Вожди НТС: Околович

Георгий Околович – видный антисоветский эмигрантский руководитель. Это по оценке шефа ЦРУ Аллена Даллеса, нашедшей место в его книге «Искусство разведки». Особый руководитель – можно добавить. Ибо занимался он в основном оперативной, агентурной, боевой работой НТС, занимался увлеченно, изобретательно, так, что прослыл «душой секретных операций». Санш де Грамон, французский журналист, в 60-е годы прошлого века увидел его таким: «Несмотря на шестьдесят прожитых им лет, Околович сохранил моложавое лицо, у него живые голубые глаза и густые волосы, спадающие на лоб. Приземистый, широкий в плечах, он похож на тех русских, которые живут до ста лет и относят свое долгожитие за счет водки и сигарет. Околович скрипит зубами, когда НТС называют группой эмигрантов. Он любит вспоминать афоризм Наполеона: «Эмигрант – это человек, который ничего не забыл и ничему не научился».

Сам Околович, конечно, научился многому. И то, что на определенном отрезке истории НТС стала активной группой борьбы его немалая заслуга. Прошлое его темновато. НТС так и не создало энциклопедию своих героев, хотя бы и пропагандистски отмытых. Поэтому многие биографии канули в Лету или истерты временем. Об Околовиче известно, что еще до Второй мировой войны, в 30-е годы, он вместе с напарником по фамилии Колков пробрался на территорию СССР, поездил по стране, посмотрел на жизнь, особенности перемещения, устройства на работу и благополучно отбыл восвояси. НКВД тогда и не заметило гастролеров. Но впоследствии отметило этот визит в приговоре суда по делу Михаила Георгиевского.

Вторично следы Околовича обнаруживаются в годы войны в Минске, Борисове и в Смоленске. Как утверждают современные «энтеэсовские» историки, он там, на оккупированной немцами советской территории, занимался организацией подпольных групп НТС, что не приветствовалось СД, в отличие от Абвера и разведотдела Генштаба «Иностранные армии Востока». Абвер смотрел дальше, загадывал перспективу. В целом ряде документов имя Околовича упоминается в связи с деятельностью оперативной группы «Зондерштаб-Россия». В официальном издании «История советских органов государственной безопасности» говорится, что созданный в марте 1942 года в системе Абвера специальный орган «Зондерштаб-Россия», поддерживавший тесную связь с карательными органами посредством резидентур и агентов, занимался поиском расположения партизанских формирований, сбором информации об их руководителях и численном составе, о районах их действия, способах их связи с центром, занимался уничтожением командиров и комиссаров, выявлением подпольных патриотических организаций и советских агентов, заброшенных в немецкий тыл.

И здесь непромытый шлепок на биографии «энтеэсовцев» и Околовича – 200 членов НТС служили в «Зондерштабе-Россия» под командованием ветерана немецких спецслужб, а попросту шпиона со стажем, Бориса Смысловского. И это не выдумка. Стоит лишь заглянуть в статью С.И.Дробязко «Эпопея генерала Смысловского» в «Материалах по истории Русского освободительного движения».

Похоже, что кадры НТС «обкатывались» в годы войны на борьбе с партизанами, коммунистами, чекистами и советскими офицерами. Большую часть этой борьбы составляли убийства этих людей. Особенно отметились агенты из «Зондерштаба-Россия» в Минске, где их стараниями был уничтожен подпольный горком компартии Белоруссии. Потом он восстановился, но агентура Смысловского вновь выявила подпольную сеть коммунистов. Около ста членов горкома нашли свою смерть в пыточных камерах, в показательных расстрелах, проводимых немецкой службой СД. Третий состав горкома действовал уже при спецотряде НКВД, базой которого стали леса около Минска.

Тогда в годы оккупации каждый делал свое дело. Партизаны, подпольщики, спецгруппы НКВД противодействовали новому порядку, насаждаемому гитлеровцами. Уничтожали оккупантов, подрывали транспортные коммуникации вермахта, сражающегося на Восточном фронте. Немецкие спецслужбы и карательные части выявляли и уничтожали группы и отряды сопротивления. А агенты НТС помогали немцам в этих кровавых акциях и параллельно создавали свои законспирированные группы на оккупированной территории России, Белоруссии и Украины.

Биографы НТС в сегодняшних трудах скрупулезно отмечают созидательную деятельность союза в годы Великой Отечественной войны. «В 1942 году подпольные группы НТС работали в 120 городах оккупированной России. Действовала сеть тайных типографий. Члены НТС под самыми невероятными легендами и с самыми разнообразными документами колесили по занятой немцами территории России. Устраивались на работу, ездили курьерами между подпольным центром НТС и группами в Киеве, Днепропетровске, Витебске, Орше и других городах».

Не откажешь Околовичу в творческом уме. Поскольку германские власти не признавали НТС в качестве самостоятельной национальной организации, то как было создавать группы союза на советской территории, контролируемой немцами? Здесь не проходила схема, когда нижестоящими ячейками руководит «сверху» центральный совет, находящийся либо в Берлине, либо еще где. Околович догадался, мелкие группы НТС в России из одного-трех человек должны быть автономны и складываться в общую сеть не по принципу подчиненности центру, а по принципу единства взглядов на судьбу советского режима. Каждая ячейка сама выбирает приемы борьбы, сама развивает в себе ненависть к власти и силу находит в понимании того, что она не одна, где-то рядом единомышленники. Вот такую сеть сплетал Околович в оккупированных советских городах, и на время этого плетения сделал Смоленск оперативным центром НТС на оккупированной советской территории. Это уже потом Поремский, теоретик НТС, осмыслил те приемы Околовича в СССР. И когда немцы оставили завоеванные города, в них для советской контрразведки остались агенты немецких спецслужб – СД и абвера и независимая сеть Околовича.

Создавал он эти «энтеэсовские» ячейки из пострадавших от советской власти интеллигентов и потомков разоренных предпринимателей, к коим относились уставший от жизни учитель, страдающий врач, бывший советский чиновник, что, выживая, работал у немцев, дьячок из местного прихода, сын нэпмана, дослужившийся до чина в местной русской полиции. Разве мог пройти Околович там, в Смоленске, мимо вот такого типа, о котором упоминает писатель Константин Симонов в своих подготовительных материалах к роману «Живые и мертвые». Шуриком его писатель назвал, был он сыном нэпмана, служил в том же Смоленске в русской полиции. И рассуждал он так:

– Конечно, война внесла в ту полосу разорения и прозябания, которую мы пережили при советской власти, еще новые унылые краски. Это неизбежно и печально, но Россия перешагнет через это и станет еще на здоровую европейскую почву. Мы, в сущности, пока еще все азиаты, и я, конечно, тоже. Очень бы хотелось посмотреть Германию. Наверное, скоро это будет возможно, и, наверное, любой заштатный немецкий городишко покажется нам по сравнению с этим же Смоленском оазисом культуры, и я буду смотреть на него как дикарь. Это стыдно, но я не скрываю от себя этого, я трезво смотрю в будущее. Конечно, война, в которой большевистское, но, в общем-то, по существу, русское войско так позорно бьют, как бьют его немцы, будет унизительным воспоминанием в нашей армии, но помните, как сказано в «Полтаве» про Петра и шведов: «Пью за учителей своих». Конечно, мы – я именно говорю о таких, как я, – в своем роде потерянное поколение. Мы прожили двадцать четыре года в пустоте, среди чужих идей, и многие из нас просто потеряли представление, какой могла бы быть сейчас жизнь в России, если бы наши отцы сначала собственными руками не предали царя, а потом не поджали хвост перед большевиками. Все заново, все заново. Россию надо будет восстанавливать из пепла, с азов. надо считать исходным положением не то, что было перед Октябрьской революцией, а то, что было перед Февральской. Строя новую Россию, надо будет мыслить широко и обдумывать все заново, совершенно заново.

Этот Шурик у Симонова плохо кончил, в романной реальности башку ему подпольщики размозжили, а в натуральной ситуации бежал бы он с немцами из Смоленска. И одной ячейкой НТС стало бы меньше. Но здесь интересны его разговоры, логика мысли. У всех завербованных Околовичем она примерно была такая, как у Шурика. Да, и у Околовича она была такая же. И у немалого числа советских граждан 90-х годов, периода горбачевской перестройки и начала ельцинских реформ. Кто в военные годы не «засветился» при немцах, служа им, продолжил жить при вернувшейся советской власти, жить в автономном режиме – тело при коммунистах, душа с НТС.

После войны НТС посылал им сигналы – радиопередачи, литература, листовки с воздушных шаров. Кто так и жил затаившись, с ощущением тревоги и ненависти, кто-то постарался все забыть. До некоторых после войны органы безопасности так и не добрались, хорошо законспирированная сеть выжила. Иногда собственной тени боялись. Но при случае могли вставить шпильку власти. Немного их было, агентов НТС, завербованных в годы войны, но вербовал их Околович и его люди под идею третьей силы, якобы не принадлежащей ни Гитлеру, ни Сталину. Одним словом, НТС борющийся с обоими диктаторами за национальную, независимую, единую Россию. Немцы, свалив Сталина, не будут же вечно оставаться в России, а если попробуют, то, как говорил в своем кругу Околович, «мы им такую партизанщину разведем, что небу жарко станет!».

Но все оказалось не так. Помощь НТС немецким спецслужбам была конкретной и скорее смахивала на деловое сотрудничество. Ветеран «энтеэсовского» движения член совета НТС Александр Вюрглер, вспоминает: «По версии Байдалакова (глава НТС того периода. – Э.М.) положение. сложилось так: Войцеховский (представитель НТС в «Зондерштабе-Россия». – Э.М.) и Регенау (он же Смысловский, глава «Зондерштаба». – Э.М.) оценили ту большую работу, которую проделали члены НТС через «Зондерштаб». Им импонировала жертвенная и горячая молодежь». Надо полагать, что большая работа, о которой говорит Регенау, касалась борьбы с подпольщиками-коммунистами, чекистами и партизанами.

После войны, когда НТС уже сотрудничал с английской разведкой, скорее работал под ее началом, Околович занимается привычным делом: организацией агентурной сети. Он готовит агентов и забрасывает их в Советский Союз с помощью англичан. На удивление их быстро ловят. Американские информационные агентства и советские газеты и радиостанции сообщают о поимке в Молдавии в августе 1951 года двух шпионов-диверсантов Османова и Саранцева, сброшенных на парашютах, потом в апреле 1953 года на территории Украинской ССР задержали четырех агентов – Лахно, Макова, Горбунова и Ремигу, также выброшенных на парашютах с самолета. В сообщении советского МВД говорилось, что у них нашли огнестрельное оружие, яд, четыре радиостанции американского производства, радиомаяки для наводки самолетов, средства тайнописи, приспособления для изготовления фальшивых советских документов, крупные суммы советских денег, клише с текстом для изготовления антисоветских листовок. Традиционный шпионско-диверсионный набор середины прошлого века. Деятельность с таким снаряжением тянет не столько на шпионскую, сколько на подрывную, диверсионную, что отметил и суд. Приговорили их к расстрелу.

А тот, кто их послал, гулял на свободе, готовил очередную группу – Хмельницкого и Новикова. Их сбросили над территорией Украины. Задание у них было то же, что и у их предшественников: немножко шпионских дел, а больше – общение с людьми, выяснение взглядов, отношения к режиму, информирование об этом центра. Этакие агенты-социологи, прощупывающие настроения. А дальше им вменялось вербовать «достойных», создавать ячейки НТС. И конечно, попытаться реанимировать ячейки, уже заложенные НТС в годы немецкой оккупации на советской земле. Такая программа у них была. Но эти агенты явились с повинной.

А вот почему тех первых так быстро поймали? Оказывается советская контрразведка имела своего человека в руководстве НТС. Это бывший советский капитан Никита Хорунжий. Сбежал он в свое время из своей части в Восточной Германии в Западную. Но его скоро нашел советский агент и передал письмо с предупреждением, что если он не вернется, то его родственники в СССР будут иметь неприятности из-за его измены. Тогда-то Хорунжий и согласился поработать на советскую разведку. Он сблизился с НТС и через некоторое время стал инструктором в разведшколе в Бад-Хомбурге, где обучали агентов для работы в Советском Союзе. Их имена и время заброски он и сообщал советским контрразведчикам, которые весьма оперативно ловили «подарки» с неба.

На допросах агенты рассказывали, что сначала их учили в школе НТС идеологически премудростям. Видные «энтеэсовские» деятели – все те же Поремский, Редлих, Романов – читали им лекции о Советском Союзе и о коммунистической системе, которая не имеет права на существование. Все как в армии Власова. А затем за учеников брался Околович и вместе с английскими инструкторами учил их подрывному ремеслу: радио и шифровальному делу, изготовлению документов, агентурным методам, прыжкам с парашютом. Вместе с англичанами он их и отправлял на задание с последним напутствием – проверить старые адреса, еще со времен войны, оживить «энтеэсовскую» агентуру, продолжить создание сети. Это привлекало и американское ЦРУ. Какая-никакая, а база для работы, канал проникновения за «железный занавес». ЦРУ тогда не особо верило в идеологические штучки НТС и ставило агентам Околовича конкретные шпионские задачи. От них не откажешься, деньги-то американцы немалые давали.

А в «энтеэсовском» досье советской контрразведки наслаивалось одно дело на другое, и везде Околович, Околович, Околович. Он рассматривался как враг, как пособник гитлеровцев, не сложивший оружия и теперь активно работающий на новых хозяев – американцев и англичан, жаждавших снести советскую империю. Он работал на их разведывательную программу и не забывал «энтеэсовскую» – в перспективе изнутри надломить советский режим. А для этого неустанно собирал «пятую колонну» в Советском Союзе. Это был человек подпольного ремесла, ненавидящий все советское до людей включительно, и во имя этой ненависти не гнушавшийся черной работы – боевик и «агентурщик» по способностям, наглый, бесцеремонный, безжалостный и изворотливый – по характеру. Не удивительно, что однажды в одном высоком кабинете в Москве задумались: а не убрать ли его? И если бы не измена Хохлова, отправленного на выполнение этого задания, гнусная карьера Околовича закончилась бы намного раньше.