Сапеге в Дмитров отправлена помощь, царица уезжает в Калугу

Сапеге в Дмитров отправлена помощь, царица уезжает в Калугу

Когда пришло время собираться, охотников нашлось едва ли человек с двадцать, еще и не каждый брал с собой челядинца. Увидев, что нас мало, другие стали нас поносить и издеваться, говоря: «Вам с таким желанием придется с нами в обозе остаться». Товарищи же были достойными и шли по доброй воле, они сказали мне: «Будь, что будет! Пойдем, даже если умереть придется!» Я с ними согласился. Были среди них (кого помню) Порваницкий, Шкот из Белзской земли, Марек Модреньский, Крензеляваский, Телефус, два Щавинских и Миховский. В сумерках мы вышли из обоза. Лежал глубокий снег, поэтому идти мы могли только друг за другом, разместив пули и порох посередине.

Отойдя от обоза на три мили, мы увидели через дорогу след — это в тот же день подъезжали к нашему обозу за языком триста [тридцать — ?] конных французов из-под Дмитрова. Вспомнив об этом, мы не встревожились, нас больше волновало другое: лошади, которые везли порох и пули, ослабели, и донцы, спешившись, припрягли к саням своих лошадей. Из-за этого мы задержались, и ночи нам не хватило. Рассвет застал нас в двух милях от Дмитрова. Там набрели мы на другой след, — это только что перед нами за пригорок перевалило на лыжах несколько сотен пехотинцев. Они вышли на рассвете из своего обоза осмотреть дороги, — не проходили ли в крепость люди. Там разминулись мы с конницей, здесь — с пехотой; было о чем подумать.

А тем временем послал Господь Бог такой густой туман, что мы друг друга едва могли разглядеть. Так, в тумане, мы вошли в крепость, доставили порох и пули и заверили наших в помощи. А в неприятельском обозе наше прибытие с несколькими десятками человек произвело такой переполох, что все решили, будто в крепость вошло с тысячу людей. Когда мы подъезжали к их обозу, москвитяне не выходили, отвечая: «Мы знаем, что вы из больших таборов пришли».

На следующий день от Осипова [125] к нам на выручку пришел Руцкий с несколькими сотнями, затем подошли и те люди, что ходили за Волгу. Оставив пана Сапегу в лучшем положении, я решил вернуться в наш обоз под столицу.

Царица, надумав перебраться в Калугу, уговорила четверых из двадцати моих товарищей ее сопровождать. Пан Сапега хотел этому воспрепятствовать, но она сказала: «Никогда тому не бывать, чтобы он для своей выгоды мной торговал, у меня есть три с половиной сотни донских казаков, и если понадобится, дам битву». И Сапега ей больше не препятствовал. Царица поехала с теми, кого уговорила из моей компании. В мужском уборе, взяв сани и коня, она добиралась когда на санях, когда верхом.