В. М. Киршон – Сталину

14 мая 1937 г.

Вчера было заседание парткома партийной организации Союза советских писателей. Меня исключили из партии с ужасными формулировками. Обо мне уже сказано, как о руководителе контрреволюционной группировки в литературе (это на основании литературной групповщины, которая была после постановления ЦК о ликвидации РАПП), сказано, что я переродился, сказаны такие вещи, после которых не место не только в партии, но и на советской земле.

Я совершил еще одну роковую ошибку. В 1921 году, через год после вступления в партию, когда мне было 16 лет, на профсоюзной дискуссии я голосовал за троцкистскую платформу. Через несколько дней, когда нам в кружке объяснили вредность этой платформы, я осудил свое голосование. Это был для меня эпизод, который не только не оставил какого-нибудь следа, но которому я просто не придавал значения, потому что всю остальную жизнь активно боролся против троцкизма и других контрреволюционных групп за линию партии. Именно поэтому я последнее время на вопрос о том, был ли я в каких-нибудь группировках, не указывал факта этого голосования, ибо никакой группировки тогда не было, и это носило случайный характер. Я могу привести тому много свидетелей. С Авербахом же я познакомился только через несколько лет после этого.

Дорогой товарищ Сталин! Благодаря своим безобразным поступкам, общению с проклятыми врагами народа, политической слепоте, разложению, которому я поддался, я попал в страшный круг, из которого я не в состоянии вырваться. Товарищи мне не доверяют, ни один голос не поднимается в мою защиту, потому что слишком с подлыми врагами я имел дело, потому что вел себя последнее время недостойно коммуниста.

Но, товарищ Сталин, поймите же трагедию человека, которого обвиняют в том, что он враг партии, и который в этом неповинен. У меня нет никаких сил больше выносить всю страшную тяжесть обрушившегося на меня. Я знаю, что все это я заслужил. Ведь я так был обласкан партией, я пользовался ее доверием, я с величайшим стыдом думаю о том, как гнусно я вел себя, доведя все до такого состояния.

Родной товарищ Сталин, сейчас все опасаются не разоблачить врага, и поэтому меня изображают врагом. Ведь Вы же знаете, что это неправда. Не верьте всему этому, товарищ Сталин! Помогите мне вырваться из этого страшного круга, дайте мне любое наказание. Полученный мной урок никогда не пройдет даром.

Простите меня, что я все пишу и пишу Вам, но это – от отчаяния человека, который остался совершенно один. Товарищ Сталин, мне 34 года. Неужели Вы считаете меня конченым человеком? Ведь я еще много могу сделать для Партии и Родины.

Товарищ Сталин, родной, помогите мне.

Ваш

КИРШОН

Необходимое пояснение. В «записке» секретаря ССП В. П. Ставского в ЦК ВКП(б) товарищу Сталину, в частности, говорилось, что «авербаховская группа в течение долгого времени проводила свои антипартийные фракционные нелегальные собрания на квартирах Авербаха, Киршона и, впоследствии, у Ягоды»; что «Киршон – будучи связан с Ягодой и Авербахом самым тесным (?) образом, оторвался от партийной организации, от рабочих, развалил работу драмсекции Союза писателей, допустил ряд уголовных преступлений в ведении денежных дел драматургов и т. д.».

Письмо Киршона к Сталину это предсмертный вопль гибнущего человека. Правда, раньше Киршон легко губил других.

В. М. Киршон был арестован и «ликвидирован».