«Оранжевый маршрут»

Но вернемся к пророчеству: черное пятно на аэрофотографиях времен Первой мировой войны, указывающее на местоположение Черного города – южнее белых песков Тель-Авива, имеет другое название: ЯФФА.

Как уже отмечалось, черные участки на снимках – это цитрусовые сады, в то время известные на весь мир: в течение двух столетий, предшествовавших моменту съемки, здесь выращивались вкуснейшие яффские апельсины. Основываясь на записках путешественников, Шмуэль Толковски утверждает, что эти сады были посажены лишь в начале восемнадцатого столетия, хотя португальские апельсины появились на рынках Средиземноморья еще в XVI веке. Толковски пишет, что уже через четверть века после того, как в Яффе были посеяны первые семена, среди купцов пошел слух, что из этого портового города вывозят цитрусовые всевозможных сортов, выращенные в других частях региона: в Сидоне[199] и Иерихоне. Толковски не сообщает конкретно, что это за таинственные сорта и как они выглядели. Однако приводит слова одного жителя Яффы, который рассказал ему историю о том, что священнослужителя из армянской патриархии специально посылали в Китай за образцами апельсинов сорта шамути, ныне прочно ассоциирующегося с Яффой[200].

Вплоть до 1948 года яффские апельсины были для Яффы тем же, что бордо для французского региона Бордо – не только основным источником дохода, но и главным поводом для гордости, отличительной чертой. На протяжении двух веков вся жизнь в Яффе была сосредоточена на сельском хозяйстве и процветающей цитрусовой индустрии – тысячи людей по всему городу работали на складах, упаковочных фабриках и в экспортном сервисе. Образы Яффы на фотографиях, сделанных до Войны за независимость, указывают на то, что эта отрасль оказывала сильнейшее влияние на город: на снимках мы видим, как люди ухаживают за деревьями, собирают апельсины, быстро и ловко грузят их на повозки, направляющиеся в порт или на рынок; видим вереницы верблюдов, носильщиков и бесконечные ряды ящиков для погрузки на торговые суда, ждущие в гавани. При таком количестве занятых этот промысел считался сугубо местным, палестинским. Арабские жители Яффы очень гордились своей продукцией, и точно так же, как после 1948 года израильтяне считают цитрусовые типично израильским экспортным продуктом, так и в прежние времена не было ничего более палестинского, чем апельсин из Яффы.

Но примерно в то время, когда делались эти снимки, цитрусовые сады Яффы уже пришли в запустение. Постепенно, дерево за деревом, они стали исчезать – сначала из-за турецких военных, которым во время войны с британцами требовалась древесина, затем в результате волнений 1921 года и вызванного ими бурного роста еврейских поселений, и наконец, из-за войн – с началом Первой, а впоследствии Второй мировой войны экспорт цитрусовых в Европу приостанавливался. Местные винят также переселенцев-бедуинов, в 1940-е годы перебравшихся сюда с Голанских высот: в поисках дров они периодически устраивали набеги на сады, стоявшие без присмотра в военные годы.

Во время Войны за независимость, начиная с 1947–1948 годов, вновь прибывшие греческие и турецкие иммигранты вместе с «внутренними» беженцами из Иерусалима, воспользовавшись осадой Яффы, основали свое поселение в садах Абу-Кабира – одного из крупнейших яффских участков апельсиновых рощ. Все эти события и без того пагубно сказывались на Яффе и ее цитрусовой экономике, а создание Государства Израиль знаменовало окончательный разрыв любых связей между городом и его продукцией. Принятие закона «О собственности отсутствующих владельцев» в 1950 году определило участь садов раз и навсегда: все они были переданы Еврейскому национальному фонду, который затем использовал эти территории для новых жилищных программ и строительства районов вроде Тель-Гиборима, Кирьят-Шалома и Яффы «D». Другие части этого региона подверглись перепланировке и стали промышленными зонами.

Ил. 77. Яффские сады после Первой мировой войны на британской аэрофотографии региона, датированной 1924 годом. Более светлые зоны внутри темного пятна – высохшие или заброшенные сады. Эти участки раньше других были выкуплены еврейскими организациями и предпринимателями и впоследствии стали новыми еврейскими районами Яффы – так называемым Черным городом. 1924 год. Географическая база данных Яд-Авнер. Факультет географии Тель-Авивского университета.

Согласно Израильскому совету по экспорту цитрусовых, апельсины JAFFA – сейчас самый узнаваемый израильский бренд в мире и охраняется как торговая марка более чем в двадцати странах[201].

Многие израильтяне считают яффские апельсины самым «израильским» продуктом (как и кактус сабра – еще один конфискованный палестинский символ).

Ил. 78. Яффа, вид с северо-востока, 1905 год.

Но почему-то израильский апельсиновый бренд JAFFA проник в национальный фольклор вне связи с Яффой – городом. Вместо этого данная цитрусовая культура в Израиле ассоциируется с другими географическими объектами, расположенными в Шароне[202] и других частях Прибрежной равнины – с такими городами, как Петах-Тиква, Ришон-ле-Цион, Нес-Циона и Реховот. JAFFA воспринимается лишь как бренд, и только. Как утверждают в Израильском совете по экспорту цитрусовых, происхождение торговой марки JAFFA связано с историческим портом, который и дал ей свое название[203]. Может, это и так, но обычно, когда речь идет о сельскохозяйственной продукции с привязанными к определенной местности названиями – например, бургундское вино, пармезан или другие апельсины, из Валенсии, – сразу понятно, что в той конкретной географической области, в природных или культурных условиях есть нечто такое, что делает этот продукт уникальным. Может, все дело в качестве местной почвы или в традиционном, выработанном за тысячелетия методе дистилляции. Как ни странно, модернизация и появление коммерческих брендов еще больше закрепило эту многовековую идею о terroir – среде происхождения – на уровне государственных и региональных норм. Были созданы специальные наблюдательные комиссии и правовые органы – так, во Франции Национальный институт происхождения и качества (Institut national de l'origine et de la qualit?) выдает сертификат, который изначально охранял только название / место происхождения вин, производимых разными винодельнями, а сегодня может относиться к любой сельскохозяйственной и даже ремесленной продукции с наименованием по месту происхождения.

Ил. 79. Во время Первой мировой войны турецкие солдаты разбивали лагеря в садах Яффы.

В случае с JAFFA до основания Государства Израиль и оккупации Яффы главной цитрусовой культурой региона считался особый сорт апельсинов – шамути. Но когда Израиль сегодня экспортирует апельсины JAFFA, это делается вопреки мировым нормам, чем ослабляется связь между брендом и местом происхождения. Яффские апельсины в наши дни не имеют ничего общего ни со старой арабской столицей Яффой, ни с ее почвой, ни с ее людьми. Несмотря на одинаковые ярлычки, эти апельсины выращиваются в разных частях страны и даже в разных местах земного шара[204]. Яффские апельсины теперь ввозят откуда угодно, только не из Яффы.

Сначала выращивание цитрусовых переместилось на равнину Шарон и Центральную прибрежную равнину, но после ряда скачков на рынке недвижимости эта отрасль сельского хозяйства постепенно стала исчезать и из этих регионов. Даже во время головокружительного подъема израильского экспорта цитрусовых в 1960–70-е годы апельсины не доставлялись из Яффы и уж тем более не выращивались там – их отправляли в Европу из более крупных портов в Хайфе, Ашдоде и Эйлате (как поется еще в одной песне Наоми Шемер: «Может, завтра мы отправим корабли / из Эйлата к Берегу Слоновой Кости / И старенькие линкоры загрузят апельсинами…» Торговой маркой JAFFA стали обозначать и другие сорта апельсинов и вообще другие фрукты – грейпфруты, лимоны и мандарины. Уничтожив апельсиновые рощи в Яффе, правительство Израиля пыталось наладить производство цитрусовых в других частях страны, но без особого успеха, и наконец продало бренд JAFFA нескольким транснациональным коммерческим компаниям, действующим по всему миру[205].

Превращение Яффы в торговую марку в самом чистом виде, без какой-либо привязки к реальности – тоже в каком-то смысле ее уничтожение. Наклейка JAFFA, которая красуется сегодня на магазинных апельсинах, – это ложь, с которой все смирились: исторически, географически и в культурном плане той Яффы, к которой изначально отсылал этот значок, больше не существует. Наклейка – пустышка, симулякр, она указывает на то, чего нет. Учитывая данный факт, интересно посмотреть, как тот же симулякр целенаправленно используется для оправдания лжи: Яффы не существует, потому что это всего лишь бренд. А где сказано, что бренд должен говорить правду? Напротив, порой он просто обязан обманывать. В конце концов, другого от него не ждут – все мы понимаем, что товар нужно продвигать, рекламировать. Считается, что «хороший» бренд вполне может позволить себе невинную ложь, чтобы продать свой продукт. Можно заметить, как тот же порочный довод приводит в газете Ha'Ir Ница Смук, уверяя, что правомерно использовала концепт Баухаус – в коммерческом смысле, как «бренд»[206]. Другими словами, как только концепт («Баухаус», «Яффа» или любой другой) начинает считаться «брендом» и переходит в коммерческую плоскость, он может на законных основаниях сбросить с себя оковы реальности – и больше нет необходимости говорить правду. Баухаус переместился из Дессау в Тель-Авив, Яффа – со средиземноморского побережья в Южную Америку. «Ну и что особенного? – скажут нам в ответ. – Это же всего лишь реклама: все средства хороши, когда надо завоевать внимание публики».

Черное пятно на старых аэрофотоснимках Яффы и Тель-Авива прежде всего важно как свидетельство, поскольку оно проливает свет на Яффу и показывает, какой она была до того, как превратилась в бренд, в общепринятую ложь, в торговую марку или симулякр. Хотим мы или нет, черное пятно – это означаемое Яффы.

Что же касается Тель-Авива, то единственное, что еще напоминает его жителям о городе апельсинов и цитрусовой экономике, когда-то заправлявшей всем регионом, – это «Оранжевый маршрут» – ряд выкрашенных в оранжевый цвет металлических столбиков-указателей, расставленных по всему Белому городу, чтобы туристы не заблудились, переходя от одного баухаусного здания к другому.