Пролог

Пролог

Москва, середина июня.

«Никогда не разговаривайте с неизвестными!»

Солнце в зените. Малахов только что покинул спасительную прохладу машины и, с головой окунувшись в сгустившийся от небывалой жары знойный воздух, оторопел перед бордом с социальной рекламой. Потоптался на раскаленном асфальте, поправил темные очки Ray Ban и уверенно вошел в прохладу гостиничных кондиционеров.

Никогда не понимал, почему в Москве так часто важные встречи назначают в холлах пятизвездочных гостиниц. Скорей всего, насмотревшись блокбастеров, русские предприниматели считают, что разговаривать о серьезных делах в такой обстановке очень современно и демократично. Возможно, на Западе это действительно так, но в нашей стране, и особенно в столице, демократия особенная, и потому под столиками любой уважающей себя гостиницы непременно находится подслушивающее устройство. Но хозяин – барин. Попросили два неизвестных широкому кругу продюсера Другого канала встретиться с ними в холле такой гостиницы, значит, в холле.

Сознательно опускаю приветствия и последующую за ними комплиментарную часть и сразу перехожу к сути судьбоносного разговора, состоявшегося между Малаховым и двумя неизвестными продюсерами, которых назовем для простоты брюнет и шатен.

Брюнет (попивая мате):

– При всех очевидных плюсах вы уже не мальчик, Андрей!

Шатен (любитель бирюзового китайского чая):

– Вам надо иметь серьезную аналитическую программу! Хватит этого малобюджетного софт-порно!

Малахов (усмехаясь и отхлебывая молочный улун):

– Если вы так называете «Пусть говорят», то наверняка в курсе, какие у программы сумасшедшие рейтинги?

Брюнет (усмехаясь):

– Не надо нас обижать, на Другом канале хорошо знакомы с цифрами конкурентов.

Шатен (поднимая принесенный с собой чемоданчик фирмы Tod’s):

– Мы лишь надеемся, что когда вы, Андрей, ознакомитесь с нашими цифрами… – он делает паузу, приоткрывает заполненный пачками долларов чемоданчик и дает заглянуть в его содержимое Малахову, – то предложение о переходе на Другой канал покажется вам в предстоящем сезоне весьма разумным.

Замки защелкиваются.

Малахов (возбудившись от вида моментально исчезнувшей кучи денег, старается выглядеть равнодушным и кивает в сторону чемоданчика):

– Если я не ошибаюсь, то здесь…

Брюнет (кивая головой):

– Ровно миллион.

И тут я, Робби Дерипаска, знающий Андрюшу как облупленного, буквально цепенею. Этот чистоплюй, эта с трехдневной щетиной Ассоль, вдруг спрашивает…

Нет! Позвольте, я немного отдышусь и расскажу вам одну историю.

…Однажды в мае, гуляя с родителями по заросшему сиренью городскому апатитскому парку, десятилетний Андрюша нашел кошелек с деньгами. Лежащие там 900 рублей равнялись бы сегодня 90 тысячам. Поохав над громадной суммой, семейство Малаховых под бескомпромиссные нравоучения мамы («Никогда нельзя брать чужое!») дружно отправилось в отделение милиции, где сдало свою ценнейшую находку под роспись.

Секретная информация от папы, что нашедшему клад полагается двадцать пять процентов от суммы, весьма приободрила было расстроенного сынка и всколыхнула в его душе целый калейдоскоп желаний – от покупки у фарцовщиков дефицитных джинсов до раздачи друзьям блоков жевательной резинки. Но когда на следующее утро к ним в квартиру, дыша перегаром, позвонила всклокоченная хозяйка кошелька (эту бабищу честные стражи порядка нашли, случалось тогда и такое, по засунутой среди сотенных купюр квитанции приема телеграммы), c мечтами о причитающихся деньгах Андрюше пришлось расстаться. Со словами: «Обмывали вчера после работы северные за отпуск, я уж думала, скоммуниздил кто!» – бабища всучила зардевшейся маме букет увядшей сирени, а младшему Малахову под слабые вздохи папы вафельно-соевую конфету «Журавлик» стоимостью 20 копеек.

Но вернемся в холл пятизвездочного отеля. Так вот, дамы и господа, спустя двадцать лет, увидев предназначенный ему миллион (!), этот чистоплюй спрашивает:

– А почему так мало?!

Продюсеры растерянно молчат. Малахов, добавив металла в голос, продолжает:

– Кое-кому за путь от нашего до вашего канала вы заплатили в два раза больше!

– Э-э-э, – начинает заикаться шатен. – Ничего не можем поделать, сами понимаете, кризис!

– Но после первого эфира, – намекает брюнет, – вас ждет особо выделенный гонорар…

Не выяснив, сколько же ему собираются еще приплатить, Малахов уверенно продолжает привередничать:

– Ну не знаю, – говорит он капризно, – в принципе мне и так на днях предложили вести новую программу (наглая ложь!), и вообще, кого вы мне предлагаете в соведущие? Это же аналитическая программа?

Шатен и брюнет обмениваются быстрыми взглядами.

– Можете быть уверены, – благодушно улыбается брюнет, – мы подберем вам наилучший вариант, вы же понимаете, какие у нас резервы, любая…

Андрюша в ответ (и откуда что берется!) заламывает бровь:

– Что значит любая? – перебивает он. – Мне любая не нужна.

Просто горжусь им в эту минуту. Может ведь, когда захочет. Давай, дорогой, ломись вперед, сейчас нельзя останавливаться!

– В принципе…

Он замолкает, как бы раздумывая, стоит ли говорить дальше. Брюнет с шатеном замерли, словно гончие, почуявшие дичь.

– В принципе, – как бы решается этот лицедей, – руководство канала уже вызывало меня по этому поводу (наглая ложь № 2! Вызывало, но совсем не по этому поводу)…

Снова пауза и снова неизвестные продюсеры замерли в стойке.

– По поводу моей соведущей в новой программе…

Так. Это что за новости? Какая такая соведущая?! Стоп-стоп! С аргументами в виде персоналий во время торга с телевизионщиками надо быть очень аккуратным, алло, Малахов, остепенись!

– Есть у них на примете одна персона, сейчас как раз готовится пакет документов…

– Кто?! – не выдерживает шатен.

– Ну-у-у, – тянет Малахов резину ложного раздумья, – м-м-м… Нет, я не могу назвать ее имя, но если бы вам удалось уговорить ее…

– Кого?! – стонет брюнет.

Малахов, похоже, сам немного удивлен своей бурно разыгравшейся фантазией.

– Нет, – качает он головой, – ее имя я называть воздержусь. По крайней мере до того момента, как переговорю с ней лично…

Фу-у-у, вырулил. Брюнет и шатен переглядываются. Бедняжки, сейчас они узнают, ЧТО такое настоящий торг, потому что на помощь истощенному Малахову приходит его Альтер Эго Робби Дерипаска. Малахов, почувствовав поддержку, замолкает с видом человека, смертельно уставшего отказываться от бесконечных предложений, а этот жалкий чемодан у него уже пятый за сегодняшний день.

– Если руководство Другого канала сочтет эту кандидатуру достойной… – упрямится брюнет.

Малахов презрительно машет рукой, показывая, что, узнав, о ком идет речь, у руководства Другого канала даже и тени сомнений не появится.

– …то, – продолжает брюнет, – может быть, вы вместе с этой новой звездой станете украшением Другого канала?

– Не знаю, не знаю, – отрывисто-высокомерно бросает Малахов, – это очень трудно.

– 500 тысяч в случае положительного результата вас устроит? – заискивающе спрашивает шатен, залпом допивая остывший чай.

Морщись, морщись, кому говорят! Малахов через силу морщится.

– Также мы рассмотрим Призовой фонд…

И тут на столе опять появляется чемоданчик. Господа! Это нечестная игра! Разве можно так искушать моего подопечного? Ведь он всего лишь человек.

Из последних сил сохраняя на лице подобающее случаю брезгливо-надменное выражение, Малахов, как бы недоумевая, что это такое, смотрит на чемоданчик (мысли о содержимом которого не покидали его ни на минуту), и вдруг я слышу его голос…

Редко, ах как редко Эго спрашивает совета у своего Альтер Эго! Скольких глупостей удалось бы избежать тому же Малахову, прислушивайся он почаще к мнению профессионала во всех областях жизни! Ну да ладно. Быстро сканирую клубок его запутанных мыслей: стандартный набор ложных морально-нравственных принципов вперемешку с обидами на весь свет из-за затянувшейся остановки в карьерном росте, с этим все ясно. Не нравится мне в этом пучке только одна серенькая ниточка… Что это? Никакой соведущей у этого охламона в помине нет. Зачем же, зачем ты тогда тут распинался?! Что за детский сад?! Нет, это просто ужас, что за человек… Я-то думал, у него есть кто-то на примете (в его рутинные дела на ТВ стараюсь особо не соваться, себе дороже), а его, оказывается, просто несло! Молодец! Выторговал несколько лишних серебреников, а взамен так осложнил дело!

Между Малаховым и чемоданчиком путь не больше протянутой руки. Ну что же… Заврался мой Андрюша по старой привычке, но я всегда был за то, чтобы сначала влезть в драку, а уж потом… «Ладно, – соглашаюсь я c моим Эго, – давай, Клайд, а Бонни найдется. И чуть не забыл: а сколько у нас времени?»

– Когда первый эфир? – спрашивает Малахов.

– Мы рассчитывали на премьеру 25 сентября.

– ОК… Но это, – небрежный кивок в сторону чемоданчика, – цена первого эфира. После которого мы вместе оценим рейтинги и подпишем контракт.

Продюсеры снова обмениваются взглядами, и брюнет еле заметно кивает головой. Рука Малахова встречается с холодной, чуть шероховатой кожей изделия фирмы Tod’s.

Время пошло. Поехали!