Глава 22. Всемогущество РСХА – миф и действительность

Глава 22. Всемогущество РСХА – миф и действительность

Во многих, даже серьезных, изданиях, а также в средствах массовой информации и игровом кинематографе, РСХА, и особенно гестапо, изображается чудовищным всевидящим, всеслышащим, всеведающим монстром. Но насколько это широко распространенное убеждение соответствует действительности?

На самом деле это как раз тот случай, когда мнение превалирует над истиной.

Это произошло из-за смешения в сознании масс двух ипостасей PCXА. Оно действительно было всемогуще как карательный орган. Однако в качестве спецслужбы, профессиональной разведки и контрразведки на должной высоте оказывалось далеко не всегда.

В первые месяцы Великой Отечественной войны в одном из знаменитых «Окон ТАСС» был выставлен плакат с карикатурами на некоего юного нациста с насмешливыми стихами С. Маршака. Текст одного из куплетов гласил:

  Юный Фриц, любимец мамин, В класс явился на экзамен. Задают ему вопрос: «Для чего фашисту нос?»

Заорал на всю он школу: «Чтоб вынюхивать крамолу И строчить на всех донос, Вот зачем фашисту нос!»

Рада мама, счастлив папа: Фрица приняли в гестапо.

Поэт, надо признать, не обладая всей полнотой информации, попал, что называется, в самое «яблочко». Главная сила гестапо заключалась в созданной усилиями Гиммлера, Гейдриха, Кальтенбруннера, Мюллера обстановке всеобщей дрожи перед Принц-Альбрехтштрассе и основанном на этом цепенящем страхе всеобщем доносительстве. И что характерно, не только со стороны штатных доносчиков, тех же низовых партийных функционеров вроде блоклейтеров, но и, что во сто крат хуже, обывателей. Законопослушных, состоятельных, добропорядочных немцев. Благодаря им гестапо точно знало, что варится сегодня в кастрюле каждого обывателя Третьего рейха на обед.

Эта система всегерманского сыска прекрасно работала для изобличения недовольных режимом, нытиков, болтунов и тому подобных, в общем-то, вполне безобидных «оппозиционеров».

Без особого труда гестапо разгромило немногочисленные подпольные организации коммунистов, в том числе связанные с «Гретой» (советской внешней разведкой) и «Кларой» (советской военной разведкой). Поскольку все коммунисты (а также социалисты, монархисты, религиозники, масоны и прочие) были прекрасно известны гестапо еще до 1933 года, когда коммунистическая и иные политические партии, а также профсоюзы были легальными.

На этом основании Гейдрих и поспешил доложить Гитлеру в 1939 году, что советская агентура в Германии обезврежена.

В 1943 году гестапо раскрыло крохотную организацию «Weisse Rose» («Белая Роза») в Мюнхенском университете. Подпольщики печатали и распространяли антигитлеровские листовки. Увы, ее участники, честные и наивные молодые люди, были далеки даже от самых примитивных правил конспирации. Профессиональные гестаповские ищейки легко вышли на их след.

Были арестованы студенты – брат и сестра Ганс и София Шолль, Кристоф Пробст, Вилли Граф, Александр Шморелль и единственный действительно взрослый – профессор философии Курт Хубер. Следствие длилось всего несколько дней. По приговору «Народного трибунала» все они были обезглавлены. С такой же легкостью гестапо расправилось еще с несколькими антифашистскими подпольными группами, в сущности, большой угрозы для режима не представлявшими.

Как установили американцы, захватившие большую часть архивов нацистских спецслужб, за 12 лет существования Третьего рейха гестапо арестовало 800 тысяч немцев из 66 миллионов тогдашнего населения Германии.

К сожалению, остается фактом, что немецкие спецслужбы уничтожили все комсомольские и большинство партийных подпольных организаций, действовавших на временно оккупированной территории СССР, им также удалось захватить и нескольких профессиональных советских разведчиков, оставленных в тылу оккупантов или заброшенных туда уже в ходе войны.

Однако большой заслуги в этом нацистских спецслужб не прослеживается. Почти во всех случаях выходили на след подпольщиков, партизан, разведчиков предатели, сотрудники так называемой «вспомогательной охранной службы полиции порядка» – «Schutzmannschaft der Ordnungspolizei», а также старосты, бургомистры. Так погибла легендарная «Молодая гвардия» в Краснодоне. Молодежную диверсионно-разведывательную организацию в городе Людиново Калужской области «вычислил» местный уроженец Дмитрий Иванов, дослужившийся в полиции до звания компанифюрера (командира роты) и награжденный оккупантами двумя медалями. Возглавлял организацию, должно быть, самый молодой резидент НКВД, посмертно удостоенный звания Героя Советского Союза шестнадцатилетний Алексей Шумавцов[135].

Как правило, эти же полицаи проводили и допросы схваченных разведчиков и подпольщиков с применением чудовищных пыток, они же убивали их.

Непредвзятый анализ показывает, что собственных успехов нацистские спецслужбы добивались в тех странах, где имелась значительная «пятая колонна» (как в Австрии и Чехословакии) или достаточно многочисленная и влиятельная прослойка нацистов по убеждениям в немецкой диаспоре (как в Аргентине).

Если не считать информации, полученной от инициативщика «Цицерона», то выясняется, что внешняя разведка СД не заполучила ни одного серьезного политического секрета ни одной из стран – участниц антигитлеровской коалиции.

Первым шефом внешней разведки НСДАП неожиданно даже для себя самого стал 28 июля 1934 года тридцатилетний адвокат Хайнц Мария Карл Иост. Основной чертой этого человека была полная во всем посредственность. Он был среднего роста, с незапоминающейся внешностью, характером обладал покладистым, легко поддавался влиянию, начальству никогда не перечил, никакими достоинствами и амбициями не обладал. К тому же Иост никогда не выезжал за пределы Германии.

В НСДАП Иост вступил еще в феврале 1928 года, и наличие партийного стажа стало серьезным фактором в успешной карьере после прихода нацистов к власти. До этого он занимался в партии пропагандистской работой, писал листовки, несколько раз как адвокат выступал в суде, защищая своих единомышленников, в чем-то нарушивших закон.

Когда Гейдрих добился того, что его СД стала единственным разведывательным органом партии, он стал подыскивать новых людей для работы в этой «элитной» спецслужбе. Один из друзей Иоста и рекомендовал его Гейдриху. Иост понравился шефу СД именно своей скромностью. В тот период Геидриху нужны были только добросовестные исполнители, а не яркие личности вроде Шелленберга. Он и поручил Иосту тот участок работы, который позднее превратился в СД-аусланд. На самом деле Иост тогда занимался не внешней разведкой как таковой, а всего лишь установлением связей с единомышленниками-нацистами в сопредельных странах. Одновременно Гейдрих пристроил штурмбаннфюрера СС Иоста и на государственную службу – заместителем шефа отдела контрразведки в гестапо.

Особых возможностей проявить себя у Иоста не было, поскольку Гейдрих фактически превратил его в своего высокопоставленного, но всего лишь порученца. Так, он послал Иоста руководителем делегации в Испанию, которая заключила соглашение о сотрудничестве с франкистской полицией. Принципиальные условия соглашения были уже обговорены.

Затем Йост возглавил объединенное подразделение СД-гестапо при захвате Чехословакии. Задание было ответственным, но по сути не слишком сложным.

На протяжении пяти лет Иост фактически занимался внутренними проблемами, организация шпионажа за рубежом велась от случая к случаю, посты СД вблизи германских границ ограничивали свою деятельность вербовкой мелких агентов в сопредельных странах.

В захваченной осенью 1939 года Польше Гейдрих поручил И осту новую должность – «гражданского» администратора оккупированной территории при штабе армии. Смысл администрирования укладывался в одно слово – репрессии.

Именно в этот период, возможно, из-за непредвиденного яростного сопротивления поляков захватчикам Гейдрих осознал важность разведывательной работы. В результате Иост лишился своего поста в гестапо, зато получил взамен ответственный пост руководителя Амт-VI, В которое было преобразовано заброшенное было СД-аусланд, в составе только что учрежденного РСХА.

Через год выяснилось, что в сфере внешней разведки бригадефюрер СС и генерал-майор полиции оставался сущим дилетантом. Когда обнаружились к тому же серьезные упущения в расходовании валюты, Гейдрих поспешил заменить Йоста на посту шефа Амт-VI своим новым протеже – тогда еще всего лишь оберштурмбаннфюрером СС Шелленбергом.

Но время для организации серьезной разведывательной сети в Англии, Советском Союзе, а затем и США было упущено: уже шла Вторая мировая война.

Лишенная доносительской базы, плохо справлялась с раскрытием настоящих, профессионально законспирированных разведгрупп или серьезных антигитлеровских организаций и полиция безопасности – зипо.

Свои подлинные, воистину безграничные возможности и полномочия гестапо проявило… после 20 июня 1944 года. Когда арестовало, опираясь на доносы, используя пытки, шантаж, оговоры и самооговоры несколько тысяч участников заговора против Гитлера. (Большинство из них о существовании полковника фон Штауффенберга и не подозревало.) Почти все они были казнены.

Спрашивается: если заговорщиков было столь неисчислимое множество – от генерал-фельдмаршала Эрвина фон Вицлебена до… шефа крипо группенфюрера СС и генерал-лейтенанта полиции Артура Небе, – то почему гестапо, грубо говоря, проворонило заговор и само покушение?

И ведь ни всемогущий Гиммлер, ни Кальтенбруннер, ни Мюллер не подали в отставку, что на их месте сделал бы руководитель спецслужбы любой страны, обладающий хоть каплей самоуважения и профессионального достоинства.

Об одном, в сущности, весьма сомнительном успехе боевиков РСХА долгое время шумели все германские газеты. В июле 1943 года штурмбаннфюрер СС Отто Скорцени получил секретный приказ освободить свергнутого итальянского диктатора Бенито Муссолини, содержащегося в горнолыжной гостинице в Апеннинах. 13 октября отряд эсэсовцев под командованием Скорцени высадился с десантных планеров на площадку рядом с гостиницей, не встретив ни малейшего сопротивления со стороны охраны. Затем Скорцени на крохотном биплане «Фюзелер-Шторх» вывез злосчастного дуче. Почти двухметровый «человек со шрамом» сразу стал героем нацистской пропаганды. Гитлер лично вручил Скорцени Рыцарский «Железный крест».

(Между тем, возможно, вызволение Муссолини оказало ему медвежью услугу. Предстань дуче перед «нормальным» итальянским судом, кто знает, мог бы отделаться многолетним тюремным заключением. А так он был захвачен итальянскими партизанами и без следствия и суда расстрелян 28 апреля 1945 года.)

Видным гестаповцем был штандартенфюрер СС и полковник полиции Йозеф Мейзингер, старый нацист, участник «Пивного путча». В 1939–1940 годах он служил в управлении СД и зипо в Польше. В октябре 1940 года он был направлен так называемым «полицейским атташе», а фактически уполномоченным РСХА в посольство Германии в Токио. Здесь с ним нашел общий язык личный друг посла, генерал-майора Ойгена Отта… Рихард Зорге. Матерая гестаповская ищейка так и не разглядела в неофициальном помощнике посла, имеющем доступ к секретным документам, одного из самых крупных и знаменитых советских разведчиков. И раскрыт Зорге был не представителем немецкой спецслужбы, а японской полицией[136].

Почти полтора года в глубоком немецком тылу, административном центре рейхскомиссариата «Украина» городе Ровно под видом обер-лейтенанта, а затем гауптмана Пауля Вильгельма Зиберта работал легендарный советский разведчик Николай Кузнецов. Он передал в Москву огромное количество ценной военной, экономической и политической информации, совершил ряд актов возмездия над видными представителями оккупационных властей. В силу своего «столичного» ранга маленький город Ровно был нашпигован различными органами немецких спецслужб, а также насквозь просматривался многочисленной местной полицией. Документы «Зиберта» за это время проверялись 72 (!) раза, в том числе адъютантом рейхскомиссара Украины Эриха Коха гауптштурмфюрером СС фон Бабахом, специальным представителем Амт-VI штурмбаннфюрером СС Паулем фон Ортелем, офицерами ортскомендатуры и т. п. И ни разу ни документы обер-лейтенанта, ни он сам не вызвали ни малейшего подозрения.

Действительно серьезным успехом нацистских спецслужб (объединенными усилиями РСХА, абвера и функабвера) стала ликвидация так называемой «Красной капеллы» («Rote Kapelle»). Но при этом необходимо сделать важную оговорку: это произошло, к сожалению, из-за серьезных просчетов обоих советских Центров: и внешней, и военной разведок.

На самом деле такой организации – «Красная капелла» – никогда не существовало. А было несколько разведывательных сетей и групп, созданных в начале 30-х годов внешней разведкой НКВД СССР и разведупром Красной Армии.

Берлинскую группу внешней разведки возглавляли оберрегирунгсрат[137] Арвид Харнак (с 1935 года!), писатель и драматург Адам Кукхоф, позднее к ним присоединился обер-лейтенант Генерального штаба люфтваффе Харро Шульце-Бойзен (внучатый племянник основателя германской военно-морской доктрины гросс-адмирала Альфреда фон Тирпица). В группе насчитывалось свыше шестидесяти человек, многие из которых в силу своего служебного и общественного положения имели возможность получать информацию исключительной ценности. Никто из них за свою опасную деятельность не получал ни пфеннига. Они руководствовались только своими антинацистскими убеждениями и видели в Советском Союзе единственную реальную силу, которая могла сокрушить гитлеровский режим.

За СЕМЬ ЛЕТ существования группы гестапо так и не сумело установить ее наличие, тем более внедрить в нее своего агента.

Жена и единомышленница Арвида Харнака по происхождению была американкой. В Берлине Милдред познакомилась с дочерью посла США Вильяма Додда известной журналисткой Мартой Додд и стала ее близкой подругой. Марта Додд председательствовала в Американском женском клубе на Бельвьюштрассе. Благодаря этому знакомству супруги Харнаки стали частыми гостями на приемах в посольстве США, что давало им возможность собирать ценную политическую информацию.

Как журналистка, Марта Додд была серьезным профессионалом, как привлекательная женщина – довольно легкомысленной особой. В числе героев ее многочисленных романов были первый шеф гестапо Рудольф Дильс, внук кайзера Вильгельма II Людвиг-Фердинанд, генерал авиации Эрнст Удет.

Последним ее возлюбленным стал советский дипломат, а на самом деле сотрудник внешней разведки Борис Виноградов. Их связывало настоящее чувство, и дело чуть было не дошло до женитьбы, фактически Виноградов и сделал свою несостоявшуюся невесту агентом советской разведки «Лизой». Узнав о романе, руководство немедленно отозвало Виноградова из Берлина. (Впоследствии он был репрессирован.) В дальнейшем с «Лизой» работал советский разведчик под прикрытием корреспондента «Известий» Дмитрий Бухарцев.

Гестапо установило связь Марты Додд с Виноградовым, но приняло ее за… очередной роман влюбчивой и взбалмошной американки. Ее разведывательную работу на советскую разведку оно проглядело…

Большой группой разведчиков руководил резидент военной разведки Леопольд Треппер, («Большой шеф», «Отто», «Жильбер»), обосновавшийся в Брюсселе. Ему помогал Анатолий Гуревич («Маленький шеф», «Кент»).

Когда 17 мая 1940 года немцы вступили в Брюссель, Треппер, который по паспорту числился канадцем (а Канада находилась в состоянии войны с Германией), вынужден был перебраться во Францию, где сменил документы, на это в его распоряжении был месяц. (Немцы вошли в Париж 14 июня.) Руководство брюссельской группой он возложил на Гуревича, жившего по паспорту нейтрального Уругвая.

Кент, как серьезный предприниматель, активно сотрудничавший с оккупационными властями, жил в особняке в престижном районе Брюсселя. Его группа, вернее, ее часть, в том числе радист и шифровальщица, снимали дом в тогдашнем предместье столицы по улице Аттребатов, 101. Это уже являлось нарушением жестких законов конспирации: радист и шифровальщик не должны селиться в том же месте, откуда выходят в эфир, передатчик и кодовые книги не должны храниться в одном помещении. Радиопеленгация у немцев уже в те годы была поставлена хорошо. Пеленгаторы имелись даже на переданных в распоряжение функабвера самолетах.

Как уже было отмечено ранее, Гейдрих убедил Гитлера, что с советской агентурой в рейхе покончено еще в 1939 году. Тем большим и неприятнейшим открытием стало 23 июня 1941 года, когда приемные станции слежения функабвера зафиксировали выход в эфир сразу нескольких, ранее неизвестных «пианистов»! Достаточно быстро специалисты функабвера и других органов радиоразведки установили, что таинственные «пианисты» работают именно на советскую разведку.

Поиск советских «пианистов», образовавших настоящий «оркестр», взяли под личный контроль руководители всех нацистских спецслужб. Со стороны гестапо Мюллер поручил каждодневное наблюдение за ходом расследования своему давнему сослуживцу и фактическому заместителю, группенлейтеру, оберштурмбаннфюреру СС, оберрегирунгсрату Фридриху (Фрицу) Панцингеру.

Была образована особая комплексная комиссия (зондеркомиссия) под кодовым наименованием «Красная капелла». Так уж сложилось, что рабочий термин, придуманный в гестапо, стал собственным именем для всей советской разведывательной сети, действовавшей в Германии и оккупированных ею странах Европы.

Зондеркомиссию «Красная капелла» возглавил руководитель реферата IVA4 гауптштурмфюрер СС, криминалрат Хорст Копков. К концу года в ее составе числилось до семидесяти сотрудников.

Для работы в Бельгии и Франции в системе зондеркомиссии была образована отдельная, также комплексная зондеркоманда «Красная капелла». Ее возглавил гауптштурмфюрер СС и криминалрат Карл Гиринг. В 1943 году Гиринга, умершего от рака горла, сменил гауптштурмфюрер СС и криминалрат Хейнц Панвиц, тот самый, что отличился в Праге при поиске боевиков, уничтоживших Гейдриха[138].

…Довольно быстро специалисты функабвера установили, что одна из раций работает в… самом Берлине. Правда, спустя несколько месяцев ее работа внезапно прервалась. Зато в усиленном режиме заработала другая, которую сумели определить как находящуюся где-то на севере Франции или в Бельгии.

Дело заключалось в следующем. Рации, которые советские разведчики оставили в распоряжении группы Харнака и Шульце-Бойзена, вышли из строя. Малоопытный радист не сумел их исправить. Между тем, у группы скопилось большое количество весьма ценной военной информации.

Тогда руководство внешней разведки НКВД СССР обратилось за помощью к «соседям» – своим коллегам в Красной Армии. Группы Треппера и Гуревича были обеспечены более мощными радиопередатчиками, обладали высококвалифицированными радистами.

«Малому шефу» Гуревичу, обладавшему благодаря своим связям с хозяйственными службами вермахта, правом свободно разъезжать по всей оккупированной Европе, было дано задание Москвы: съездить в Берлин, восстановить связь с тамошней агентурой внешней разведки, забрать скопившуюся там информацию и передать ее в Центр с брюссельского радиопередатчика. Увы, при этом в Центре совершили недопустимую ошибку, а именно: вопреки известной поговорке «все яйца уложили в одну корзинку». То есть в одной шифрограмме Кенту указали адреса всех трех руководителей берлинской группы: Харнака, Кукхофа и Шульце-Бойзена. (Плюс к этому ему дали адрес опытнейшего радиоспециалиста по собственному ведомству.)

Кент съездил в Берлин, забрал действительно ценную информацию и благополучно вернулся в Брюссель.

Объем и берлинской, и собранной брюссельцами информации был столь велик, что радист на улице Аттребатов работал по пять-шесть часов подряд, что также совершенно недопустимо.

В конце концов немцы запеленговали передатчик и совершенно точно вычислили его местонахождение.

В ночь с 12 на 13 декабря 1941 года группа солдат и полицейских под командованием капитана Гарри Пиппе из абвера совершила налет на дом 101 по улице Аттребатов и захватила на месте двух радистов и шифровалыцицу.

Капитан Пиппе в абвер попал недавно и случайно – до этого он командовал танковым подразделением. Не обладая должным опытом, он слишком рано снял засаду. Воспользовавшись этим, кто-то из уцелевших членов организации сумел вынести из дома четыре книги, с помощью которых, видимо, производилось шифрование донесений. Названия трех из них немцы выяснили у женщины, на чье имя был снят дом. Названия четвертой она не запомнила. Сумела назвать лишь имя главного героя: «Проктор». Три названные книги немцы достали легко, но они не пригодились, возможно, находились в доме случайно либо были резервными. Во всяком случае, дешифровщикам они не пригодились. Четвертую книгу спецслужбы искали несколько месяцев. Выяснилось, что это был давно забытый роман Ги де Терамона «Чудо профессора Вольмара», изданный в… 1911 году в виде приложения к журналу «Мир в иллюстрациях».

К этому времени в распоряжении немцев набралось уже несколько сот нерасшифрованных советских радиограмм. В начале июня 1942 года лучший взломщик кодов и шифров в Германии обер-лейтенант доктор Фаук и его помощники стали читать и донесения разведчиков в Центр, и ответные послания из Москвы. 12 июня было расшифровано роковое указание Разведупра, в котором сообщались берлинские адреса…

Остальное было, как принято говорить, делом техники. Интенсивное наружное наблюдение, прослушивание телефонов, выявление круга связей и тому подобное. Потом пошли аресты…

Были арестованы Харро Шульце-Бойзен, Арвид Харнак, Адам Кукхоф, их жены, десятки товарищей. За время следствия по делу «Красной капеллы» трое арестованных покончили жизнь самоубийством. Сорок девять человек – казнены, повешены и обезглавлены на гильотине, один расстрелян. Сорок человек осуждены к различным срокам тюремного заключения, несколько сосланы в штрафные роты на Восточный фронт.

Харро Шульце-Бойзен написал перед казнью прощальное стихотворение и спрятал его в щель тюремной камеры на Принц-Альбрехтштрассе. Об этом он сказал сокамернику, тоже смертнику. Тот, в свою очередь, сообщил перед своей казнью новому соседу. Этот человек остался жив, после войны пришел к руинам здания и отыскал предсмертное послание Харро Шульце-Бойзена людям:

  Сирены вой в тумане И стук дождя в стекло, Все призрачно в Германии, А время – истекло…

Основную, черновую, работу по «Красной капелле», таким образом, выполнил функабвер и его специалисты по «взламыванию» кодов и шифров. На долю РСХА оставалось лишь привьиное, накатанное занятие: аресты, пытки, допросы…

Совместными усилиями спецслужб СССР и Великобритании были ликвидированы германские шпионские сети в Иране и Афганистане. Таким образом, немцы утратили возможность срывать поставки в СССР союзниками военной техники и снаряжения через Персидский залив, лишились вполне реальной возможности совершить покушение на лидеров антигитлеровской коалиции в Тегеране в 1943 году.

Немецкое командование совместно со спецслужбами разработало совершенно фантастический план, получивший кодовое наименование «Баядера». Немецкие агенты должны были поднять восстание пуштунских племен на границах Афганистана и Индии, после чего предполагалось высадить десант в составе отборных эсэсовских частей и бригады, сформированной из пленных индийцев. Затем эти части должны были соединиться с японскими войсками, к тому времени уже оккупировавшими Бирму. Таким образом, Великобритания фактически теряла самый драгоценный бриллиант в своей имперской короне – Индию!

План «Баядера» так и остался на бумаге. Советские и английские разведчики в этом регионе лишили эту авантюру даже призрачных шансов на успех.

Еще один, и сокрушительный, провал немецких спецслужб – дело «Люци»…

Еще до войны в Швейцарии обосновался советский разведчик, венгр по национальности Шандор Радо («Дора»). Швейцария издавна славилась и славится своим традиционным нейтралитетом, надежностью банков, производством часов, сыра и шоколада, а также репутацией центра… международного шпионажа.

Самым ценным информатором Радо стал таинственный инициативщик «Люци»…

За этим псевдонимом скрывался немецкий антифашист Рудольф Ресслер. Участник Первой мировой войны, Ресслер, в отличие от многих разочарованных и озлобленных ветеранов, никогда не разделял нацистских взглядов, более того, активно выступал против нацизма в берлинских газетах.

Затем Ресслер вместе с женой перебрался в Швейцарию, в Люцерн, где открыл крохотное издательство.

Обладая острым аналитическим умом, он, к примеру, предсказал захват Германией Рейнской демилитаризованной зоны за месяц до того, как это произошло.

Будучи активным борцом с германским нацизмом, Ресслер стал уникальным разведчиком-одиночкой, работавшим не на какую-то конкретную страну, а на любую, которая, по его представлениям, всегда трезвым и обоснованным, могла стать жертвой агрессии или находилась в состоянии войны с Третьим рейхом. Второго такого примера история мировой разведки не знает.

Руководствуясь этими принципами, Ресслер связался с резидентом Разведупра Шандором Радо и стал снабжать его огромным количеством информации о планах вермахта, причем информация всегда оказывалась абсолютно достоверной, зачастую имеющей стратегическое значение.

«Люци» поставил перед Радо, следовательно, перед руководством советской военной разведки, единственное условие: не пытаться узнать, откуда и от кого он получает свою информацию. Судя по всему, информаторами Ресслера были его старые армейские друзья, такие же антинацисты, как он, которые скорее всего (иначе и быть не могло) служили на высоких должностях в Генеральном штабе вермахта, а то и в ставке Гитлера. Случалось, что какой-то приказ ОКВ поступал в Москву даже раньше, чем к командующему какой-либо армией на Восточном фронте.

Ни РСХА, ни абвер не смогли перекрыть каналы утечки информации ни тем более, добраться до ее источников. Хотя сам факт такой утечки установили. Все, чего сумел добиться Шелленберг, это ареста в мае 1944 года Ресслера и людей «Доры». Впрочем, через полгода всех их освободили, поскольку они своей деятельностью не наносили никакого ущерба Швейцарской Конфедерации. Существует довольно обоснованная версия, что этим арестом швейцарская контрразведка просто спасала Ресслера и других разведчиков от возможного покушения на их жизнь убийцами, подосланными РСХА.

Рудольф Ресслер скончался в 1958 году и унес с собой в могилу тайну своих информаторов. До сих пор с достоверностью их имена не установлены, хотя догадок было высказано в разных странах, в том числе в Германии, немало…

Во многих западных книгах о противоборстве спецслужб воюющих сторон описывается как значительное достижение германской разведки деятельность агента «Макса», якобы офицера в штабе генерала, а затем маршала Константина Рокоссовского.

Советская разведка знала о «Максе» все с самого начала, более того, она его и придумала! В Москве, на Лубянке, «Макс» именовался специальным агентом «Гейне». Автором операции был выдающийся советский разведчик, начальник 4-го (диверсионно-разведывательного) управления НКВД-НКГБ СССР, комиссар госбезопасности третьего ранга (впоследствии генерал-лейтенант) Павел Судоплатов.

Эта крупномасштабная операция длилась более трех лет, до самого конца войны и на разных этапах меняла кодовые наименования: «Монастырь», «Курьеры», наконец «Березино». Смысл операции – доведение до немцев целенаправленной информации о якобы существующей в столице с довоенных времен антисоветской подпольной организации церковно-монархическои окраски «Престол».

Как это часто бывает в разведке (так было и с легендарным «Трестом»), в основе замысла лежал подлинный мелкий факт.

…Контрразведка установила: некий Борис Садовский, человек пожилой, выходец из знатного дворянского рода, мечтает создать подпольную антисоветскую организацию. Садовского не трогали: он был инвалидом и дальше крыльца своего дома, находившегося на территории Новодевичьего монастыря, не выходил. (Отсюда и наименование операции на ее первом этапе – «Монастырь».)

Вскоре после начала Великой Отечественной войны Садовский написал стихотворение, в котором обращался к гитлеровцам как к «братьям-освободителям» с призывом восстановить на территория СССР «самодержавие русского царя». Более того, Садовский, в сущности, беспомощный, выживший из ума старик, пытался даже, разумеется, совершенно безуспешно, послать за линию фронта своего единомышленника для установления с немцами связи. Человека, способного на такой поступок, в окружении Садовского, конечно, не было. И на Лубянке решили ему в этом помочь. К Садовскому был подведен опытный секретный агент НКВД Александр Демьянов, псевдоним – «Гейне». Демьянов был выходцем из дворянского казачьего рода, отец имел чин есаула (соответствовал званию майора в Красной Армии), мать – настоящая княжна.

В феврале 1942 года «Гейне» в районе Гжатска был переброшен за линию фронта. В соответствии с легендой он рассказал немцам, что является представителем антисоветской церковно-монархической организации «Престол». Абверовцы подвергли Демьянова интенсивным допросам, расставляя в их ходе хитроумные ловушки, пытались запугать, имитируя расстрел.

Демьянов все выдержал и сумел войти в доверие к немцам.

В абвере Демьянова обучили радио– и шифровальному делу, присвоили оперативный псевдоним «Макс» и выбросили с парашютом в районе города Рыбинска на Волге с заданием вести активную разведку в Москве, собирать, в первую очередь, сведения о передвижении войск, работе военных предприятий.

По прибытии в столицу «Гейне» сделал обстоятельный доклад на Лубянке, а как «Макс» рассказал об успешном установлении контакта с немцами своему «руководителю» по подполью Садовскому. Это было необходимо – немцы вполне могли для проверки и контроля прислать к старику курьера, не поставив об этом в известность «Макса».

Демьянова устроили на службу в качестве офицера связи в Генеральный штаб РККА. От имени «Макса» к немцам потекла дезинформация серьезного значения. В августе 1942 года «Макс» передал, что его самодельный радиопередатчик приходит в негодность, требуется замена на хороший, заводского изготовления. Спустя некоторое время на подставную квартиру «Макса» в Москве явились два немецких агента «Шалов» и «Станков». Они доставили рацию и 10 тысяч рублей.

Немецким агентам дали погулять по столице десять дней – чтобы проверить, нет ли у них явок кроме «Макса». По истечении этого срока их арестовали. «Макс» сообщал в разведцентр абвера, что агенты прибыли благополучно, но рации при приземлении повредили.

В октябре в Москве появились два новых курьера – «Зюбин» и «Алаев». Они доставили новую рацию и 20 тысяч рублей. Их также арестовали. «Зюбина» удалось привлечь к радиоигре.

Теперь «информация» потекла к немцам по двум каналам: одна от имени «Макса» и «Престола», другая от самостоятельной группы, которую якобы создали в Москве «Зюбин» и «Алаев».

С этой поры радиоигра вступила в новую стадию, озаглавленную «Операция «Курьеры». В ее ходе были приняты на подставные квартиры и обезврежены 23 немецких агента-курьера, при которых имелось несколько радиостанций, свыше двух миллионов рублей, комплекты документов и оружие.

Немцы были весьма обрадованы, когда «Макс» сообщил, что «Престолу» удалось привлечь к сотрудничеству ответственного работника Наркомата путей сообщения.

Это позволило передавать важную «информацию» о передвижении частей и военной техники Красной Армии на всей территории Советского Союза.

Одна из дезинформации «Макса», составленная при участии крупных военачальников, позволила серьезно ввести командование вермахта в заблуждение, что сказалось на успехе великой Сталинградской битвы.

В конце 1942 года в жизни Александра Петровича Демьянова произошли почти одновременно два важных события: как «Гейне» он был награжден советским орденом Красной Звезды, как «Макс» – немецким крестом «За военные заслуги» с мечами.

Последней операцией с участием «Гейне» стала оперативная игра под кодовым наименованием «Березино». На проведение операции было получено согласие Верховного Главнокомандующего И.В. Сталина.

На этот раз «Макс» был откомандирован в освобожденный недавно Минск. Отсюда он передал уже в Мил-Амт РСХА сообщение, что в лесах Белоруссии бродят значительные группы немецких солдат и офицеров, пытающихся пробиться через линию фронта к своим.

Германское командование решило оказать им действенную помощь. Одновременно поручило этим группам осуществлять диверсии.

Затем в район Березино была переброшена небольшая оперативная группа из 20 контрразведчиков – они составили ядро легендированной немецкой воинской части, оказавшейся в окружении, командовал которой доставленный из офицерского лагеря военнопленных подполковник Герхард Шерхорн (в оперативной переписке «Шубин»). По интриге, «Макс» якобы установил с этой группой связь. К немцам пошло сообщение, что окруженцы испытывают большие трудности с продовольствием и боеприпасами. Для убедительности «Макс» передал подлинные биографические данные Шерхорна, на что подполковник дал согласие.

Немцы поверили…

В районе озера Песчаное Минской области была подготовлена площадка для приема грузов, неподалеку разбили лагерь скрывающейся воинской части.

В ночь с 15 на 16 сентября 1944 года на площадку приземлились три первых связника от германского командования. В «штабе» старший из них, ничего не заподозрив, сообщил, что о группировке Шерхорна (по легенде она насчитывала около полутора тысяч немецких военнослужащих и двухсот русских и белорусских полицейских) доложено лично Гитлеру и Герингу, которые приказали сделать все для спасения окруженцев.

Вскоре сюда же были заброшены еще два офицера (один из них врач). Они, в частности, доставили личное письмо Шерхорну от командующего группой армий «Центр» генерал-полковника Георга Ганса Рейнгардта. В нем сообщалось, что для обеспечения окруженцев всем необходимым рейхсмаршал Геринг выделил четыре транспортных самолета.

В последующем на базу «группы Шерхорна» прибыли еще 16 офицеров, доставлено 8 радиостанций, а также оружие, боеприпасы, продовольствие, медикаменты.

Последняя шифровка от немецкого командования поступила на имя Шерхорна… 5 мая 1945 года! Полковника уведомили о самоубийстве рейхсканцлера и фюрера Адольфа Гитлера.

…Конец нацистских спецслужб, видимо, можно датировать 23 мая 1945 года.

В 9 часов утра 21 мая 1945 года два бывших советских военнопленных Иван Сидоров и Василий Губарев, освобожденные англичанами, заступили в совместный патруль с шестью британскими военнослужащими. Около полудня они задержали группу из пяти немцев, показавшихся им подозрительными из-за странной одежды – на двоих были офицерские плащи, в то время, как следовало из предъявленных документов, они были солдатами фольксштурмистами.

По настоянию именно Сидорова и Губарева их доставили на гауптвахту сборного контрольного лагеря № 031 под Люнебургом.

Существуют несколько версий того, как развивались события дальше. Но в главном они сходятся. По прибытии в лагерь трое из задержанных[139] потребовали, чтобы их провели к старшему по званию офицеру. Таковым являлся капитан британской армии Том Сильвестр. Впоследствии капитан вспоминал: «Двое были высокорослыми, а третий – маленький, невзрачный и убого одетый мужчина».

Сильвестр приказал двоих отправить пока в отдельные камеры, а сам решил заняться третьим, который на первом допросе предъявил солдатскую книжку на имя унтер-офицера полевой жандармерии Генриха Хитцингера[140]. Во время разговора тот неожиданно снял черную пиратскую повязку с левого глаза и представился:

– Я рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер[141].

Сильвестр поверил не сразу. В самом деле: без знаменитого пенсне (на задержанном были обыкновенные очки), характерных усиков, в убогой одежде вместо зловеще-элегантной униформы, этот невзрачный человечек никак не походил на одного из самых могущественных деятелей Третьего рейха.

Во всяком случае, Сильвестр сообщил о задержании возможно Гиммлера начальнику разведки при штабе фельдмаршала Монтгомери полковнику Майклу Мэрфи. Полковник забрал Гиммлера в расположение своего отдела.

Двумя днями ранее покончил жизнь самоубийством, раздавив зубами ампулу с ядом, обергруппенфюрер СС, генерал войск СС и генерал полиции Ганс Адольф Прютцман. Подозревая, что такое может произойти и с Гиммлером, Мэрфи приказал капитану медицинской службы Уэллсу проверить, не прячет ли задержанный что-нибудь во рту. Капитан приказал Гиммлеру раскрыть рот и увидел между щекой и зубами крохотный стеклянный шарик синего цвета. Раньше, чем врач протянул к нему руку, Гиммлер успел раздавить ампулу зубами. По комнате распространился характерный запах миндаля…

Через мгновение бывший рейхсфюрер СС был мертв.

Цианистый калий шансов на спасение не оставляет.

Тело Гиммлера было сожжено. Прах развеян в лесу.

Неизвестно, получили ли какое-либо поощрение шестеро британских солдат, доставивших задержанных немцев на гауптвахту.

Советским же солдатам Сидорову и Губареву начальник сборного пункта объявил благодарность и наградил каждого… продовольственным пакетом Красного Креста.

За проявленную бдительность.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.