Значение победы Парагвая

События Чакской войны 1932–1935 гг. оказали очень большое влияние не только на дальнейшее развитие Боливии и Парагвая, но и всего региона в целом. Разгром направляемых немцами боливийцев нанес огромный урон авторитету Германии в странах Латинской Америки, где до этого он был практически непререкаемым.

Следует заметить, что германское влияние в регионе было обусловлено несколькими причинами, в том числе и не связанными с «воинской силой» Германии. Одной из них было то, что практически во всех странах Южной Америки еще с середины XIX века существовали крупные немецкие общины, которые через столетие, к началу Чакской войны, в общей сложности насчитывали здесь свыше одного миллиона человек.

Не был исключением и Парагвай, где немцы до прихода русских также играли большую роль. Само собой, эта солидная по численности и влиянию германская «партия», располагавшая к тому же серьезными финансами, оказывала сильное влияние на весь регион. А раз так, то значительная часть населения одновременно симпатизировала и Германии в целом.

Причем параллельно росту нацистских настроений в Германии схожие процессы происходили и в немецкой общине Латинской Америки. Поэтому неудивительно, что уже в середине 1930-х гг. во многих странах региона множились местные нацистские партии из немцев и метисов, проталкивавшие в своих странах германофильскую политику.

Но, пожалуй, наибольшее влияние нацистов наблюдалось в Боливии, где они пользовались наибольшими симпатиями населения из числа государств региона. Еще в 1928 г. в этой стране, которую называли «Южно-Американская Пруссия», активно работал глава нацистских штурмовиков и второй человек в Национал-Социалистской Партии Германии (НСДАП) Эрнст Рем.

О том, какое влияние гитлеровский Берлин оказывал на Ла-Пас, говорит тот факт, что во время Чакской войны в боливийских школах детей воспитывали в нацистском духе[1171].

И в случае победы над Парагваем прогерманские силы могли бы вообще взять эту страну под свой контроль. Более того, усилившись за счет этой победы, нацисты получили бы возможность диктовать свою волю региону[1172].

Следует заметить, что сам Гитлер вплоть до середины 1943 г. всерьез планировал организовать союз со странами Южной Америки. По мнению ряда историков, такая возможность у нацистов существовала.

Как бы там ни было, но, по мнению парагвайского политика и ученого Хуана Стефанича, поражение Боливии разрушило перспективы создания «германского блока» в Южной Америке[1173].

Поскольку германские общины нередко держали в своих руках не только военные, но и экономические рычаги в государствах региона, то перспектива их нападения на союзников Вашингтона и самих американцев в Южной Америке была вполне реальная.

Случись это – кроме Европейского и Тихоокеанского театров военных действий мог появиться еще один – латиноамериканский.

В данном случае Вашингтону пришлось бы еще туже «затянуть пояс»: уже в 1942 г. экономика США испытывала дефицит стратегических материалов, необходимых для ведения войны. Не случайно, что тогда улицы американских городов украшали плакаты, призывавшие девушек жертвовать свои чулки (их материал шел на изготовление парашютов) в пользу нуждающейся в армии.

В случае появления еще одного, «Латиноамериканского» фронта, на повестке дня также стоял вопрос о параметрах дальнейшего участия США во Второй мировой войне, поскольку из этого региона они получали многие стратегические материалы. И если бы это снабжение прервалось хотя бы на месяц, то американцам пришлось бы очень туго.

Разумеется, учитывая американскую военную мощь, в течение полугода – максимум года Вашингтон бы восстановил здесь свои позиции. Однако это могло заметно отсрочить и затянуть его операции на Тихом океане и особенно в Европе.