Главное противоречие в национально-государственном устройстве России

Главное противоречие в национально-государственном устройстве России

Новые власти сохраняют фундаментальное противоречие в национально-государственном устройстве страны — различие статусов русской и других наций в едином государстве. В прошлом это фундаментальное противоречие находило свое выражение, в частности, в растущем антагонизме между российскими и союзными министерствами. Причины и суть этого антагонизма разъясняются в книге члена последнего правительства Союза ССР М.Ф. Ненашева «Заложник времени» (1993): «Истоки его, конечно, в длительном бесправии России даже в сравнении с другими республиками и в политике центральных министерств многие вопросы Союза решать за счет России. Этот давний антагонизм, когда наступило полновластие российских министерств, перерос в откровенное недружелюбие по отношению к тем, кто работал в центральных ведомствах, и сформировал негативное отношение ко всему, что делалось в них». Н.И. Рыжков видел силу позиции Б.Н. Ельцина в том, что его борьба против союзного Центра не могла не получить поддержки россиян. По очень простой и давно осознанной всеми причине. «Россия, — говорил председатель Совета министров СССР на президентском совете в октябре 1990 года, — действительно была ущемленной. Одних дорог довольно — на 60 километров от Москвы не проедешь. Народ думает: вот пришел царь, который нас спасет. 70 лет россиян угнетали, все у них отнимали, чтоб отдать другим третью часть нашего достатка, Борис положит этому грабежу конец». В выступлении 18 июня 1994 года Рыжков вновь высказал свое давнее убеждение: «Русский народ не был имперским… Начиная с 1917 года Россия постоянно отдавала больше, чем получала от других республик».

С «разрешением» противоречия между союзным центром и союзными республиками (распад СССР) такое же противоречие «работает» в нынешней Российской Федерации в отношениях между новым федеральным центром, с одной стороны; органами управления российских краев и областей, с другой; органами республик, национальной области и округов, с третьей.

Необольшевизм новых революционеров, на наш взгляд, отчетливо проявился не только в деятельности М.С. Горбачева и его сподвижников в годы «перестройки», но и в их последующей деятельности. В основе идеологии и практики обновления оставался все тот же интернационализм (можно уточнить: скорее бухаринского и троцкистского толка) и столь же далекое от насущных национальных интересов народов космополитическое нетерпение интегрировать страну в мировую цивилизацию на основе принятия ценностей Запада, принципов тамошней организации общества и производства. Правда, нынешние власти, в отличие от большевиков и Горбачева начала перестройки, освободились от претензий на исключительность и мессианизм, намерения осчастливить мир указанием пути к новой, «светлой» жизни всех землян. Горбачев, тем не менее, продолжает пребывать в убеждении, что, «вступая в XXI век, homo sapiens должен осознавать себя еще и homo globalis» (человеком планеты Земля), как гласит заголовок одной из его статей (Независимая газета. 1994. 13 апреля). Представляется, однако, в условиях, когда результаты социологических исследований показывали, что 70 % призывающихся в Российскую армию заявляли о ненужности военной службы, свыше 35 % — о готовности покинуть Родину, а каждый второй считал понятия «воинский долг», «честь», «патриотизм» лишенными смысла (Красная звезда. 1994 12 апреля), первоочередную заботу стоило бы проявить о том, чтобы как можно быстрее преодолеть возникшую в перестроечные годы новую полосу расхождения с патриотизмом.

В послании Президента России Федеральному собранию (1994) справедливо указывается, что межнациональное согласие недостижимо, если мы и впредь будем разделять жителей России на представителей так называемых «коренных» и «некоренных» национальностей. Думается, что реально достичь этой цели можно не столько недопустимостью подобного разделения (оно отражает объективные различия между национальными группами), сколько наделением их равными правами и возможностями при формировании территориальных властных органов, а также созданием органов, обеспечивающих национально-культурное развитие этих групп и отвечающих за него.

На наш взгляд, в явном противоречии с положениями о «коренных» и «некоренных» жителях находится соседствующая установка на необходимость выделения «национальных меньшинств» (а соответственно — «национальных большинств») и разработку специального законодательства о национальных меньшинствах. В данном случае не учитываются трудности, проистекающие из соотнесения этих понятий. Каждая конкретная национальная группа (кроме самой большой и самой малой) одновременно может выступать и в качестве меньшинства, и в качестве большинства. Разделение народов на коренные и некоренные, на большинства и меньшинства относятся как раз к тому самому наследию прошлого, от которого никак не удавалось избавиться в прошлом и следовало бы решительно отказаться сейчас. Причем природе прежнего федерализма они соответствовали в большей степени, отражая как раз негативные стороны этого федерализма и сохранявшуюся несправедливость национальных отношений. С идеей нации как согражданства они никак не согласуются.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.