2.4. Власть и оппозиция в годы первой мировой войны. Прогрессивный блок

Вопрос о возможности быть втянутыми в войну был поставлен министром иностранных дел А. П. Извольским уже в 1908 г. в связи с активизацией Австро-Венгрии на Балканах. По мнению большинства исследователей, Николай II не хотел войны и всячески старался не допустить ее начала. Наиболее дальновидные политические деятели убеждали царя в неподготовленности к войне и в возможности новой революции на почве военных поражений. Своеобразные доводы приводил лидер правых в Государственном Совете П. Н. Дурново. Еще в феврале 1914 г. он в записке, предназначенной царю, предостерегал его против войны с Германией и в качестве главного аргумента выдвигал «слабость российского либерализма», который не сможет сдержать революционные выступления, вызванные военными неудачами.

В литературе традиционно обвиняют царское правительство в плохой подготовке русской армии и военной промышленности к первой мировой войне. Действительно, Россия подключилась к гонке вооружений позже других стран, поэтому ее военно-политический потенциал уступал немецкому. Но следует иметь в виду, что вряд ли кто-нибудь из военного руководства любой из воюющих стран предполагал, что война продлиться более 4 лет. Генеральные штабы рассчитывали максимум на 3–4 месяца, в худшем случае на полгода. Это обстоятельство, видимо, определило окончательное решение царского правительства, тем более преобладающим становилось мнение, что война поможет стабилизировать внутреннее положение и отвлечет рабочий класс от борьбы.

Тем самым война становились средством выхода правительства из очередного внутриполитического кризиса, который не удавалось перевести и конституционный. Сама кризисная ситуация не разрешалась, а загонялась «вглубь». В этом отдавали себе отчет все политические партии, но каждая из них пыталась по-своему использовать как экстремальную обстановку, созданную войной, так и ее возможные последствия. Правые силы надеялись использовать чрезвычайную ситуацию, чтобы восстановить в полном объеме самодержавную монархию, свернуть прежний реформистский курс, а затем и укрепить власть монарха на волне патриотизма.

24 июля 1914 г. Совету Министров были предоставлены чрезвычайные полномочия: он получил возможность разрешать большинство дел самостоятельно от имени царя. Возросла и личная власть председателя Совета Министров и отдельных министров. С июля 1914 по июнь 1915 г. через Совет Министров прошли и были утверждены 285 чрезвычайных указов. Законы военного времени открывали широкий простор для деятельности органов администрации, полиции, жандармерии и цензуры, облегчали и упрощали судопроизводство. Относительно стабильным был и состав «кабинета» министров – все основные министерские посты занимали лица, назначенные еще до войны. В частности, пост главы правительства с января 1914 г. оставался за противником народного представительства И. Л. Горемыкиным.

Во главе всех армий России закон ставил ответственного только перед императором Главнокомандующего, при котором сосредоточивался аппарат Ставки. Верховным Главнокомандующим был назначен дядя царя – кавалерийский генерал великий князь Николай Николаевич.

Однодневные заседания Государственной думы и Государственного Совета 26 июля прошли под знаком доверия правительству. Открывший чрезвычайное заседание Думы М. В. Родзянко произнес торжественную речь о «единении русского царя с верным ему народом». От имени своей партии выступил вождь кадетов П. Н. Милюков, который заявил: «В этой борьбе мы едины; мы не ставим условий, мы ничего не требуем. Мы просто кладем на весы нашу твердую волю победы» [55]. Речь Милюкова была созвучна настроениям либеральной оппозиции, которая рассчитывала на деловое сотрудничество с властью в годы войны, а победу, одержанную в союзе «с западными демократиями», надеялась использовать для дальнейших шагов по пути демократической модернизации страны. П. Н. Милюков подчеркнул: «Каково бы ни было наше отношение к внутренней политике правительства, наш первый долг – сохранить нашу страну единой и нераздельной и удержать за ней то положение в ряду мировых держав, которое оспаривается у нас врагами. Отложим же внутренние споры; не дадим врагу ни малейшего повода надеяться на разделяющие нас разногласия и будем твердо помнить, что теперь – первая и единственная задача наша – поддержать борцов верой в правоту нашего дела… пусть наши защитники не обращаются с тревогой назад, а смело идут вперед, навстречу победе и лучшему будущему» [56]. Обещая правительству поддержку, кадеты и октябристы в своей печати выражали надежду на то, что проявленное во время войны единение царя и общества заставит власти после войны, в порядке «благодарности», пойти на уступки, осуществить давно разработанную ими программу реформ.

Рукопожатие Пуришкевича и Милюкова символизировало «единение сил» перед лицом внешней опасности. В духе непреклонной решимости защищать отечество от имени трудовиков выступил А. Ф. Керенский. В своем заявлении он сказал: «Крестьяне, рабочие и все, кто желает счастья и процветания страны, будьте готовы к тяжким испытаниям, которые нас ожидают впереди, соберитесь с силами, ибо, защитив свою страну, вы освободите ее» [57]. В этом же выступлении осуждалась война, содержалась критика внутренней политики правительства и выражалась надежда, что «внутренняя… сила русской демократии вкупе с другими движущими силами русского народа… защитят отечество и культурное наследие».

Выступавшие на заседании Думы депутаты делали заявления о преданности правительству, государству, народу. Диссонансом прозвучало выступление представителя социал-демократической фракции. Огласив общую декларацию, осудившую войну, и противопоставляя ей международную солидарность трудящихся, большевистская и меньшевистская фракции покинули заседание Думы, не приняв участие в утверждении военного бюджета. Впоследствии меньшевики, возглавляемые Н. С. Чхеидзе, изменили линию своего поведения в Думе, согласовывая ее с действиями либералов. Их заявление 26 июля историки склонны объяснять отсутствием информации о позиции лидеров своей и западноевропейской coциал – демократии.

Внешне первый год войны вызвал сплочение различных политических сил вокруг трона, известную стабилизацию абсолютизма в России. Государственная Дума и Государственный Совет после однодневных заседаний 26 июля 1914 г. не собирались до января 1915 г. Отсутствие «законодательных» палат, вотум доверия, который вынесла правительству Дума, интенсивная деятельность самого правительства, более суровые порядки в стране создавали видимость возвращения всей государственности России к дореволюционным порядкам и временам.

Определенные основания для такого вывода давала и специфическая психологическая обстановка начального периода войны. Внешне она характеризовалась стихийным и сознательным патриотизмом, основанным на чувстве ненависти к врагу. Сплочение перед внешней опасностью стало основой для пропаганды лозунга «защиты отечества», призывов к гражданскому миру, временному отказу от политики реформ. Однако следует иметь в виду, что частью общества, например, солдатами, лозунг «защиты отечества» воспринимался как сопроводительно-казенный. Они шли на войну в силу приказа, слепой покорности. А такой «патриотизм» был чреват слепой непокорностью.

Важно учитывать и то обстоятельство, что общее несчастье, основанное на чувстве ужаса и отчаяния, ненависти к врагу, не только объединяет, но и ожесточает. Неопределенность психологического состояния как результат сложного переплетения бурных чувств, вызванных войной, продолжала противоречивую линию поведения: от ультра-до антипатриотизма.

Антипатриотизм, т. е. пораженческие настроения, усилившиеся со временем, создавали почву для сторонников гражданской войны, для продолжения революционной борьбы с правительством. К их числу относились, прежде всего, большевики. Они выступали с осуждением войны не только в Думе, но и развернули подпольную работу, направленную на организацию борьбы против правительства.

В сентябре 1914 г. В. И. Ленин, находясь в Швейцарии (он был выслан сюда из Австро-Венгрии по подозрению в «шпионаже» в пользу России), предложил для обсуждения проживающей здесь группе большевиков антивоенную резолюцию. Итогом ее обсуждения явились тезисы о войне и Манифест ЦК, опубликованный в № 33 газеты «Социал-демократ», являвшейся ЦО РСДРП, под названием «Война и российская социал-демократия». Превращение империалистической войны в войну гражданскую, содействие социалистов всех стран поражению «своих» правительств в войне, создание III Интернационала – таковы были лозунги, изложенные в Манифесте.

Таким образом, в начале войны политические силы страны группировались по принципу: за гражданский мир или против него. В первом случае согласие достигалось на почве отказа от политики реформ, по крайней мере, во время войны, во втором случае массы открыто призывались к революционной борьбе с правительством.

Первые пять месяцев войны стали тяжелым испытанием для армии и страны. Поражения 1915 г. обострили политические противоречия в обществе. Если начало войны и первые успехи армии поддержали на время шовинистические и патриотические настроения, то поражения 1915 г. вызвали апатию, недовольство правительством, сомнения в целях войны. Активизировали борьбу рабочие, начались еще редкие антивоенные выступления в армии, возобновилось крестьянское движение. Под влиянием усиливающегося народного движения лидеры меньшевиков и некоторых народнических партий вновь вернулись к идее революции. С начала 1915 г. все более крепла «патриотическая тревога» буржуазии за судьбу армии и флота.

Еще в июле-августе 1914 г. по инициативе деловых кругов России были созданы общероссийские организации: Всероссийский земский и Всероссийский городской союзы. Первым главноуполномоченным земского союза был тесно связанный с буржуазными кругами помещик князь Г. Е. Львов. В ходе войны эти союзы стали расширять свою компетенцию от заведования военно-санитарными делами до снабжения армии всем необходимым. В структуре главных комитетов этих союзов были такие отделы, как заготовительный, продовольственный, эвакуационный, санитарный и др. Несмотря на скромные хозяйственно-административные функции союзов, их создание и дальнейшее расширение прав свидетельствовали о возраставшее значении финансово-промышленных кругов в государственном строе России.

По всей стране были организованы «военно-промышленные комитеты», которые должны были мобилизовать промышленность на выполнение армейских заказов. Инициатором их создания явился крупный промышленник П. П. Рябушинский. Координировал деятельность этих комитетов Центральный ВПК, председателем которого был избран октябрист А. И. Гучков. Назначение Гучкова явилось прямым вызовом царю, так как именно Гучков повел еще с 1911 г. кампанию разоблачения Г. Распутина.

Либералы пытались превратить Центральный военно-промышленный комитет в своеобразное министерство. В составе этой организации имелась рабочая группа, которая возглавлялась меньшевиком – рабочим завода «Эриксон» К. А. Гвоздевым. Через эту группу и связанные с ней рабочие группы местных военно-промышленных комитетов Гучков и его заместитель, промышленник А. И. Коновалов, и др. рассчитывали привязать рабочее движение к либеральной оппозиции, повести его за собой.

Poст масштабов деятельности «общественных организаций», несомненно, помогал решению таких острейших проблем, как обеспечение армии и тыла, эвакуация предприятий и населения, налаживание военного производства. Кроме того, они усиливали доверие союзников к России и в определенной мере служили гарантом их военной мощи. Но в то же время, увеличивая экономическую силу деловых кругов, эти организации целенаправленно двигали ее к политической власти. Ничего иного, кроме обострения конфликта между властью и либеральной общественностью, в этой обстановке произойти не могло.

Правящим кругам казалось, что общественные организации, пользуясь ранее «дарованной» им свободой, стремятся подорвать существующую систему и прорваться к власти. В противовес этим организациям правительство законом от 17 августа 1915 г. создало ряд особых совещаний – высших правительственных учреждений, подотчетных императору: по обороне, по топливу, по продовольствию, по перевозкам, по устройству беженцев. Помимо правительственных чиновников сюда были включены представители крупных финансово-промышленных кругов и интеллигенции.

Либералы настойчиво требовали произвести перемены в правительстве, настаивали на созыве Государственной Думы. Отвергая слишком либеральные притязания, Николай II, однако не стремился полностью пресечь их, как настойчиво рекомендовали ему правые. По мнению исследователей, царь проявлял осторожность. Перетасовка министров, так называемая министерская чехарда, в сущности имела целью регулирование отношений правительства с Думой и «общественными организациями». При обострении этих отношений «выдвигались» либеральные министры (А. И. Поливанов – с июня 1915 г. военный министр), при необходимости «брались» министры из правых (Б. А. Штюрмер – ставленник Г. Распутина). Царь и правительство старались удержать в приемлемых рамках деятельность оппозиции и ее организаций.

Но такой курс маневрирования усиливал в условиях войны разногласия между царем и его оппонентами как справа, так и слева. Если царь склонялся, хотя бы на словах, к уступкам «общественности», это раздражало консервативные силы, а уклонение от проведения преобразований вызывало новую волну протеста со стороны оппозиции. Топтание царя на месте ускоряло крах третьеиюньской политической системы. Социальная база царизма сужалась.

Многие вопросы внутренней политики (особенно назначения) стали решаться Николаем II в кругу близких ему лиц или в великосветских салонах. Авторитет царя и царской семьи падал. Все более четким становилось деление (по выражению императрицы Александры Федоровны) на «наших» и «не наших» преимущественно по критерию личной преданности и симпатии.

На открывшейся в июле 1915 г. очередной сессии Государственной Думы призыв Горемыкина к единению с правительством натолкнулся на резкую критику социал-демократов и трудовиков и вызвал явную оппозиционность со стороны либеральных фракций.

Одновременно в Государственной Думе кадетская фракция во главе с Милюковым повела напряженную работу по скреплению образовавшегося на данной сессии оппозиционного большинства «без крайне левых и без крайне правых», получившего название «Прогрессивный блок».

Из 422 депутатов IV Государственной Думы 236 вошли в состав Прогрессивного блока. Вновь возникла общенациональная оппозиция царю. Справа граница блока прошла по фракциям националистов. Они раскололись, и та часть, которая видела возможность установления единства действий с кадетами и октябристами, получила название «Прогрессивных националистов». Во главе их стал В. В. Шульгин. Обе левые фракции – меньшевиков и трудовиков – остались за рамками блока. Центральным пунктом соглашения было требование «министерства доверия». В декларации блока оно было выражено следующими словами: «Создание объединенного правительства из лиц, пользующихся доверием страны и согласовывавшихся с законодательными учреждениями относительно выполнения в ближайший срок определенной программы» [58]. В основе ее лежала формула «министерства общественного доверия», которую выработал П. Н. Милюков, как эквивалент лозунга «ответственного министерства», приемлемого в либеральной среде и обеспечивающего соглашение с умеренно-правыми кругами.

Под «министерством доверия» блокисты подразумевали правительство, состоящее из честных и компетентных деятелей, которое могло бы более или менее приемлемо руководить страной в условиях войны и разрухи. Кадеты обнаружили свою оппозиционность одновременно и по тем же мотивам, что и октябристы, прогрессисты, националисты – и в этом была особенность их оппозиционности в условиях войны. По высказываниям активных деятелей этого блока, они объявляли войну «системе власти», имея в виду не царскую власть как таковую, а систему высших правительственных назначений, осуществляемых по указаниям Г. Распутина и императрицы. Смысл «министерства доверия» заключался в стремлении добиться стабильности. В. В. Шульгин в своих воспоминаниях писал: «От Думы ждут, чтобы она заклеймила виновников национальной катастрофы. И если не закрыть этого клапана в Думе, раздражение вырвется другим путем… Все реформы Прогрессивного блока… пустяки. Единственное, что важно – кто будет правительством» [59].

Компромиссная по своему характеру программа Прогрессивного блока предполагала, помимо требования министерства доверия, проведение и других реформ: обновление состава местных органов управления, смягчение национальных ограничений, частичная политическая амнистия, введение волостного земства, восстановление закрытых правительством рабочих профсоюзов и прекращение преследования участников больничных касс и т. д. [60]. Тот факт, что либералы требовали от власти быстрых и неотложных реформ, показывал быстрое нарастание оппозиционности в стране. Программа Прогрессивного блока отражала пожелания его участников сохранить гражданский мир на более реальной социально-экономической основе, а не на эмоциональных чувствах первого периода войны. Их оппозиционность имела разные причины, среди них – недовольство неудачами царизма в войне, нервная реакция на слухи о сепаратном мире, общее стремление изменить руководство страной. Для оппозиции и, прежде всего, ее либеральной части, образование Прогрессивного блока, обращение к царю с программой преобразований означало, что конституционные возможности монархии не исчерпаны.

Для царя же неудача конституционного опыта, т. е. переход в оппозицию большинства членов Думы, и даже части членов Государственного Совета, стал дополнительным аргументом возврата к старым формам правления. Одним из шагов на этом пути была замена высшего руководства армии. 23 августа 1915 г., царь объявил о своем назначении на пост Верховного Главнокомандующего. Некоторые историки считают, что это решение царь примял, опасаясь противодействия ставки своим планам пресечения оппозиционного движения в стране. Несмотря на мотивы такого решения, оно имело фатальные последствия для России. Царь стал все чаще посещать Ставку, много времени проводить и разъездах, инспектированиях, смотрах формирующихся частей в тылу, тем самым фактически предоставив функции соправителя царице. По ее настоянию был объявлен указ о перерыве работы Думы, и напрасно лидер Земского союза князь Г. Е. Львов взывал к царю: «Ваше императорское величество… обновите власть. Возложите тяжкое бремя ее на лиц, сильных доверием страны. Восстановите работу народных представителей. Откройте стране единственный путь к победе, загроможденный ложью старого порядка управления». Царь не ответил. Еще одна возможность для соглашения между либеральной общественностью и царизмом была упущена. Блестяще оценил сложившуюся политическую ситуацию один из лидеров либеральной партии русских националистов, член бюро Прогрессивного блока В. В. Шульгин, спустя несколько месяцев принимавший вместе с А. И. Гучковым отречение от престола Николая II. Он полагал, что в те осенние дни 1916 г. еще были альтернативные пути предотвращения катастрофы, состоявшие, прежде всего, в возможности «позвать Прогрессивный блок», т. е. составить кабинет из его лидеров, что позволило бы выиграть время; при нежелании уступать власть необходимо было «найти Столыпина второго… который блеснул бы перед страной умом и волей… и править самим – не на словах, а на самом деле – самодержавно»; в третьем случае следовало бы немедленно «кончать войну». Однако же, как с горечью заметил В. В. Шульгин, не сделали ни первого, ни второго, ни третьего, а назначили «заместо Столыпина» – Штюрмера, о котором в Петербурге говорили как об «абсолютно беспринципном человеке и полном ничтожестве» [61].

Провал «первого штурма» власти со стороны Прогрессивного блока вызвал среди его лидеров некоторое разочарование. Часть либеральной оппозиции приготовилась к долгой осаде власти, к их числу принадлежали, прежде всего, кадеты, другие же стали размышлять об организации дворцового переворота, в результате которого произойдет смена монарха и которая позволит начать конституционные преобразования. Однако второй вариант не получил предпочтения.

В начале 1916 г. царь предпринял новые шаги примирения с Думой; сместил с поста премьер-министра Горемыкина; более того, в начале февраля сам явился в Думу. Но одновременно Николай II планирует осуществление серии мероприятий, которые, по существу, направлены на установление в стране военной диктатуры. Предполагается введение военного положения, повседневная предварительная цензура, назначение правительственных чиновников в земские и городские союзы, военно-промышленные комитеты, милитаризация заводов. Успехи на фронте летом 1916 г. – Брусиловский прорыв – позволяют царю усилить наступление. В целях реализации своей программы он прерывает заседания Думы, запрещает земские и городские съезды, дает указание об аресте активных членов военно-промышленных комитетов. По предложению правого октябриста А. Д. Протопопова в октябре 1916 г. принимается закон об усилении полиции. Все чаще практикуются тайные совещания министров, продолжается практика правительственных перестановок.

С осени 1915 г. сменилось четыре председателя Совета Министров, шесть министров внутренних дел, четыре военных министра. Осенью и зимой 1916–1917 гг. кризис верхов достиг высшей точки. Царское правительство придерживалось в основном репрессивного курса, временами пыталось маневрировать, искать пути сближения с лидерами оппозиции. Делалось это, однако, крайне непоследовательно, и любое обострение внутриполитического положения вело к отказу от переговоров, отставке замешанных в них лиц и новому усилению репрессий. Неуклонно росла волна недовольства властью со стороны официальных лидеров либеральной оппозиции. Эта возрастающая быстрыми темпами конфронтация шла на фоне скачка в стачечном движении, начала антивоенных и антиправительственных выступлений в действующей армии и в тылу, активности радикальных партий.

Центрами этих выступлений оставались Петроград и Москва. С середины октября усилился темп стачечного движения под лозунгами: «Долой войну!», «Долой монархию!», «Да здравствует демократическая республика». В таких условиях, пытаясь предотвратить анархию и социальный взрыв, на осенней сессии Думы 1 ноября 1916 г. с большой речью выступил Милюков. Многие современники называли данную речь историческим сигналом революции, хотя сам Милюков рассчитывал на обратное. Речь содержала нападки на премьера и прямые обвинения против него в измене и подготовке к заключению сепаратного мира с Германией. «Глупость или измена?» – этот вопрос Милюков несколько раз повторил с трибуны, обвиняя правительство в бездарной экономической и военной политике, и потребовал подотчетного парламенту правительства, придания Думе законодательных полномочий.

Речь Милюкова произвела оглушительный эффект. Цензура запретила публиковать текст выступления; премьер министр намеревался подать на Милюкова в суд; черносотенцы угрожали расправой, а на квартире беспрерывно звонит телефон и неизвестные лица осведомлялись, жив или нет хозяин квартиры.

Но изменений в государственной структуре не произошло, был сменен лишь министр-председатель. Разочаровавшись в легальных парламентских способах борьбы за реформы, которые могли бы изменить ситуацию к лучшему, часть правящих сил перешла к насильственным действиям. Поздно вечером 16 декабря во дворце Юсуповых был убит царский фаворит Распутин. Непосредственными исполнителями были четыре человека, в том числе лидер крайне правых М. Пуришкевич, но сама эта акция была частью более широкого плана ограничения или даже устранения самодержавия, поддержанного высшим офицерством, дипломатическими представителями Франции и Англии. Одним из вариантов этого плана было стремление добиться отречения Николая II от престола в пользу сына или брата. Эскалация политической нестабильности в стране продолжалась, в том числе и врамках либеральной позиционной войны. Одновременно на политическую арену выступали иные силы. В соотношении боровшихся политических сил равнодействующая приблизилась к сторонникам радикального, революционного изменения политической системы России.

Правительство, сформировав в реформаторских целях третьеиюньскую политическую систему, заранее обрекло ее на поражение, ибо она могла функционировать лишь в благоприятных условиях, во-первых, союза между верхами общества и, во-вторых, гражданского мира в стране в целом. Столыпинский вариант реформ не смог принести ожидаемого гражданского мира, ибо правительственные реформы не только загоняли «вглубь» старые противоречия, но и порождали новые.

Царь по-прежнему проявлял неуступчивость, надеялся управлять, опираясь в первую очередь на силу военно-полицейского аппарата. Не иссякала и вера царя в «преданность простого народа своему монарху». Обстановка военного времени усилила подозрительность монарха, который больше всего опасался либерального движения. Следует признать, что натиск оппозиции умалял престиж царской власти. Соответствующим образом подобранная информация, которая шла к нему от Г. Распутина, других близких ему лиц, а также установка слышать то, что хочется услышать, подкрепляла уверенность царя в правильности своих действий. Все это размывало социальную базу монархии, усиливая ее изоляцию. Царское правительство в условиях войны отказывалось от реформ и из-за опасения, что они усилят дестабилизацию России.

В свою очередь и либералы оказались политически неспособными вести последовательную борьбу за реформы в данной ситуации. В условиях войны они стремились поддержать падающую власть. Главный аргумент либералов состоял в том, что в условиях России при темном, невежественном народе, вековой ненависти к угнетателям, слабом слое интеллигенции революция превратиться в разрушение государственности. Их мнение состояло в том, что идея монархии ближе, понятнее массам, она символ стабильности страны, особенно во время войны. Кадеты – главная партия либералов – пытались продолжить реформы, но в силу противодействия правительства, а также оппонентов «справа» и «слева», не смогли их завершить.

Таким образом, в период с 1905 г. по февраль 1917 г. основным вопросом политической жизни страны оставался вопрос об установлении нового демократического порядка в России как первостепенного условия развития страны по пути прогресса, е модернизации. В условиях первого массового движения за демократизацию страны, формирования политических партий правительство было вынуждено провести относительно радикальные реформы, связанные с созывом общероссийского представительства с законодательными политическими функциями и провозгласить новый курс в аграрной политике. Законодательные акты, принятые в условиях революции, стали вершиной правительственного реформаторства в экономической и политической областях.

В послереволюционный период, несмотря на усилия «главного реформатора» России А. П. Столыпина совместить представительство и самодержавие, начался процесс отката от сделанных уступок и намеченных преобразований. Самодержавие так и не превратилось в конституционную монархию, хотя и встало на этот путь, правительство не стало кабинетом министров в западноевропейском смысле, сохранялась сословная система. Правительство на протяжении всего периода с 1905 – до февраля 1917 г. пыталось отыскать такую меру уступок, которая бы удовлетворила требования умеренных сил и препятствовала бы нарастанию массового движения и дестабилизации.

В канун первой мировой войны, как и в ходе ее, правительство не только не стояло во главе реформаторского процесса, но и не имело никакой четкой политической программы: ни либеральной, ни консервативной. Политический курс определялся интересами момента, незыблемостью самодержавия. Этот принцип стал причиной острых политических противоречий между царем и думцами. Николай II отказывался удовлетворить не только требование ответственного перед Думой министерства, но и не шел на создание «министерства доверия» из числа лиц, пользующихся поддержкой в Думе.

На протяжении 1905 – начала 1917 г. партии вырабатывали и проверяли свои программные установки по всем вопросам, в том числе и по вопросам власти. Основные либеральные партии – октябристы и кадеты – представляли будущее России в форме конституционной монархии. Достичь этой цели они хотели мирным, конституционным путем, хотя левое крыло либералов – кадеты – не отрицали возможности политической революции.

Меньшевики и эсеры стояли за более радикальное преобразование общества с демократической республикой в конце пути. Не исключая революционных способов действия, меньшевики проявляли большую склонность к реформаторству.

Большевики отстаивали собственный вариант решения вопроса о власти – уничтожение монархии насильственным путем и замену ее демократической республикой. Схеме исторического развития, рассчитанной на реформы, они противопоставили революционный курс. Революция 1917 г. стала фактом как в силу остроты социально-экономических противоречий в стране, дошедших до своей критической точки под влиянием войны, так и неспособности и, в определенной мере, нежелания правительства идти по пути последовательных реформ.

Примечание

1. См.: Лурье Ф. М. Хранители прошлого. Журнал «Былое». История, редакторы, издатели. – Л., 1990. – С. 132–134.

2. Дневник императора Николая II. – М., 1991. – С. 209.

3. Керенский А. Ф. Россия на историческом повороте. Мемуары. – М., 1993. – С. 33.

4. Дневник императора Николая II. – М., 1991. – С. 210.

5. Записка кн. Оболенского к истории Манифеста 17 октября // Архив русской революции. – Берлин, 1921. – Т. 2. – С. 11–12.

6. Дневник императора Николая II. – М., 1991. – С. 239.

7. Там же. – С. 249.

8. Манифест об усовершенствовании государственного порядка // Программы политических партий и организаций России к. ХIХ–ХХ вв.

9. Там же. – С. 7.

10. Милюков П. Н. Воспоминания. – М., 1991. – С. 221.

11. Там же. – С. 238.

12. Булгаков С. Н. Автобиографические заметки. – Париж, 1946.

13. Программы политических партий России конца XIX – начала ХХ вв. – Ростов-на-Дону, 1992. – С. 75–83.

14. Милюков П. Н. Воспоминания – М. 1991. – С. 208, 236.

15. Протоколы ЦК кадетской партии // Вопросы истории. – 1990. – № 2 – С. 39.

16. Там же. – С. 40.

17. Постановления II съезда конституционно-демократической партии // Съезды и конференции конституционно-демократической партии. Т. 1. – 1905-1907 гг. – М.: РОССПЭН, 1997. – С. 178–180, 184.

18. Отчет ЦК конституционно-демократической партии с 18 октября 1905 по октябрь 1907 гг. – СПб, 1907. – С. 42, 39–40, 41.

19. III съезд конституционно-демократической партии // Съезды и конференции конституционно-демократической партии. Т. 1. 1905–1907 гг. – М.: РОССПЭН, 1997. – С. 278–286.

20. Милюков П. Н. Воспоминания. – М.,1991. – С. 240–241.

21. Протоколы ЦК кадетской партии // Вопросы истории. – 1990. – № 12. – С. 162.

22. Протоколы ЦК кадетской партии // Вопросы истории. – 1990. – № 12. – С. 185,187.

23. Милюков П. Н. Воспоминания. – М., 1991. – С. 278.

24. Шипов Д. Н. Воспоминания и думы о пережитом. – М., 1918. – С. 403, 93.

25. Белоконский И. П. Земское движение. Земство и конституция. – М., 1914. – С. 222.

26. ГАРФ. Ф. 555. Оп. 1 Д. 1476. Л. 44–49. Устав общества под названием «Союз 17 октября».

27. Воззвание «Союза 17 октября», утвержденное московским ЦК. М., 1906.

28. Программа «Союз 17 октября», утвержденная московским ЦК. М., 1906.

29. Милюков П. Н. Воспоминания. – М., 1990. – С. 282.

30. Партия «Союз 17 октября»: в 2 т. – М., 1996, 2000. – Т. 2. – С. 38.

31. Программа ПДР // Программы политических партий в России. – СПб., 1906.

32. См.: Трубецкой Е. Н. «Из прошлого». Наблюдение из путевых заметок. – СПб., 2000.

33. Стенографический отчет Государственной Думы. Созыв I. – СПб., 1907 – С. 39, 34.

34. Там же. – С. 35, 38.

35. См.: Трубецкой Е . Н. Из прошлого. Наблюдение из путевых заметок. – СПб., 2000.

36. Стенографический отчет Государственной Думы. Созыв II. – СПб., 1907. – С. 36.

37. Программа РСДРП // Программы политических партий и организаций России к. ХIХ–ХХ вв. – Ростов-на-Дону, 1992.

38. Документы Первой общерусской конференции партийных работников в Женеве // Меньшевики. Документы и материалы. 1903 – февраль 1917. – М.: РОССПЭН, 1996. – С. 123–124.

39. О вооруженном восстании // Там же. – С. 118–119.

40. Из резолюций учредительной конференции организаций «меньшинства» // Там же. – С. 135–139.

41. Проект резолюции к IV съезду РСДРП «О советах рабочих депутатов» // Там же. – С. 162.

42. Документы и материалы IV (Объединительного) съезда РСДРП // Там же. – С. 164–167.

43. Там же. – С. 170–173.

44. Там же. – С. 187–188.

45. Материалы V съезда РСДРП // Там же. – С. 280–284.

46. Цит. по: Меньшевики. Документы и материалы. 1903 – февраль 1917 гг. – М.: РОССПЭН, 1996. – С. 19.

47. Цит. по: Леонов М. И. Партия социалистов-революционеров в 1905–1907 гг. – М.: РОССПЭН, 1997. – С. 191–192.

48. Протоколы I съезда партии социалистов-революционеров // партия социалистов-революционеров. Документы и материалы: в 3 т. Т. 1. 1900–1907. – М.: РОССПЭН, 1996. – С. 238– 239.

49. Проект программы ПСР (выработанной «революционной Россией») // Там же. – С. 119.

50. Там же. – С. 119–120.

51. Там же. – С. 119–123.

52. Протоколы I съезда ПСР// ПСР. Документы и материалы: в 3 т. Т.1, 1900-1907. – М.: РОССПЭН, 1996. – С. 366.

53. Там же. – С. 238–246.

54. Протоколы второго (экстренного) съезда партии социалистов – революционеров // Партия социалистов-революционеров. Документы и материалы: в 3 т. Т. 1. 1900–1907. – М.: РОССПЭН, 1996. – С. 521–524.

55. Милюков П. П. Воспоминания. – М., 1999. – С. 395.

56. Государственная Дума. Созыв IV. Стенографический отчет заседания Думы, созванного на основании Высочайшего указа от 20 июля 1914 г. – СПб., 1914. – С. 25–26.

57. Керенский А. Ф. Указ. соч. – С. 92.

58. Красный архив. – 1932. – Т. 50–51. – С. 133.

59. Шульгин В. В. Дни. 1920. – М., 1990. – С. 122.

60. Красный архив. 1932. Т. 50–51. С. 134–135.

61. Шульгин В. В. Дни. – М., 1989.

Контрольные вопросы и задания

1. Сравните деятельность партий в I и II Думах о ответьте на вопрос: почему оба учреждения оказались неработоспособными?

2. Сопоставьте тактику радикальных партий и кадетов обеих Думах, какая из политических партий по – вашему продемонстрировала более последовательную, а какая более реалистичную позицию?

3. Какая политическая сила несёт наибольшую ответственность за роспуск обеих Дум?

4. Почему кадетская партия в условиях революции меняла свою тактику?

5. Когда тактика кадетов приобрела умеренный характер и в чём это выражалось?

6. Дайте развёрнутый ответ: в чём отличие центристских партий от кадетской и октябристской? Что мешало им объединиться?

7. Почему, по вашему мнению, центристские партии не получили большой популярности в стране?

8. В чём отличие позиции большевиков и меньшевиков во взглядах на революцию?

9. Какие вопросы оказались решающими при расколе РСДРП на большевистскую и меньшевистскую фракции?

10. По какой причине партия эсеров не могла достичь организационного и теоретического единства вплоть до 1906 г.?

11. Какой программный пункт был ключевым в программе эсеров?

12. Чем отличается программа национализации РСДРП от программы социализации ПСР?

13. Какие настроения были распространены в России в начале войны?

14. Почему Государственная Дума приостанавливала свою работу?

15. Какие требования были главными при формировании прогрессивного блока?

16. Что послужило катализатором роста оппозиционных настроений в обществе в 1915–1917 гг.?

17. Почему выступление П. Н. Милюкова 1 ноября 1916 г. имело колоссальный политический резонанс?

Тесты для самопроверки знаний

1. Общенациональная оппозиция самодержавию сложилась к:

январю 1905 г.;

февралю 1905 г.;

июлю 1905 г.;

октябрю 1905 г.

2. «Россия переросла форму существовавшего строя «: эти слова принадлежат:

П. Н. Милюкову;

В. М. Чернову;

Ю. О. Мартову;

C. Ю. Витте.

3. Первая Государственная Дума проработала:

104 дней;

103 дня;

72 дня;

74 дня.

4. Правительство А. И. Горемыкина в отношении первой Государственной Думы выбрало тактику:

движения к разгону Думы;

поиска компромисса;

постоянного лавирования;

игнорирование, «бойкот» Думы.

5. П.А.Столыпин занял пост председателя Совета министров в:

июне 1907 г.;

июне 1906 г.;

январе 1907 г.;

июле 1906 г.

6. Выборгское воззвание было подписано:

10 июня 1906г. 178 депутатами;

10 июля 1907г. 120 депутатами;

10 июля 1905г. 178 депутатами;

10 июля 1906 г. 178 депутатами.

7. Вторая Государственная Дума открылась:

20 февраля 1907 г.;

20 января 1907 г.;

10 февраля 1907 г.;

10 января 1907 г.

8. Официальное название «Партия народной свободы» было принято кадетской партией в первую очередь из соображений:

Необходимости популяризировать свою партию;

Непопулярности названия «конституционно-демократическая партия»;

Подчеркивания своей тактической близости к социалистам;

Необходимости подчеркнуть свою надклассовость.

9. Когда состоялся Учредительный съезд партии конституционалистов-демократов?

5 сентября 1905 г.;

31 июля – 1 августа 1905 г.;

5–11 января 1906 г.;

12–18 октября 1905 г.

10. После роспуска первой Думы партия кадетов придерживалась тактики:

давления на правительство, «парламентского штурма»;

поиска компромисса с монархией «оппозиция Его величества»;

парламентской тактики, «беречь думу»;

использования любых средств для достижения целей.

11. Идея «народной монархии» и убеждение, что «форма правления – не предмет свободного выбора, она должна отвечать порождённым историей верованиям и желаниям народных масс» принадлежит партии:

Партии Мирного Обновления;

Партии Демократических реформ;

«Союз 17 октября»;

«партии народной свободы».

12. Организатором «партии Мирного Обновления» не являлся:

П. А. Гейден;

М. А. Стахович;

Н. Н. Львов;

М. М. Стасюлевич.

13. Лидерами партии «Союз 17 октября» на начальном этапе её развития выступали:

Д. Н. Шипов и П. А. Гейден;

А. И. Гучков и Д. Н. Шипов;

А. И. Гучков и П. А. Гейден;

А. И. Гучков и П. Л. Корф.

14. В первой Государственной Думе октябристы получили ____мест и лидером фракции октябристов был избран:

13, П. А. Гейден;

13, Д. Н. Шипов;

42, А. И. Гучков;

16, П. А. Гейден.

15. Когда состоялся первый чисто большевистский съезд РСДРП?

мае 1905 г. в Женеве;

апреле 1905 г. в Лондоне;

июне 1906 г. в Штутгарте;

апреле 1905 г. в Женеве.

16. РСДРП оценивала первую русскую революцию как:

народно-трудовую;

социальную;

политическую;

буржуазно-демократическую.

17. Когда и где был проведён IV (Объединительный) съезд РСДРП?

в конце декабря 1905 г. в Стокгольме;

с 10 по 25 апреля 1905 г. в Лондоне;

с 10 по 25 апреля 1905 г. в Стокгольме;

в конце декабря 1905 г. в Лондоне.

18. Эсеры оценили первую российскую революцию как:

буржуазно-демократическую;

демократическую и в известной степени политическую;

народно-трудовую;

демократическую.

19. Партия эсеров возникла в _____ года, а провела свой учредительный съезд в _____года.

январе 1906 г., мае 1906 г.;

январе 1902 г., феврале 1902 г.;

январе 1906 г., апреле 1906 г.;

январе 1902 г., январе 1906 г.

20. Программа эсеров делилась на:

Программу максимум и программу минимум;

Аграрный и рабочий вопрос;

не имела строго очерченного деления;

формировалась по принципу важности вопросов для политического момента.

21. Основу программы эсеров составила идея:

социализации земли;

национализации земли;

денационализации земли;

приватизации земли.

22. В первые месяцы войны Государственная Дума:

выразила недоверие правительству;

высказалась за продолжение реформ и выдвинули требование «ответственного министерства»;

высказалась за продолжение плодотворной работы;

высказалась за доверие правительству.

23. Всероссийский земский и Всероссийский городской союзы были образованы:

осенью 1915 г.;

осенью 1914 г.;

летом 1915 г.;

летом 1914 г.

24. Государственный Совет и Государственная Дума не собирались в период с _____ по _____ .

Они своих заседаний практически не прерывали;

с 26 июня 1914 г. по февраль 1915 г.;

с 26 июля 1914 г. по январь 1915 г.;

с 26 августа 1914 г. по январь 1915 г.

25. Перетасовка министров, «министерская чехарда», в сущности имела целью:

Поиск наиболее подходящей политической фигуры;

формирование дееспособного правительства;

давление на Думу и общественные организации;

регулирование отношений с Думой и общественными организациями.

26. Из 422 депутатов IV Государственной Думы в состав Прогрессивного блока вошли _____ депутатов.

336;

238;

252;

236.