30. ПРИОБРЕТЕНИЯ И ПОТЕРИ

30. ПРИОБРЕТЕНИЯ И ПОТЕРИ

В отличие от своих правительств, рядовые граждане Запада всегда испытывали естественное сочувствие к слабому, – рассказывает Б. Нетаниягу, которому мы опять передаем слово, – блестящая победа в Шестидневной войне коренным образом изменила привычное распределение общественных симпатий. В течение шести коротких дней Израиль превратился из слабой и преследуемой стороны в мощное, чуть ли не всемогущее государство. Это впечатление только усилилось за счет самоуверенных высказываний некоторых израильских лидеров, вообразивших, что одной блестящей победы достаточно, чтобы решить исход борьбы еврейского государства во враждебном арабском мире. Арабы быстро оценили те преимущества, которые сулил им наметившийся поворот в общественном мнении на Западе. Они стали охотно представлять Израиль мощной и агрессивной региональной державой, угрожающей миру и благополучию своих слабых арабских соседей. Тот факт, что в результате Шестидневной войны Израиль установил свой контроль над территориями, которые в течение двух десятилетий служили плацдармом арабской агрессии, был вырван из адекватного исторического контекста. На Западе скоро забыли, что военное столкновение 1967 г. было сознательно спровоцировано арабами, готовившими войну на уничтожение Израиля.

Территория Эрец-Исраэль после Шестидневной войны

В общественном сознании утвердился один-единственный факт: Израиль контролирует территории, на которых проживает значительное арабское население, а значит, «евреи захватили арабские земли». Этого было довольно, чтобы снять с арабов вину за развязанную ими войну и переложить ее на Израиль. Арабы извлекли максимум пропагандистских выгод из своего поражения в Шестидневной войне, но, вместе с тем, они не могли не заметить, что в результате военной победы Израиля геополитическая ситуация на Ближнем Востоке качественно изменилась. Война создала такие условия, при которых достижение принципиальной арабской цели – уничтожение Израиля – стало крайне затруднительным, а то и вовсе невозможным. Израильская граница отодвинулась от предместий Тель-Авива к реке Иордан, на несколько десятков километров к востоку. Арабы лишились даже теоретической возможности покончить с Израилем одним военным ударом; они поняли, что для уничтожения еврейского государства необходимо, прежде всего, добиться его возвращения к границам, которые существовали до начала Шестидневной войны.

Арабские лидеры также осознали, что и этой – промежуточной – цели они не смогут достичь военными средствами. Вернуть Израиль к границам 1967 г. можно только путем политического давления, главная роль в котором должна принадлежать западным странам, в первую очередь Соединенным Штатам. Однако, к вящему разочарованию арабов, в Вашингтоне наметилась совсем иная тенденция: победа ЦАХАЛа заставила некоторых лидеров США задуматься над заключением военного союза с Израилем, ставшим доминантной силой в регионе. США согласились предоставить щедрую военную помощь Израилю, что еще более осложнило принципиальную задачу арабов.

Но наиболее проницательные из арабских лидеров пришли к выводу о возможности оказывать влияние на политику США с помощью старых доводов, требовавших лишь незначительной модернизации. Арабы оценили также решающую роль общественного мнения в определении внешнеполитического курса западных демократий.

Таким образом, с 1967 года арабы сосредоточили основные усилия на пропагандистском фронте. Именно здесь пытаются они нанести решающее поражение Израилю – в СМИ, в университетских аудиториях, в политических кругах. А когда настает время «нефтяных аргументов», оказывается, что менталитет Запада очень недурно унавожен арабской демагогией.

Историко-политическая концепция, заново перекроенная арабами, включила критику обстоятельств рождения еврейского государства. Если доказать западному человеку, что само создание Израиля явилось нравственным преступлением по отношению к арабскому народу, то он с пониманием отнесется к усилиям, направленным на исправление «преступной ошибки».

Британские «арабисты» в течение десятилетий пытались убедить демократические правительства в том, что еврейская репатриация в Эрец Исраэль является преступлением против арабских народов и фактором, способствующим эскалации насилия в регионе.

В начале 70-х годов все взоры были устремлены на арабских ораторов, втолковывающих мировому сообществу азы британской колониальной политики начала века. Они использовали эти доводы для оправдания кровавого террора, оголтелой антиизраильской позиции арабских государств в ООН и объявленного странам Запада нефтяного эмбарго.

Арабы повели беспрецедентную пропагандистскую кампанию, цель которой – доказать, что инициатором ближневосточного конфликта явился Израиль, а арабские страны были всего лишь обороняющейся стороной. Затяжное кровопролитие, нерешенная проблема беженцев, захват «территорий» – все последствия арабской агрессии были представлены теперь как ее причины, как ничем не спровоцированные еврейские злодеяния. А арабы? Они только защищались и искренне пытались восстановить справедливость.

Для этого понадобилось выдумать «исторические права» арабов на Эрец Исраэль, дабы противопоставить их очевидному еврейскому праву. Понадобилось стереть из коллективной памяти американцев – доктрину президента Вильсона, Версальскую конференцию и решения Лиги Наций, из памяти англичан – декларацию Бальфура и мандатные обязательства Британии. Что касается континентальных европейцев, уже начавших подзабывать Вторую мировую войну, но все же испытывающих определенный комплекс вины за бездарную предвоенную политику, можно было внушить им, что Израиль осуществляет экспансию наподобие Третьего рейха. Нужно было навязать мировому общественному мнению новую интерпретацию причин, вызвавших серию вооруженных конфликтов на Ближнем Востоке.

И мировое мнение оказалось удивительно податливым. В 1975 г. в Мехико представители советского блока и арабских стран добились решающего перевеса на конференции ООН по проблемам женщин. Они вынудили конференцию вынести немыслимую в своей абсурдности резолюцию, которая затем была послушно утверждена Генеральной Ассамблеей ООН. Эта резолюция объявила сионизм… разновидностью расизма.

Арабы добились этой важной пропагандистской победы путем политического и экономического шантажа – то были годы нефтяного эмбарго, и, казалось, никто не может противостоять давлению сплоченного клана владельцев топлива. Голосуя за позорную резолюцию ООН, представители многих стран знали, что они скрепляют своим авторитетом циничную, бессовестную ложь. Знали, но не могли противиться арабскому шантажу.

Организация, призванная представлять добрую волю всего человечества, согласилась стать рупором примитивной юдофобской пропаганды. Ни Торквемада, ни Геббельс, ни большевисткие политруки не сумели достичь столь впечатляющих высот. То, что не удалось в самые темные времена, свершилось на сессии «просвещенной» Генеральной Ассамблеи ООН.

Что есть сионизм? Движение за создание еврейского государства. Не более того. Но и не менее.

Беньямин Нетаниягу пишет, что сионизм представляет собой попытку обеспечить нормальные условия для национального существования еврейского народа, духовное наследие которого является одной из основ западной культуры. Той самой культуры, которая смогла сформулировать универсальные принципы человеческой свободы и справедливости. Несмотря на свою почетную роль в духовной истории человечества, евреи в течение многих веков подвергались преследованиям и унижениям. Они претерпели больше страданий, чем любой другой народ. Сионистское движение поставило своей целью вернуть свободу, достоинство и справедливость еврейскому народу – в этом подлинная и единственная суть сионизма.

На исходе Первой мировой войны, а затем после Второй мировой, это было понятно не только евреям, но и всему просвещенному человечеству.

И уж совсем абсурдно обвинение в расизме, выдвинутое против движения, абсолютно равнодушного к цвету кожи. Т.Герцль писал в своем программном сочинении, что порабощение негров задевает его столь же глубоко, как еврейское бесправие. Любой турист встретит в Израиле евреев – представителей разных рас, полноправных граждан своей страны. И арабов, полноправных граждан Израиля. И, тем не менее, арабы с непревзойденной наглостью продолжают обвинять сионизм в расизме. Арабы, в чью практику до сих пор входит содержание черных рабов (в странах Персидского залива). Арабы, сумевшие без слова протеста со стороны «западных демократий» реализовать мечту Гитлера о «юденрайн» – «очистке от евреев» на территории целого ряда арабских государств (ОАЭ, Саудовская Аравия и др.).

Пол Джонсон, рассуждая о последствиях Шестидневной войны, соглашается с печальной реальностью: эта славная победа не принесла желанной безопасности. Как раз наоборот. Она породила иллюзорную уверенность в надежности установленных линий обороны вроде так называемой «Линии Бар-Лева» к востоку от Суэцкого канала.

По мнению Эли Бернави, последствия Шестидневной войны нужно рассматривать в долгосрочной перспективе. В международном плане, хотя израильская армия находилась в зените славы, свобода действий Израиля сократилась. СССР и страны, находившиеся под его влиянием (кроме Румынии), разорвали дипломатические отношения с еврейским государством. Кроме того, открытое противостояние с Францией, начавшееся еще до войны, обострилось: арабская политика генерала де Голля стала одним из краеугольных камней Пятой Республики. Парадоксальное следствие этой политики – резкая смена позиции генерала – способствовала тому, чтобы подтолкнуть Израиль к США, которые отныне были их единственным настоящим союзником и главным поставщиком военной техники.

Неожиданно евреи диаспоры, как сионисты, так и не сионисты, поняли, что означает для них существование Израиля, и что значило бы для них его исчезновение. Перед войной в Эрец Исраэль тысячами прибывали добровольцы, после войны на страну обрушилась огромная волна иммигрантов из западных стран. Еврейские интеллигенты, равнодушные к сионизму, и даже антисионисты, с удивлением обнаруживали, что они солидарны с Израилем в силу одной только своей принадлежности к еврейству. Реймон Арон в работе «Де Голль, Израиль и евреи» писал: «Я никогда не был сионистом, в первую очередь и прежде всего потому, что не ощущал себя евреем… Но я чувствую более отчетливо, чем вчера, что даже сама возможность уничтожения Израиля ранит меня до глубины души. В этом смысле я признаю, что еврей никогда не сможет достичь настоящей объективности, если речь идет об Израиле».

Чреватые самыми серьезными последствиями изменения произошли на Ближнем Востоке: и в отношениях Израиля с соседними странами, и в самом Израиле. В региональной перспективе Шестидневная война ознаменовала в первую очередь смерть «насеризма», то есть единственной панарабской светской идеологии, которая достигла стадии настоящего мобилизующего средства, пользующегося популярностью у масс. Другая, конкурирующая панарабская идеология партии Баас, взятая на вооружение националистическими диктаторскими режимами Сирии и Ирака, – это радикальный панарабизм со всеми вытекающими из него следствиями. (Впрочем, рав Авишай Гиссер определил Баас как «светское националистическое движение с сильными элементами марксизма».)

За выдохшейся риторикой арабского единства теперь скрывается гораздо более мощный фактор – национальные интересы. Барнави утверждает, что отныне государства этого региона будут вступать в конфликты с Израилем поодиночке.

Арабы Палестины тоже сделали выводы из разгрома «братских» государств. Специфически палестинский национализм в этих событиях укрепился и стал по-новому автономным. Он утверждается через контакты с израильскими «оккупантами», одновременно являя собой противостояние и взаимовлияние.

Наконец, для Израиля результаты Шестидневной войны вылились в настоящую внутреннюю революцию. Политические и военные руководители утвердились в своей непогрешимой правоте. Стало словно само собой разумеющимся, что «глубокой стратегии» и военного превосходства достаточно, чтобы защитить Израиль от любого неприятного сюрприза – по крайней мере, на поколение вперед. Эта «концепция» стоила Израилю того грома среди ясного неба (как бы заранее запрограммированного), каким явилась в 1973 году война Судного дня и в 2006 – Вторая Ливанская.

Сам сионистский этос под влиянием завоеваний изменился.

Классический сионизм стремился спасти евреев. «Колонизаторский неосионизм» (по Барнави), скорее, пытался спасти Святую землю. Родившийся из сочетания современного еврейского национализма и старого еврейского мессианства, этот религиозный неосионизм вскоре перевернул политическую ситуацию в Израиле.

Между двумя противоречивыми концепциями сионизма (в понимании предназначения Израиля и места, которое он должен занимать в своем регионе и в международном сообществе) Шестидневная война проложила пропасть.

Все это, продолжает Барнави, не должно заслонять значение третьей арабо-израильской войны, которое можно резюмировать так: без Шестидневной кампании не было бы ни Кэмп-Дэвида, ни Осло…

М.Штереншис пишет, что война показала полное отсутствие отношений и связей между израильским и арабским обществами. Израильская победа не была результатом технологического превосходства. Действительно, арабы были вооружены первоклассным советским оружием, которого к тому же было больше, чем у Израиля. Победа Израиля явилась результатом схватки динамичного общества западной ориентации с полуфеодальными, косными арабскими государственными образованиями, имеющими совершенно другие жизненные ориентиры. В общем, по Киплингу: Запад есть Запад, Восток есть Восток, и вместе им не сойтись.

А что говорит по поводу Шестидневной войны советский профессор Е.Д. Пырлин в своем труде «100 лет противоборства»? Ничего. Будто ее и не было. И все-таки, описывая 4-ю сессию Национального совета Палестины и упоминая о настроениях реванша и неизбежности новой арабо-израильской войны, распространившихся в арабском мире после (прошу заметить) агрессии 1967 г., он деликатно упоминает об «известной жесткости и бескомпромиссности формулировок, исключавших политические методы из арсенала средств борьбы палестинцев за свои права».

Ну что тут скажешь?

Данный текст является ознакомительным фрагментом.