Глава 5

Глава 5

Однако вернемся к истокам Февральской и Октябрьской революций. Из вышеизложенного следует, что трагедия России, а также ее последнего царя, произошла не столько из-за нищеты народа, сколько от вопиющего социального неравенства людей, попрания принципа элементарной справедливости. Несправедливо нажитое громадное богатство соседствовало с бедностью, что не могло не вызывать возмущения в любом человеке, в котором сохранились хоть какие-то остатки совести. Социальный взрыв был неизбежен, особенно в условиях тяжелейшей войны, когда, с одной стороны, социальное неравенство народа стало еще более выпукло, а с другой стороны, у возмущенного народа, в лице солдат и матросов, оказалось оружие, которое в мирное время для широких масс недоступно.

Вступившая в Первую мировую войну с благородными целями защиты братского сербского народа и освобождения Константинополя – исторического центра нашей православной религии, захваченного турками в 1453 году, Россия, по недомыслию ее царя, быстро стала разменной картой Антанты, а русские солдаты – пушечным мясом в этой кровавой бойне.

В этой войне дело было поставлено так, что Россия все время должна спасать так называемых союзников, даже если у нее для этого не было ни сил, ни средств, – тогда расплачивались душами своих солдат.

Известно, что начало Первой мировой войны для Франции сложилось крайне неудачно. Войска Германии, осуществляя идеи «молниеносного» немецкого наступления покойного (в 1913 г.) начальника германского генштаба А. Шлиффена, утром 4 августа 1914 года вошли в Бельгию, выиграв пограничное сражение, и к началу сентября были уже в сорока километрах от Парижа. На равнине между Верденом и Парижем, в районе реки Марна, должна состояться решающая битва, определяющая судьбу Франции.

Чтобы остановить наступление немцев на Западе и спасти Париж, русский царь в августе 1914 года преждевременно, не обеспечив фланги, двинул свои войска в Восточную Пруссию. 17 августа 1-я, а 20 августа 2-я русские армии перешли в наступление.

Первое крупное сражение произошло в районе Гумбиннена. В этом сражении русские войска нанесли серьезное поражение 8-й немецкой армии и вынудили ее к отступлению. Немецким войскам в Восточной Пруссии грозило окружение и еще более крупное поражение, вплоть до полного уничтожения. Однако командующий 1-й русской армии генерал П. К. Ренненкампф вместо стремительного преследования недобитого противника решил отдохнуть после победы у Гумбиеннена. Два дня было потеряно. Хотя это и спасло немцев от полного поражения на Востоке, однако общее положение на данном участке фронта для них складывалось критическое – надо было спасать Берлин. И понятно, что немцам было уже не до Парижа.

В условиях русского наступления на Кенигсберг немецкие генералы вынуждены были приостановить наступление на Западе, перебросить основные силы на Восток и нанести внезапный удар по русской армии.

Пользуясь медлительностью русских, немцы сумели беспрепятственно перегруппировать свои силы и нанести внезапный удар по левому флагу 2-й русской армии генерала А. В. Самсонова, имевшей в своем составе 10 пехотных и 3 кавалерийские дивизии. На этом участке фронта соотношение сил резко изменилось в пользу немцев. В результате чего уже в самом начале войны у Мазурских озер был окружен и уничтожен цвет русской армии: 30 тысяч русских солдат было убито, а 130 тысяч попало в плен.

Сосед погибающей армии Самсонова, командующий 1-й русской Неманской армией Ренненкампф ничего не сделал для того, чтобы совместно если не разгромить немцев, то хотя бы предотвратить окружение 2-й русской армии.

К 30 августа окруженная армия А. В. Самсонова, еще три дня назад насчитывающая четверть миллиона элитных войск, была разбита. Командующий армией генерал Самсонов, потрясенный гибелью своих подчиненных, застрелился.

Кстати, мой дядя, Седых Павел Павлович – солдат этой армии, один из немногих, кому удалось выйти из окружения с тяжелым ранением. Затем он оказался в Петрограде, в госпитале, который находился в Новодевичьем монастыре. После лечения он еще длительное время оставался в составе столичного гарнизона, поэтому многое видел и многих слушал на митингах, включая самого «демона революции» Л. Троцкого. Мой дядя также подтверждал высокое мастерство этого деятеля в части произношения речей.

Итак, преждевременное наступление русской армии закончилось крупной неудачей. Кроме потери большого числа военнослужащих в Германию отправились 60 поездов с трофеями. Вот во что обошелся нам Париж и пресловутая солидарность с Западом, и это практически только за один первый месяц войны, а сколько таких месяцев еще было впереди!

Недальновидность царских министров привела к тому, что Россия оказалась неподготовленной к длительной войне, особенно в военно-техническом отношении, за что ее солдаты расплачивались кровью. Слабо вооруженные, голодные и холодные, они переносили все тяготы и лишения этой непонятной им войны.

В качестве подтверждения изложенного приведем небольшой отрывок из мемуаров генерала Деникина, описывающий положение русской армии на румынском фронте зимою 1916/17 года:

«Готовились к зимнему наступлению, которое вызывало совершенно отрицательное отношение к себе у всего командного состава нашей 4-й армии; употребляли все усилия, чтобы ослабить до некоторой хотя бы степени ту ужасную хозяйственную разруху, которую создали нам румынские пути сообщения. Где-то в Новороссии на нашей базе всего было достаточно, но до нас ничего не доходило. Лошади дохли от бескормицы, люди мерзли без сапог и теплого белья и заболевали тысячами; из нетопленных румынских вагонов, не приспособленных под больных и раненых, вынимали окоченелые трупы и складывали, как дрова, на станционных платформах. Молва катилась, преувеличивая отдельные эпизоды, волновала, искала виновных…Местами, в особенности на фронте 9-й армии, на высоких горах, в жесткую стужу, в холодных землянках по неделям жили на позициях люди – замерзшие, полуголодные…»

К февралю 1917 года потери русской армии составляли 2 миллиона погибших.

Нетрудно себе представить степень возмущения солдат, когда они, закаленные на войне бойцы, попадали по причине ранения, как упомянутый выше мой дядя, или по замене в столицу империи, где после окопной грязи и вшей они видели неимоверную роскошь: дворцы царедворцев, витрины дорогих магазинов, сверкающие огнями театры и рестораны. Где называющие себя отцами отечества чиновники вместе с ворюгами и спекулянтами, разбогатевшими на войне – на их горе, ели ананасы и жевали рябчиков, запивая шампанским. После такой наглядной агитации все речи о необходимости сражаться до конца за веру, царя и отечество, за Константинополь воспринимались как вершина демагогии и цинизма. Не лучше вели себя и церковные иерархи. Для них всякая власть – от Бога, даже в том случае, если во главе ее будет сам дьявол. Своим извечным безразличием к бедам народа они породили такое же ответное безразличие к судьбам этих же иерархов и Церкви в целом.

В этих условиях военный гарнизон Петрограда разлагался, дисциплина военнослужащих падала, при этом те, кто должен защищать Отечество, становились, в своей массе, безразличны к нему, а часть из них – даже агрессивными к начальникам, представляющим такое загнившее отечество.

В то же время дела для России на фронтах Первой мировой войны шли далеко не лучшим образом. Царский генералитет явно не справлялся со своими обязанностями. Тогда царь, из лучших побуждений, решил взять на себя личную ответственность за русскую армию в тяжелый период ее неудач и отступления – возложил на себя обязанности Верховного Главнокомандующего. По этому случаю 23 августа 1915 года был издан соответствующий указ, в котором после официального текста государь собственноручно приписал: «С твердой верою в милость Божию и непоколебимой уверенностью в конечной победе будем исполнять святой долг защиты Родины до конца и не посрамим земли Русской».

Сказано очень правильно, но желания нашего православного царя сильно расходились с его возможностями. Воистину, здесь как нигде уместно напомнить изречение: «Благими намерениями устлана дорога в ад».

Фактически в командование вооруженными силами России вступил начальник штаба Ставки генерал Алексеев М. В., который в военном и политическом отношении сам был большой посредственностью.

С этого момента Николай II практически все время находился в Ставке, в Могилеве, оставив на откуп управление страной своим недалеким и вороватым министрам. Бесконтрольность за должностными лицами империи не могла не сказаться самым отрицательным образом на положении России. Война вызвала небывалое напряжение российской экономики, особенно транспорта. К средине января 1917 года русская армия удерживала на своем фронте 187 вражеских дивизий, т. е. 49 % всех сил противника, действующих на европейских и азиатских фронтах.

Военные расходы России составили в 1914 г. – 1655 млн. руб., в 1915 г. – 8818 млн руб., в 1916 г. – 14573 млн руб. Всю тяжесть войны царедворцы вместе с капиталистами и помещиками, естественно, старались переложить на трудящихся, рабочих и крестьян. Положение народа с каждым днем войны ухудшалось, что не могло не вызвать возмущения как на фронте, так и в тылу России.

Вместе с тем для победы России над ее врагами требовались величайшее напряжение армии и тыла, высокое самосознание, духовное единство и готовность к самопожертвованию каждого защитника отечества. Однако социальная несправедливость, помещичья и буржуазная мораль, как ржавчина железо, столетиями разъедали русское общество. Социальной справедливости нигде в мире не было, но в царской России эта несправедливость существовала особенно выпукло.

Совместно богатство и нищета мирно существовать не могут. Особо следует подчеркнуть, что не столько бедность (она в России, безусловно, была, но не была критической), а именно отсутствие элементарной социальной справедливости сделали русское общество нестабильным, а ее армию – бессильной. Это стало главной причиной революций, гибели России и ее царя, который ничего не сделал для того, чтобы не то что устранить эту смертельную опасность для страны, но хотя бы ее ослабить.

Ярким примером тому может служить история с так называемым восстанием 19 октября 1915 года на линкоре «Гангут», переименованным затем большевиками в «Октябрьскую революцию». Этот новейший корабль был одним из четырех самых мощных линкоров-дредноутов наряду с «Севастополем», «Полтавой» и «Петропавловском», вступившими в строй на Балтике уже в ходе Первой мировой войны, в конце 1914 года.

С появлением таких линейных кораблей, вооруженных 305 мм артиллерией, попытки германского флота прорваться к столице империи через Финский залив были пресечены. Следует особо обратить внимание на техническое совершенство этих боевых кораблей: указанные линкоры отвечали всем мировым стандартам того времени, и их создание было настоящим подвигом русских рабочих, инженеров и ученых. Сама уже постройка этих кораблей опровергает миф об отсталости России. Прошло уже около ста лет, однако в нашей стране ни при советской власти, ни, тем более, при современном капитализме так и не было создано ни одного более мощного военного корабля.

Царь под воздействием Цусимского синдрома, боясь потерять уникальные линкоры, запретил использовать эти корабли в сколько-нибудь второстепенных морских операциях. Поэтому в реальных боевых действиях в течение всей Первой мировой войны эти крупнейшие корабли не участвовали, отстаиваясь на внутренних рейдах военно-морских баз. Длительное бездействие не могло не сказаться самым пагубным образом на воинских коллективах.

Так, в сентябре и октябре 1915 года линкор «Гангут» стоял на бочках на внутреннем Свеаборгском рейде Гельсингфорса. 19 октября, с утра, на корабль началась погрузка угля. Все началось как обычно: на кормовой башне заиграл духовой оркестр, начался аврал по погрузке топлива. Мощность машин линкора составляла около 33 тыс. л. с., а расход топлива – 30 тонн угля в час, поэтому эта операция для моряков традиционно считалась – и она была действительно таковой – самой грязной и тяжелой, сродни работе шахтера.

Учитывая большой объем подлежащего перегрузки угля, угольные ямы «Гангута» удалось заполнить только к концу дня. По традиции, установившейся на флоте, в день погрузки угля на ужин моряки ожидали макароны с мясом, макароны «по-флотски», но на камбузе была сварена надоевшая всем гречневая каша на постном масле. Матросы отказались ужинать. Срочно прибывший на камбуз старший офицер линкора Фитингоф сам, попробовав кашу, стал убеждать матросов: «Братцы, каша очень вкусная, берите и ужинайте». Однако это не успокоило толпу, послышались выкрики: «Жри ее сам, дракон». Гречневая каша полетела за борт. Толпа не расходилась, слышались выкрики: «Долой немцев с флота! Давай ужинать!».

Начался бунт, матросы лавиной бросились по трапу, ведущему на верхнюю палубу линкора. В столпившихся офицеров полетели куски угля, поленья дров, металлические предметы. Группа матросов пыталась захватить помещение, где находились пирамиды с винтовками, однако заранее выставленный усиленный караул не позволил бунтовщикам овладеть оружием. Ситуация стала критической: достаточно было одного выстрела – и крупнейший корабль империи, стоимостью 37 млн руб. золотом, превратился бы во второй «Потемкин». Но на этот раз до открытых столкновений не дошло. Прибывший на корабль в 23 часа командир линкора капитан I ранга Кедров успокоил команду, приказал выдать матросам на ужин мясные консервы, чай и хлеб. После ужина матросы разобрали койки и разошлись по своим кубрикам. Бунт прекратился.

Закончилась эта история, с самым дерзким нарушением воинской дисциплины – открытым неповиновением вышестоящим начальникам на боевом корабле, причем в военное время, тем, что 95 матросов команды «Гангута» арестовали и предали военному суду. Суд приговорил унтер-офицеров Г. Ваганова и Ф. Яцкевича к смертной казни, а остальных – к ссылке на каторжные работы на сроки до 15 лет. Однако командующий флотом заменил смертную казнь ссылкой на каторгу, на восемь лет каждого, а остальным осужденным снизил сроки каторжных работ.

Ох, и кровавым же был царь Николай II, не то что усмирители кронштадтского мятежа Л. Троцкий и его подчиненный М. Тухачевский, во главе с вождем мирового пролетариата В. И. Лениным, которые только в этом эпизоде расстреляли 2103 моряка, но ни у кого язык не повернется назвать их «кровавыми».

Вместе с тем, в конечном счете, это дело без смертоубийства не обошлось. В первые дни Февральской революции, 2 марта, на линкоре «Андрей Первозванный» был убит революционерами контр-адмирал А. К. Небольсин, председательствовавший на «судилище», организованном над моряками «Гангута», якобы за жестокость, проявленную тогда им к морякам. Вот они, двойные стандарты при оценке разных событий и людей.

Подробное описание бунта на линкоре «Гангут» приведено с тем, чтобы показать пример того, как начинаются революции. В данном случае – с каши на постном масле. Разумеется, это не причина, а только повод. Причину мы уже указали: это вопиющая социальная несправедливость в обществе, которая создала пропасть между интересами офицеров и нижних чинов, матросов; их взаимную ненависть, что опасно для любых коллективов, а для воинских – особенно.

Можно ли себе представить нечто подобное на том же корабле, но только под другим названием – «Октябрьская революция», во время следующей схватки с тем же противником – немцами в годы Великой Отечественной войны. Этот же линкор стоял в блокадном Ленинграде, в устье Невы, недалеко от Горного института. Экипаж корабля делил с ленинградцами все тяготы блокадной жизни: холод, голод, артиллерийские обстрелы. Норма хлеба моряка этого корабля была снижена до 300 г. в сутки.

У многих началась дистрофия, но советские моряки, превозмогая все, не только выполняли боевую задачу контрбатарейной борьбы и нанесения ударов по узлам обороны противника, но и оказывали большую помощь обессиленному населению осажденного города, выполняя тяжелые хозяйственные работы.

А ведь трудности и лишения моряков линкора в 1941–1944 гг. были несоизмеримы с проблемами экипажа этого же корабля в 1915 году. Могла ли какому-нибудь советскому моряку прийти в голову мысль, что надо перебить всех офицеров корабля из-за того, что не подали к ужину мясо? Ответ очевиден. Им бы ту гречневую кашу на постном масле, которую их предшественники выбросили за борт. Дело, оказывается, не в каше, а в идее, которой человек служит.

Вот наглядный пример того, что значит сила духа людей, если они знают, за что воюют; и что бывает в том случае, когда этого духа нет, – тогда и гречневая каша с постным маслом становится неразрешимой проблемой. Вот что должны помнить главнокомандующие-президенты всех времен, особенно нынешних. Президентам, которым уже по должности положено вести армию страны в бой с потенциальными противниками нашей страны, с претендентами на наше жизненное пространство и природные ресурсы, охотниками устроить свое благополучие за счет других; с противниками, в которых, как показывает вся история России, недостатка никогда не было.

Поэтому ссылки марксистских историков на тяжелое материальное положение трудящихся как на движущую силу революций верны только отчасти. Моральное состояние народа, моральный дух войск – один из важнейших факторов, определяющий исход войн и революций. Безусловно, прав был В. И. Ленин, когда говорил: «Никогда не победят того народа, в котором рабочие и крестьяне в большинстве своем узнали, почувствовали и увидели, что они отстаивают свою, советскую власть – власть трудящихся, что они отстаивают то дело, победа которого им и их детям обеспечит возможность пользоваться всеми благами культуры, всеми созданиями человеческого труда».

Отсутствие во время Первой мировой войны столь необходимого в этих случаях такого морального фактора является не только следствием не бедности, а, главным образом, – результатом унижения бедностью и социальным неравенством людей, причем на фоне непомерного богатства и роскоши так называемых олигархов.

Однако кроме объективных причин социальная неустойчивость русского общества еще и искусственно подогревалась так называемой свободной прессой.

В разрушении Российской Империи были заинтересованы многие явные и тайные силы: в первую очередь, разумеется, германское правительство и сионисты, не жалевшее средств на дискредитацию ее царя, обильно финансируя коммунистическую и пораженческую пропаганду, в особенности среди солдат гарнизона Петрограда и его рабочего класса.

Положение усугублялось еще и тем, что, кроме прочего, Николай II, придавленный тяжелым несчастьем – практически неизлечимой болезнью, гемофилией, своего единственного любимого сына – Алексея, был очень удобной мишенью для своих многочисленных недоброжелателей, включая ближайших родственников. Вынужденный искать хоть какой-то путь спасения сына, он снизошел до необходимости общения с темным сибирским мужиком, Распутиным, которого подлая, лживая и продажная пресса изображала чуть ли ни напарником царя, стоящим рядом с ним, царем, у руля управления Россией. Это, разумеется, вздор, но этот вздор самым разрушительным образом действовал на высшие эшелоны царской власти и на генералитет армии, не говоря уже об обывателях.

Таким образом, все силы, за очень редким исключением, хотя и по диаметрально противоположным побуждениям, однако шли к одной конечной цели – свержению и уничтожению Государя Императора Николая II и Российской Империи. Напряжение в столице все возрастало, а действенные меры по наведению порядка в столице России не принимались.

И гром грянул. Беспорядки в столице, начавшиеся 23 февраля с забастовок рабочих, перешли 26 февраля на качественно новый уровень, когда вооруженные люди – сначала солдаты 4-й роты запасного батальона Павловского полка – вышли из казарм и открыли стрельбу по отряду конных городовых, ранив оного из них и убив две лошади. На следующий день, 27 февраля, к бастующим присоединились солдаты Волынского, затем Преображенского, Литовского, Московского и других полков гарнизона столицы. Против такой вооруженной силы ни полицейские, ни жандармы уже не могли устоять.

В этот же день было объявлено об образовании Петроградского совета рабочих депутатов (фактически его исполкома – 15 человек) во главе с лидером меньшевистской фракции Государственной думы Н. С. Чхеидзе.

Этой личности историки обычно не уделяют особого внимания, хотя его роль в событиях, последовавших сразу же после Февральской революции, особенно в развале русской армии и разрушении России как государства, огромна. Руководствуясь принципом, что страна должна знать своих «героев», приведем основные данные из жизни одного из «выдающихся» предателей России.

Меньшевик Чхеидзе Николай (Карло) Семенович (1864–1926 гг.) – один из основателей грузинской социал-демократии, член масонского Верховного Совета, председатель меньшевистской фракции в VI Госдуме; с февраля 1917 года председатель Петросовета. В августе 1917 года его сменил на этом посту не менее известный враг России Л. Д. Троцкий. С 16 июня по 25 октября Н. Чхеидзе – председатель ЦИК Советов, после Октябрьского переворота – активный противник Советской России, эмигрировал во Францию, по официальной версии, в 1926 году покончил жизнь самоубийством в Париже.

1 марта в исполком Петроградского совета избрано 10 представителей солдат и матросов, в результате – образовался Петроградский совет рабочих и солдатских депутатов. Хотя, конечно, само собой разумеется, что управляли реальным ходом событий не солдаты и матросы. Эти полуграмотные представители трудового народа были лишь крышей для проходимца Н. Чхеидзе и его приближенных.

2 марта Петросовет одобрил решение исполкома о предоставлении права формирования правительства Временному комитету Государственной Думы. Но царь еще не видит опасности. В часы, когда командующий Петроградским военным округом Хабалов мечется по столице, безуспешно выпрашивая патроны и броневики у царских чиновников для подавления беспорядков, получая от всех отказ, в это время хозяин земли Русской заносит в свой дневник:

«В 10 час. пошел к обедне. Доклад кончился вовремя. Завтракало много народа и все наличные иностранцы. Написал Аликс (то есть жене письмо. – Ник. Сед.) и поехал по Бобруйскому шоссе к часовне, где погулял. Погода была ясная и морозная. После чая читал и принял сенатора Трегубова до обеда. Вечером поиграл в домино».

Расплата за бездействие не заставила себя долго ждать. Уже 2 марта, в 10 часов утра, генерал Рузский, командующий Северным фронтом, во время традиционного доклада об обстановке предложил Николаю II отречься от престола. Царь был в шоке. Оно было и неудивительно. Он с младенческих лет находился в окружении профессиональных придворных подхалимов, поэтому был уверен в неограниченной поддержке своего народа, тем более – высших офицеров и офицеров гвардии, которых царь знал почти всех поименно. Которым он всячески подчеркивал свою близость и расположение; офицеров, не только по положению, но и, казалось, по призванию – абсолютных монархистов и государственников; испокон веков воспитывающихся по известной формуле: «За веру, царя и отечество»; дававших ему, Государю Императору, воинскую присягу на верность.

А верность присяге для настоящего, кадрового офицера – это далеко не простая формальность, а вопрос чести, потеря которой равносильна смерти. Отсюда так часто происходили в офицерской среде дуэли. Все попытки должностных лиц, включая самого царя, остановить такое самоистребление Русской армии, не давали должных результатов. Всем известно, что два самых выдающихся поэтических гения России А. С. Пушкин и М. Ю. Лермонтов были убиты именно на дуэлях.

Все офицеры царской армии это знали, знал об этом и царь, официально: Его Императорское Величество, Государь Император Николай Александрович, поэтому его расчет в смутное время на преданность высшего офицерского состава очевиден. Однако…

В этой связи уместно отметить, что в годы так называемой перестройки и перехода от социализма к капитализму в нашей стране появилась масса мемуаров, воспоминаний, перепечатанных из ранее выпущенных за границей первоисточников, бывших высших и старших офицеров царской армии. Все их авторы, само собой разумеется, оправдывают свои действия во время Февральской и Октябрьской революций, а также Гражданской войны; ищут и, естественно, находят виновников всех бед, свалившихся на матушку – Россию. Причем во многих случаях господа офицеры свои труды заканчивают традиционным: «Честь имею».

Вместе с тем имеется удивительное единообразие, подобие всех этих многочисленных мемуаров – не в одном из них не упоминается о присяге. Хотя само по себе это событие является чрезвычайно важным этапом жизни авторов мемуаров, если не сказать больше: самым важным этапом в жизни каждого автора. Поскольку, по существу, любой человек, поступивший на военную службу, становится военным только поле принятия присяги. Чтобы подчеркнуть важность данного события в жизни военнослужащего, день принятия присяги в воинской части или на корабле объявляется праздничным днем, а командиры и воспитатели стараются делать все, чтобы принявшие в этот день присягу чувствовали себя именинниками. Например, только после принятия присяги моряки могут повесить на бескозырку ленточки.

Текст военной присяги утверждался, как правило, на самом высоком уровне. Например, текст последней советской военной присяги был утвержден Указом Президиума Верховного Совета СССР от 23 августа 1960 г.

Сам факт принятия присяги и несоблюдение ее влечет за собой серьезные юридические последствия. Чтобы еще раз убедиться в этом, приведем тексты присяги военнослужащего сначала Советского Союза, а затем царской России.

«Я, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, вступая в ряды Вооруженных Сил, принимаю присягу и торжественно клянусь быть честным, храбрым, дисциплинированным, бдительным воином, строго хранить военную и государственную тайну, беспрекословно выполнять все воинские уставы и приказы командиров и начальников.

Я клянусь добросовестно изучать военное дело, всемерно беречь военное и народное имущество и до последнего дыхания быть преданным своему народу, своей Советской Родине и Советскому правительству.

Я всегда готов по приказу Советского правительства выступить на защиту моей Родины – Союза Советских Социалистических Республик и, как воин Вооруженных Сил, я клянусь защищать ее мужественно, умело, с достоинством и честью, не щадя своей крови и самой жизни для достижения полной победы над врагами.

Если же я нарушу эту мою тожественную присягу, то пусть меня постигнет суровая кара советского закона, всеобщая ненависть и презрение трудящихся».

В отличие от советской военной присяги военнослужащие царской армии клялись в верности российскому царю и его наследнику. Нам достоверно неизвестно, какую дословно присягу произносили в свое время господа генералы, поэтому приведем ниже текст присяги, которую давал царю солдат, будущий Маршал Советского Союза Г. К. Жуков. Представляется, что тексты присяг отдельных групп военнослужащих царской армии если и могли отличаться, то незначительно, поэтому приведенный ниже текст достаточно точно воспроизводят обязательства, которые добровольно возлагали на себя генералы царской армии.

«Я, нижепоименованный, обещаю и клянусь Всемогущественным Богом, перед Святым Его Евангелием, в том, что хочу и должен Его Императорскому Величеству, своему истинному и природному Всемилостивейшему Великому Государю Императору Николаю Александровичу, Самодержцу Всероссийскому и законному Его Императорского Величества Всероссийского Престола Наследнику, верно и нелицемерно служить, не щадя живота своего, до последней капли крови, и всё к высокому Его Императорского Величества Самодержавству, силе и власти принадлежащим права и преимущества, узаконенные и впредь узаконяемые, по крайнему разумению, силе и возможности, исполнять.

Его Императорского Величества Государства и земель Его врагов, телом и кровью, в поле и крепостях, водою и сухим путем, в баталиях, партиях, осадах и штурмах и прочих воинских случаях, храброе и сильное чинить сопротивление и во всем стараться споспешествовать, что в Его Императорского Величества верной службе и пользе государственной во всех случаях касаться может.

От ущерба же Императорского Величества интереса, вреде и убытке, как скоро о том уведаю, не токмо благовременно сказывать, но и всякими мерами отвращать и не допускать подчуся и всякую доверенную тайность крепко хранить буду, а предоставленным надо мною начальникам во всем, что пользе и службе Государства касаться будет, надлежащим образом чинить послушание и всё по совести исправлять, и для своей корысти, свойства, дружбы и вражды против службы и Присяги не поступать.

От Команды и Знамя, где принадлежу, Хотя в поле, свозе и гарнизоне никуда не отлучаться, но за оным, пока жив, следовать буду, и во всём так себя вести и поступать, как честному, верному, послушному, храброму и расторопному солдату надлежит.

Из изложенного видно, что у господ офицеров были причины делать вид, что у них произошел провал памяти, не помнить о принятой ими присяге на верность царю и России. Кроме того, господа высшие офицеры были обязанных царю всем: высоким положением, генеральскими званиями и должностями, окладами по 24 тысячи в год (и это при среднем по стране – для квалифицированных рабочих – около 400 рублей в год), и прочая, и прочая…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.