ЕСЛИ ЗАВТРА ВОЙНА…

ЕСЛИ ЗАВТРА ВОЙНА…

Готов к труду и обороне. Учебный батальон Осоавиахима. Наш фронт — на Петровке. По сигналу воздушной тревоги. В условиях осадного положения. Ни шагу назад!

Историки подсчитали, что человечество за время своего существования пережило двадцать тысяч различных войн. Были войны справедливые и несправедливые, «столетние» и «семилетние», войны опустошительные, и такие, победа в которых доставалась «малой кровью». Но такой войны, которая выпала на долю советского народа в 1941—1945 годах, в истории еще не было. Это была самая тяжелая и разрушительная война в биографии человечества.

Сегодня Великая Отечественная — уже прошлое с более чем сорокалетним стажем. Нынешнему поколению о ней напоминает Вечный огонь на могиле Неизвестного солдата у Кремлевской стены и неувядающие цветы у обелисков славы, воздвигнутых на местах былых боев от Волги до Одера, от Баренцева моря до Черного, вечная память о тех, кому не довелось дожить до солнечных майских дней 1945 года.

* * *

«Если завтра война, если завтра в поход…» Эту песню, одну из популярнейших в 30-е годы, пели все — от мала до велика. Она звучала как призыв к народу.

Коммунистическая партия и советский народ хорошо знали, что фашизм непременно попытается военной силой повернуть вспять ход истории, и готовились дать захватчикам достойный отпор. Люди разных профессий и специальностей, молодые и пожилые овладевали основами военного дела, учились метко стрелять и перевязывать раненых, прыгать с парашютом, работать в противогазах.

В предвоенные годы со страниц милицейской многотиражки к читателям постоянно взывают заголовки-призывы:

«Все в кружки ПВХО!», «На самолет!», «Стрелять без промаха!», «Больше внимания оборонной работе!».

Газета часто публикует подробные репортажи о военизированном переходе сотрудников московской милиции по маршруту Москва — Крым — Москва; о переходе в противогазах Москва — Рязань — Москва и о многих других массовых военно-спортивных мероприятиях милиции столицы. Не менее напряженно основами военного дела овладевали работники органов милиции других городов и сельских районов страны.

Как это бывало и раньше, тон здесь задавали муровцы. Еще с начала 30-х годов оборонно-спортивная работа в МУРе строилась под девизом: «Каждый работник должен быть значкистом ГТО». Среди оперативного состава, всех сотрудников уголовного розыска широкое развитие получает кружковая работа добровольных обществ Осоавиахима, Красного Креста, МОПРа, Автодора, общества красногвардейцев и красных партизан, что еще теснее сплачивало коллектив сотрудников МУРа, укрепляло чувство патриотизма, являлось хорошей школой физической и моральной закалки муровцев.

Однако осложнение международной обстановки, частые провокации на границах нашей Родины требовали дальнейшего совершенствования форм и методов военно-спортивной и оборонной работы.

Учитывая, что многие работники МУРа в армии не служили, а кружковая работа, в которой они хотя и принимали активное участие, все же не могла обеспечить систематическую, более или менее основательную первоначальную военную подготовку и хорошую армейскую закалку, муровцы, откликаясь на призыв партии и правительства утроить бдительность, быть всегда начеку, готовым в любой момент встать с оружием в руках на защиту социалистических завоеваний, решили организовать обучение сотрудников военному делу в обстановке, максимально приближенной к армейской.

Родилась идея развернуть на базе МУРа и его подразделений военизированный учебный батальон Осоавиахима. И такой батальон был создан. Он состоял из трех строевых рот, команды автомобилистов (мотовзвод), взвода самокатчиков-велосипедистов и пулеметной команды. На вооружение батальона поступило 500 новых винтовок, 6 станковых пулеметов «максим», 6 мотоциклов и 30 велосипедов.

Командиром военизированного формирования МУРа стал Л. Вуль, его помощником по строевой части — участник гражданской войны, в прошлом командир Красной Армии, заместитель начальника мотодивизиона ночной охраны Н. Иванушкин, помощником по политической части — П. Янов, начальником штаба — И. Керцелли. Начальники ведущих служб МУРа были назначены командирами рот и взводов.

С созданием в уголовном розыске подразделения по образцу армейского, оснащенного довольно современным для того времени вооружением и техникой, уровень оборонной работы среди сотрудников и качество их боевой подготовки намного возросли. Два раза в неделю — по понедельникам и субботам — все сотрудники МУРа строем под оркестр направлялись в Петровско-Разумовский парк на занятия. Здесь не только теоретически, но и практически отрабатывались приемы обращения с оружием, отдельные положения армейских уставов, тактика боевых операций.

Батальон МУРа входил в состав сводной дивизии Осоавиахима Краснопресненского района Москвы и принимал активное участие во всех оборонно-массовых мероприятиях района. Военизированные походы, марш-броски, мотопробеги, марши с боевыми стрельбами стали непременным условием общей программы военной подготовки. Среди других военизированных подразделений столицы муровцы отличались особой организованностью и дисциплиной. Поэтому, когда в 1940 году состоялась общегородская конференция Осоавиахима, многие сотрудники МУРа за активное участие в оборонной работе были награждены почетными грамотами и памятными подарками.

Обучение не было напрасным. Очень скоро полученные навыки и знания по военному делу работникам МУРа пришлось применить на практике — как во время обороны столицы от фашистских захватчиков, так и в рейдах по тылам врага под Москвой.

Военизированное формирование Московского уголовного розыска сохранилось и в первые годы Великой Отечественной войны, целиком влившись в организованную вскоре после нападения фашистов на нашу страну Московскую милицейскую дивизию.

Ранним утром 22 июня 1941 года сотрудники МУРа, как и весь личный состав столичной милиции, были подняты по тревоге. В последнее время учебные тревоги стали делом уже привычным, поэтому никого не удивило появление спозаранку посыльного и его торопливые слова: «Тревога! Вам приказано срочно прибыть на Петровку».

Отлаженная система оповещения и связи сработала четко. Потребовалось менее часа, чтобы все сотрудники в этот ранний час собрались в ленинской комнате. Переговариваясь между собой, обмениваясь новостями, беззлобно подшучивая друг над другом в ожидании тех, кто их собрал сюда, они еще не ведали, что в истории Родины, а следовательно, и в жизни каждого из них уже наступил новый период.

Когда в широко распахнутой двери ленкомнаты показался К. Рудин, все сразу же затихли. Начальник МУРа прошел к столу, заваленному подшивками газет и стопками журналов, и повернулся лицом к собравшимся. Медленно обвел всех испытывающим взглядом, словно хотел заглянуть в душу каждого, и с легкой хрипотцой в голосе произнес:

— Товарищи! Сегодня на рассвете гитлеровская Германия без объявления войны вероломно напала на нашу страну. С этого момента до особого распоряжения всем находиться на рабочих местах. Ожидается важное правительственное сообщение по радио… — Выдержав короткую паузу, Рудин закончил: — Это все, что я хотел вам сообщить.

Молча покидали сотрудники ленинскую комнату. В сознании никак не укладывалось, что фашисты все же решились поднять меч на первое в мире государство рабочих и крестьян. На всех политзанятиях постоянно повторялось, что фашизм — это война, ударная сила мирового империализма и к отпору ему надо быть постоянно готовым. Однако все верили в торжество мирной политики Советского государства и внутренне убеждали себя, если Гитлер и развяжет войну, то не завтра и даже не послезавтра. А оказалось — уже сегодня.

И вот 12 часов дня. На всю страну прозвучало обращение Коммунистической партии и Советского правительства к народу. Суровые чеканные слова призывали каждого грудью стать на защиту Отечества, с оружием в руках громить немецких оккупантов.

В тот же день многие муровцы подали рапорты с просьбой отправить на фронт. Но все получили короткий ответ: «Ждите». Легко сказать: «Ждите», когда видишь, как по улицам маршируют колонны добровольцев, среди которых немало пожилых людей, а ты, молодой, полный сил и энергии, вынужден сидеть в кабинете, составлять протоколы осмотров, вести допросы разного жулья.

Из МУРа в эти дни в армию призвали менее тридцати человек. В основном сотрудников, которые имели воинские специальности артиллеристов, саперов, кавалеристов, водителей. Счастливчикам откровенно завидовали и не боясь ругали «бюрократов», которые заставляют людей, получивших достаточную военную подготовку в учебном батальоне Осоавиахима, значкистов ГТО, томиться в тылу. Подобные сетования были более или менее обоснованны, так как работы муровцам в первые дни начала войны действительно поубавилось. Количество регистрируемых преступлений в Москве заметно сократилось.

Вскоре однако положение изменилось. Начались кражи, главным образом из квартир эвакуированных москвичей, выросло число грабежей, других правонарушений. И хотя объем оперативно-розыскной работы все увеличивался, число рапортов сотрудников о направлении в действующую армию не уменьшалось. Пришлось проводить воспитательную работу и разъяснять некоторым товарищам, что и в столице кто-то должен поддерживать общественный порядок и вести борьбу с преступностью.

После одного из оперативных совещаний начальник МУРа К. Рудин попросил задержаться секретаря партбюро МУРа Я. Петрова и секретаря комсомольской организации В. Колесова.

Когда они остались втроем, он спросил:

— Вчерашнюю сводку помните?

Секретарь партбюро МУРа Я. Петров и секретарь комсомольской организации В. Колесов переглянулись, не понимая, куда клонит начальник. Ведь сообщениям о зарегистрированных преступлениях в городе за минувшие сутки и было посвящено только что закончившееся совещание.

— Напомни, — попросил Рудин Петрова.

— Ну, грабеж в Сокольниках, три квартирные кражи, убийство военнослужащего.

— Без ну, товарищ Петров. Кражи-то из квартир москвичей, ушедших на фронт. Правильно, товарищ Колесов?

— Правильно.

— А вы считаете, что Москва уже очищена от разной нечисти и вам здесь делать нечего?

— Мы так не считали, товарищ майор, — с обидой проговорил Колесов. — Это вы зря.

— Значит, вы считаете, что все эти грабежи, кражи, убийства вас не касаются. Пусть другие ими занимаются, а вас — на фронт, там легче…

Такого поворота разговора ни Петров, ни Колесов не ожидали. Действительно, они подавали рапорта о добровольном уходе на фронт. И конечно же, не потому что там легче, а здесь труднее. Они, как и большинство муровцев, считали, что их долг сейчас быть в действующей армии.

Рудин закурил, несколько раз затянулся и совсем уже другим тоном проговорил:

— Понимаю вас, товарищи. Я тоже просился в армию, не пускают. Говорят: здесь твой фронт. Ясен смысл? Так-то! Здесь наш фронт, на Петровке.

Начальник МУРа достал из стола красную бумажную папку и продолжил:

— К чему все это говорю? А к тому, что мы сообща — руководство, партийное бюро, наш комсомол должны создать в коллективе такой настрой, чтобы каждый сотрудник глубоко осознал, что его сегодняшняя напряженная, с утроенной энергией работа по охране порядка в столице и есть реальная помощь фронту. И начинать надо с себя, товарищи партийный и комсомольский вожаки. Вот видите, сколько рапортов, и все с одной и той же просьбой: скорей пошлите на фронт. — Рудин раскрыл папку. — А раз человек написал, он ждет удовлетворения своей просьбы и, естественно, на сегодняшнюю службу некоторые начинают смотреть как на временное дело. Но сейчас даже малейшая расслабленность в работе только на руку преступникам. Вот я и прошу партийное бюро и комсомольскую организацию вплотную заняться вопросами укрепления дисциплины личного состава, помочь быстрее провести перестройку нашей работы, как того требует военное время. Давайте и подумаем вместе, что необходимо для этого сделать. Вы сами видите, что условия деятельности уголовного розыска коренным образом изменились.

Разговор затянулся. Но был он очень полезным. Разошлись, четко определив, что будет сделано в ближайшее же время для дальнейшего повышения уровня политико-воспитательной работы в коллективе и совершенствования оперативно-розыскной деятельности сотрудников. Партийная и комсомольская организации активно подключились к мероприятиям по перестройке работы всех служб МУРа в новых условиях. И результаты не замедлили сказаться. Укрепилась дисциплина, улучшилась организованность, выросла ответственность личного состава за состояние порядка в Москве. Все сотрудники с полным пониманием требований военного времени отнеслись к новым для них обязанностям, заметно увеличившейся нагрузке. А нового в их функциях появилось немало.

Мобилизация части личного состава столичной милиции на фронт, уход добровольцев в народное ополчение и истребительные батальоны привели к сокращению численности всех милицейских служб в городе. Часть их обязанностей, в частности таких, как патрулирование улиц и других общественных мест, охрана заводов и предприятий, муровцам пришлось взять на себя.

Теперь уже никто не жаловался, что какие-то бюрократы заставляют их бездельничать в тылу. Обстановка военного времени выдвигала перед работниками уголовного розыска ряд новых проблем, которые неотложно надо было решать.

Уже в июле 1941 года московская партийная организация провела большую работу по формированию и оснащению первых истребительных батальонов. Основу их составили хорошо подготовленные в военном отношении москвичи, но по тем или иным причинам не подлежавшие призыву в Красную Армию. На них возлагалось обеспечение безопасности города и пригородных районов в условиях напряженной военной обстановки.

Бойцы истребительных батальонов вели розыск и обезвреживали диверсантов, шпионов, фашистских парашютистов, тушили пожары. В черте города задерживали и проверяли подозрительных лиц, нарушителей режима военного времени. В поддержании правопорядка и борьбе с преступностью уголовный розыск непосредственно взаимодействовал с бойцами этих формирований, опирался на их помощь.

Ровно через месяц после начала Великой Отечественной войны, в ночь на 22 июля, тревожные гудки сирен и взволнованный голос диктора оповестили москвичей: «Граждане! Воздушная тревога!» Начался первый воздушный налет вражеской авиации на Москву. Получив сообщение о приближении вражеской авиации к столице, муровцы заранее, еще до объявления общегородской воздушной тревоги разъехались по закрепленным объектам. Налет фашистских стервятников не застал их врасплох.

За несколько дней до этого все сотрудники МУРа глубокой ночью были подняты по сигналу «Воздушная тревога». Никто из них тогда не знал, что тревога была учебной и действовали они как в реальной обстановке. Полученные навыки помогли быстро сориентироваться в условиях настоящего налета.

Из приказа народного комиссара обороны Союза ССР от 22 июля 1941 года:

«Благодаря бдительности службы воздушного наблюдения (ВНОС) вражеские самолеты были обнаружены, несмотря на темноту ночи, задолго до появления их над Москвой.

На подступах к Москве самолеты противника были встречены нашими ночными истребителями и организованным огнем зенитной артиллерии, хорошо работали прожектористы. В результате этого более 200 самолетов противника, шедших эшелонами на Москву, были расстроены, и лишь одиночки прорвались к столице. Возникшие в результате бомбежки отдельные пожары были быстро ликвидированы энергичными действиями пожарных команд. Милиция поддерживала хороший порядок в городе.

Нашими истребителями и зенитчиками сбито, по окончательным данным, 22 самолета противника».

23 июля гитлеровцы предприняли второй массированный воздушный налет на Москву, в ночь на 24-е — третий, потом еще и еще…

По сигналу воздушной тревоги работники МУРа разъезжались по заранее закрепленным объектам: кто на дежурство на станции метро, превращенные в бомбоубежище, кто в микрорайоны города помогать гражданам вовремя укрыться от налетов фашистской авиации, кто на места падения вражеских бомб, кто на дежурство в морги — сбор данных о погибших при бомбежке, установление личности пострадавших, их регистрация также были вменены в обязанность уголовного розыска.

Действовали, конечно, не в одиночку, а рука об руку с сотрудниками районных отделов и отделений милиции, бригадмильцами, бойцами самообороны и пожарной охраны.

За самоотверженность и хладнокровие, проявленные при спасении людей и материальных ценностей, ликвидацию последствий налетов вражеской авиации многие сотрудники МУРа получили первые боевые награды. В их числе медалями «За боевые заслуги» были награждены оперативные работники С. Бурцев и К. Медведев. Боевые награды они получили за мужество и находчивость, проявленные при тушении пожара, возникшего на Петровке, 38, от вражеской зажигательной бомбы. Зажигалка попала в одно из помещений МУРа. Пламя быстро охватило здание и вот-вот должно было перекинуться на гараж, где были бочки с бензином. И только самоотверженность и находчивость муровцев позволили быстро эвакуировать людей, преградить путь огню и тем самым предупредить более тяжкие последствия.

С началом интенсивных авиационных налетов гитлеровцев на Москву была ускорена эвакуация населения из столицы. Партийные и советские органы сделали все, чтобы обеспечить безопасность десяткам тысяч мирных жителей города. На органы милиции, в том числе и на сотрудников МУРа, возлагалась обязанность следить за порядком во время погрузки в эшелоны, обеспечивать организованность и поддерживать общественный порядок в микрорайонах, из которых эвакуировалось население. Нередко приходилось производить обходы домов, беседовать с людьми, убеждать отказывающихся эвакуироваться в необходимости выезда в тыловые районы страны.

Но подчас муровцы сталкивались с фактами иного порядка. В сентябре — октябре 1941 года в МУР нередко звонили граждане и сообщали, что задержан некий хозяйственник, директор магазина или базы, пытающийся бежать из Москвы на машине, полной казенных продуктов и вещей. Сотрудники уголовного розыска в каждом таком случае выезжали на место и внимательно разбирались с задержанным. Они имели приказ в трехдневный срок рассматривать и передавать в суд дела на шкурников и дезертиров.

Одновременно муровцы пресекали провокационную работу распространителей панических слухов.

Фашисты пытались огнем и разрушениями внести смятение в ряды москвичей, сломить их боевой дух. Но это только удесятеряло силы и мужество советских патриотов. Сплоченные своей партийной организацией, москвичи принимали все меры, чтобы превратить Москву и подступы к ней в неприступную крепость. С 1 октября началось всеобщее военное обучение населения Москвы. Возобновили военные тренировки и сотрудники МУРа. Они учились бросать гранаты, бутылки с горючей смесью, овладевали навыками уличных боев.

13 октября 1941 года состоялось собрание партийного актива столицы. С докладом выступил секретарь МК и МГК ВКП(б) А. С. Щербаков. Он подробно рассказал о тяжелой обстановке, которая сложилась на фронте под Москвой, и сформулировал задачи коммунистов и всех трудящихся столицы по отпору фашистским оккупантам. Перед лицом смертельной опасности партийный актив призвал каждого коммуниста, каждого москвича показать пример героизма, мужества и стойкости в защите Родины. В числе первоочередных задач по укреплению обороны столицы партактив потребовал, наряду с безусловным и широким проведением боевой работы всех предприятий и организаций, обеспечить поддержание строгого революционного порядка в городе.

В Москве вводится постоянное патрулирование военнослужащих и работников милиции. Подозрительные лица, как военные, так и гражданские, задерживались и проверялись. Подчас сотрудников МУРа, которые с первых недель нападения фашистов на нашу Родину перешли на казарменное положение и постоянно жили на Петровке, 38, по тревоге «выбрасывали» в пригородные районы для ликвидации просочившихся диверсантов.

В связи с приближением фронта по решению Государственного Комитета Обороны в Москве и прилегающих к ней районах с 19 октября 1941 года было введено осадное положение. В постановлении ГКО подчеркивалось, что осадное положение осуществлено в целях тылового обеспечения Москвы, а также пресечения подрывной деятельности шпионов, диверсантов и других агентов германского фашизма.

Партия и правительство мобилизовали все силы для разгрома фашистов под Москвой. Только в первые пять месяцев войны московская партийная организация послала на фронт 100 тысяч коммунистов и 260 тысяч комсомольцев. К осени 1941 года в столице были сформированы 16 дивизий народного ополчения, истребительный мотострелковый полк, 25 батальонов МПВО. В эти формирования московская милиция направила несколько тысяч работников уголовного розыска, наружной службы, ОБХСС, других подразделений.

В тяжелейшее время обороны Москвы горожане всем, чем могли, помогали героическим защитникам столицы. Выпускали оружие и боеприпасы, ремонтировали военную технику и шили обмундирование, строили оборонительные сооружения и собирали теплые вещи для воинов.

В эти дни в окопах Подмосковья молодые солдаты из рук в руки передавали адресованное им открытое письмо московских комсомольцев, под которым стояли подписи и молодых муровцев. Они писали своим сверстникам, защищавшим столицу:

«Дорогие наши товарищи!

Любимые наши братья!

Славные героические защитники Москвы!

Примите горячий привет от комсомольцев и молодежи столицы!

Вот уже около двух месяцев фашистские банды рвутся к сердцу нашей страны — любимой, родной Москве. Не считаясь ни с какими потерями, озверелый враг предпринял новое наступление. Опасность над Москвой не только не уменьшилась — она возросла.

И перед лицом этой возросшей опасности мы говорим вам, дорогие друзья, слова великого Кутузова:

— Ни шагу назад! Стоять насмерть!..

Все мы считаем себя бойцами. Все мы на фронте. Воскресниками, выполнением двойных и тройных норм, участием в охране города от вражеских лазутчиков — всем мы помогаем фронту. Мы с вами — в одних рядах…

Поганое фашистское зверье хотело сломать наше сопротивление — мы стали еще крепче, еще сплоченней.

Фашистские генералы замышляли разбить под Москвой наши армии — и под сокрушительными ударами красных бойцов оставили на полях Подмосковья десятки тысяч трупов своих солдат…»

К декабрю 1941 года грань между фронтом и тылом на подступах к Москве фактически стерлась. На всех дорогах, ведущих к столице, были прорыты десятки километров противотанковых рвов, установлены тысячи металлических «ежей», сооружены защитные полосы из надолбов. Эта предгородская оборонная зона переходила в мощные укрепления в самом городе. На улицах Москвы было построено 22 километра противотанковых рвов, 820 дотов и дзотов, 46 километров проволочных заграждений, на протяжении 30 километров установлены надолбы и около 24 тысяч металлических «ежей». Самое непосредственное участие в возведении оборонительных сооружений принимали и сотрудники МУРа. Вместе с другими работниками милиции они создавали оборонительный рубеж от Киевского вокзала до Ваганьковского кладбища.

В архивах военных лет сохранился такой документ:

«В Московский Комитет ВКП(б)

Московскому Комитету ВЛКСМ

Комсомольцы гарнизона милиции г. Москвы, поддерживая инициативу МК ВЛКСМ о постройке танковой колонны имени Московского комсомола, собрали средства на постройку танков в сумме 250 тысяч рублей. Сбор средств продолжается.

Политотдел и партийный комитет управления милиции г. Москвы ходатайствует перед вами о присвоении некоторым танкам имени «Комсомолец Московской милиции». Мы, со своей стороны, обязуемся укомплектовать экипажи этих танков лучшими комсомольцами-танкистами из числа работников Московской милиции…»

Танковая колонна, в сборе средств на строительство которой принимали активное участие и комсомольцы МУРа, вскоре была готова к отправке на фронт. Танкистами стали молодые муровцы: В. Сычев, В. Петров, Ф. Шмонов, А. Скворцов и их товарищи из других служб московской милиции.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.