Глава 14 ЕВРОПЕЙСКИЕ ВОЙНЫ В XVIII В.

Глава 14

ЕВРОПЕЙСКИЕ ВОЙНЫ В XVIII В.

Имперское соперничество Англии и Франции в XVIII столетии главным образом сводилось к вопросу военно-морской стратегии и экономической войны – впервые в мировом масштабе. Утрехтский договор 1713 г. положил конец французской попытке господства в Европе, но совсем не затронул другой важный источник трений – вопрос о торговле и колониях. 1713 – 1739 гг. были годами повсеместного распространения судоходства, торговли и баз. В отдельных стратегически важных районах постепенно нарастала напряженность: в Средиземноморье, Западной Африке, Северной Америке и Индии. Цепь инцидентов привела к первой военной вспышке – «войне из-за уха Дженкинса» (1739 – 1744) в Карибском море, которая слилась с более обширной Войной за австрийское наследство (1740 – 1748). Уильям Питт, говоря об «отвоевании Канады на берегах Эльбы», признавал приход эпохи мировых войн – конкретно имея в виду использование своего союзника, Пруссию, для отвлечения большого количества французских войск, чтобы ослабить Францию в Америке.

В XVIII в. население Франции достигало примерно 20 миллионов, тогда как у Англии было только пять, но в борьбе на океанских просторах эту нехватку перевешивало выгодное географическое положение. Франции в дипломатическом и военном плане всегда приходилось уделять главное внимание Европе. Британия, с другой стороны, на этом театре могла обходиться субсидированием отвлекающих на себя союзников – Австрии, а потом Пруссии. Было допущено сокращение армии Мальборо, на континент посылались лишь небольшие силы, где они часто играли ничем не примечательную роль. В XVIII в. главную силу Британии составлял военно-морской флот.

Как часто случается в годы мира, к 1739 г. английский военно-морской флот был доведен до неудовлетворительного состояния. В том году в строю числилось только 80 боевых судов, из них готовых выйти в плавание не более 35. У французов был 51 военный корабль, построенный сравнительно недавно. Один английский специалист писал: «Довольно очевидно, что наши 70-орудийные суда мало чем превосходят их корабли, несущие 52 орудия». В XVIII в. в конструкциях кораблей наблюдалось мало усовершенствований, разве что введенная в 1761 г. обшивка медью днищ, благодаря чему увеличивались быстроходность и долговечность плавания. В этот период в качестве быстроходного крейсера появился фрегат.

Французы стремились избегать сражений, в то же время стараясь защитить торговые пути и расширить колониальные владения на суше. В отличие от французов, британская стратегия была наступательной и направлена на нарушение коммуникаций противника и уничтожение его флота на море. В тактическом плане обе стороны придерживались кильватерного строя, а в «Постоянном боевом уставе» британского адмиралтейства даже устанавливалось, что корабль ни при каких обстоятельствах не должен покидать строй и идти на столкновение с противником. Правда, эта строгая линейная тактика исключала возможность решающей победы, и британские победы на море между 1692-м и 1782 гг. были одержаны теми, кто отваживался пренебречь официальным предписанием и нарушал строй, чтобы догнать и уничтожить противника.

В 1739 г. личный состав как французского, так и английского военных флотов был одинаково невысокого качества. Высшее командование обоих флотов было ослаблено системой покупки должностей и назначениями по протекции. Команды в основном набирались путем насильной вербовки, лучшими матросами были похищенные с торговых судов. Д-р Джонсон полагал, что тот, кто добровольно отваживался идти в море, с таким же успехом мог отправиться в ад. Однако, когда настало испытание войной, британские матросы показали себя лучше французов или испанцев. В 1739 г. адмирал Эдвард Вернон блестящей десантной операцией захватил крепость и гавань Порто-Белло на Панамском перешейке. А в 1740 – 1744 гг. коммодор Джордж Ансон совершил свое знаменитое плавание. Ансона с отрядом из шести кораблей в 1740 г. послали совершать налеты на испанцев в Америке и Южных морях. Благодаря своим командным способностям Ансон преодолел все трудности, связанные с негодным персоналом и оснащением, и в конечном счете вернулся всего с одним кораблем, но с самой богатой добычей в истории. Это плавание было хорошей школой для некоторых позднее прославившихся моряков. В 1747 г. Ансон командовал первым сражением у мыса Финистер, где одержал победу, поломав в надлежащий момент строй. В его стратегические представления входили как уничтожение противника в открытом море, так и блокада его главных портов.

С 1745 г. до своей смерти в 1762 г. лорд Ансон служил в адмиралтействе. Он провел много важных реформ, и под его руководством британский военный флот выбрался из упадка. Были перестроены верфи, улучшено состояние судов – их число возросло до 100, почти вдвое больше, чем у Франции. Флот стал равен по силе объединенным флотам Франции и Испании. Набору команд способствовало введение вознаграждений, укрепилась дисциплина. В значительной мере была устранена коррупция, и молодежь получила возможность продвижения до самых высших постов.

Таким образом, к началу в 1756 г. Семилетней войны позиции Британии на море были сильнее французских. Однако из-за министерских передряг первые результаты войны оказались для Британии катастрофическими. Слабый британский флот потерял Минорку, козлом отпущения сделали адмирала Бинга, которого предали суду военного трибунала и расстреляли – как заметил Вольтер, «видно, для воодушевления других». Правда, Британия по-настоящему приободрилась с приходом к власти в 1756 г. Уильяма Питта (позднее граф Чатем), великого военачальника и государственного деятеля. Подобно Черчиллю, Питт пришел к власти в тяжелый час английской истории и, как Черчилль, сплотил и повел британцев благодаря великолепному ораторскому искусству. Он видел, что подлинный интерес Британии в этой войне лежит в создании торговой империи. Главный смысл войны в Европе состоял для Англии в том, чтобы отвлечь внимание и ресурсы Франции от войны в остальных частях мира, и с этой целью Питт субсидировал Пруссию деньгами при минимальном прямом военном вмешательстве. Тем самым Британия сберегала силы и могла применить свою мощь в Индии и Северной Америке.

Английские колонии в Северной Америке ограничивались узкой полоской, протянувшейся с севера на юг между Аллеганскими горами и Атлантическим океаном. У французов же на севере была Канада, а на юге Луизиана. Их целью было захватить долины Огайо и Миссисипи, чтобы соединить свои колонии и помешать английской экспансии на запад. Британцы стремились сорвать эти стратегические замыслы, перерезав атлантические коммуникации французов и форсировав свое продвижение на запад. В 1757 г. Питт принял решение завоевать Канаду. Французский флот был максимально нейтрализован блокадой Бреста и Тулона и рейдами вдоль всего французского атлантического побережья. В 1758 г. в результате блестящей операции нескольких видов вооруженных сил пал Луисбург. В 1759 г. все усилия англичан сосредоточились на продвижении вверх по заливу и реке Святого Лаврентия по направлению к Квебеку. Командование было доверено 32-летнему генерал-майору Джеймсу Вулфу.

Когда ему было 16 лет, Вулф участвовал в Деттингенском сражении, а в 23 он командовал ланкаширскими фузилерами. Он был хорошим служакой, хотя был сведущ и в других областях. Хотя он с должной преданностью относился к высокому начальству и был убежденным патриотом, Вулф порой отличался откровенностью и резкостью суждений. К счастью, он обычно бывал прав, и, также к счастью, Питту хватало благоразумия не давать поводов не терпевшим его высшим чинам препятствовать его продвижению.

Мушкет со съемным штыком

Захват Квебека в 1759 г. относится к самым блестящим десантным операциям в истории. Не менее выдающейся ее частью был проход флота под командованием Чарльза Саундерса по быстринам и мелководьям реки Святого Лаврентия. В конце июня Вулф с 9 тысячами солдат высадился на южном берегу реки. Квебек был напротив, на высотах Абрахама. Сверху и снизу его защищали 16 тысяч солдат, поддержанных мощной артиллерией. Большим преимуществом Вулфа был контроль над рекой, и отсюда элемент внезапности. Французы держались стойко. Неделями Вулф искал способ захватить Квебек, который не был бы явно самоубийственным, и к концу июля он стал терять надежду. Собственное здоровье было страшно плохое. В августе он получил подкрепление в 1200 солдат и в сентябре решил рискнуть, напав со стороны узкой извилистой дороги, поднимавшейся по скалистому берегу в полутора милях вверх по течению от Квебека, которая казалась до того недоступной, что французы оставили там лишь небольшой пикет. В ночь с 12 на 13 сентября армия форсировала вплавь реку и произвела внезапную высадку, к рассвету она была на вершине господствовавших над городом высот. Исход боя и судьба всей Канады были решены быстро – одним идеально рассчитанным по времени залповым огнем. Сам Вулф погиб.

Изучающий войну и человеческую природу найдет много ценного в усилиях молодого Вулфа, готовившегося к любой возможности проявить себя, откуда бы она ни исходила. Когда она наступала, он был готов. Как и Нельсон, он доказал, что и в хрупком теле можно обнаружить великий дух.

Захват Квебека был лишь частью успехов британского оружия в 1759 г. В тот год стратегия Питта принесла плоды не только в завоевании Канады, но и в целом ряде побед по всему миру. В Европе английская пехота внесла свой вклад в победу союзников при Миндене. Боскауэн у Лагоса разбил базировавшийся в Тулоне французский флот, а Хоук в Киберонском заливе – брестский флот. Были захвачены Гваделупа в Вест-Индии и Горее в Западной Африке. В начале 1760 г. Вандивашское сражение явилось тяжелым ударом по французским позициям в Индии. Остальная часть войны до 1763 г. с английской точки зрения явилась операцией по зачистке, и отстранение Питта в 1761 г. не имело значения. По Парижскому миру 1763 г. были подтверждены почти все английские завоевания и Британия вышла из войны главной имперской державой мира.

Как всегда после победы в большой войне, Британия утратила интерес к своей военной и морской мощи. Ее действия в Войне за независимость в Северной Америке (1775 – 1783) явились явным контрастом событиям Семилетней войны. Прежде всего, полное отсутствие сносного политического и военного руководства помешало Англии быстро подавить то, что начиналось как мятеж, пользовавшийся весьма скудной поддержкой. Интересно, кто был хуже снаряжен – американские войска или британские? И кем хуже командовали? Правда, Джордж Вашингтон вырос как руководитель, хотя никогда не был выдающимся полководцем, а американцы лучше приспособились к местности, на которой пришлось воевать. Тогда как британские войска воевали в красных мундирах и выступали в боевых порядках, американцы облачались в маскировочный зеленый цвет и чаще выступали как нерегулярные войска. Решающим фактором войны явилось вмешательство против Англии в 1778 г. Франции, за которой последовали Испания и Соединенные провинции Нидерландов. Английскому военному флоту было не по силам сдержать воссозданный французский флот вкупе с флотами союзников. Война опять приобрела мировой характер, и Британии приходилось прилагать отчаянные усилия, дабы сохранить свои далеко разбросанные колониальные владения. Оказавшись перед лицом перерезанных коммуникаций и следовавшей по пятам большой армии Вашингтона, командовавший главными британскими силами генерал Корнуоллис в 1871 г. был вынужден капитулировать в Йорктауне. Англии еще повезло, что по Версальскому договору она потеряла лишь американские колонии.

XVIII в. был веком благоразумия и самодовольства, оказавшихся между религиозным фанатизмом XVII и национальным фанатизмом XIX в. Войны в Европе в большинстве своем велись по династическим соображениям и тем самым носили ограниченный характер. Ведение войны ограничивалось установленными правилами, в стратегии и тактике упор делался на маневр и уклонение от лишних сражений, а не на поиски противника с целью его уничтожения. Много времени отнимали осадные операции. Все больше раздувающиеся армии были малоподвижными и дорогими. По возможности войнам не давали затрагивать гражданскую жизнь. Армии набирались из аристократов и бродяг, единственно доступных и готовых служить классов, национальность имела для лояльности мало значения. Тяжелая муштра, дисциплина и жесткие правила были необходимы, чтобы воспитать хотя бы минимум умения и предупредить дезертирство. Офицерский корпус был отмечен коррупцией и праздностью, от рядовых его отделяла пропасть снобизма и некомпетентности. При таких условиях войны XVIII в. в целом были весьма заурядными. Но и в этих условиях оставалось место для проявления талантов, достаточным свидетельством чего служат карьеры Морица Саксонского и Фридриха Великого.

Мориц, ранее служивший под началом Евгения и Петра Великого, впервые прославился внезапной ночной атакой и захватом Праги, а позднее стал ведущим французским полководцем в Войне за австрийское наследство (1740 – 1748). В 1745 г., будучи так болен, что не мог сесть на коня, он одержал свою самую знаменитую победу – над британцами при Фонтенуа. Главным образом его надо помнить по замечательной книге о военном искусстве, изданной в 1757 г., через семь лет после его смерти, – «Mes Reveries» («Мои мечты»).

В «Моих мечтах» Мориц вскрыл почти все слабые места военного дела в XVIII в. Он порицал рабскую приверженность устоявшимся правилам, и прежде всего отсутствие мобильности. Он писал, что слишком много времени тратится на укрепление городов, когда лучше укреплять прочные естественные объекты. Важной предпосылкой решающего успеха Мориц считал мобильность, то есть быстроту передвижения, легкость маневра и бесперебойность снабжения. Идеальная армия, на его взгляд, состояла бы из 46 тысяч бойцов, ибо «большие массы только усложняют и запутывают дело». Такая армия должна иметь гибкую организацию, быть построена на легионной или дивизионной основе и укомплектована легковооруженными войсками. Командующий должен создавать благоприятные условия, а не ждать, когда они появятся, сосредоточивать силы против слабых мест противника и преследовать его до полного уничтожения. Мориц ясно осознавал значение морального фактора и хрупкую грань между желанием, толкающим вперед, и инстинктом, тянущим назад. Он подчеркивал, что большим подспорьем боевому духу войск могут послужить простые вещи: защитная форма, музыка, знаки отличия, полковые традиции, воинская повинность и продвижение по службе в соответствии с заслугами. То, что бывшие в то время исключением вещи теперь стали обыденными, служит свидетельством редкостного военного мышления Морица.

В 1740 г. королем Пруссии стал Фридрих II Великий. Основа военных успехов Фридриха была заложена административными и социальными мероприятиями двух его предшественников – великим курфюрстом Фридрихом Вильгельмом (1640 – 1688) и королем Фридрихом Вильгельмом I (1713 – 1740). Первоначально разбросанные земли Бранденбург и Померания были бедны экономически и не имели естественных преград, и, если Гогенцоллернам нужно было сохранить сильные политические позиции, доставшиеся им после упадка Габсбургов в результате Тридцатилетней войны, они должны были создать сильное государство и сильную армию. Что и было сделано. Великий курфюрст сделался полным хозяином единого административного механизма, центром которого была организация хозяйственного снабжения армии – Кригскомиссариат. Это стало возможным благодаря сделке между правителем и дворянами, иначе юнкерами. В 1653 г. юнкера наделили курфюрста абсолютной властью и средствами на содержание постоянной армии, при условии что офицерский корпус будет их исключительной областью и что крестьяне в их угодьях будут сведены до положения крепостных. Средние слои к востоку от Эльбы были слишком слабы, чтобы оказать сопротивление. Так возник прусский абсолютизм и милитаризм.

Новая прусская армия приобрела европейский статус после победы над шведами у Фербеллина в 1675 г. Сила Прусского королевства невероятно возросла в царствование Фридриха Вильгельма I, который удвоил бюджет и увеличил численность армии с 38 тысяч до 80 тысяч человек. До своего восхождения на трон Фридрих II в 1740 г. больше интересовался французской литературой и игрой на флейте, нежели военной муштрой, но, став королем, быстро превратился в сурового реалиста.

Козырными картами Пруссии были армия и король. По численности населения среди государств Европы она занимала двенадцатое место, и, хотя ядро полков составляли рекруты из прусских провинций, большинство солдат набиралось за границей, если требовалось, обманным путем. Главной функцией прусской буржуазии и крестьянства было хозяйственное производство. Офицерами в армии в большинстве были пруссаки благородного происхождения, и Фридрих полагался на них больше, чем на своих солдат. Каждая дворянская семья посылала в военное училище по крайней мере одного сына. Офицерам давались практические военные навыки, при этом прививался патриотизм, насаждались сословный дух и строгая дисциплина. Фридрих считал, что самое лучшее для солдата – это муштра, пока каждый из них не станет в высшей степени исполнительным автоматом, «сильнее страшащимся своих офицеров, чем угрожающей ему опасности». Эта жестокая военная подготовка имела две веские цели. Во-первых, в армии, состоявшей в большинстве из иностранцев, которым не хватало рвения и боевого духа, лишь принуждением можно было добиться дисциплины, боевой готовности и сплоченности. Во-вторых, Фридрих понимал, что в существовавших тогда условиях ключом к победе была маневренность, а этого можно было добиться только путем интенсивной боевой подготовки. Перестроения и развертывания на плацу позднее повторялись на поле боя. Основным оружием прусской армии был мушкет со штыком времен Мальборо.

В 1740 г. Фридрих вторгся в соседнюю австрийскую территорию Силезии. Единственное объяснение сводилось к тому, что Силезия стала бы ценнейшим экономическим и стратегическим приобретением. Эта агрессия послужила началом Войны за австрийское наследство в Европе. Политические последствия быстро расширялись, однако Фридрих не упускал из виду главную цель. Благодаря победам при Моллвице (1741 г.) и Гогенфридберге (1745 г.) Пруссия прочно удерживала Силезию. В 1748 г. наступил мир. Но он оказался не более чем перемирием, и в 1756 г. Пруссия вновь оказалась в состоянии войны. Пруссию субсидировала Англия, а противостояли ей Австрия, Франция, Россия и Саксония. Это была Семилетняя война (1756-1763).

В этой войне Фридрих снова сам был главнокомандующим. При разработке и проведении в жизнь своей стратегии он пользовался огромным преимуществом абсолютной власти над высокоэффективным ориентированным на войну правительством. В отличие от своих противников он считал, что целью стратегии является уничтожение неприятельских сил, а не просто оккупация или оборона части территории. Решительное наступление на вражескую территорию отдавало инициативу Пруссии и вынуждало командующего войсками противника подчинять свои передвижения маневрам Фридриха. Кроме того, у Фридриха в этой войне было так много врагов, что, если бы он ждал, когда они совместно нападут на него, он наверняка был бы разгромлен. Используя преимущество внутренних коммуникаций, он быстро перемещался и атаковал одного противника, а затем быстро двигался навстречу следующему. Таким образом он сам начал боевые действия, вторгшись в Саксонию без объявления войны, а затем, в 1757 г., разбил австрийцев у Праги. Но позднее в этом году сам был разбит превосходящими силами австрийцев у Колина, а затем потерпел поражение от русских при Гросс-Егерсдорфе. Поздней осенью 1757 г. пруссаки, казалось, были обречены. Но благодаря качествам правительства и армии и мужеству короля они продолжали держаться. В ноябре Фридрих, все еще продолжая наступать, одержал значительную победу над объединенной австро-французской армией у Росбаха в Саксонии, а в декабре он двинулся на другое австрийское войско под командованием фельдмаршала Дауна и герцога Лотарингского Карла и разбил их у Лейтена в Силезии.

Как и стратегия, тактика Фридриха всегда была наступательной, ибо он был убежден, что его войска, хорошо подготовленные к маневрированию и применению оружия на поле боя, если им дать инициативу, могут побить любые неповоротливые войска противников. Исходя из результатов боевой подготовки, он мог писать: «Прусский батальон – это движущаяся батарея... быстрота заряжания такова, что в три раза превосходит огонь других армий. Это дает пруссакам тройное превосходство». Фридрих много применял развороты в бою на 45 градусов, напоминавшие перестроения Эпаминонда. Их успех зависел от мобильности. Сам он объяснял свою тактику следующим образом: «Вы уступаете один фланг противнику и усиливаете тот, на котором предстоит атаковать. Этими силами вы предпринимаете максимально возможное против одного фланга противника, который вы обходите. Обойденная с фланга армия в 100 тысяч человек может быть за очень короткое время разбита силами в 30 тысяч человек... Преимущества такого рода маневра следующие: 1) небольшое войско может вступить в бой с противником много сильнее его; 2) оно атакует противника в решающей точке; 3) если тебе нанесли поражение, ты теряешь только часть армии, а оставшиеся три четверти остаются свежими, прикрывая ваш отход».

Практически во всех сражениях Фридрих встречался с численно преобладавшим противником, и при Лейтене соотношение сил было далеко не в пользу армии Фридриха. Австрийская армия Дауна и Карла Лотарингского состояла из 84 батальонов пехоты, 144 эскадронов конницы и 210 орудий, в целом насчитывая 60 – 80 тысяч человек. У Фридриха было лишь 36 тысяч человек: 24 тысячи пехотинцев в 48 батальонах, 12 тысяч кавалерии в 128 эскадронах и 167 орудий. Но когда он в начале декабря появился вблизи противника в Силезии, стране, которую он хорошо знал, Фридрих был полон решимости добиваться сражения. 4 декабря австрийцы встали двумя эшелонами перед речкой Швейдниц на пять с половиной миль по фронту, от болот Нипперна на севере, через деревню Лейтен, а далее на юг до Загшюца. Это была сильная оборонительная позиция, хотя несколько растянутая.

Сражение при Лейтене

В 5 часов утра 5 декабря 1757 г. Фридрих двинулся с запада прямо по бреславльскому тракту. Его план заключался в том, чтобы нанести отвлекающий удар по правому флангу австрийцев, а фактически оставить свой левый фланг, а затем двинуться параллельно длинному фронту противника и ударить крупными силами по левому флангу. В предрассветном тумане прусский авангард из 10 батальонов и 60 эскадронов под его командованием вступил в соприкосновение с противником у деревни Борн. Пруссаки атаковали с ходу, точно не зная, кто перед ними – выдвинутые вперед войска противника или его правый фланг. Оказалось, что это было передовое соединение из пяти полков, которое было быстро рассеяно. Деревня была занята, и с рассветом Фридрих оттуда увидел все расположение войск противника. Спускавшаяся от деревни местность скрывала от австрийцев продвижение четырех главных прусских колонн.

Когда стали подходить главные силы, Фридрих послал авангард преследовать первых австрийских беглецов и нанести отвлекающий удар по правому флангу противника. Командовавший там австрийцами Луччесси, думая, что на него будет направлен полномасштабный удар, срочно запросил помощи слева. Даун направил ему резервную конницу и часть кавалерии с левого фланга. Предварительные действия оказались настолько успешными, что Фридрих приступил к осуществлению основной части своего плана. Перестроив все еще скрытые в складках местности четыре колонны в две, он повернул их к югу, во фланг. Один из очевидцев следующим образом описывает этот маневр прусской армии: «Нельзя представить себе более красивого зрелища, все головные части колонн двигались параллельно на идеально равных расстояниях друг от друга и на одной линии, дивизии маршировали словно на параде».

Австрийские командующие ожидали лобовой атаки, и, когда этого не произошло, они пришли к выводу, что прусская армия решила не атаковать. Внезапно их надежды рухнули – в поле зрения появились прусские колонны, двигавшиеся в обход, между Лобетинцем и Загшюцем, к их левому флангу. Когда вскоре после полудня прусский головной отряд под командованием Веделя, поддержанный батареей из 6 орудий и двигавшимся следом отрядом из 6 батальонов пехоты во главе с принцем Морицем Дессауским, штурмовал укрепления Загшюца, командовавший левым флангом австрийцев Надасти отчаянно запросил помощи. Он атаковал первый отряд прусской кавалерии, 43 эскадрона во главе с Цитеном, но после шедших с переменным успехом схваток левый фланг австрийцев был разбит наголову. Поле между Загшюцем и Лейтеном было забито бегущими, которых преследовали прусские гусары. Следом двигались пехота и артиллерия.

Находившийся в центре Карл Лотарингский в смятении отозвал посланные на правый фланг силы и стал посылать батальон за батальоном на защиту Лейтена. Деревня была переполнена защитниками, в боевых порядках царил хаос, однако они с храбростью обреченных сдерживали прусское наступление. Фридриху пришлось послать больше войск, чем он рассчитывал, но блестящим ударом гвардейцы Меллендорфа наконец овладели деревней.

Дальнейшее продвижение пруссаков на север стало еще тяжелее, поскольку, пока шел бой за Лейтен, у австрийского правого фланга было время установить батарею на холме над деревней и под прикрытием ее огня перестроить боевые порядки пехоты под нужным углом к первоначальному фронту. Фридрих двинул вперед левую колонну из пехоты во главе с Ретцовом и кавалерии во главе с Дризеном, но их задержал огонь артиллерии. В ответ Фридрих с высоты Буттерберг, несколько к западу от Лейтена, наладил огонь собственной артиллерии, включавшей десять сверхтяжелых орудий. Этот артиллерийский огонь вкупе с атакой прусских войск оттеснил австрийский правый фланг назад.

К 4 часам пополудни австрийцы стали отступать, и Луччесси предпринял последнюю попытку атаковать. Пехота Ретцова на некоторое время была остановлена, и Луччесси приготовился бросить свою кавалерию на ее правый фланг. Но за деревней Радаксдорф укрывалось 40 кавалерийских эскадронов Дризена. В этот момент они появились из-за высоты Буттерберг, и оставшиеся у Луччесси войска, атакованные одновременно с трех сторон, были разгромлены. Одновременно со всех сторон была атакована остальная австрийская пехота. К наступлению темноты австрийская армия пустилась в паническое бегство. 6 декабря Фридрих дал армии отдохнуть, а затем стал очищать ближайшие окрестности от остатков войск противника. 19 декабря капитулировал Бреслау и Пруссия окончательно закрепила обладание Силезией.

Наполеон назвал победу при Лейтене «непревзойденным образцом передвижения, маневрирования и решительности». «Одной ее, – говорил он, – достаточно, чтобы обессмертить Фридриха и поставить в ряд величайших полководцев». Правда, война продолжалась еще пять лет, в течение которых Пруссия воевала в одиночку против как никогда более превосходящих сил. В 1759 г. был момент, когда русские фактически заняли Берлин. Но благодаря неукротимой смелости и дальнейшим победам у Цорндорфа (1758 г.), Легница (1760 г.) и Торгау (1760 г.) Фридрих предотвратил поражение. В 1762 г. Россия перешла на другую сторону и по заключенному в следующем году Губертусбургскому миру Пруссия сохранила за собой Силезию – что явилось одним из крупнейших устойчивых завоеваний в Европе.

После Семилетней войны прусская армия, смертельно уставшая, но удовлетворенная, сохранила установившиеся порядки и обычаи. Во Франции, с другой стороны, многие были потрясены результатами войны и настало время значительного переосмысления и перестроек.

Важным нововведением явилось применение Фридрихом артиллерии на конной тяге. Оно отражало наблюдавшееся в последнее время техническое усовершенствование тяжелых орудий и вновь проявившуюся заботу о маневренности. Англичанин Бенджамин Робинс доказал, что более легкие заряды и орудия способны посылать снаряды на те же расстояния. Грибоваль, после 1765 г. генеральный инспектор французской артиллерии, применил этот урок на практике, имея целью повысить маневренность артиллерии. Лафеты тоже стали легче на ходу, и волов заменили лошадьми. Таким образом, артиллерия на марше двигалась наравне с пехотой и стала более маневренной на поле боя. Возросло и количество орудий, поскольку плавка с применением кокса позволила лучше и дешевле отливать чугунные орудия. По части легкого оружия таких улучшений не наблюдалось, но огневая мощь пехоты повысилась благодаря боевой подготовке.

Эти усовершенствования, а также опыт Войны за независимость в Северной Америке подталкивали к отходу от традиционных тактических идей XVII в. В 1778 г., в своей работе «О применении новой артиллерии», Дю Тейль предложил систему взамодействия мобильной артиллерии и пехоты. Артиллерия должна была начинать сражение, открывая огонь с расстояния 1000 ярдов и с фланга, обстреливая протяженность неприятельского строя. Много обсуждался вопрос о соотношении маневренности и огневой мощи, отсюда вытекал вопрос о сосредоточении сил. Фолар предлагал отказаться от развернутого строя, заменив его параллельными колоннами, которые сосредоточенными атаками проникали бы через неприятельский строй в множестве пунктов – пространства между колоннами заполнялись бы легкой пехотой. Построение колоннами требовало новой строевой подготовки, и в 1772 г. в «Общем обзоре тактики» Гибер изложил систему простых передвижений, путем которых войска быстро и без замешательства могли перестраиваться из развернутого строя в колонны и наоборот.

В свете новых тактических принципов, исходивших из наступательных действий и маневренности, напрашивалась стратегия, основанная на стремлении к сражениям. При возросшей огневой мощи сковывающие действия могли осуществляться меньшим количеством войск. В таком случае командующий мог делить главные силы на отдельные наступательные колонны, систему сходящихся частей, которые, при надлежащей скорости движения, могли бы окружить противника и вовлечь его в сражение. Гибер утверждал, что инициативному полководцу не следует придавать значения крепостям, которые были головною болью многих полководцев XVIII в., а нужно двигаться прямо на столицу противника. Мысль о такой стратегии становилась более реальной благодаря улучшению коммуникаций во второй половине XVIII в., особенно дорог и каналов. Росла и производительность сельского хозяйства и промышленности, и армии снова могли жить за счет населения и обходиться без обременительных обозов. С другой стороны, эти более претенциозные и усложненные стратегические концепции требовали постоянного совершенствования административных структур в мирное время.

До начала французских революционных войн в 1792 г. эти новые военные идеи оставались дискуссионными и не испытанными на практике. Французская революция поломала консерватизм во всех областях и особенно в вооруженных силах, путем чистки офицерского корпуса. До революции по крайней мере две трети офицеров французской армии были дворянами, что само по себе было серьезной причиной революционного недовольства. Но к 1794 г. пять шестых офицеров-дворян покинуло армию и старшие должности тем самым стали открыты для наиболее способной солдатни. По мере того как революция разжигала во французском народе энтузиазм, менялся и характер всей армии. Ее ядром стала добровольческая Национальная гвардия, и со временем большинство вступивших в армию были добровольцами. Особенностью этой добровольческой национальной армии было то, что не офицеры гнали солдат в бой, а сами солдаты следовали за ними. Война началась в 1792 г. между Францией, с одной стороны, и Австрией и Пруссией – с другой. Французы добровольно становились в ряды крестового похода против деспотизма.

На ранней стадии войны у французов было мало успехов. Политика находилась в состоянии хаоса, свирепствовала инфляция, у армии не было руководителей, отсутствовала дисциплина, не хватало боевой подготовки и снабжения. Первые силы, посланные навстречу противнику в Турне и Льеж, обратились в бегство. Но французам хватало мужества, энтузиазма и верных идей, и они скоро поправились. Идеи Грибоваля, Гибера и Дю Тейля в значительной мере вошли в официальное наставление, выпущенное в армии в 1791 г. Новое и старое подверглось испытанию, когда французская армия во главе с Дюмурье предстала перед пруссаками и австрийцами при Вальми на северо-востоке Франции в 1792 г.

Командовавший прусско-австрийской армией герцог Брунсвикский на основании своей бескровной и успешной маневренной кампании 1787 г. в Голландии считался в широких кругах военных старой школы лучшим военачальником своего времени. Почти целый месяц противники маневрировали друг против друга. Действия французов были отмечены импульсивностью, разногласиями, неумением и внезапными короткими вспышками паники. Передвижения пруссаков, зависевшие от никуда не годной системы снабжения, были крайне медленными, и Брунсвик упустил по крайней мере три возможности застигнуть противника врасплох или уничтожить. Правда, к 20 сентября Дюмурье получил у Вальми желаемую обстановку для сражения. Обе армии находились в некотором беспорядке. Сражение при Вальми, по существу, оказалось не более как оглушительной артиллерийской перестрелкой. После утренней артиллерийской дуэли Брунсвик приказал своей пехоте наступать, но вскоре вывел ее из-под огня французских батарей и после полудня прервал сражение, когда оно, по существу, еще не начиналось.

Сражение при Вальми, хотя и не важное, было для французов победой, потому что Брунсвик отказался от попытки идти на Париж. Революция получила важную для нее передышку, а тот факт, что враг был остановлен, имел для французов огромный психологический эффект. Дополнительную уверенность придала одержанная вскоре после первой вторая победа – при Жемапе. К 1793 г. против Франции выступили почти все значительные державы Европы. Ответом стал Закон от 23 августа 1793 г., объявлявший эпоху тотальной войны:

«Молодые мужчины будут воевать, женатые ковать оружие и доставлять припасы, женщины шить палатки и одежду и работать в госпиталях, дети будут щипать корпию, пожилые люди попросят доставлять себя на общественные площади, чтобы вселять мужество в сердца бойцов, внушать ненависть к королям и призывать к единству республики.

Общественные здания будут превращены в казармы, общественные земли – в заводы по производству боеприпасов. Все огнестрельное оружие соответствующего калибра будет передано войскам: в тылу порядок будет поддерживаться с помощью дробовых ружей и холодного оружия. Все верховые лошади будут конфискованы для кавалерии, все рабочие лошади, не используемые на обработке земли, будут перевозить артиллерию и фургоны с провиантом и боеприпасами».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.