Потомки Иисуса Христа

Потомки Иисуса Христа

Однажды я заснул во время своего репортажа. Лет семь назад.

Был август, душный и липкий. Москва задыхалась в своем асфальтовом пекле, я старался лишний раз в нее не выбираться. Выживать в жару в Подмосковье было проще. Ходил в лес, писал-читал, прятался от солнца дома. Когда должен был приехать на Шаболовку, старался делать это пораньше, а уходил с работы уже совсем вечером. Выручали кондиционеры – спасибо тому, кто их придумал.

Теннисистке Вере Душевиной нравился Акинфеев. Как и тысячам других девушек. А Веру, как и многих других теннисистов, время от времени консультировал мой друг Вадик Гущин. Психолог высшей марки. Болельщик. Знаток всех видов спорта.

Он мне рассказал о Вере. Вера была мне симпатична. Более того, я, как какая-нибудь старушка из романов Агаты Кристи, люблю знакомить людей. Вот я и предложил. И мы поехали на стадион Стрельцова. На матч ЦСКА уже не помню с кем. В самую жару.

Они, конечно, познакомились, но это было совершенно обычное знакомство, без лирики и чего-то такого. После такого матча пойти с кем-то поговорить, хотя бы на пару фраз – это уже был подвиг. В тени было за тридцать. В комментаторской будке размером полтора на полтора открывалось только одно окно, боковое. Совсем на чуть-чуть. Я скинул за матч не меньше, чем игроки. А они, даже ходя по полю пешком, расстались минимум с тремя килограммами. ЦСКА выиграл 1:0. Гол случился минуте на пятнадцатой. Во втором тайме игра шла только на ближней к нашей трибуне бровке – ее накрывала тень.

–?Как футбол? – спросил я после игры Веру.

Она посмотрела на взмыленного меня и сказала только одно слово:

–?Чума!

Со стадиона я поехал на Шаболовку на метро. Зашел в туалет умыться и вытаращил глаза на свое отражение в зеркале. Подумал, а вдруг Верина характеристика относилась не к футболу?

Я пришел в аппаратную. Матч шел вечером в записи. Редактор сказал, что еще минут двадцать (ждем звукорежиссера), и будем начинать.

Я сел к монитору. Попросил включить кондиционер. Мне виновато сказали, что Николай Сергеевич Попов сильно простужен, и поэтому кондиционер отключен. Он ведь общий на все три комментаторские.

Я сидел и ждал, и ждал, и ждал. Через полчаса пошел узнать, почему не начинаем. Мне сказали, что звукорежиссер попал в аварию, ждет ДПС. Что ищут подмену и что никого не нашли. Точнее, нашли, но это не совсем звукорежиссер. Но он знает, как работает пульт.

Я снова сел к монитору. Меня попросили посчитать вслух, чтобы выставить голос. Я посчитал, услышал, что все хорошо и что через минуту начинаем озвучку. Через час сорок, заново насладившись чудо-игрой, я встал, выключил компьютер и поехал домой.

Точнее, почти поехал.

Меня догнали и сказали, не глядя в глаза, что приехал звукорежиссер.

–?И..? – уточнил я, начиная догадываться.

–?Мы сейчас проверили звук, он не записался. Надо озвучить заново.

Я даже ничего не сказал. К чему тут слова?

Я смотрел этот матч третий раз за последние семь часов. На пятнадцатой минуте, когда ЦСКА забил, я закричал, но не от радости. Просто я знал, что в следующие семьдесят пять минут не произойдет ничего. Мяч налево, мяч направо. Водопой в каждой паузе.

Во втором тайме я непроизвольно начал отсчет времени.

–?Пятидесятая минута, 1:0.

–?Пятьдесят пятая минута, ЦСКА по прежнему впереди.

–?Еще тридцать минут играть, но пока все без изменений.

Я устал. Закинул ноги на стол, чуть откинулся на стуле.

–?Семидесятая минута, счет прежний,?– сказал я и куда-то начал проваливаться.

И тут вдруг в наушниках закричал редактор. Закричал так, что я вздрогнул и открыл глаза.

–?Не молчим!

Это был Гоша Куренков. Тот самый, получивший всероссийскую известность за последние минуты трансляции матча Черногория – Россия.

Я посмотрел на экран и увидел, что шла семьдесят четвертая минута.

–?ЦСКА впереди,?– сказал я.?– Легко предположить, что на концовку у команд сил осталось уже немного. Как и у зрителей.

К случившемуся я отнесся стоически. Бывает. И не только так. Всякое бывает.

В моей коллекции «косяков» от спортивных журналистов есть и более забавные примеры.

Бывший первый зам главреда «Спорт-Экспресса» Владимир Титоренко полетел на Финал четырех баскетбольной Евролиги. Там играл ЦСКА, и финал армейцы проиграли. Дело было в Греции, на Страстной неделе. Титоренко очень ярко и мастерски описал атмосферу финала. Как кипящий эмоциями котел арены успокоился, а потом те же самые люди пошли в храмы на всенощную, встречать там пасхальную ночь.

Владимир тоже был в церкви, со всеми ними. Красиво описал, как течет воск по свече, как на душу сходит благодать. И закончил отчет фразой:

«Наступила Пасха. Праздник Рождества Христова».

Я прочел и сразу вспомнил, как Лена Дмитричева делала в 2001-м сюжет для новостей НТВ о матче баскетбольного ЦСКА с «Маккаби».

Ленка была из тех журналистов, которые почему-то стеснялись произнести слово «еврей» даже в жизни, не то что в репортаже. И как воспитанница Анны Владимировны Дмитриевой, она следила за тем, чтобы в речи не повторялись одни и те же слова. Поэтому в тексте для полутораминутного сюжета ЦСКА играл с «гостями», «подопечными такого-то тренера», «израильтянами», «баскетболистами в желтой форме», «тельавивцами», «выездной командой».

Потом запас синонимов у нее иссяк. А время поджимало, пора было бежать на озвучку и сдавать кассету на эфир. Она в отчаянии подняла голову – помню ее взгляд поверх наших голов – что-то пискнула и умчалась.

Мы добавили телевизору громкости. Татьяна Миткова уже говорила о новостях культуры. Приближалось наше время.

Новости спорта вел Гена Клебанов. Он рассказал о чем-то главном и подвел к сюжету Лены. Мы смотрели. Вяло – до тех пор, пока не прозвучала финальная фраза:

– 76:74 – и в ответной игре у потомков Иисуса Христа хорошие шансы на полуфинал.

–?Лена! – с нарочитой укоризной сказал ей Дима Федоров, встретив в столовке на следующий день.?– Готовься к ответу на Страшном суде за эти слова.