Глава 9. ВТОРОЙ ВЗРЫВ

Глава 9. ВТОРОЙ ВЗРЫВ

Видимо, потому, что Оберст весь день ждал взрыва, для него он прозвучал не громче тех, что слышал за время обучения на офицера-артиллериста. Его подбросило вверх с сиденья мотоцикла, и Оберст упал на кучу досок, затем скатился со штабеля и припал к стене, чтобы защититься от летящих обломков. Ясный, жаркий день сменился тьмой, освещаемой лишь светом горящих бочек: они кружились в высоте, разбрызгивая, как в огромном фейерверке, струи горящего масла. Пыль, которая десятилетиями скапливалась на навесах и складах, смешавшись с дымом, поднялась в небо и затмила солнце. Она застилала глаза Оберсту, набиваясь в рот, ноздри, легкие. В его тело вонзились сотни осколков, колено было разбито, на одно ухо он не слышал.

Когда Бринли Оберст встал, темень сменилась сумерками. Рабочий-индиец, страшно обожженный, взглянул на него и окликнул:

— Саиб! — Затем попытался шагнуть к Оберсту, но упал.

Подойдя к нему, Оберст увидел, что тот мертв. Вокруг него лежали еще тела. Поначалу ему показалось, что все они — индийцы. Потом он понял, что кожа их обгорела, поэтому он и принял их за индийцев.

Как во сне, Оберст побрел вдоль разрушенных навесов, увидел кем-то брошенную небольшую автомашину, сел за руль. Ключ зажигания все еще торчал в щитке. Оберст повернул его и нажал на стартер. Машина не завелась. Он попробовал еще раз.

Майор Хаммонд из корпуса вооружений наклонился к дверце машины, заглянул внутрь и узнал Оберста:

— Как вы считаете, что вы сейчас делаете?

— Пытаюсь завести машину, — пробормотал Оберст, еще раз нажимая на стартер, — может, удастся увезти кого-нибудь в госпиталь.

— Я бы на вашем месте этого не делал, — произнес Хаммонд, — у автомобиля нет мотора.

С трудом выйдя из машины, Оберст подошел к капоту. Мотора не было. Автомобиль оказался одной из странных «жертв» взрыва.

На палубу парохода «Форт Кревье», с которого около половины первого увидели дым над «Форт Стайкином» и не обратили на него внимания, дождем посыпались осколки. Кипа горящего хлопка упала на одну из его спасательных шлюпок и подожгла ее. Члены команды бросились тушить пожар, но, как только они его потушили, к носу «Форт Кревье» прижало полыхающий от носа до юта лихтер…

Услышав приказ покинуть «Форт Стайкин», Деннис Брэдли, семнадцатилетний моряк, вместе с другими членами экипажа побежал на корму — там находились их жилые помещения. Одни сразу бросились с судна на берег, оставив свое имущество. Другие, как заметил Брэдли, наспех побросали в беспорядке в свои мешки самое ценное и поспешили к трапу.

Брэдли было проще — большинство его вещей уже было упаковано в вещевой мешок и чемодан. Он взвалил мешок на спину, взял чемодан, и, шатаясь от тяжести, побрел по палубе. Одет Брэдли был в шорты и башмаки на босу ногу. По пути он встретил капитана Найсмита.

— Сразу же идите на берег, — приказал Найсмит, а затем, когда Брэдли уже прошел мимо, спросил:

— Есть кто-нибудь там, внизу?

Брэдли был уверен, что он последний, и ответил:

— Не думаю, сэр.

Идя к трапу, Брэдли успел заметить, что капитан намерен воочию убедиться, пусты ли жилые помещения команды. Члены экипажа остановились внизу у судна. Казалось, им не хотелось оставлять его. Брэдли подошел к одной из групп. Они видели, как Найсмит сошел на берег, остановился и начал говорить о чем-то с Хендерсоном. Потом они вдвоем снова поднялись па борт, где пожарные все еще пытались погасить пламя, вырывавшееся из трюма № 2.

— Капитан собирается уничтожить секретные документы, — со знанием дела сказал один из моряков. — Во время войны они всегда обязаны это делать, прежде чем покинуть судно.

Тут вдруг пламя с потрескиванием, напоминающим маленькие взрывы, взметнулось из трюма до мачты. Пожарные спрыгнули с борта на причал, а стоявшие моряки бросились врассыпную.

Брэдли подхватил свою тяжелую ношу и быстро пошел к воротам дока, которые находились на расстоянии 300 м от кормы «Форт Стайкина», но растерялся, не знал, что делать и куда идти. Он еще не достиг ворот доков, когда судно взорвалось. Раздался оглушительный грохот, и чудовищной силы ветер закружил по углам складских навесов. Брэдли почувствовал, что его оторвало от земли и понесло по воздуху. Ему казалось, что он еще летел, когда в затылок что-то ударило, видимо, кирпич. Он потерял сознание, очевидно, еще находясь в воздухе.

Через несколько минут моряк очнулся и понял, что лежит под вагоном. Шорты, живот и ноги были в Грязи, пыль набилась в глаза, рот и уши. Откашливаясь и протирая глаза, он выбрался из-под вагона и поднялся на ноги. Брэдли осмотрел себя — раны были небольшие. Ныли шейные позвонки, левая рука была слегка обожжена, грудь оцарапана, очевидно, его протащило по земле, когда забросило под вагон. Кровь смешалась с покрывавшей его тело грязью.

Во мгле Брэдли стал искать мешок и чемодан, но они пропали. Неподалеку лежал европеец средних лет. Брэдли окликнул его, но тот не отозвался. Посмотрев повнимательнее, юноша понял, что человек умер от раны на голове.

Внезапно Брэдли почувствовал дикое, непреодолимое желание выбраться из доков, уйти подальше от взорвавшегося парохода. Он собрал все силы и пробежал последние метры до ворот доков, где был остановлен полицейским-индийцем:

— Покажите пропуск, — сказал тот.

Потрясенный, Брэдли оттолкнул полицейского и миновал ворота, потом повернул налево на Фрере-роуд и побежал, побежал до полного изнеможения. Ему казалось, что он видел Харриса, второго помощника, садящегося в автомобиль с одним из радистов, но ошибся — Харрис с Джексоном, инспектором фирмы «Киллик, Никсон энд компани», и Чарльзом Булливантом в то время подъезжали на такси к конторе «Тернер, Моррисон энд компани» — бомбейских агентов компании «Порт лайн». Брэдли окликнул людей, садящихся в машину, но они не услышали его. Он заметил, как автомобиль объехал опрокинутую повозку, у которой в дышле лежал мертвый буйвол, а рядом — недвижимый возница.

Отдышавшись, Брэдли немного успокоился. Он решил направиться в Клуб моряков, где надеялся найти остальных членов команды «Форт Стайкина». Но не успел пройти по Фрере-роуд и 100 м, как его нагнал бежавший с криком индиец. Он был страшно обожжен: кожа на одной кисти свисала клочьями, создавалось впечатление, что на руку надета большая, не по размеру, перчатка. Группа индийцев остановила пострадавшего и завела его в придорожное кафе. Брэдли ничем не мог ему помочь и потому пошел дальше, в сторону клуба моряков…

В доке Виктория Оберст увидел британского офицера, лежавшего в нескольких метрах от уже ненужной ему машины, и узнал в нем полковника Эрика Бейна, директора управления движением судов. Брэдли вспомнил, как полковник поднимался на судно, когда пожар только занялся, — он вместе с майором совершал обычную инспекционную поездку.

— В чем дело? — спросил тогда Бейн Оберста.

— Пожалуйста, отойдите в сторону, сэр. Судно вот-вот взорвется, — сказал в ответ Оберст.

Бейн и майор отошли метров на пятьдесят и остановились, наблюдая за происходящим.

Сейчас Оберст увидел, что полковник был серьезно ранен в голову. Он встал над ним на колени и обнаружил, что тот еще дышит.

— Надо попытаться побыстрее доставить его в госпиталь, — сказал Оберст Хаммонду. — Смотрите, даже мозг виден…

Вдвоем они подняли полковника и понесли его через ворота дока на Фрере-роуд. Там они нашли небольшой автомобиль, кем-то брошенный, но с заведенным мотором. С помощью еще одного подоспевшего человека они положили полковника на заднее сиденье. Незнакомец сел сзади, поддерживая Бейна, а Оберст с Хаммондом заняли передние сиденья.

Придя в себя, Хаммонд обнаружил, что потерял свою фуражку. Видимо, это очень его беспокоило, поскольку он беспрестанно говорил об этой фуражке…

Джордж Грегори, моряк из Блэкберна, стоял на вахте у трапа, когда раздалась команда покинуть судно. Он тут же побежал к воротам доков и был уже на Фрере-роуд, когда раздался взрыв. Сперва ему показалось, что он попал в безвоздушное пространство, затем на него обрушилось нечто вроде песчаной бури — поток раскаленного песка и мелких обломков стремительно пролетел со свистом. Потом он услышал звон, будто одновременно разбивались сотни окон.

Грегори бежал по Фрере-роуд в сторону юга. Он видел армейского капитана, покрытого пылью с головы до пят, регулировавшего движение транспорта. Остановив старый грузовик «Карье» на литых шинах, он попросил индуса-водителя подбросить его в госпиталь. Вместо этого, непонятно почему, водитель просто вылез из кабины и поплелся куда-то в сторону. Через несколько минут военный грузовик отвез Грегори в госпиталь «Дж. Дж»., расположенный на северной окраине Бикуллы и названный в честь сэра Джемсэтия Джиджибоя, одного из первых парсов, посвященных в рыцари в начале XIX в.

Госпиталь напомнил Грегори бойню. Вдоль коридоров лежали искалеченные люди. Через дверь операционной был слышен визг пилы, перепиливающей кость. Но он находился еще в таком сильном шоке от взрыва, что все видимое и слышимое до него не доходило…

Когда Вильям Грин, только что вышедший в отставку пятидесятилетний младший инспектор, услыхал грохот взрыва и увидел в небе столб дыма, то, движимый жизненной привычкой бросаться навстречу опасности, побежал к военному грузовику, стоявшему на поле казарм Колабы.

— Нам лучше поехать и посмотреть, что происходит, — прокричал он водителю, подтянулся и залез в кузов, уже забитый солдатами и несколькими штатскими.

Пока они ехали по Фрере-роуд, Грин видел помятые, оставленные людьми трамваи, оборванные во многих местах трамвайные провода.

Грузовик остановился у Рисового рынка на открытой площадке между северным концом Александра-дока и южным дока Виктория. Грин спрыгнул на землю. Неподалеку он увидел спасательную партию. Люди разбирали обломки рухнувшей стены склада. Грин присоединился к ним. Через несколько минут спасатели освободили людей, оказавшихся в ловушке, из развалин обрушившегося склада.

Как только спасенные вышли, со стороны разрушенных доков послышалось несколько несильных взрывов. Потом рвануло где-то совсем рядом, гораздо сильнее. Спасатели вместе со спасенными разбежались в поисках укрытия. Грин помчался к железнодорожным линиям Портового треста, которые проходили вдоль западной части Александра-дока, параллельно Фрере-роуд…

Сидя рядом с капитаном Оберстом, который вел машину по Фрере-роуд к госпиталю Св. Георга, майор Хаммонд сказал:

— Жаль, что я потерял фуражку.

Осторожно управляя автомобилем, объезжая упавшие трамвайные провода, Оберст взглянул на Хаммонда — он недоумевал, почему человек, покрытый сажей с головы до пят, без рубашки, мог быть так огорчен потерей фуражки. А потом понял, что Хаммонд страдает от пережитого больше, чем он сам…

Норман Кумбс, шеф пожарных, все еще стоял на груде кип хлопка на восточном причале дока Виктория, когда в сотне метров от него взорвался пароход.

Дым рассеялся, и его взору предстали разрушения. Черные от копоти остовы зданий темнели на фоне неба там, где только что стояли грузовые склады. Доковые краны причудливо изогнулись, сорванные со швартовов и разбросанные по всей акватории доков суда горели.

Вдруг Кумбс обнаружил, что на нем нет брюк. Остались только поясная часть с двумя карманами, висевшими на бедрах, словно кобуры пистолетов у шерифа из ковбойского фильма. Спина была обожжена, на теле — многочисленные ссадины от мелких осколков. Он сполз с груды хлопка на причал. У одного из пожарных поверх обычных брюк были надеты водонепроницаемые. Их-то Кумбс и одолжил у него.

Он медленно пошел вдоль стенки дока к Рисовому рынку, находившемуся с внутренней стороны северной части Александра-дока. Кумбс увидел остатки пятнадцати подвижных насосов пожарной бригады и вспомогательной пожарной службы. Разбитые вдребезги машины валялись вперемешку с камнями, их искореженные колеса остались без шин.

На Рисовом рынке пожарные встретили сэра Бенегала Рама Pay, председателя Портового треста, который видел взрыв с крыши своей конторы. Он тут же поехал к месту происшествия и постарался подогнать машину как можно ближе к разрушенному доку, пока дым и огонь не перекрыли дороги. У него было такое чувство, будто раненые пожарные вышли из ада. Часть из них он посадил в свой автомобиль. Остальные забрались в грузовик, который подогнал американский солдат. Он не знал дороги в госпиталь, поэтому сэр Pay поехал впереди.

Кумбс сел в машину, которую вел помощник комиссара полиции. Тот рассказал, что в штабе полиции на Кроуфордском рынке создается центр по спасению людей и борьбе с пожаром.

— Нам лучше сразу поехать туда, — сказал Кумбс. Шеф полиции вырулил на Фрере-роуд…

Оберст ехал по Фрере-роуд в «реквизированной» машине и обогнал майора Арчи Стюарта, который шел с группой раненых. Как только автомобиль поравнялся с ними, Стюарт крикнул:

— Эй, у вас горят задние колеса!

Оберст остановился, наполовину высунулся из окна и взглянул на задние колеса — тормозные колодки дымились. Он сел на место и, посмотрев вниз, обнаружил, что ехал с неотданным ручным тормозом. Оберст хмыкнул, отпустил рычаг и снова повел машину к госпиталю…

Сержант Картер с крейсера «Сассекс» вместе с остальными мчался сперва вокруг южной, а затем вдоль западной части Александра-дока к месту взрыва.

Навстречу им бежали толпы людей, среди них были и полицейские.

Картеру показалось странным, что люди бегут не в том направлении, но он тогда еще ничего не знал о силе взрыва.

Толпа, бежавшая навстречу, состояла из людей, которые оказались поблизости от эпицентра взрыва. Люди были в шоке. Потом многие, успокоившись, повернули обратно и пошли на помощь пострадавшим.

Подбежав ближе к южной части дока Виктория, Картер увидел первые следы разрушений, вызванных взрывом. Он бежал по краю огненного кольца, образованного горевшими складами и пакгаузами. Картер подошел к площади, на которую выходили склад зерна, магазин и длинный ряд контор. Склад почти весь был объят пламенем. Люди, взяв в руки пожарные рукава, уже было принялись за работу, но вода из стволов едва струилась. Он отделился от своих товарищей с «Сассекса» и подошел к двум морякам и солдату морской пехоты. Они заметили, что на втором этаже горит квартира, а внизу, на первом, — гараж с автомобилем.

— Давайте выкатим эту машину и посмотрим, можно ли ее завести, — предложил Картер, — все равно она сгорит, если ее оставить.

Все вошли в гараж. Картер через открытое окно автомобиля опустил ручной тормоз. Четверо вытолкнули машину на дорогу. Картер сел за руль и стал искать ключ зажигания…

Матрос первого класса Рой Хейвард работал с двумя своими товарищами у кормового орудия над шлюпочной палубой «Белрэя». Краем глаза он следил за пожаром. Тревога охватила его, когда пламя взметнулось до клотиков мачт «Форт Стайкина», когда прыгнули за борт пожарные, водолеи и лихтеры на полном ходу стали отходить прочь от горящего судна. Через несколько минут он обратил внимание на то, что пламя стало темно-желтым. В прошлом Рой был пожарным в Лондоне, опыт подсказывал ему: в неожиданном изменении цвета пламени таится опасность.

— Ложись! — закричал он своим помощникам. И, не теряя времени, даже не взглянув, послушались ли они его, упал плашмя у станины орудия. В это время раздался взрыв.

«Белрэй» находился всего в 300 м от «Форт Стайкина». Лежа под орудием лицом к палубе, Хейвард чувствовал, как под ним бешено раскачивается и трясется судно. Потом раздался рев, который, казалось, стоял несколько минут. Рой судорожно передернул плечами, чтобы стряхнуть со спины кусок горящего хлопка. Потом подождал, пока рев стих и тряска судна прекратилась. Встал, ошалело посмотрел в сторону кормы. Его взору предстало черное выгоревшее поле в том месте, где у причала № 1 только что стояли пакгаузы. Спускаясь на палубу, он увидел на площадке разорванное на две части тело Стейнза, девятнадцатилетнего матроса, который работал вместе с ним.

На судне повсюду начались пожары, горели чехлы всех спасательных шлюпок.

Рой Хейвард услышал крики «Пожар!» и увидел, что несколько индийцев, рабочих и моряков, как-то странно ползли к трапу. Сперва он не понял, почему они ползут, но тут ужас охватил его — почти все они лишились ног.

Хейвард поднял человека с оторванной ногой и понес его с судна. По пути он встретил капитана «Белрэя».

— Надо ли выбросить боеприпасы из главного погреба за борт, сэр? — спросил Хейвард.

Капитан оглядел горевшее судно:

— Думаю, не стоит делать этого сейчас, — ответа; он.

Хейвард доложил капитану о смерти одного из комендоров, потом отнес раненого на причал и огляделся; две стены склада остались целыми. Хейвард решил, что это — наиболее безопасное место, и оставил раненого там. Затем вернулся на судно и взял другого пострадавшего.

Снова и снова он совершал свою ужасную миссию милосердия — поднимался на судно и спускался на причал, прижимая к себе изуродованных людей, которые обнимали его за шею и без конца повторяли: «Саиб, о саиб!».

Когда он в очередной раз поднялся на судно, ему сказали, что на шлюпочной палубе сильный пожар. Кто-то из матросов вытащил откуда-то пожарный рукав, но никто не сумел им воспользоваться. Хейвард перехватил ствол и потащил рукав на шлюпочную палубу.

— Ничего серьезного, — крикнул он остальным.

Ему удалось быстро загасить огонь. Спустившись со шлюпочной палубы, Рой Хейвард обнаружил, что на судне, кроме него, осталось лишь четверо раненых. Он взял одного из них и отнес на конец причала. Там Хейвард увидел грузовик, на который матросы грузили раненых, находившихся у уцелевших стен. Он оставил человека, которого нес, и поспешил за остальными. Тут ему попалась ручная тележка. Хейвард уложил в тележку двух оставшихся пострадавших и покатил к грузовику. Там он передал раненых на попечение матросов, а сам вернулся за последним несчастным, который потерял обе ноги. Хейвард поднял калеку и отнеси грузовику. Но, когда он пришел туда, машина уже уехала. Хейвард увидел малолитражку «Моррис-8», стоявшую неподалеку, добрался до нее и открыл дверцу: ему предстояло выполнить нелегкую задачу — уложить на сиденье изуродованного человека…

Оберст въехал в ворота госпиталя Св. Георга. Там он с помощью Хаммонда и незнакомца вытащил раненого Бейна из машины. Они пронесли его сквозь толпу людей. Медсестры отделяли раненых от умерших, тут и там ходили священники. Мужчины и женщины, примчавшиеся из города на помощь пострадавшим, разносили чай и сигареты.

Бейна забрали врачи, но он умер той же ночью…

В критический момент жизни в людях проявляются доселе неведомые им самим, порой невероятные качества. Вот и эта катастрофа заставила сотни людей бежать или ехать туда, откуда был слышен взрыв, потрясший город. Многие из них и не подозревали, что способны на геройство, а тут, движимые желанием сделать что-то для других, особенно для раненых, стали оказывать им помощь. Те, кого привело сюда любопытство, а не сочувствие, играли роль зрителей.

Первоначально почти все, кто не получил ранение или не был в состоянии шока, стремились убежать. Но, даже движимые инстинктом самосохранения, многие останавливались, чтобы протянуть руку помощи тем, кто пострадал больше, чем они сами…

Одна группа людей, которая находилась близко к центру взрыва, убежать не смогла.

В 100 м от носа «Форт Стайкина», стоявшего у причала № 1, протянулась набережная, которая, в сущности, была островом, образованным двумя входами в док Виктория и Принсес-док, соединенными проходом между собой.

В нормальных условиях с «острова» к восточным стенам каждого дока и на широкую часть причала, общую для каждого док-бассейна, можно было пройти по подвесным мостам над воротами доков и соединительному проходу.

Но силой взрыва все три моста поднялись на угол 45° и заклинились в таком положении. Люди на «острове», окруженные пламенем, оказались, словно судно на мели. Навес, занимавший половину длины этого причала, был разрушен и пылал.

Контора докмейстера, стоявшая на конце этого причала вблизи от входа в Принсес-док, рухнула в объятия пламени. Главный конторщик Гокхейл погиб под ее обломками…

Когда стало ясно, что на горящем судне больше ничего нельзя сделать, капитан Уилсон, заместитель главного хранителя доков, прошел по мосту через соединительный проход. Когда судно взорвалось, он стоял перед конторой докмейстера, разговаривая с капитаном Девисом, докмейстером Принсес-дока. С другой стороны этого здания стоял Мохамед Ваджудин, бертмейстер. Он беседовал со своим коллегой Бедекаром.

Когда раздался взрыв, Ваджудин взглянул на Бедекара, который растерянно показывал на свой живот, где расплывалось большое кровавое пятно. Ваджудин схватил Бедекара под руку, и они побежали вместе с толпой ко входу в Принсес-док. Тут все увидели, что висячие переходные мосты были заклинены в поднятом положении. Людей со всех сторон окружало ревущее пламя: с одной стороны горели здания, с другой — груды хлопка, выброшенного взрывом с «Форт Стайкина». Охваченные паникой, люди стали прыгать в воду. Те, кто умел плавать, доплыли до другого берега, те, кто не умел, тонули.

Тут Ваджудин нашел выход из положения. С помощью одного ласкара он привел шлюпку-четверку. Посадил в нее обезумевших от паники людей и велел им грести. Надо было пройти всего каких-нибудь 25 м до западного причала Принсес-дока. Вот люди добрались до него и, толкаясь, выпрыгивали из лодки и бежали, бежали, чтобы спасти свою жизнь. В спешке никто из них не подумал послать шлюпку назад за остальными, которые остались отрезанными от пути к спасению.

Ваджудин сбросил ботинки, стянул с себя брюки и нырнул в воду. Он хотел доплыть до шлюпки, привести ее назад и взять еще одну партию людей. В воде он почувствовал, что не может плыть из-за ожогов и кровоточащих ран. Кое-как он выкарабкался из воды и, задыхаясь, лег на горевший причал. Тут он увидел знакомого ласкара^[xxvi] Шри Юнуса Ахмеда.

— Я слишком слаб, чтобы плыть, — обратился к нему. — Ты бы не смог сплавать на тот берег за шлюпкой?

Ахмед сразу согласился. Он прыгнул в воду и поплыл к «четверке». Это было ужасное плавание. Поверхность воды была сплошь усеяна обломками, многие из которых горели на сильном ветру, везде плавали трупы. Но, несмотря на это, Ахмед плыл. Он добрался до шлюпки, влез в нее и начал грести назад, к «острову».

Ваджудин собрал оставшихся людей и повел их к «четверке» Он хотел взять с собой капитана Уилсона, но, похоже, тот его не слышал. Он стоял неподвижно, словно окаменев. «Как статуя», — подумал Ваджудин. Капитан не отвечал и не двигался. Ваджудин один спрыгнул в «четверку», где уже сидело человек двадцать — двадцать пять. Они отгребли от горящего «острова»…

В госпитале Св. Георга на Фрере-роуд от взрыва разбились почти все оконные стекла, часть черепицы обрушилась с крыш. Так в нем узнали о катастрофе, разразившейся, как гром среди ясного неба. В это время мисс Флоренс Кетчелл, помощница сестры-хозяйки, одевалась в своей комнате в доме медсестер, чтобы после отдыха выйти на дежурство. Она побежала прямо к главному зданию и увидела, что из окна вылетели стекла, сорванные с петель двери покосились, латунные дверные болты толщиной около двух сантиметров погнулись, словно шпильки для волос. К счастью, в госпитале никто из пациентов и медперсонала не пострадал.

Мисс Кетчелл вошла в приемный покой. Уже через несколько минут после ее прихода стали приходить первые раненые. Во время взрыва они находились неподалеку от госпиталя. Мисс Кетчелл начала оказывать первую помощь этим немногочисленным и сравнительно легко пострадавшим. Потом стали поступать тяжелораненые — сперва по одному, по двое, а затем непрерывным потоком: вступила в действие городская служба «скорой помощи»…

Четверо молодых матросов с «Сассекса», те, что обедали в ресторане, как только прогремел взрыв, побежали к докам. Они решили, что он произошел именно на их корабле, и беспокоились о судьбе товарищей, оставшихся на борту. Через несколько минут четверка свернула на Фрере-роуд, где увидела толпы людей, которые, не выйдя еще из шокового состояния, бежали из порта…

Подполковник Уайтхед, исполнявший обязанности начальника военного района в Бомбее, почувствовал, что здание его конторы в Колабе задрожало. Он выскочил на балкон и увидел поднимавшийся к небу дым, а затем вместе с майором поехал выяснять, в чем дело. Куда ехать, они толком не знали, и, ориентируясь на облако дыма, доехали до перекрестка Фрере-роуд и Карнак-роуд. Здесь они увидели оборванные трамвайные провода, пожары по обе стороны дороги, покрытых копотью людей, спешивших уйти подальше от доков. Уайтхед по телефону вызвал две роты Восточного Йоркширского полка, приказав им прибыть к Южным воротам дока Виктория.

В штабе полиции, находившемся в километре от дока Виктория, шло совещание комиссара полиции Батлера с заместителями. Когда прогремел взрыв, полицейские решили, что японцы совершили авианалет или начали артобстрел.

— Это не бомба, а судно с боеприпасами, — сказал один из заместителей комиссара, когда все выбежали на балкон.

Батлер послал несколько человек узнать, что случилось в доках, остальным приказал собрать как можно больше полицейских чинов и образовать кордон между Карнакским и Элфинстоунским мостами. Задача кордона — следить, чтобы публика не мешала проведению спасательных работ и движению.

Капитан второго ранга Фаркьюхар, начальник казарм военно-морских сил, услышав взрыв, сразу же приказал организовать спасательные отряды и послал к месту происшествия все имевшиеся в его распоряжении машины «скорой помощи». Туда он направил и своего заместителя, капитана третьего ранга, и приказал взять с собой рассыльных, чтобы иметь связь.

Капитан второго ранга Д. Мэрфи, который возглавлял группу военных моряков, безуспешно пытался дозвониться до своего начальства. Он был знаком с полковником Сэдлером, поэтому решил набрать номер конторы Портового треста. На этот раз он дозвонился, но на другом конце провода какой-то человек говорил на индийском диалекте, которого Мэрфи не знал. После долгой паузы в трубке на ломаном английском языке произнесли:

— Полковник Сэдлер говорит послать немного помощь.

В этот момент полковник был уже убит при попытке вывести судно из доков.

Мэрфи отправился в контору старшего офицера английских военно-морских сил, однако там ему никто не смог объяснить, что произошло и чем он может помочь. Мэрфи разбил людей на группы. Одних он послал охранять имущество, за которое отвечал, другим велел приготовить все противопожарное оборудование и перенести его по возможности ближе к огню.

Капитан X. Бейкер, начальник базового склада английских военно-воздушных сил, знал, что на складах находились люди. Он хотел выяснить, что с ними случилось, но не мог подъехать к складам достаточно близко. Вернувшись на базу, капитан обзвонил все подразделения военно-воздушных сил Бомбея и попросил дать ему сведения о наличии людей, машин «скорой помощи», пожарных насосов и транспорта. В течение десяти минут все подразделения, кроме двух, дали ему информацию. Два подразделения, которые не отвечали, были уже на пути к месту катастрофы…

В подчинении подполковника Б. Джеймса в полевом военном лагере находились две тысячи человек. Из окна своего кабинета он увидел языки пламени, услышав перед этим грохот взрыва. Он забежал в кабинет своего первого заместителя, чтобы дать приказ никого не выпускать из лагеря и быть в полной готовности. Но помощник опередил его: этот приказ он уже передавал по телефону.

Майор Р. Фэрроу, командующий американскими военнослужащими в Бомбее, решил, что раз они находятся в британском порту, то британские власти и должны распоряжаться ими. Поэтому он отправил всех солдат и все оборудование в их распоряжение. Однако поначалу четкой координации не было, и американцы сами проявили инициативу.

После взрыва прошло немногим более получаса. Те немногие оставшиеся в живых очевидцы катастрофы, которые точно знали ее причины, считали, что судно полностью взорвалось, с ним все кончено, и единственное, что оставалось делать — это спасать раненых и тушить пожар.

Однако дело обстояло иначе. За завесой дыма в доке Виктория светились раскаленные до вишневого цвета обломки «Форт Стайкина».

Когда взрывоопасный груз, уложенный в верхней части трюма № 2, загорелся и взорвался в 16 ч 06 мин, большая часть носовой части судна оказалась срезанной взрывом по заднюю переборку второго трюма. Как бы проскользнув по воде вперед на 10 м, она затонула. Все, что находилось в этой части судна выше уровня твиндека, разлетелось в разные стороны на большое расстояние. Баковое орудие упало на железнодорожный вагон, тот, под который взрывом забросило капитана корпуса вооружений Т. Джилла. Когда он выбрался наружу и посмотрел на орудие, то не поверил своим глазам: казалось, орудие аккуратно установили на вагон для перевозки.

Далеко от места швартовки нашли и становой якорь «Форт Стайкина». Он пролетел над Принсес-доком и повис на такелаже стоявшего там судна.

Все беды Бомбея могли бы на этом и закончиться, если бы и оставшаяся часть корпуса «Форт Стайкина» затонула. Но кормовая часть судна, не потеряв плавучести, неповрежденной оставалась на воде. Из горевших соседних трюмов ревущее пламя перекинулось в трюм № 4, люк которого так и не задраили, когда тушили пожар в трюме № 2. Поэтому кормовая часть судна взлетела на воздух через 34 минуты после первого взрыва. В трюме № 4 находилось 784 т взрывчатых веществ, в том числе много зажигательных бомб. Иными словами, в этом трюме взрывчатки было вдвое больше, чем в трюме № 2. Второй взрыв был еще более разрушительным. Первый был направлен в основном горизонтально и сровнял с землей лишь стены и постройки в доках вокруг судна. Правда, шальные осколки раскаленного металла разлетелись почти на милю вокруг. Второй взрыв, происшедший в более глубокой части трюма судна, взметнулся почти на километр ввысь. Когда он достиг верхней точки своей траектории, масса металла, дерева, горящих кип хлопка, пылающих бочек и зажигательных бомб, поднявшаяся вверх, упала на землю и разлетелась более чем на 2 км вокруг. Они накрыли сотни забитых товарами складов за доками и скучившиеся домишки бедноты на окраине основных жилых кварталов города.

Какой-то артиллерийский капитан в это время задним ходом разворачивал свою машину. Обернувшись, чтобы посмотреть через заднее стекло на дорогу, он увидел вспышку второго взрыва, нагнулся на сиденье и накрыл голову руками. Но ударная волна бросила его автомобиль вперед, плотно прижав его к железнодорожной платформе. Что-то тяжелое упало на крышу машины, прогнув ее настолько, что она едва не достигла верха переднего сиденья. Капитан же отделался разбитым носом.

Деннис Брэдли все еще шел по Фрере-роуд к клубу моряков, когда раздался второй взрыв, который показался Брэдли слабее первого, возможно, потому, что он находился дальше от судна. Казалось, прошли минуты, прежде чем вокруг него начали падать всевозможные осколки, среди которых были снаряды от «Эрликонов». Некоторые из них разрывались, ударяясь о твердую поверхность дороги.

^{Рис. 7. Второй взрыв (рис. Е. Войшвилло)}

Брэдли почувствовал себя в опасности и стал искать укрытия. Прямо перед собой на середине дороги он увидел раку — памятник для поклонения. Брэдли нырнул под эту каменную плиту на колоннах. За ним последовали и другие пешеходы.

Из этого укрытия, где вскоре стало тесно, Брэдли повсюду видел горящие здания. Уже второй раз за день он почувствовал непреодолимое желание как можно скорее убежать отсюда. Вдруг в кювете он увидел велосипед, а рядом с ним — его владельца, увы, мертвого. Брэдли выбежал из укрытия, схватил велосипед, сел на него и покатил прочь отсюда.

Грохот рвущихся снарядов все усиливался. Бегущий из дока Виктория бывший помощник инспектора полиции Вильям Грин был уже у развилки железнодорожных линий, когда на «Форт Стайкине» произошел второй взрыв. Грина подняло на воздух, затем он упал плашмя на рельсы. Тюрбан сдуло. Грин был весь в синяках и ссадинах, но цел. Кружилась голова, но боли он не чувствовал. Он осмотрелся, но не увидел никого из тех людей, которые только что бежали рядом с ним. Грин знал, что всего в нескольких метрах от Александра-дока был полицейский участок. Он направился туда в надежде позвонить и вызвать помощь.

Норман Кумбс, шеф пожарной бригады, находился в машине, которую вел помощник комиссара полиции, когда раздался второй взрыв. Они проехали уже километра полтора и были на Пэлтон-роуд, когда их тряхнуло. Водитель потерял управление. Они остановились, выскочили из машины и в изумлении увидели на небе еще один, но уже более высокий, чем прежде, гриб дыма…

Лесли Холл, шеф пожарных компании «Барма шелл ойл», провел утро в организации дружеской встречи вечером следующего дня. Услышав первый взрыв, он вскочил в машину и поехал по направлению к докам. Когда Лесли подъехал к воротам, раздался второй взрыв. Он был свидетелем того, как через ворота мчались люди, как кусок обшивки парохода величиной с кухонный стол с лязгом рухнул прямо перед капотом автомобиля…

Сержант английской морской пехоты Картер, возглавляя аварийную партию с крейсера «Сассекс», все еще пытался завести найденную им машину, как вдруг ему показалось, что под ним земля поднимается. Инстинкт самосохранения говорил ему, что надо побыстрее выбраться из автомобиля. Но его попутчики, стоявшие у машины, так прижались к дверцам, что открыть их он не смог. Тут Картер пожалел, что у него на голове не стальная каска, а берет. Он закрыл голову руками и прижался лицом к рулю. Прошло секунд восемь, прежде чем Картер услышал удары от посыпавшихся осколков, которые, казалось, никогда не кончатся.

Ни Картер, ни его спутники, однако, не пострадали. Вокруг них полыхали новые пожары, падали стропила и балки стоявших вокруг складов.

Картер еще раз попробовал завести автомобиль, но не смог этого сделать без ключа зажигания. Пришлось идти пешком…

Матрос и орудийный наводчик первого класса Рой Хейвард с теплохода «Белрэй» все еще пытался втащить в «Моррис-8» человека, которому первым взрывом оторвало ноги. Когда раздался грохот второго взрыва, Рой затолкал раненого под машину и сам нырнул туда же. Там они лежали до тех пор, пока не перестали падать осколки. Рой вылез из-под автомобиля, и вновь стал укладывать в него потерпевшего. Теперь вся его одежда, даже трусы и фуфайка под комбинезоном, на ногах носки и кожаные сандалии, были пропитаны кровью тех людей, которых он выносил на руках с судна. Ему удалось найти водителя, и машина с несчастным помчалась в госпиталь, а Хейвард стал искать товарищей с корабля…

Старший кок с «Сассекса» Вильям Стритинг и его друзья, с которыми он пошел в увольнение, мчались по Фрере-роуд по направлению к докам. Едва они пробежали арку, как прогремел второй взрыв. Пришлось вернуться в это укрытие, чтобы переждать опасность. Выйдя оттуда, они увидели подъехавший армейский автомобиль. Ветровое стекло было разбито, а у офицера, сидевшего за рулем, была кровь на лице и шее. Машина остановилась. Офицер велел Стритингу и его друзьям встать на дорогу и не пропускать машины, следовавшие в доки. Четверо моряков принялись за дело. Они отгоняли любопытных и пропускали в доки только кареты «скорой помощи», грузовики со спасательными партиями и автомобиль с американскими репортерами…

Мисс Флоренс Кетчелл все еще обрабатывала легкие раны в перевязочной, когда раздался второй взрыв. Было без двадцати пять. Она почувствовала, как какая-то неведомая сила осторожно подняла ее в воздух и пронесла в открытую дверь приемного покоя, где так же аккуратно поставила на ноги. Ее накрахмаленная докторская шапочка исчезла, а в том месте, где шапочка была прикреплена к волосам, голова немного кровоточила: шпилька вырвала с корнями несколько прядей. Мисс Кетчелл повела себя именно так, как должна была себя вести помощница сестры-хозяйки. Она немедленно приказала младшей медсестре принести свежую шапочку и заколку, чтобы прикрепить ее к волосам…

Оставив тяжелораненого полковника Бейна на попечении медсестер, Оберст вышел на улицу и остановился во внешнем садике госпиталя. Тут он услышал второй взрыв. Что-то тяжелое, металлическое просвистело в воздухе и воткнулось в асфальт дорожки садика. Написав на листке свое имя и номер домашнего телефона, Оберст обратился к санитару в штатском:

— Будьте добры, позвоните моей жене. Скажите, что я жив-здоров, пусть не беспокоится. — Едва договорив это, Оберст потерял сознание.

Очнулся он в британском военном госпитале в Колабе, недалеко от своего дома. Врач перевязал ожоги и наложил швы на голову и запястье. В тот же вечер жена пришла навестить его, а к полуночи Оберст уже был у себя дома. Из окна он видел, как горевшие парусные суда уносило течением в море, а потом, когда наступал прилив, все еще горевшие суда возвращались к острову. Они напоминали флотилии огненных кораблей викингов.

Зашел сержант Мак-Фи. Вдвоем они выпили бутылку неразбавленного виски. Миссис Оберст с удивлением заметила, что обоих мужчин трясло.

И еще годы спустя Оберст нередко просыпался от собственных криков, преследуемый ночными кошмарами, в которых огонь все-таки добирался до него. Он всегда помнил, как пожарные-индийцы выполняли свой долг, поэтому, когда в его присутствии кто-нибудь унижал индийца, страшно злился и становился на его защиту.

Деннис Брэдли, семнадцатилетний матрос с «Форт Стайкина», подъехал к главному входу клуба моряков на найденном велосипеде, куда, был уверен, устремится большая часть экипажа. Благодаря своей находке он прибыл в клуб первым.

Две помощницы хозяйки стояли на верхней ступеньке около двери. Они с брезгливостью посмотрели на этого грязного юнца без рубашки. Одна спросила:

— Тебе чего? Брэдли ответил:

— Я хотел бы выпить чаю.

Женщина обратилась к своей приятельнице.

— По-моему, лучше позвать падре.

Измученный парень сел на ступеньки. Пришел священник, которому Брэдли рассказал о том, что случилось, и спросил, не приходил ли кто-нибудь из его команды. Священник ответил, что нет, быстро принес Брэдли чашку чая, а затем проводил его в ванную.

Вскоре стали подходить другие члены экипажа «Форт Стайкина». Священник вел их в комнату, в которой он хранил одежду, приготовленную, видимо, для подобного случая. Один кочегар не смог найти себе подходящей рубашки, тогда священник, примерно такого же телосложения, как и кочегар, снял свою рубашку и отдал ее ему, а сам кого-то послал домой за другой.

Жена священника перевязывала тех, у кого были небольшие травмы. Забинтовав обожженную руку Брэдли, она хотела подвесить ее на повязке. Брэдли решил, что это уж чересчур, но не решился перечить этой очаровательной женщине…

Дэнни Кэрнс, третий радист «Форт Стайкина», ехал на втором этаже автобуса из бассейна в Брич-Кенди в сторону доков, когда прогрохотал второй взрыв. Все стекла в автобусе вылетели, Кэрнса швырнуло на пол. Водитель остановил машину, чтобы все пассажиры вышли, а сам развернулся и погнал обратно в город.

Пришлось пойти к докам пешком, где, как подозревал Кэрнс, и произошел взрыв. Он знал о характере груза на своем судне и чувствовал, что без «Форт Стайкина» дело не обошлось.

Повернув на Фрере-роуд, радист обнаружил сотни людей, бежавших ему навстречу. Какой-то солдат остановился:

— Уматывай отсюда! Весь город сейчас взорвется, — возбужденно проговорил он.

Но Кэрнс пошел дальше, пока не наткнулся на полицейский кордон. Он попытался выяснить у полицейского, что случилось, но тот лишь знал, что взорвался какой-то корабль, и посоветовал обратиться в ближайшую контору порта.

Около конторы Кэрнс застал группу клерков, обсуждавших взрыв. Кэрнс спросил, не знают ли они, какое судно взорвалось, и объяснил, что сам с судна, которое стоит в этой части дока.

— С какого ты судна, парень? — спросили его.

— С «Форт Стайкина», — ответил Кэрнс.

— Парень, ты сегодня — один из счастливейших людей в Бомбее, — сказал человек, и направил Кэрнса в клуб моряков, находящийся за ближай шим поворотом.

Идя туда, Кэрнс подумал, что в живых остались, видимо, лишь трое: он и еще двое, ушедших в увольнение на берег во время перерыва на ленч. Но, войдя в клуб, первыми, кого он увидел, были Эдвард Уэлч, третий помощник капитана, и трое матросов с «Форт Стайкина». Грязные, оборванные, измученные, сидели они на полу у лестницы, ведущей в зал.

— Слава богу, кто-то еще жив, — произнес Кэрнс, и сел на пол рядом с Уэлчем, который сообщил, что в другой комнате есть еще моряки с их судна. Через десять минут пришли Джеймс Патерсон, второй радист, и несколько моряков.

К восьми часам вечера налицо была вся команда, кроме капитана Найсмита, старпома Хендерсона и второго кока Александра Джоппа…

Вскоре после первого взрыва Бурджорджи Мотивала, семидесятилетний парс, гражданский инженер в отставке, работавший в бомбейской красильной компании, разрешил членам своей семьи поглядеть на столб дыма с балкона квартиры, находящейся на четвертом этаже дома на Гиргаум-роуд. Но затем, опасаясь за них, он велел всем уйти в дальнюю часть дома.

Когда прогремел второй взрыв, он попросил всех спуститься на первый этаж, и сам помог своему управляющему, пожилому человеку, сойти с четвертого этажа вниз. Уходя, Мотивала заметил, что каменная кладка балкона была повреждена, и решил, что это — от взрыва.

Спустя некоторое время около своего дома он увидел четырех рабочих с огромным обломком железа:

— Откуда это? — спросил Мотивала у них.

— Взрывом выбросило на улицу, — ответили рабочие.

Мотивала подумал, что летевший осколок повредил его балкон, и решил взглянуть.

Он медленно поднялся на четвертый этаж и, точно, увидел в углу балкона кусок металла. Около него валялись обломки кирпичной кладки и дерева. Он взглянул наверх и понял, что кусок этот сначала пробил железную гофрированную крышу, затем балкон на шестом этаже, повредил пол гостиной, а уж потом отскочил на его балкон.

Мотивала взял этот обломок металла. На нем были выбиты номер Z-13256 и клеймо английского банка. Это был золотой слиток, из тех, что везли в заваренном стальном ящике на «Форт Стайкине». Мотивала отнес это сокровище в полицию, где сказали, что ему положена награда. Как оказалось, весил он 12,6 кг, цена его составила 90 тыс. рупий, или 6750 фт. ст.

— Я отдам по меньшей мере половину денег тем, кто пострадал в катастрофе, — сказал он.

К тому времени, когда мистер Мотивала получил награду в 999 рупий, он изменил свое решение и отдал все деньги в фонд помощи.