V

V

Существующее в английском языке устойчивое словосочетание «Bloody Mary» – «Мария Кровавая» – сейчас даже для англичан означает прежде всего коктейль из томатного сока и водки{5}. Но, понятное дело, попало оно в язык и там осталось вовсе не потому, что англичан XVI века интересовали рецепты напитков, а потому, что королева Мария Тюдор оставила по себе недобрую память. Когда сейчас, четыре с половиной века спустя, пытаешься разобраться, почему же так получилось, остается впечатление, что у той беды, которая случилась в Англии из-за предпринятой королевой Марией попытки контр-Реформации, трудно найти какого-то одного «автора», на которого можно было бы указать пальцем.

Скажем, одним из главных виновников называли кардинала Поула. Но он не поддерживал казней и, как только сменил Томаса Крамнера на посту архиепископа Кентерберийского, сделал все возможное, чтобы казни прекратить. В качестве «…друга папы, вдохновителя костров, главаря испанской инквизиции…» называли дона Филиппа – но и это не больно-то справедливо. Начать с того, что Папа Римский, Павел IV, враждовал и с отцом дона Филиппа, и с ним самим. Он был избран на папский престол в 1555 году – и немедленно сцепился с императором Карлом V из-за прерогатив папства и из-за имперских владений в Италии, особенно из-за Неаполя. А так как дон Филипп неаполитанским королем как раз и являлся, то никакой дружбы между ним и римским понтификом не было и в помине.

И слухи о том, что дон Филипп только и делал, что старался погубить бедную и беззащитную принцессу Елизавету, на которую как на последнюю свою надежду уповали английские протестанты, – это тоже неправда. Когда королева Мария, его жена, задумала выслать свою сестру Елизавету в Испанию, принудив ее к пострижению в монахини в каком-нибудь тамошнем монастыре, дон Филипп этому воспротивился. Дело было не в симпатии к ней, конечно, – хотя, если ему надо было бы выбирать между сестрами Тюдор, он, несомненно, предпочел бы Елизавету, – а в политическоий необходимости.

Елизавета была наследницей английского престола. В случае ее устранения и притом, что брак самого дона Филиппа с королевой Марией остался бы бесплодным, престол переходил к Марии Стюарт, шотландской королеве, выросшей и воспитанной во Франции. Франция же была во вражде с империей и делала все возможное для того, чтобы испанское влияние в Англии не удержалось. Нет, ни устранение принцессы Елизаветы, ни безжалостное преследование английских еретиков в данный момент не входили в список приоритетов династии Габсбургов.

Когда в начале 1555 года на костер отправили вторую по счету группу осужденных, духовник дона Филиппа, Альфонсо де Кастро в присутствии державной четы произнес в соборе проповедь, в которой осудил казнь, сказал, что она противоречит учению Христа и что терпеливое убеждение оказало бы куда большее воздействие на души еретиков, чем страх перед костром или даже угроза вечного проклятия.

Поскольку речь де Кастро была публичной и никаких плохих для него последствий не повлекла, все присутствующие пришли к заключению, что она была согласована заранее.

По-видимому, дон Филипп действительно предпочитал «…не раскачивать лодку…» и не вносить ненужных осложнений в ситуацию, и без этого сильно запутанную.

Так что в итоге после долгих поисков виновных в разжигании «…уничтожающих ересь костров…» в Англии приходишь к печальному выводу, что виноваты и «…стечение обстоятельств…», и «…влияние из-за рубежа…», и «…избыточное рвение на местах…» – но больше всего виновата все-таки королева Мария. И даже не по злобе или мстительности, а уж скорее из-за отсутствия у нее должной самостоятельности или даже должной компетенции в нелегких делах правления.

Она и правда заслужила свою репутацию «кровавой Мэри» – и хорошей иллюстрацией этого тезиса могло бы послужить дело Томаса Кранмера.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.