волчанки. Проводились консилиумы, безуспешно применялись глюкокортикостероиды, но несмотря на лечение больной становилось все хуже. Спустя месяц она умерла. Диагноз окончательно так и не был установлен.

На вскрытии была обнаружена доброкачественная опухоль переднего средостения, плотной капсулой обнимавшая и сдавливавшая сердце и устья крупных сосудов. Клапанный аппарат сердца не был изменен.

Очевидно, что использование тогда ныне рутинных методов УЗИ и томографии сердца непременно могло бы своевременно диагностировать истинный характер заболевания, а оперативное вмешательство вероятно могло бы устранить условия гипосистолии и нормализовать работу сердца.

С тех пор прошло более 30 лет. Все, что написано здесь, воссоздано по памяти (истории болезни уже не сохранились). Осталось ощущение укора, словно бы мы могли, но не сумели помочь больному человеку. Так бывает.