Приезд мамы
Приезд мамы
Итак, Новый год наступил. Было очень занятно утром первого января отправлять эсэмэски своим российским друзьям и обнаруживать, что все они поголовно умирают с похмелья. Я даже порадовалась за себя, что бодра, весела и свежа – в отсутствии алкоголя есть свои плюсы!..
Однако затем мое настроение вновь сменилось на мрачное, полное дурных предчувствий и печальных раздумий.
Нет, это был не предсвадебный мандраж – это была настоящая предсвадебная паника! Разрешение на брак от посольства России мы до сих пор не получили, и не было надежды, что получим в ближайшее время, ибо в посольстве наступили новогодние каникулы; а через несколько дней уже прилетала моя мама. Прилетала на нашу с Санни свадьбу!!! Мне было страшно даже подумать о том, что свадьба может не состояться. Что я скажу маме? Да и вообще, глупая ситуация…
За два дня до маминого прилета я решила ей звякнуть – сердце все-таки было не на месте. Она же впервые летит за границу… Да еще и с багажом… Как одна справится?
Когда мы приехали в дом к Гульназ, я спросила у Санни (напоминаю, что звонить в Россию я могла только с его мобильного, потому и приходилось всегда спрашивать разрешения):
– Могу я сегодня маме позвонить?
– Сейчас? – удивляется он. – Зачем? Она же скоро и так приедет…
И вот тут я взрываюсь:
– Зачем?! У меня МАМА прилетает, я волнуюсь за нее!!! Она одна совсем – и английского языка не знает!!! Я просто хочу дать ей несколько советов и задать пару вопросов, что тут непонятного?! Я попросила о чем-то запредельном?
– Все понятно, не кричи, – пожимает он плечами. – Я просто подумал, может, ты хочешь ей пожаловаться на проблемы с разрешением… Скажешь, что свадьба под угрозой… В общем, напугаешь ее еще, чего доброго…
– Ты что, больной? – говорю я не очень-то вежливо. – Или это я похожа на идиотку? Меньше всего мне хочется, чтобы мама из-за меня нервничала и расстраивалась. Но если я не могу ей позвонить – просто скажи сразу «нет»…
– Ну почему же «нет», звони, – протягивает мне мобильник. Но я вижу, что он все равно насторожился. Не понимает, балда, что я действительно не собираюсь маме ничего рассказывать и выливать на нее весь свой негатив. Я просто очень сильно скучаю по ней, а уж за два дня до приезда – особенно…
Дозвонилась до дома быстро, поговорила с мамой тоже коротенько – чтобы не рассиропиться и не выдать свое состояние дрожащим голосом. Сказала, чтобы в Шереметьево-2 перед посадкой в самолет она завязала знакомство с кем-нибудь из русских пассажиров; пусть они ее в индийском аэропорту, по прибытии, направят куда надо – где паспортный контроль, где багаж получать, где выход, где что…
– Да не волнуйся ты за меня! – смеется она. – Все будет в порядке, я же у тебя пробивная!..
Это правда. Уж кто-кто, а мама нигде не растеряется… Но как я могу не волноваться?! Все-таки мама… Она у меня одна…
Отдаю Санни мобильный, а на душе – такая тоска и пустота… Я бы с этим, может, и справилась сама, но тут вездесущая Гульназ заметила, что у меня глаза на мокром месте. Слезы еще не текли, нет, но глаза ими уже наполнились… Она тут же заохала, заахала, сказала об этом Санни, они вдвоем кинулись ко мне – мол, Джули, Джули, что с тобой?! Вот это они зря, конечно… Потому что, когда меня жалеют, я еще пуще плачу… А реветь при всех ужасно не хочется – в комнате еще и Джавед-бхай, и Увез, и папа Санни… В общем, нервы у меня сдали, я вскочила с дивана и побежала в туалет – рыдать. Стыдно было, что не сдержалась, поставила всех в неловкое положение (вот как им на это реагировать прикажете?), но… это было уже выше моих сил. Не могла я терпеть…
Гульназ побежала было за мной, но поняла, что Санни лучше сможет меня успокоить, и уступила ему дорогу. Он зашел за мной в туалет, обнял, начал успокаивать… А я рыдаю взахлеб, никак не остановлюсь.
– Я устала, не могу больше, – говорю ему. – Сил нет…
– Понимаю, – кивает он, – ну конечно, устала…
– Ты не можешь понять всего до конца, – возражаю я, – потому что ты в иной ситуации… Ты занят целыми днями, то работой, то ремонтом – в общем, какими-то делами… У тебя просто нет времени так беспокоиться о проблемах, как я это делаю… Мой день не занят ничем, и я постоянно думаю, думаю, думаю, потому что мне просто не на что больше убить время… Вот уже два месяца, каждый Божий день, я переживаю из-за нашей свадьбы…
– Да, мы ждали два месяца, – соглашается он, – но ведь осталось совсем чуть-чуть, потерпи еще пару дней! И мы будем вместе – навсегда…
– Это для тебя прошло два месяца, – вздыхаю я, – для меня же они тянулись как два года… Ты даже не представляешь, насколько длинный, насколько бесконечный каждый мой день в отеле! Потому что каждый день полон размышлений, переживаний и ожиданий…
Вижу – он понемногу начал «въезжать» в мою ситуацию, ему стало по-настоящему меня жалко, а не просто «Джули, не плачь!»…
– И если ты думаешь, что каждый новый день придает мне сил, – продолжаю я, – то ты ошибаешься. Наоборот, я слабею с каждым днем… Мне уже ничего не хочется. И бороться за свое счастье тоже не хочется… Мне практически все равно… Я уже почти ненавижу эту свадьбу, у меня с ней больше негативных эмоций связано, чем радости… Ненавижу, потому что ожидание этой самой свадьбы меня медленно, но верно убивает… И я знаю, что в любой момент может опять случиться что угодно, потому что это Индия!.. Завтра они захотят какую-нибудь очередную бумажку для свадьбы, которую мы не сможем достать…
В общем, рыдала я минут сорок, а он меня успокаивал… Потом Гульназ позвала ужинать. Я сказала Санни, что есть не буду и в комнату тоже возвращаться не хочу – еще не хватало, чтобы все пялились на мою зареванную физиономию. Разумеется, я знала, что никто не осудил бы меня за мой плач, они все понимали (Санни вкратце объяснил – мол, нервы у человека сдали, волнуется сильно, замучили все эти бюрократы), но все равно не хотелось в таком виде на глаза показываться.
– Хочешь, я возьму еду и мы поужинаем в отеле? – предложил Санни. Я с облегчением согласилась. Он вынес мне в коридор стульчик, а сам пошел ужин в термос укладывать, чтобы не остыл. Из комнаты вышла Гульназ, обняла меня, что-то говорит на хинди – утешает, видимо… Достала из холодильника яблочко, протянула мне – скушай, мол, и успокойся… Я сижу, держу это яблоко в руке, есть его нет ни настроения, ни желания… Но Гульназ практически насильно заставила меня открыть рот и откусить кусочек яблока. Я невольно рассмеялась, она тоже… Хорошая она все-таки… Неудобно так перед ней – разревелась в ее доме…
Мы с Санни быстренько собрались и уехали. В отеле молча поужинали и легли спать. Я уснула с абсолютно пустой головой – думать ни о чем не хотелось…
На следующее утро Санни долго не мог уехать из отеля – видимо, помнил, как сильно я вчера плакала, и боялся оставить меня одну. Перед уходом крепко обнял меня и всю-всю расцеловал, да с такой нежностью, что меня аж пробрало…
– Хорошая моя девочка, – говорит он и целует по очереди мои руки. – Храбрая девочка, сильная девочка… Все будет хорошо!
После его ухода я немного встряхнулась, заставила себя не думать о плохом. Мамино «пришествие» все приближалось – сейчас она едет в поезде до Москвы, а завтра ночью будет уже в Дели! Даже не верится… Я стала готовиться – попросила Болу хорошенько убраться в номере, поменять постельное белье, вымыть пол… Бола проявил большую заинтересованность: мол, мама ваша приезжает? В самом деле? На свадьбу? А все ваши остальные братья и сестры приедут? Как, у вас всего одна сестра? У нее сессия?.. Высказал предположение, что я сейчас, должно быть, очень счастлива… Я сказала ему, что ужасно нервничаю. Он посочувствовал… Да и вообще, говорит, в отеле, наверное, надоело?.. Еще бы не надоело… Больше двух месяцев уже я живу в этой комнате…
Вечером того же дня Санни признался мне, что остается только один выход – нужно пойти в загс, упасть в ножки самому главному министру и уломать его, чтобы нас поженили без разрешения. Ну, дать ему денег в случае чего… И лучше с этим делом не затягивать, потому что приезжает моя мама. Санни очень не хотел, чтобы она была свидетельницей всех наших бюрократических заморочек, пусть лучше просто наслаждается тем, что приехала на свадьбу к дочери.
Но на следующий день в загс мы не успевали – нужно было ехать в Дели, чтобы встретить маму в аэропорту. Неожиданно помощь предожил Биту-бхай, тот самый строгий и авторитетный кузен Санни, которого побаивалась и уважала вся семья. Биту-бхай искренне мне симпатизировал и заверил, что сам отправится в загс и поговорит с министром. Не сказать, чтобы у меня прямо камень с души упал после его обещания, но немного от сердца отлегло – это правда… Биту-бхай – уважаемый в городе человек, министр должен пойти ему навстречу… Ну, должно же, должно у нас все быть наконец хорошо?!
На следующий день мы отправились в Дели.
Ожидание маминого рейса было нервным и бесконечно долгим. Мы, перестраховавшись, выехали из Агры задолго заранее и потому были в международном аэропорту имени Индиры Ганди чуть ли не за два часа до прилета! С нами приехал и Назир, юрист. У него в столице оказались какие-то свои дела, вот он и попросил нас захватить его с собой, а потом, соответственно, доставить обратно в Агру.
За час до прибытия самолета из Москвы раздался звонок мобильного телефона Санни.
– Это Биту-бхай, – сказал Санни, глядя на определившийся номер и бледнея на глазах. Сердце у меня ушло в пятки. Что-то он нам скажет сейчас?..
Пока Санни разговаривал по сотовому, я с волнением наблюдала за его лицом и нервно вслушивалась в интонации. Вижу – он засиял, заулыбался, начал горячо и благодарно говорить что-то в трубку, а сам глазами мне показывает – мол, да, да, да!.. А я и верю, и не верю… Думаю, неужели свершилось?.. А Санни все говорит и говорит по телефону, несмотря на то что я рядом уже подпрыгиваю и скулю от нетерпения, так хочется узнать точную информацию… Наконец минут через десять Санни закончил разговор и радостно заорал:
– Джули, нам позволяют пожениться без разрешения!!! Биту-бхай все устроил…
От счастья я чуть было не рухнула в обморок – с меня разом схлынуло напряжение всех последних дней. Я принялась визжать, прыгать, вопить, несмотря на то что на меня пялились люди, затем кинулась к Санни на шею:
– Ура, ура, ура, УРА!!!
Господи, думаю, спасибо, спасибо, спасибо, спасибо, спасибо, спасибо, спасибо, спасибо, спасибо…
Когда я немного успокоилась, Санни рассказал мне подробности. Оказывается, Биту-бхай сегодня провел в кабинете министра два с половиной часа, все это время пытаясь убедить его. Как я поняла, решающим фактором послужило то, что Биту-бхай упомянул о приезде моей мамы.
– Поймите, – втолковывал он министру, – мама этой девушки прилетает из России специально на свадьбу, она с трудом смогла вырваться с работы… Вы подумайте – лететь из такой дали на свадьбу дочери! А тут такая неприятность – отсутствие маленькой, никому не нужной бумажки ставит под угрозу этот брак и счастье молодых…
Это и добило министра.
– Ну хорошо, хорошо, – махнул он рукой, подписывая соответствующую бумажку, – пусть женятся, исключительно из моей личной симпатии и уважения к вам…
Не передать словами, как я была счастлива!.. Я готова была целовать на радостях всех пассажиров и служащих аэропорта!
Вскоре объявили о прибытии аэрофлотовского рейса. Санни, чтобы я не скучала, предложил мне разыграть маму – точно так же, как это сделал он в день моего прибытия.
– Скажи ей – мол, Санни не смог приехать, у него работа…
Я развеселилась – а что, идея неплохая!
Сказано – сделано… Объявили посадку ожидаемого нами рейса. Я, опасаясь пропустить маму, тут же кинулась к выходу, откуда должны были появиться прибывшие пассажиры, а Санни с Назиром скромно отошли в сторонку.
Мама вышла спустя примерно полчаса, после того как самолет сел. Я за это время проглядела все глаза, всматриваясь в пеструю толпу. Очень волновалась за нее: как она там, как прошла паспортный контроль, как вообще в индийском аэропорту сориентировалась… Гляжу – идет моя маман, тащит свои сумки, озирается испуганно, дуреха моя любимая… Я бешено замахала ей руками, закричала:
– Мама!..
Как она ко мне кинется!.. Как разревется – вот так, прямо с ходу! Я ей говорю – идем, мол, на выход, что ты меня через забор обнимаешь… А она вцепилась в меня мертвой хваткой и рыдает! Я даже испугалась поначалу.
– Тебя обидел кто-нибудь? – спрашиваю.
– Нет, – отвечает, – это я от радости…
И продолжает реветь, к величайшему удовольствию публики.
– Поехали домой обратно, – говорит мне сквозь слезы, – ну ее, эту Индию, к черту! Я не могу привыкнуть, что ты так далеко…
В общем, я-то думала, что наша встреча будет радостно-приподнятой, восторженной и счастливой, но мама с первой же секунды взяла надрывно-слезливую ноту. Если честно, я жутко огорчилась… Потому что сама-то была в очень хорошем настроении – из-за разрешения ну и из-за ее приезда… В такой ситуации шутить про то, что Санни не приехал в аэропорт, было как-то неуместно… Но поздно – Санни уже спрятался, смешался с толпой…
– А где Санни? – проревевшись, спрашивает меня мама. Я делаю деловито-озабоченное лицо:
– Да понимаешь, он на работе сильно занят, не смог вырваться…
– Как же ты приехала? – ахает она.
– Да он послал со мной машину с водителем…
В общем, схватили мы ее баулы вдвоем и потопали к выходу из аэропорта. Вскоре нас догнал Назир – видимо, не выдержал зрелища того, как мы тащим неподъемный багаж. Догнал, схватился за мамин чемодан. А она перепугалась:
– Ой, это кто?
Мне пришлось сказать:
– Он с нами, это водитель…
Назир, наверное, был бы в шоке, если бы понял мои слова – подумать только, его, высококлассного юриста, обозвали водителем такси! Зашагали мы к стоянке. Тут дорогу маме преграждает Санни, встает перед ней и выпаливает по-русски:
– Привет, как дела?
У мамы – настоящий шок!!!
– А это кто?! – говорит ошарашенно. – Это Санни, да?!
Тут до нее дошло, что мы над ней подшутили. Обняла она Санни и опять как зарыдает в голос!.. Мне неловко стало, да и Санни, гляжу, растерялся. Уж скорее бы, думаю, она плакать прекратила…
Все, разобрались, познакомились, пошли все вместе к машине. Мама, узнав, что Назир – никакой не водитель, а юрист, пришла в большое смущение и попыталась вырвать у него из рук свой чемодан – мол, ах, не надо, что вы, что вы, я сама донесу!.. Но тот в честном бою чемодан все-таки отбил.
Подходим к нашей машине. Мама, увидев, кто у нас настоящий водитель, пришла в ужас:
– Это вот ОН нас повезет?! А он водить-то хорошо умеет?..
Что и говорить, выглядел наш шофер неказисто – худенький, усатый, простуженный, в шерстяной шапочке… И это после Назира – красавец, косая сажень в плечах! Вот такому водителю мама бы доверилась…
Сели в машину, поехали…
Если честно, всю дорогу мама меня расстраивала все больше и больше. Одобрения и поддержки от нее я получила ничтожно мало… Она постоянно охала, вздыхала, жалела меня, принималась плакать… В общем, то радостно-приподнятое ожидание, которым я была полна в аэропорту, сменилось обидой и разочарованием. Так тоскливо сразу стало на душе… Я понимала, что она просто жутко устала. От поезда, от самолета, от обилия новых впечатлений, от волнения… Но меня, наверное, тоже можно было понять – я-то от нее не этого ждала. А тут еще, видимо на нервной почве, мама начала показывать свой характер.
– Не хотите перекусить? – спрашивает Санни.
Я перевожу маме его вопрос, она качает головой – нет, мол. А потом, спустя какое-то время, заявляет мне:
– Мы с тобой, когда приедем, в какой-нибудь магазин сбегаем, купим чего-нибудь поесть…
– Ты есть хочешь? – удивляюсь я.
А она мне, с таким раздражением:
– Да уж не отказалась бы!
– Тебе же предлагали… – напоминаю я. – Где мы с тобой ночью в Агре магазин искать будем?
– Что, там нет круглосуточных магазинов? – начинает злиться она.
– Может, и есть, но я не знаю, где они…
– Ну, так спроси у Санни! – почти уже кричит она на меня.
– Спрошу, – говорю я примирительно, – только вот что ты там купить хочешь?
– Колбаски какой-нибудь…
– Ну какой, подумай, колбаски?! – начинаю злиться уже я. – Тут в круглосуточном магазине ты точно колбаску не найдешь…
– А сосиски? Сосиски тоже не продаются? – с возмущением спрашивает она.
– И сосиски тоже не продаются…
– Ну, мы можем просто зайти в магазин! – взрывается она.
– Мы можем просто сказать Санни, что ты хочешь есть, и он все сделает…
– Да не хочу я зависеть от твоего Санни!!! Я хочу есть, когда мне вздумается, а не когда он мне эту самую еду принесет!..
Ну все, думаю, начинает качать права… Понесло ее, вот ведь!.. Свое внутреннее раздражение срывает на мне, с ней это бывает…
– Что случилось? – спрашивает у меня Санни обеспокоенно. Разумеется, он не понял ни слова из того, что мы с мамой говорили, но интонацию-то, общий настрой он чувствует…
– Ничего, все в порядке, – отвечаю я с вымученной улыбкой. Мамочка приехала…
Возле ресторанчика «Паппу» Санни попросил водителя остановить машину, чтобы купить нам всем чай и печенье. Мама от чая отказалась.
– Ну, съешь хотя бы печенье… – предложила я.
– Да не хочу я ваше дурацкое печенье! – психанула она снова. – Я есть хочу! Мне бы бутерброд с колбасой…
Далась же ей эта колбаса!.. (В итоге, кстати, печенье она потом уписывала в отеле за обе щеки.)
В общем, дорога оказалась очень нервной. Когда мама не злилась, она принималась жалеть меня и причитать: какая я худенькая, и бледненькая, и как же я смогу здесь жить, и как мне тут будет плохо, и так далее, так далее, так далее…
Санни, правда, сразу же попросил меня перевести ей следующее: мол, за Джули не беспокойтесь, я все для нее сделаю, я ее очень люблю… Уж не знаю, насколько его слова маму убедили, но, слава богу, хоть Санни ей очень понравился. С первой же минуты знакомства. Сказала, что по нему сразу видно – очень хороший парень…
Кстати, в конце нашей поездки, когда мы уже подъехали к отелю, мама заметила с немалым удивлением:
– А сопливый-то хорошо ведет машину!.. – как будто, если у человека насморк, он по определению не может считаться хорошим шофером.
Было уже около четырех утра, когда мы попрощались с Санни (не мог же он оставаться ночевать у меня в номере, когда приехала мама!) и упали на кровать как подкошенные – безумно хотелось спать…
Данный текст является ознакомительным фрагментом.