32. ПЕРМАНЕНТНАЯ ВОЙНА

32. ПЕРМАНЕНТНАЯ ВОЙНА

Войны обычно и везде кончаются миром. Обычно, но не всегда. Везде, но не в Израиле. На самом деле, в Израиле со дня его создания не было ни одного мирного дня. Война продолжается бесконечно, как само время. А названия войн – условны, точно названия месяцев в календаре. Окончился месяц – начался другой. Со стороны кажется, что идет другая война, а это одна и та же, одна и та же затянувшаяся болезнь со своими кризисами и спадами, только называют ее во времени по-другому. Куда она ведет и чем окончится? Для того чтобы увидеть это, возможно, следует осмотреть ситуацию с самого высокого места. Мало того, надо быть достаточно опытным человеком и политиком, дабы в хитросплетениях политической ситуации разобраться.

Что ж, пусть Голда Меир, которая после смерти Леви Эшколя (1969 г.) заняла кресло премьер-министра, поделится с нами своим видением.

Несмотря на прекращение огня, вспоминает семидесятипятилетняя Голда, на Суэцком канале шло нечто вроде войны. Египтяне, зная, что русские уже поставили им новые пушки, танки и самолеты вместо тех, что были потеряны в Шестидневной войне, расхрабрились – и то и дело устраивали настоящую бомбовую завесу. «Придет время – мы нанесем удар!» – гремел Насер и повторял «принципы египетской политики»: ни переговоров, ни мира, ни признания Израиля. Весной 1968 года он начал «войну на истощение». Тем, кто наблюдал издалека, постоянный обстрел позиций израильской армии на канале казался, вероятно, просто одним из инцидентов, которые происходят на Ближнем Востоке с незапамятных времен; ну, еще одно доказательство невозможности сосуществования между арабами и евреями. По-видимому, никто за границей не относился серьезно к постоянному нарушению Египтом договора о прекращении огня.

Израиль относился серьезно. Израиль знал, что эти нарушения обещают в будущем, и потому начал строить оборонительную линию – линию Бар-Лева, – чтобы защитить свои войска по обе стороны канала.

В это же время арабские террористические организации, которым не удалось спровоцировать серьезные антиизраильские действия на контролируемых территориях, решили перейти к террору за тысячи миль от Израиля. Разумеется, для них это было куда безопаснее и эффективней: выбор мишеней был широкий, в том числе гражданская авиация и ни в чем не повинные пассажиры на чужих аэродромах. К тому же террористы в то время вовсе не собирались ограничиться одними евреями. Саудовская Аравия следила за тем, чтобы Эль-Фатах не нуждался в деньгах; Насер палестинским террористам снова послал официальное благословение, король Хусейн, как саркастически пишет Голда Меир, опять блеснул искусством канатоходца. Но опять просчитался – как и в Шестидневной войне. Он с энтузиазмом поддержал террористов, которые начали отчаянную борьбу с ним за господство в Иордании и стали для него много опаснее, чем для Израиля. В 1970 г. ему пришлось настрадаться от палестинских террористических организаций, и он, как затравленный, стал озираться по сторонам в поисках помощи. Он был похож на человека, убившего отца и мать, который просит о милосердии на том основании, что он сирота.

На севере мира не было тоже. Южный Ливан, куда перебралось ООП из Иордании, постепенно превращался в оплот террористов. Города, поселения и фермы Израиля, даже школьные автобусы с детьми постоянно подвергались обстрелу, а ливанское правительство проливало слезы, не в силах ничего поделать с террористами и с тем, что Ливан стал базой для их операций и местом их тренировки.

Израиль оборонял линию прекращения огня, не обращая внимания ни на Насера, ни на Фатх. Более того, Израиль продолжал поиск путей к миру. Резервистам приходилось неделями сидеть на Хермоне, в Синае и в Иорданской долине, удерживая линию прекращения огня. Армия резервистов – это фермеры, официанты, студенты, владельцы химчисток, врачи, водители такси. У каждого были свои дела и свои обязанности, и, право же, никогда еще свет не видел такой грустной армии победителей, ибо война, которую они выиграли, так никогда и не кончилась. Резервисты возвращались по домам на несколько недель или месяцев, а потом их призывали снова.

Так пишет Голда Меир.

Египетская война на истощение началась, по мнению экс-премьера, в первых числах марта 1968 года и продолжалась до лета 1970-го. Советский Союз не только не старался удержать Насера от убийств, но напротив – срочно отправил в Египет тысячи инструкторов для переучивания побитой египетской армии и оказания ей помощи в войне против Израиля, а также огромное количество военных материалов, скромно оцениваемых в 3 – 5 млрд. долларов.

От советских щедрот перепадало и Сирии, и Ираку, но главным получателем был все-таки Насер. Две трети всех танков и самолетов, которыми СССР запрудил регион сразу после Шестидневной войны, предназначались для него, в надежде, что под постоянным огнем Израиль не выстоит на канале и отступит, не добившись ни мира, ни окончания конфликта. Дело в том, что СССР не смирился с унижением, перенесенным в 1967 году, и именно СССР навязал Израилю «войну на истощение». В рамках операции “Кавказ” в Египет прибыли три советские бригады ПВО, оснащенные ракетами класса “земля-воздух” и радарами раннего предупреждения. Под их защитой в воздух поднялись советские истребители с египетскими опознавательными знаками. Однако эта предосторожность никого не обманула: “арабские” летчики переговаривались друг с другом и с землей по-русски и матерились без малейшего акцента к удовольствию сотрудников израильской службы радиоперехвата.

Потеряв несколько самолетов, сбитых советскими зенитными ракетами, командование израильских ВВС решило проучить противника. 30 июля 1970 года два израильских “Фантома” атаковали египетскую радиолокационную станцию на побережье Суэцкого залива. Завидев легкую добычу, им навстречу поднялась эскадрилья МИГ-21 в составе восьми машин. Советские летчики с опозданием осознали, что израильские бомбардировщики прикрывала с большой высоты четверка истребителей “Мираж-3”. В завязавшемся воздушном бою израильтяне, не понеся потерь, сбили пять МИГов. Лишь один советский летчик смог катапультироваться, остальные погибли.

Это было последнее советско-израильское воздушное столкновение. Получив наглядный урок, советское командование прекратило полеты своих летчиков, боевой дух которых был фатально подорван таким чувствительным ударом по самолюбию. А вскоре было заключено перемирие, которое продержалось вплоть до следующего большого конфликта – “Войны Судного Дня”.

Израиль не сдался – просто потому, что не мог себе этого позволить. У Израиля был только один способ предотвратить тотальную войну, которой, как обещал Насер, окончится война на истощение. И Израиль, без особого желания, начал стратегические рейды «в глубину», используя самолеты как летающую артиллерию и рассчитывая, что египтяне поймут, что не смогут наслаждаться миром, если будут вести войну против Израиля. Ибо война – оружие обоюдоострое. Но умению Израиля все делать в одиночку тоже был предел. Израилю нужна была помощь и поддержка, самолеты и оружие, и как можно скорее.

США оставались единственной страной, к которой мог обратиться Израиль. Однако Соединенные Штаты сердил отказ Израиля принять любое решение, навязанное другими странами. Такой «компромисс», возможно, был бы хорош для американо-советской разведки, но никаких гарантий безопасности Израилю он бы не создал. Все военные приготовления Египта направлялись и снабжались русскими. Французы в своем проарабизме почти не отставали от русских, а англичане – от французов. Только американцы были хоть как-то заинтересованы в выживании Израиля. С другой стороны, если все время вызывать неудовольствие президента Никсона, то Израиль может лишиться оружия вообще. Что-то надо было предпринимать, чтобы вырваться из тупика.

Все попытки Голды Меир завязать прямые контакты с арабскими руководителями провалились – в том числе и призыв, с которым она обратилась к ним в первый же день вступления в должность главы правительства. Отношение арабского мира к переговорам с Израилем можно проиллюстрировать выдержкой из статьи, опубликованной в одной из иорданских газет (июнь, 1969 г.): «Г-жа Меир готова ехать в Каир беседовать с президентом Насером, но, к ее огорчению, ее туда не пригласили. Она верит, что в один прекрасный день на Ближнем Востоке родится мир без пушек. Голда Меир ведет себя как настоящая бабушка: перед сном рассказывает внукам сказки».

Вступление в должность премьера для Голды Меир было тяжелым периодом, затруднявшимся еще и тем, что она унаследовала от Эшколя правительство национального единства, куда входил оппозиционный блок ГАХАЛ (объединявший правую партию Херут и более умеренную маленькую Либеральную партию), возглавляемый Менахемом Бегином. Не говоря уже о глубоких, основных разногласиях по идеологическим вопросам, всегда существовавших в Израиле между правыми и левыми, лидеры партий по-разному смотрели на положение, в котором оказался Израиль.

Так или иначе, Голда Меир посетила США, где встретилась с Никсоном и добилась некоторого взаимопонимания.

В августе 1970 г. осуществилось, наконец, торжество прекращения огня. Насер сказал, что принимает его на три месяца, но в сентябре умер, а президентом Египта стал Анвар Садат. Были признаки, что он не слишком ладил с русскими. В Иордании же король Хусейн, поняв, что палестинские террористы являются для него серьезной угрозой, в сентябре жестоко расправился с ними.

Как пишет М. Штереншис, лагеря беженцев не были резервациями, и любой мог (и сейчас может) их покинуть и начать новую жизнь. К концу 60-х годов все, кто хотел, из лагерей уже вышел. Остались в них две категории людей – голь перекатная, у которой не было денег снять квартиру за пределами лагеря, и профессиональные политические беженцы. Последние жили в лагерях, чтобы оставалась «проблема беженцев». Эти люди заявляли, что хотят вернуться в Хайфу, Лод, Яффо, Рамле и Беэр-Шеву. Пока они сидят в лагерях, у них остается сколь угодно призрачная, но все же надежда вернуться на родину отцов. Как только они вышли из лагеря – надежда исчезает. Нет беженцев – нет проблемы беженцев… Естественно, что большинство палестинцев из тех, кто не попал в раздвинувшиеся границы Израиля, оказались в Иордании. Там же находились основные силы и штаб ООП. Число бывших палестинцев в Иордании было значительным, и Арафат, чувствуя симпатии к себе арабских режимов из тех, которые в СССР считались «прогрессивными», решил захватить власть в Иордании. Уже в 1969 году влияние, самоуверенность и амбиции палестинцев здесь возросли настолько, что они свободно передвигались по всей стране в полном военном обмундировании и на собственных автомашинах. В конце концов, рост напряженности в стране побудил короля Хусейна издать указ, запрещающий федаинам появляться с оружием на улицах Аммана…

Еще гремели взрывы у Суэцкого канала, когда 9 июня 1970 г. люди Арафата совершили неудачное покушение на самого короля Хусейна. Но лопнуло терпение короля после того, как 1 сентября его машину обстреляли в центре Аммана. Армия была предана королю, и 17 сентября его бедуинские войска начали страшную охоту против отрядов ООП, действующих, по своему обыкновению, из лагерей беженцев. Несколько лагерей смели с лица земли. Осторожные историки оценивают число погибших в 7 – 8 тысяч…

Арабские лидеры ничуть не изменили свои заявления по поводу Израиля и по-прежнему требовали полного отвода израильских войск, но речь уже шла о том, чтобы восстановить судоходство по Суэцкому каналу, отстроить египетские города на его берегах, дабы там началась нормальная жизнь. Арабы отказывались вступать с Израилем в переговоры, не было ни войны, ни мира, арабский терроризм становился все ожесточеннее и бесчеловечнее.

Безусловно, никто в цивилизованном мире не одобрял расстрела католических паломников из Пуэрто-Рико в аэропорту в Лоде, где вместе с ними погиб и один из самых выдающихся израильских ученых; или похищения и убийства израильских спортсменов на Мюнхенской олимпиаде; или убийства израильских детей, запертых в школьном здании в городке Маалот. Тем не менее, считалось (и считается до сих пор), что Израиль должен прийти к соглашению с убийцами и позволить шантажировать страну и поставить ее на колени. Уже давно очевидно, что уступки террористам только порождают новый террор. Голда Меир рассказывает, что ее физически стошнило, когда, через шесть недель после мюнхенских убийств 1972 года, убийцы были освобождены и с огромной рекламой отправлены в Ливию.

Прав был Жан Моннэ, европейский государственный деятель, когда сказал:

– Мир зависит не только от заговоров и заверений. В основном он зависит от создания таких условий, которые, хоть и не меняют человеческую природу, но, по крайней мере, направляют поведение людей по отношению друг к другу в сторону миролюбия.

А между тем еврейский календарь открывал новую страницу с датой, которая на этот раз совпала с названием старой, бесконечной войны: Войной Судного дня.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.