Глава I. Новые технические средства

Глава I.

Новые технические средства

Воздушный флот, открывая человеку новое поле действий — воздушное пространство, — неизбежно должен был привести человека к борьбе также и в воздухе, ибо где только могут встретиться два человека, там неизбежна борьба.

И действительно, еще прежде, чем воздушный флот был каким-либо образом использован для гражданских целей, он нашел широкое применение для целей военных, чему особенно содействовало начало мировой войны, разразившейся в тот период, когда воздушный флот, находясь в состоянии младенчества, еще отыскивал свой путь.

То обстоятельство, что в распоряжении борющихся сторон оказалось, почти неожиданно, новое орудие войны, характер которого еще ее вполне определимся, а свойства совершенно иные, чем у всех других военных средств, — неизбежно должно было, как и случилось на деле, повести к неуверенности в его применении.

B новом средстве увидели, главным образом, нечто, могущее оказаться полезным для того, чтобы облегчить применение прочих, уже существовавших военных средств, и в течение сравнительно долгого времени отрицалась даже самая возможность борьбы в воздухе.

Так как летательный аппарат поднимается выше всех предметов на поверхности земли и имеет большую поступательную скорость, то одной из первых возникла мысль о применении его как средства наблюдения и разведки. Затем возникла мысль применять его как средство корректирования стрельбы артиллерии. Соображения о том, что сверху не только хорошо видно, но и легко поражать — с учетом того, что летательный аппарат может перелетать неприятельские линии, — привели к мысли о применении его как средства нападения на противника на его позициях и позади них; но этому способу действий отнюдь не придавали большого значения, отчасти и потому, что вначале наиболее широко применяемые летательные аппараты — самолеты — могли перевозить лишь незначительное по весу количество средств нападения.

Но так же, как ощущается необходимость реагировать на какие бы то ни было действия неприятеля, почувствовалась и необходимость противодействовать воздушным операциям противника; в результате возникли противовоздушная оборона и так называемая истребительная («da caccia» — буквально «охотничья». — Пер.) авиация.

Постепенно, чтобы удовлетворить воздушным потребностям, пришлось увеличить силы воздушного флота, а так как эти потребности выявлялись в течение войны грандиозного масштаба, то рост был быстрым и бурным, но не всегда разумно организованным, причем сохранялось воззрение, что воздушные средства имеют основной целью облегчать и дополнять действия сухопутных и морских боевых средств. Только к концу мировой войны в некоторых из воюющих стран возникла мысль, что было бы возможно и выгодно поручить воздушным силам самостоятельные боевые задачи. Но эта мысль не была с решительностью осуществлена никем — может быть и потому, что война закончилась раньше, чем были готовы надлежащие средства.

Сейчас эта мысль воскресает и, невидимому, утверждается. Действительно, она отвечает логической концепции, вызываемой аналогией. Человек живет в основном на суше и, конечно, начал сражаться на ней. Мы не знаем, рассматривал ли он, начиная плавать по морям, средства, предназначенные для мореплавания, как боевые средства, способные усилить и дополнить сухопутные военные средства; но мы знаем, однако, что с давних пор на море сражаются независимо от действий на суше, хотя и согласованно с последними. Воздушный океан имеет для поверхности суши большее значение, чем моря, а потому ничто не препятствует a priori думать, что воздушное пространство может явиться столь же важным полем борьбы.

Сухопутная армия, хотя и сражается на суше, обладает пловучими средствами и может употреблять их для облегчения и усиления своих операций, но это не исключает того, что морской флот может выполнять одними своими средствами боевые задачи, в которых армия не может оказать ему содействия каким бы то ни было образом. Морской флот, хотя и сражается на море, обладает сухопутными средствами и может использовать их для облегчения и утешений своих операций, но это не исключает того, что сухопутная армия может выполнять одними своими средствами боевые задачи, в которых морской флот не может оказать ей содействия каким бы то ни было образом. Аналогично сухопутная армия и морской флот могут обладать воздушными средствами, способными облегчать и дополнять операции первой и второго, но это не может a priori исключить того, что возможно, если это выгодно или необходимо, создать воздушные силы, способные одними своими средствами выполнять боевые задачи, в которых ни сухопутная армия, ни морской флот не будут в состоянии оказать им содействие каким бы то ни было образом.

В таком случае логически эти воздушные силы должны быть поставлены по отношению к сухопутной армии и морскому флоту в такое же положение, в каком взаимно находятся армия и флот.

Очевидно, что армия и флот, хотя одна сражается на суше, а другой на море, должны оба действовать, имея в виду единую конечную цель — победу, а потому они должны действовать согласованно, но не в подчинении друг другу. Зависимость флота от армии или наоборот только уменьшила бы свободу действий одной из сторон и, как следствие, полезного действия ее. Точно так же и силы, сражающиеся в воздухе, должны действовать согласованно с силами, сражающимися на суше или на море, но не в подчинении им.

Я хотел указать с первых же страниц на основную проблему, которая обсуждается в настоящее время, чтобы сразу же выявить ее важность. Поскольку война окончена, постольку исчезла крайняя необходимость стремиться к скорейшему получению хотя бы и минимального коэффициента полезного действия; сейчас необходимо работать совершенно иным методом, а именно — изучать способ получения максимального коэфициента полезного действия с минимальными средствами.

Оборона государства должна быть подготовлена так, чтобы дать стране возможность перенести с минимальными трудностями возможнее в будущем военное столкновение. Но для того, чтобы подготовительные меры оказались действительными, необходимо, чтобы в результате их появились средства, приспособленные к характеру и форме грядущих столкновений. Следовательно, e основу подготовки, направленной к обеспечению государству действительно надежной обороны, должны быть положены характер и формы, которые примут столкновения в будущем.

Современные общественные формы[9] привели к войнам массового[10] характера, т. е. к войнам, вовлекающим в схватку целые народы; и так как эволюция общественного устройства определенно сохраняет то же направление, то следует предвидеть — в тех пределах, которыми должно ограничиться человеческое предвидение, — что характер возможных грядущих столкновений останется безусловно массовым. Напротив, оставаясь в тех же узких пределах человеческого предвидения, можно с полной уверенностью утверждать, что формы возможных в будущем столкновений коренным образом изменятся.

Формы войны, — а военных людей интересуют, главным образом, эти формы, — зависят от имеющихся налицо технических средств. Известно, какое влияние на формы войны оказало введение огнестрельного оружия; между тем огнестрельное оружие было лишь усовершенствованием метательного оружия, использовавшего эластичность твердых тел (лук, баллиста, катапульта и т. д.). Мы сами явились свидетелями того влияния, какое имели на формы сухопутной войны введение ультраскорострельного малокалиберного оружия, в соединении с (применением проволочных заграждении, а в морской войне — применение: подводных лодок[11]. На наших глазах произошло и введение в обиход войны двух других совершенно новых средств: воздушного оружия и химического (отравляющего) оружия; но так как оба эти рода оружия были еще в зачаточном состоянии и обладали свойствами, совершенно отличными от всех остальных, то мы не смогли еще отдать себе точный отчет в их влиянии на формы войны.

Несомненно, это влияние будет громадным, и я, не задумываясь, утверждаю, что оно коренным образом; изменит известные до сих нор формы войны. Оба новых средства взаимно дополняют одно другое. Химии, после создания сильнейших взрывчатых веществ, теперь удалось создать яды ужасающей мощи, с эффективностью, превосходящей действие наиболее сильных взрывчатых веществ; а бактериология может создать еще более могущественные средства. Достаточно подумать о том, какой разрушительной мощью обладала бы страна, бактериологи которой открыли бы способ распространения смертельной эпидемии во вражеской стране и одновременно сыворотку для предохранения собственного населения.

Воздушное оружие дает возможность перенести, помимо взрывчатых веществ, химический или бактериологический яд в любую точку неприятельской территории, сея по всей вражеской стране смерть и разрушение.

Если мы взглянем на эти современные возможности, которые будущее может лишь усовершенствовать, т. е. все более повышать их эффективность, мы неизбежно должны будем согласиться с тем, что опыт минувшей мировой войны может служить нам лишь отправной точкой, уже очень далекой от нас, но никак не основой, на которой следует базировать подготовку государственной обороны — подготовку, которая должна вестись в расчете на будущие потребности.

Следует также иметь в виду, что существуют условия, благоприятствующие интенсивному изучению и широкому применению этих новых средств еще невиданной эффективности; это — те условия, в которые поставлена Германия[12].

Германия разоружена в отношении прежних родов войск, и ей запрещено содержать вооруженные силы старого типа. Страна, которая вряд ли сможет примириться с тем, чтобы оставаться слабее других, в силу неизбежности вынуждена искать средства для осуществления своего реванша вне круга тех, которые у нее отняты и ей воспрещены!. Германия, пользуется мировым первенством как в области химико-бактериологическом, так и в области (механики; появляются признаки, из которых можно заключить, что Германия уже думает об этом, и следует предвидеть, что ей удастся усовершенствовать — с той интенсивностью и серьезностью работы, которые ее отличают, — новые боевые средства в своих научных и опытных кабинетах, где всякий контроль — если бы подобный контроль вообще мог быть действительным — бесполезен.

Но, независимо от того, что может сделать Германия, остается фактом то обстоятельство, что невозможно не признавать ценности новых видов оружия и не принимать этой ценности в расчет при подготовке государственной обороны. Однако, для того чтобы этот расчет был правилен, необходимо прежде всего составить себе возможно более ясное и точное представление об этой ценности — как абсолютной, так и относительной — по сравнению с сухопутными и морскими силами.

Это именно и является главной целью настоящего этюда.