54. Прощай, оружие!

54. Прощай, оружие!

Новый, только что назначенный, начальник радиотехнического военно-морского полигона предоставил слово для выступления вчерашнему командиру, ныне увольняемому в запас по возрасту. Зал замер. «Старый» командир, капитан 1 ранга Ильин Андрей Николаевич, встал и спокойно подошёл к трибуне. Это был аккуратный подтянутый офицер со знаком на флотской тужурке «Командира подводной лодки», на его бледном интеллигентном лице сверкали молодые карие глаза, и только ранняя седина выдавала возраст.

Офицер увидел тревожные глаза своих подчинённых, улыбнулся, и напряжение, царившее в зале, спало. «Дорогие коллеги! Два месяца назад мне исполнилось 50 лет, в этот день я подал, как говорили в старину, прошение об отставке. Я не мог поступить иначе, этого требует закон, капитаны 1 ранга служат до 50-ти лет. Я всегда старался быть образцом для подчинённых в выполнении воинских уставов, законов и положений, поэтому и в данном вопросе поступил по совести и по закону».

Мужчины и женщины, сидевшие в зале, офицеры и мичманы, рабочие и служащие научно-испытательного полигона любили своего командира. Он не был похож на предыдущих начальников. В первые же дни своего командирства он заявил: «Я вижу главное в должности командира – это больше всех и лучше всех работать. Я хочу создать такие условия, чтобы вы, как и я, с удовольствием приходили на работу, с наслаждением работали и с удовольствием уходили с работы. Чтобы каждый из вас чувствовал свою личную причастность к проводимым испытаниям новой техники». Это было ново, неожиданно и нравилось людям. Двери кабинета командира всегда были открыты для подчинённых. Он объявил, что с любым предложением, с любой несправедливостью каждый может прийти к нему в любое время. Если сотрудник докажет ему аргументировано, что решение командира ошибочно, то он найдёт в себе силы отменить неверное решение. Если же командир докажет, опираясь на руководящие документы, что он прав, то он всё равно поблагодарит прибывшего за его неравнодушие к порученному делу.

Все знали, что командир почти всегда приходит на службу первым и всегда, именно всегда, уходит домой последним. За время его руководства частью не было ни одной жалобы в вышестоящие инстанции, все возникающие острые проблемы решались в его кабинете ещё в зародыше. У командира не было «комчванства», не было мании величия. Он был прост и доступен. Всех в части называл по имени и отчеству, независимо от возраста и звания. Особенно его любил женский персонал, наверное, потому, что он был ко всем им одинаково внимателен, каждой находил какое-то доброе слово. У него не было любимчиков, на что особенно остро реагируют женщины. Некоторые пытались его приблизить к себе, но он вежливо пресёк их попытки. На работе он был ничей, значит – всех.

Командир ещё раз улыбнулся и начал своё последнее слово. «Завершает военную службу поколение офицеров, родившихся в тридцатые годы 20-го века, то есть до начала второй мировой войны. Наша служба строилась на принципах адмирала Ушакова: «В море – значит дома, на берегу – в гостях». На заветах адмирала Нахимова: «Научись повиноваться прежде, чем будешь повелевать другими». На традициях русского Флота – когда все силы морские офицеры отдавали государевой службе, и только лишь закончив службу и выйдя в отставку, женились», – в зале заулыбались и даже раздались неожиданные аплодисменты. Это, похоже, вдохновило командира, он с большим эмоциональным подъёмом продолжил: «Мы, чья профессия – убивать, уходим в запас, не пролив ни капли неприятельской крови; не убив ни одного вражеского солдата; не потопив ни одного судна противника. И, тем не менее, мы свой воинский долг выполнили, Флот не опозорили, Державу не посрамили. Мы обеспечили мирный труд советского народа в 50, 60, 70 и 80-ые годы. Постоянные дежурства; демонстрация силы с выходом в Атлантику на Северном Флоте; развёртывание боевой службы в районе пролива Босфор на Черноморском Флоте; научно-испытательная работа по созданию современного Военно-морского Флота; постоянная профессиональная учёба – вот наше участие в сегодняшней холодной войне, войне технических достижений, войне новых технологий. При нас создан атомный ракетный подводный флот, при нашем участии совершенно изменился надводный флот – он также становится атомным, уже стал ракетным, авианесущим, использующим новые динамические принципы поддержания (подводные крылья, воздушные подушки, экранопланы). При нас создавались новые структуры флота – флотилии разнородных сил, эскадры подводных лодок, институты, полигоны, научно-исследовательские центры.

Мы взрывались, горели, тонули, гибли молодыми, потому что мы служили на Флоте, ведь в народе недаром говорят: «Кто на море не бывал, тот и горя не видал». Военная служба, а тем более служба морского офицера – сложная, трудная, сопряжена с тяготами и лишениями, с опасностью. И она не каждому под силу. Глубоко убеждён, что самые преданные Родине люди – это офицеры, добровольно взвалившие на свои молодые плечи заботу о судьбе Отечества. Самоотверженная служба большинства наших товарищей подтверждает это». Командир оглядел притихший зал. Его речь многих заставила задуматься. Они и не знали, что так красиво можно рассказать о своей службе и работе. Командир ещё раз приветливо улыбнулся и в заключение сказал: «Низкий поклон и самые тёплые слова благодарности вам, дорогие старшие товарищи, коллеги, друзья. У многих из вас я учился жизни и службе. На протяжении двух десятилетий нас многое связало – и счастье, и горе, и готовность выполнить любой приказ Родины, и добросовестный труд. Сейчас тяжёлое время переживает страна и Вооружённые Силы. Я желаю военнослужащим, рабочим и служащим успехов, здоровья и оптимизма. Пусть счастье и удача сопутствуют вам. Честь имею!»

Последние два слова, только-только с лёгкой руки писателя Валентина Саввича Пикуля ставшие появляться в обиходе офицеров, были встречены присутствующими аплодисментами. Командир вежливо поклонился людям и сел. Какие-либо подарки себе он запретил делать, считая, что поборы с подчинённых – это недостойно для начальников. Он заранее обговорил ритуал проводов, исключив всякие подношения. Ему вручили положенную в таких случаях грамоту от заместителя Министра обороны и приказ нового командира части с объявлением благодарности…

Через пару часов десять капитанов 1 ранга и одна красивая женщина Вера Николаевна, жена уволенного в запас командира Ильина, собрались в ресторане «Астория» на товарищеский ужин. Выходного пособия в размере одного месячного оклада едва хватило, чтобы всё прошло, как надо. На этом сорок лет жизни на Флоте были закончены…

Андрей Николаевич молча шёл с женой по набережной вечернего города Феодосия. Они вдыхали аромат Чёрного моря и пьянящий запах цветущей акации. Слушали шорох волн. На душе было печально и пусто, но где-то далеко-далеко рождалась радость. Как хорошо сказал великий Эрнест Хемингуэй, как будто бы про сегодняшний день: «Прощай, оружие!»

Не было больше у моряка Флота, но зато у него была свобода. У него была чистая совесть, он мог спокойно смотреть в глаза своих подчинённых. У него была любимая женщина, жена, сорокалетняя красавица в самом соку, которой он всё ещё не успел по-настоящему насладиться. Моряки, вне всякого сомнения, – истинные ценители женщин, потому что видят их редко. Радость накатывалась.

Он остановился, жена поняла его без слов. Он нежно обнял её, аромат любимых духов в который раз закружил ему голову. Он, не потонувший ни в одном море, позволил себе утонуть в её глазах, наполненных любовью и лаской. Они нежно поцеловались, как будто в первый раз, но только лучше. Роднее. С наслаждением. Лёгкий бриз с моря напомнил им, что впереди их ждёт ночь любви. Все остальное …завтра.